Алексей остался один и, повернув голову, увидел Валерию Семеновну Корсакову, которая наливала себе рюмку водки. В компании дама не нуждалась. Пила в одиночку, закусывая всем, что подворачивалось под руку. Аппетит у нее был отменный, видимо, особенно уважала повариха деликатесы, которые, ничуть не стесняясь, уничтожала с большим аппетитом.
"Интересно, обкладывает ломтик хлеба двумя кусками белой рыбы: снизу и сверху. Это, наверное, и называется правильный бутерброд. Мне или Сашке так не сделать, совесть не позволит. А эта ничего - кушает. Он посмотрел в свой пустой стакан и повернулся к Корсаковой:
- Поделитесь, Валерия Семеновна? А то все в одиночку пьете, даме так негоже поступать.
На "даму" повариха внимания не обратила, молча налила ему добрую половину того, что еще оставалось в бутылке. Пить Леонидов не собирался, но решил "поддержать" компанию…
- Хочу вас спросить: почему вы без мужа приехали?
- Вам-то что?
- Может, интересуюсь на предмет ухаживания.
- Ага, вон твой предмет порхает. - Она кивнула на улыбающуюся Сашеньку.
- Вас не проведешь, Валерия Семеновна. А вот господин Манцев вчера в своей комнате не ночевал.
- Мне-то что? - Но голос у нее дрогнул.
- Его почему-то попросил господин Липатов. Комната номер девятнадцать. Вы не знаете, где это?
Женщины этой породы в ответ на подобные намеки никогда не краснеют, в этом Леонидов убедился сразу, услышав ответ Валерии Семеновны. Краснеют позволившие себе намек мужчины. Например, он, Алексей, не ожидал от себя такой реакции. Когда Корсакова выдала все, что знала из области бранной лексики, он поспешил отсесть от нее подальше. Леонидов понял, что попал в точку. Конечно, шалости замужней поварихи мало что добавляли к делу об убийстве коммерческого директора, но кто и где был в ночь преступления, знать не мешало.
Придя в себя после общения с эмоциональным работником питания, Леонидов стал присматриваться к трем женщинам, которых для себя определил как возможных любовниц Павла Сергеева. Марина Лазаревич сидела в обнимку с юношей по имени Коля и улыбалась словам, которые он бубнил в ее каштановый затылок. Наталья Акимцева неодобрительно наблюдала за подвыпившим Юрой, который путано рассказывал анекдот одновременно толстой Лизе и бледной Эльзе. Ольга Минаева явно скучала в одиночестве. Во всяком случае, выражение лица у нее было кислое. Алексей решился и перебросил усталое тело на другой диван.
- Девушка, вы скучаете?
- Неужели такой приятный мужчина решил меня развлечь?
- Эх, Ольга, не первый раз вижу вас, и всегда вы вызываете во мне определенные чувства.
- Жена, что ли, куда-то вышла?
- Ну почему сразу - жена? Вы мне просто напоминаете романтичных тургеневских девушек.
- Ага, как Лиза выпорхнула из своего дворянского гнезда. Как же, в школе проходили.
- Ольга, ну почему вы пресекаете все попытки сказать вам что-то приятное? Странное свойство характера у такой красивой женщины.
- Просто не люблю комплименты. Они меня настораживают. Если мужчина говорит женщине комплимент, значит, ему от нее что-то нужно. Так позвольте узнать, по какому поводу вы ко мне подлизываетесь, Алексей Алексеевич?
Еще в первое посещение "Алексера" Леонидов понял, что Ольга не глупа, и подобные игры с ней затевать трудно. Но как иначе узнаешь, была ли она в связи с Пашей. Разве что в лоб спросить?
- Вы правы, я мерзкий, коварный тип, все делаю с задней мыслью, Вы меня совершенно не интересуете как женщина, просто хотелось выяснить, как вы относились к покойному ныне коммерческому директору?
Она усмехнулась:
- Как и большинству женщин, он мне нравился: красивый, общительный, не жадный, веселый. Что еще?
- А вы ему нравились?
- Опять же, как и большинству мужчин. У меня тот счастливый тип романтичной блондинки, который вызывает у лиц противоположного пола ностальгию по тихому обожанию. А вы равнодушны к блондинкам, капитан?
