- Почему вы решили, что я вас подозреваю и в чем? Вы ведь не место Иванова хотите занять? Это не ваш профиль, а на какую карьеру вы, Константин Манцев, теперь рассчитываете? Чтобы содержать красавицу Нору, нужны большие деньги. Откуда? Она вас проглотит, как акула рыбку, вы еще не знаете аппетиты женщин подобного сорта. С каждой новой вещью у них появляется уверенность, что следующая непременно должна быть дороже. У них между собой вечное соревнование…
- Не надо меня пугать.
- Не буду. Скажите только, о чем разговаривали на балконе Паша и Валера Иванов?
- Я же говорил, что слышал это сквозь дремоту.
- Но слышали?
- Они ругались.
- Из-за чего?
- Паша заявил, что собирается разогнать всю ивановскую шайку-лейку, вернуть уволенных, покончить с семейственностью на фирме.
- Благие намерения. И44ванов испугался?
- Рассмеялся. Сказал, что если Паша поменяет дорогую бабу на дешевую, то на этом он денег не сэкономит. Он прекрасно знал про Пашины долги.
- Разве Ирина Сергеевна не простила ему долг?
- А Калачев, а другие? Думаете, он мало был должен? С Екатериной Леонидовной-то Паша порвал, двух баб еще можно было между собой развести, но трех… Даже такому выносливому мужику, как Паша, это было тяжеловато. Калачев не собирался его больше субсидировать и с рассрочкой тянуть тоже.
- Поэтому Сергеев отступил?
- Сначала послал Валеру куда следует, но покойный Иванов недаром сделал такую карьеру в "Алексе-ре", он прекрасно знал, как и кого можно завербовать. Он предложил Паше некий план. Валера тоже оказался в финансовом цейтноте - надо было выплачивать двоюродному братцу ежемесячное пособие за предстоящий фиктивный брак с любовницей. Серебрякова убили, Ирина Сергеевна женщина доверчивая, а если поймет, что у нее воруют, - найдет способ устроить так, чтобы знали меру и не пятнали имя фирмы. Поэтому эти двое быстро договорились: Валера предложил Паше открыть на кого-нибудь из проверенных лиц левый счет и часть безналичных счетов посылать с его реквизитами. Потом, когда денежки придут, Паша как доверенное лицо, которому Серебрякова ежедневно передает выписку из банка, свою сумму впишет в эту бумагу и отдаст бухгалтеру, а Иванов сварганит соответствующие накладные и проследит за отгрузкой товара. На склад и в папку пойдет настоящая накладная с реквизитами "Алексера", клиенту - левая. Конечно, клиенты будут только проверенные, из числа постоянных, у которых рыльце в пушку и за товар они отчитываться не собираются. Или сами липу гонят. Таким образом, денежки будут капать на счет. Рано или поздно эта махинация все равно бы обнаружилась. Серебрякова не совсем уж дура. Но умный Валера собирался снимать понемногу, чтобы расплатиться с Эльзой и помочь Паше продержаться. Основная часть денег должна была переводиться в твердую валюту и уходить за границу, куда Иванов и предлагал всем в конце концов свалить. Валера хотел забрать ребенка и Эльзу и избавиться наконец-то от своей' ненавистной тещи.
- А Паше зачем линять?
- А ему вообще Россия не нравилась, он давно заглядывался на дальние страны.
- И тоже собирался прихватить любовницу?
- Тут-то и возникла проблемка. Дело в том, что наш коммерческий директор втрескался в порядочную девушку, этакую воительницу-охранительницу. Она-то на него и надавила насчет наведения в фирме порядка и справедливости. Паша завертелся как уж на сковородке. Сначала ему понравилось в благородство играть, но старая закваска все равно бродит, особенно если ее сахарком посыпать. Валера, естественно, знал про Пашину новую бабу, хотя это в такой тайне держалось - из-за Норы. Он объяснял Паше, что тот дурак, верит, мол, что его девушка испытывает к нему нежные чувства, а на самом деле ей только фирма нужна и война за светлое будущее. Все правильно: умные бабы любят умом, а такая любовь мужику на пользу не пойдет. Долго они так калякали, потом Паша заявил, что сам уже начал задумываться о смысле жизни и не против слинять куда-нибудь в дальние страны. Они ударили по рукам, договорились о встрече на трезвую голову, чтобы обсудить детали и процент каждого, и разошлись.