- Нет. Значит, он нравился вам, вы ему - и?
- Что - "и"? Не всякое "и" успешно трансформируется в "а!". На свете полно мужчин и женщин, которые нравятся друг другу, но это не значит, что они вместе спят. Вас ведь это интересует?
- Не всякие мужчина и женщина, которые друг другу нравятся, свободны для любви, поправил бы я вас. Вам и Павлу Петровичу цепи не мешали.
- А Нора?
- Ладно, не буду мудрить, ходить вокруг да около. Скажу прямо, что мне известно о Пашином романе с какой-то девушкой из офиса. Он все-таки исхитрился завести его под носом у своей стервы-любовницы.
- Рисковый мужчина. Не думала, что он способен на поступок.
- Значит, это были не вы?
- Значит, не я.
- Зря понадеялся. Красивее вас, Оленька, он никого бы не нашел.
- Послушайте, вы надеетесь, что вам кто-то сам признается. Вы наивны. Займитесь лучше Ивановым, и перестаньте ковыряться в чужих душах. А сейчас^спо-койной ночи, господин капитан.
Она поднялась и начала протискиваться в сторону выхода. Алексей налил себе пива. Общение с девушкой Олей требовало дополнительной стимуляции. Его только что откровенно поучали, и Леонидов обиделся. Время было позднее, и Алексей решил пойти "зализывать раны" к жене.
В угловой комнате номер четыре Серега Барышев резался в дурака со своей и леонидовской женами. Они сидели с ногами на сдвинутых кроватях и орали как ненормальные. Сергей, оставшийся в дураках в третий раз, возмущался женскому коварству, Аня смеялась, раскрасневшаяся Сашенька убеждала народ играть на щелбаны. Увидев Алексея, несчастный Серега от радости чуть не свалился с кровати.
- Леонидов! Какое счастье! Первый раз в жизни так тебе радуюсь. Греби сюда, меня женщины обыгрывают.
Злорадный Леонидов сделал постное лицо:
- Вряд ли тебе помогут мои жалкие силенки. Что ж ты не воспользуешься своим могучим телосложением?
- Видали? Знаешь, Леха, говорят, маленькие - они умные. Я просто убежден в твоем гигантском интеллекте, особенно если внимательно присмотреться к твоему росту.
- А ты не вглядывайся во что не просят. Дорогие женщины, сделайте этому большому и глупому парни-ше еще пару "дураков". Ему полезно.
- Правда, Лешка, чего ломаешься, давай сыграем двое на двое: женщины против мужчин, - поддержала Барышева Саша.
- Александра, а где ребенок? Лучше бы спать его уложила.
- Ну ты зануда, Леонидов, - возмутилась жена. - Он с детьми в мансарде носится. Дай ребенку нагуляться, не все же тебе одному.
- Так и быть. Если, Барышев, признаешь, что ты тупица, а я великий интеллектуал.
- Да хоть сам Эйнштейн. Садись давай.
Леонидов сбросил кроссовки и устроился на кровати. В карты он играл прилично, прекрасно просчитывал козыри на руках противника., даже Серега не смог испортить ему игру. Вскоре женщины потерпели сокрушительное поражение со счетом один - десять. Барышев гудел могучим смехом, Сашка норовила ударить Алексея картами по ушам, а Анечка только бормотала:
- Нечестно, ну нечестно же. Сергей наконец перестал смеяться:
- Леонидов, я все тебе прощаю, будь моим другом навсегда. Моя физическая сила плюс твой интеллект - и никакие женщины с нами не справятся.
- Да? - не выдержала миролюбивая Анечка. - Это мы сейчас посмотрим. - И она головой уперлась мужу в могучее плечо, пытаясь повалить на кровать.
- Так, все ясно, Александра, пойдем. - Леонидов, подхватил Сашу под руку и повел к дверям. - Завтра продолжим, если у дам появится охота.
Глава 4 ВЕСЬ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
На следующее утро, проснувшись, как обычно, в половине восьмого, Алексей долго не решался открыть глаза. Ощущение чего-то недосказанного и невыполненного не покидало его со вчерашнего утра. Леонидов был почти уверен в том, что неприятности продолжатся, поэтому в коридор выглянул с опаской, боясь наткнуться на какой-нибудь очередной сюрприз. Почему у него возникло нехорошее предчувствие, Алексей и сам не смог бы себе объяснить. Однако в холле не оказалось ничего, кроме растерзанного стола и потертой мебели. Алексей вздохнул с облегчением. Мир показался не таким уж гнусным, впереди замаячила неясная надежда на то, что он, Леонидов, ошибается. Народ, как и полагалось в такое раннее время, еще спал. В холле было пусто. Стоять в одиночестве, чувствуя над собой высоту деревянного потолка, оказалось крайне неприятно.
Леонидов вздохнул и отправился на улицу, размяться. Зарядка давно уже перестала быть для него необходимостью и перешла в разряд привычек, от которых просто трудно отказаться. Не сделав утром положенное количество наклонов, отжиманий, приседаний и подтягиваний, Леонидов не мог потом весь день избавиться от чувства не выполненного с утра важного дела.
Отпахав положенные двадцать пять минут, он с облегчением вздохнул и отправился будить к завтраку жену.
Поднявшись на второй этаж, Леонидов увидел выходящую из люкса Калачеву с двумя большими сумками. За ним плелась заспанная и злая Екатерина Леонидовна, тащившая зевающую Дашеньку.
- Илья Петрович, доброе утро! - поздоровался Алексей. - Не раненько ли поднялись сегодня? Еще только восемь.
- Кто рано встает, тому сами знаете что.
- Неужели вам все еще мало? Господь к вашему бизнесу и так достаточно щедр. Даже позавтракать не хотите.
- Мне полезно одно разгрузочное утро.
- А семейство? - не унимался Алексей.
- В "Макдоналдс" по дороге заедем.
- Это же голый холестерин. То ли дело - здешняя столовая, вот где надо питаться людям, нуждающимся в диете.
- Приятно было познакомиться, но мы торопимся, - вмешалась мадам Калачева.
- На автобус? - не выдержал, съязвив, Леонидов.
- Даша, пошли, - безжалостно дернула сонную девочку за руку Екатерина Леонидовна.
Та всхлипнула и потащилась за матерью, поскуливая:
- Мама, я не хочу уезжать… Не хочу, мама… Калачев поставил сумки поближе к дверям и подошел к Леонидову:
- Вот что, сыщик, я вчера слегка перебрал… Ты бы взял у меня денег? - Илья Петрович полез в карман, вынимая смятые пятисотенные купюры. Попробовал считать, потом вздохнул, пожевал губами, пихнул всю пачку.
- Зачем? - удивился Алексей.
- Спокойнее. Мне. Тебе.
- Бросьте, Илья Петрович. Ничего я не помню, мало ли что люди болтают, когда напьются.
- Гордый, что ли?
- Просто не вижу повода воспользоваться вашим благодеянием. От заработанного никогда не откажусь, а от подачки… .
- Как хочешь. А ты - мужик. Не понимаю, но уважаю. Может, еще пересечемся. Визиточку не хочешь взять?
- Давайте. - Леонидов спрятал в карман шикарную калачевскую визитку. Лишняя бумажка карман не тянет, а в жизни даже великих сыщиков все случается, в том числе и неприятности на работе. Если турнут, к кому бежать? - Всего хорошего, Илья Петрович.
Тот бормотнул что-то неразборчивое и потащил вниз свои сумки. "Похоже на поспешное бегство, - усмехнулся про себя Алексей. - Торопится господин бизнесмен. Правильно, чего ему теперь здесь ловить? А куда я, собственно, шел? Да, нам "Макдоналдс" не светит, семейство придется будить".
…В огромной столовой народу оказалось мало, только вечно голодный Барышев уминал, как всегда, за троих. Еще бледная Эльза в компании с толстой Елизаветой что-то жевала за соседним столом. Леонидовы присели рядом с Сергеем, хором поинтересовавшись:
- Вкусно?
- Еда - это необходимый физиологический процесс, а не повод радоваться жизни, - изрек невозмутимый Барышев, заглатывая очередную ложку неаппетитной овсянки.