- А как же Паша слетел с балкона?
- А это вы сами думайте, я уже и так много чего сказал.
- Кто эта тайная любовница коммерческого директора?
- Опять-таки не собираюсь никого закладывать.
- А зачем тогда все рассказали?
- На всякий случай.
- Испугались за свою блестящую карьеру. А в смерти Иванова у вас какой интерес? Показания зачем давали, что он убил и сам с балкона спрыгнул?
- Серебрякова попросила.
- В обмен на?..
- Не хочу сглазить.
- Ого! Значит, серьезное предложение. Не под Пашино ли наследство метите? Удачно у вас все получилось? Мечты-то, оказывается, сбываются! Да, а что ж вы, Костя, не курите? Пришли сюда, можно сказать, изнывая от неутоленной страсти по никотину, а сами?
- Расхотел. Курение, говорят, сокращает жизнь, а она у меня только начинается.
- Как вы в себе уверены! Рад за вас, честное слово, Константин… как там ваше отчество?
- Петрович.
- Блестяще! Константин Петрович. Большое вам плавание, как большому этому самому, которое никогда не тонет.
- Ну-ну, я-то утрусь, но ты, мент, будешь это самое всю жизнь разгребать. А я на "мерседесе" ездить. И все равно по-моему будет.
- Будет и по-твоему, пока не шлепнут. А еще лучше, Манцев, ты живи. Одно наказание у тебя уже есть: красавица Нора. Остальное получишь. Со временем
Манцев дернулся, хотел просто резко ответить, но сдержался, развернулся и зло печатая шаг, направился к своему номеру.
- Сигареты не забудь! - крикнул ему вдогонку Алексей.
Когда за Манцевым захлопнулась дверь, Алексей' громко зевнул. "Мне, что ли, закурить? А ведь Чанцев не курит "Кэмел", это не его сигареты. Он курит другие, дешевые. Костя на дорогие привычки только замахивается, зато с каким аппетитом! А чего это он сюда приперся? Рассказать правдивую душещипательную историю о двух ворах? А зачем? Откреститься от девушки, которую раньше прикрывал. Правильно, зачем она ему, если по наследству досталась блестящая Нора. Кстати, что-то пауза затягивается. Нерешительный намечается собеседник, самому, что ли, пойти поискать?"
- Есть там кто? - крикнул он наугад. - Выходите! Раздался нерешительный скрип, нечто большое и могучее выглянуло из-за колонны.
- Елизавета, ты? Опять подслушивала?
- Не спится. Эльза бродила, бродила, лекарства какие-то пила. Я не могла уснуть, а теперь она спит как слониха, а мне скучно:
- Ну иди, садись, большой ребенок. Холодно?
- Ага.
- Одеяло не дам, сам замерз. Тут кто-то спортивную куртку оставил. Хочешь?.. Ну и что ты слышала, большая Лиза?
- Манцев такой плохой!
- Лиза, ты, кроме как на плохих и хороших, людей как еще делишь?
- А надо?
- Надо взрослеть, дорогая.
- Вы же сами его отругали?
- Не отругал, а обозлил. Дурной язык мой - враг мой.
Лиза вздохнула.
- Ты как на фирму-то попала?
- Пришла. По объявлению.
- И кто тебя взял?
- Ирина Сергеевна. Она добрая.
- Это я уже знаю. Поэтому ты за Ирину Сергеевну горой, работу боишься потерять. Родители на пенсии, собаке нужен корм "Чаппи", или как его там. И сама, наверное, неплохо кушаешь, да и маму с папой надо кормить.
- Нет, что вы. У папы очень большая зарплата, а свою я только на себя расходую.
- А чего ж ты так за работу дрожишь? - удивился Леонидов.
- Ну, если я буду дома сидеть, мне все делать придется, а я не люблю. И на даче тоже не люблю - огурцы там всякие, грядки. Мне в "Алексере" нравится, от дома близко, кормят, Ирина Сергеевна хорошая.
- У тебя подруги есть на фирме кроме Эльзы?
- Да нет. Как-то не получается с ними… А зачем вы про подруг спросили?
- Может, кто-нибудь с тобой секретами делится.
- А вас что интересует?
- Пашина любовница, конечно.