- Все ясно, - вздохнул Леонидов, подвигая к себе тарелку. - На что-либо почти съедобное рассчитывать не приходится. Какие планы на сегодня?
- Как это, какие планы? Я намерен охватить всю предлагаемую местными организаторами досуга спортивную программу. Не страдать же всю неделю по безвременной Пашиной кончине? С утра - бассейн, после обеда - лыжи, после лыж - волейбол.
- Ты-то, может, выживешь после всего этого, а я - пас.
- Тебе бы только в карты играть. В благодарность за вчерашнюю победу в этом виде спорта я беру над тобой шефство: буду твоим тренером во всех спортивных мероприятиях.
- Только не это! - ужаснулся Леонидов.
- Ты давай, Леха, запихивай в себя всю кашу, она тебе в ближайшее время пригодится.
- А отпустить меня поспать никак нельзя?
- Я тебе друг или нет? Неужели я допущу, чтобы ты разжирел и перестал нравиться женщинам? Никогда! - Серега пододвинул к себе тарелку Анечки, расправившись со своей порцией.
- Своей жене я всегда буду нравиться, а другие женщины мне не нужны, правда, Саша? - попытался вывернуться. Леонидов.
- Ну уж нет. Зачем ты мне нужен толстый? Правильно, Сергей, ату его, пусть не залеживается, - засмеялась Александра.
- А вчера что говорила? И это называется любовь?! Ладно, я вам всем отомщу.
- Иди, Леонидов, плавки надевай. Я пораньше встал сегодня и записал нас всех в бассейн на утренний сеанс. У тебя двадцать пять минут, чтобы морально подготовиться к заплыву на полтора километра.
- Барышев, я подозревал в тебе садистские наклонности, но ожидал хотя бы элементарной человеческой благодарности…
- Иди, иди… - Доев кашу, Сергей поднялся и неумолимо стал подталкивать Алексея в сторону раздевалки.
Через двадцать минут Леонидов уже входил в здание спортзала, прижимая к груди пакет с плавками и спортивной формой. Плавать ему никогда не нравилось. Еще в школе Алексей предпочитал бег на средние Дистанции, в крайнем случае - коллективные игры, наподобие футбола. Но спорить с Барышевым и женой было бесполезно. К тому же он надеялся окончательно избавиться от скопившихся в организме ядов, выгнав их с потом. Около входа в раздевалку было не очень-то многолюдно. Сидевшие за столиком две неспортивного вида женщины выдавали отдыхающим купальные шапочки и пропуска в бассейн. За соответствующую плату, конечно. Леонидов со вздохом сожаления оплатил свой и Сашин с Сережкой заплыв и двинулся под контролем Сергея Барышева в мужскую раздевалку.
- Не вздумай сбежать, - зловеще прошипел ему в ухо приятель. Он первый разделся и прицеливался к освободившейся душевой.
Желающие искупаться с утра пораньше, оказывается, уже давно оккупировали бассейн. Поплавать в теплой воде в холодное время года никто не откажется. Любителей водных процедур оказалось так много, что Алексей понял: в воде придется просто стоять, ибо пробиться сквозь плотную массу людских тел было затруднительно. Шарахались купающиеся только от мощного Барышева, который, как волнорез, рассекал пахнущую хлоркой воду, создавая внушительную волну, заставлявшую людей держаться подальше. Плавал Сергей мощным отлаженным кролем, быстро и красиво.
Леонидов поежился от легкой зависти и, пристроившись у борта, украдкой стал разглядывать женщин. Те, в отличие от мужчин, не спешили: натягивали купальные шапочки, оглядывали по нескольку раз себя в зеркалах, постольку же раз мылись в душе… Стройные и красивые выходили из раздевалки не спеша, поглядывая на купающихся мужчин и надолго зависая возле металлических поручней, не торопясь спрятать под водой то, чем щедро наградила их природа. Мясистые толстушки бочком пробегали к воде, сожалея о сделанном когда-то выборе в пользу вкусной еды. Именно в такие минуты, когда приходится появляться в крохотном бикини перед оценивающими мужскими взглядами, женщина дает себе слово с утра начать новую жизнь и ежедневную гимнастику.