- А, это я и так знаю.
- Откуда?
- А я после работы домой не тороплюсь, поэтому все про всех знаю. Вечером самое интересное происходит. Я их видела у него в кабинете.
- КОГО?
- Пашу и Ольгу. Ольга просила никому не говорить, я и не говорила. Но вам же можно?
- Конечно! Ольга - это Минаева, что ли?
- У нас на фирме только одна Ольга.
- Значит, это все-таки Ольга, а я голову ломаю. Конечно, Манцев такой убедительный портрет нарисовал. Ольга, значит, решила восстановить справедливость собственными методами: влезть к Паше в постель и через него влиять на дела фирмы.
- Ольга хорошая. Я к ней недавно подошла, она пообещала, что никто меня не уволит.
- В обмен на что?
- Не знаю. Просто так, наверное.
- Она думала, что ты сообразишь, о чем тебе молчать надо.
- Да? А что тут такого? Я не то сделала? - испугалась Лиза.
- Слово, Елизавета, не воробей. Но я никому ничего не скажу. Работай себе на здоровье, тебе надо. Какая у тебя собака-то?
- Эрдельтерьер. Максимилиан, Максик. Медаль на выставке получил, такой милый!
- Слушай, Елизавета, иди-ка ты баиньки. Снотворного у тебя, случайно, нет?
- Нет.
- А у Эльзы? - осторожно спросил Леонидов.
- Она же беременная. Им вредно… Так вы не сердитесь, что я сказала, будто Валера сам с балкона спрыгнул?
- Но что Иванов с балкона не прыгал, ты ведь знала?
- А Ирина Сергеевна сказала, что прыгал.
- Она тебя попросила так сказать.
- Ну, вообще, да.
- Что значит - вообще?
- Мне Ольга передала.
- Ас чего это Ирина Сергеевна свои просьбы через Ольгу передает?
- Она ее любит. Ольга у Серебрякова долго секретаршей была, и ничего такого у них не случилось, хотя Александр Сергеевич любил с красивыми девушками романы крутить. Просто Оля очень порядочная, Ирина Сергеевна ее за это уважает и на работу обратно взяла.
- Значит, Ольга - лицо доверенное.
- Конечно. Я ей верю. Она за меня перед Ириной Сергеевной словечко замолвит.
- Все так, все правильно. Иди ты спать наконец.
- А с вами побыть еще нельзя? Я не усну.
- Лиза, ты меня напрасно за брата принимаешь. Я чужой мужчина, мало ли кто может что подумать, если нас вдвоем увидят.
- Да? Тогда я пойду. Нате вашу куртку.
- Иди, сокровище, иди. Только больше не подслушивай, встану и проверю. Смотри у меня!
В том, что Елизавета больше не будет прикладываться ухом к двери, Леонидов был почти уверен, как и в том, что в гости придет кто-то еще. Поэтому и поспешил спровадить девушку, мало ли какая еще персона решит исповедаться в совершенных грехах. Становилось очень даже интересно… За окном тихо падал снег, тишина и темнота окутали насторожившийся дом. Ночь не принесла покоя. В холодном коридоре снова раздались шаги. Женщина подошла к дивану и отчетливо заявила:
- Я забыла здесь свою спортивную куртку.
- Да, действительно. Без нее никак не заснешь. Она рассмеялась искусственным, щекочущим нервы смехом:
- Я просто шла к Манцеву и решила прихватить случайно забытую на диване вещь.
- Оля, вы уверены, что вам надо туда идти?
- А что такое? Разве у нас в уголовном розыске организовали отдел нравов? Вас можно поздравить с новым направлением в работе?
- Я не люблю вмешиваться в чужую личную жизнь, чертовски неблагодарное занятие, но к Манцеву тем не менее не ходите. Не стоит он того.
- Вы себя предлагаете в качестве замены? Мне сегодня необходим мужчина. Не только у мужчин бывают насущные потребности.
- Перетерпите. Подумайте о чем-нибудь самом мерзком, напрягите воображение, вам сразу расхочется.
- Занятно. Труп Паши подойдет?
- Кому как. Садитесь, Оля. Кстати, это не ваши сигареты?
- "Кэмел"? Нет. Предпочитаю что-нибудь более женственное.
- Тогда тут еще водка осталась.