Леонидов с удовольствием оглядел появившуюся в проходе жену: Саше не требовались подобные обеты, она выглядела прекрасно, и даже казенная голубая шапочка удивительно подходила к ее синим глазам. Купальник у Александры тоже был в тон, и он хорошо подчеркивал большую красивую грудь, тонкую талию и маленький, волнующий воображение животик. Отыскав глазами мужа и сына, она улыбнулась и нырнула в бассейн.
- Так, Лешечка, все ясно, чем ты здесь занимаешься.
- Чем же?
- Ты неисправимый бабник. Посмотри лучше на Барышева: плавает себе и плавает, ни на кого не смотрит.
- Зато на него все смотрят. А я, пользуясь своей ординарностью, занимаюсь расследованием, вычисляю преступника, не понимаешь, что ли?
- В бассейне? За дурочку меня не держи! Я тебя сейчас буду топить за вранье. - Саша действительно потащила Леонидова под воду. Они забарахтались, подбираясь к трущемуся у бортика Сережке.
Алексей всегда удивлялся, как меняются без одежды люди. Сейчас, бултыхаясь среди голых тел, он никак не мог сообразить, кто из присутствующих в бассейне ему знаком, а кто нет. Одинаковые шапочки колыхались над водой, делая людей удивительно похожими друг на друга. И когда одна такая шапочка схватила Леонидова за руку, он даже не понял сначала, чего хочет незнакомая девушка.
- Алексей Алексеевич, мне надо с вами поговорить. Только по голосу Леонидов узнал жену управляющего Иванова Татьяну.
- Что, прямо сейчас?
- Чем быстрее, тем лучше. Я все равно уже накупалась.
- Мне тоже, если честно, такое скопление людей в бассейне удовольствия не доставляет. Через десять минут встретимся в холле.
- Хорошо. - Она поплыла к бортику.
Алексей со "спины оглядел ее полную некрасивую фигуру, вздохнул и подплыл к жене.
- Александра, я отлучусь на свидание.
- С кем?
- Да присмотрел тут себе одну русалку.
- Тогда я тоже кого-нибудь присмотрю.
- Попробуй только. Это мужчина может позволить себе легкий флирт, а тебя я сейчас под барышевский присмотр отдам. Кстати, скажи ему, чтобы Сережку в раздевалку отвел: пусть тренируется на чужих детях, пока своими не обзавелся.
Через десять минут он пристроился вместе с Татьяной Ивановой за столиком в маленьком буфете.
- Извините, Татьяна, не знаю вашего отчества…
- Это не важно, - успокоила его женщина. Госпожа Иванова действительно была на редкость бесцветной особой. Взгляд серых невыразительных глаз впился в Леонидова, прижимая его к стулу.
- Хорошо, Татьяна, я слушаю. Что такого важного вы решили мне сообщить?
- Официально заявляю, что мой муж, Валерий Иванов, в момент убийства Павла Петровича Сергеева в нашей комнате не ночевал.
Леонидов чуть не упал со стула. Он ожидал, кто же первым бросит камень в Валеру, но никак не предполагал, что это окажется собственная супруга господина управляющего.
- Вы что, караулили его?
- Я не спала. Последнее время отношения между Валерой и Павлом Петровичем были особенно напряженными. Муж хотел выяснить все окончательно и, когда мы ушли к себе в номер, сказал, что должен срочно поговорить с Пашей, мол, он его ждет. Я же, естественно, не могла уснуть, моя работа тоже зависела от итогов их переговоров. Вам ведь известно, что Ирина Сергеевна пригласила на работу в магазин Аню Барыше-ву. Получается, что вместе со мной и Лизой будет три продавца, а ставки только две. Одна из нас - лишняя.
- Уж не думаю, что Валерий Валентинович стал бы делать выбор между своей женой и чужой женщиной.
- Дело в том, что Павел Петрович недавно высказал мысль, что жена не должна работать под руководством мужа. Поэтому я вполне могу потерять работу.
- Вы в ней очень нуждаетесь?
- Это не имеет значения'. Хочу остаться в магазине, не важно, по какой причине.
- Ладно, оставим. Не понимаю, как это вы, жена, чуть ли не обвиняете родного человека в преступлении?