- В чувстве юмора вам не откажешь, Алексей…
- Можно без отчества, ночь на дворе. В темноте не заметно, что я на несколько лет вас старше.
- Что еще в темноте не заметно? Выражение лица? Смазанный макияж? Кстати, что вам сделал несчастный Костя? Почему вы вдруг решили обо мне позаботиться?
- Вы его любите?
- Мы в конце двадцатого века живем, слово "любовь" уже не актуально. Скажем так, я его держу в резерве.
- Оля, вы себя не переоцениваете?
- А что? Разве я не красива? Не могу вызывать у мужчины если не нежные чувства, то вполне естественные желания?
- Он за вами ухаживал?
- А почему в прошедшем времени? И кстати, вам-то какое дело?
- Хочу перенять опыт. Знаете, я тупой и ограниченный товарищ, хотел бы узнать, как порядочные и образованные мужчины ухаживают за женщинами вашего стиля жизни?
- Ну, во-первых, они говорят только приятные вещи.
- Намек понял, давайте сразу во-вторых.
- Дарят цветы, приглашают в рестораны. И ждут своего часа, не торопя события. Это главное: не терять терпения. И можно дождаться.
- Все правильно. Только сегодня неподходящий момент, чтобы осчастливить заждавшегося Костю.
- Это еще отчего?
- Боюсь, вас опередили.
- У него в комнате женщина? Ну, это еще не значит, что он с ней спит.
- Оля, вас никогда не использовали?
- Это как?
- В качестве ширмы. Чтобы замаскировать от окружающих интерес к занятой пока женщине? Не было такого?
- Что? К какой еще женщине?
- Я не хотел бы лишать вас некоторых иллюзий, но, честное слово, вы мне еще по делу Серебрякова симпатичны. Мы встретились впервые в его кабинете. Помните, я тогда был не женат и чуть не назначил вам свидание?
- В "Макдоналдсе"? Что же передумали?
- Сам не знаю. - Алексей усмехнулся в темноте. Ему не хотелось разочаровывать милую девушку Олю, но пускать ее к Манцеву он тоже не хотел. - Манцев вас обманул, Оля, он собирается взять на содержание Нору.
- Еще чего? Что он - дурак?
- Похоже, вы его слегка идеализируете. Он самый обычный мужик, с дурью в голове, с тупыми амбициями. И к вам он примазался с весьма конкретной и неблагородной целью.
- Это же самая последняя…
- И тем не менее - вы с ней делили любовника.
- Что?
- Манцев вас заложил с потрохами. Ухаживая за вами, он очень внимательно следил, когда же Паша бросит Нору. А когда это случилось, Манцев тут же сделал Норе соответствующее предложение, а вас подставил. Он сам мне рассказал и про Пашу, и про разговор на балконе.
- Не может быть! - Оля села на диван.
- Откуда я тогда знаю и про махинации со счетами, и про то, что Паша собирался от вас отделаться, чтобы безнаказанно набить свои карманы? Кроме Манцева, свидетелей не было, насколько я понял?
- Он все рассказал?
- Да, и, между прочим, весьма нелестно отозвался о вас как о женщине.
- Костя всегда говорил, что безумно меня любит, что, если я только захочу, он ковриком ляжет у моих ног, зарежет кого-нибудь, украдет, оберет, лишь бы дать мне все, что я захочу. Как он говорил! Звонил каждый день, хотя знал, что я с Пашей. И все время: любимая моя, солнышко, родная, зайчонок." И розу каждый день клал на стол. Одну, самую дорогую, обязательно бордовую. Нет, нельзя так врать. Не бывает. И зачем? Чтобы получить эту пустую погремушку? Не понимаю.
- Оля, успокойтесь! Да только фальшивая любовь так себя и рекламирует, вы же умная девушка, должны понимать такие вещи.
- Но я тоже хочу верить в сказки. Почему я не могу получить заветную мечту всех женщин: красивую, сказочную любовь со всеми безумствами, о которых пишут в романах? И вот вы ее у меня отобрали.
- Да я-то тут при чем? Манцев сам бы все сказал после праздников, когда его назначат на место Паши. Они с Норой уже договорились.
- Вы что, слышали?
- Видел. И взгляды их, и записочки, и прочую белиберду. Там все уже оговорено. Костя тут недавно за сигаретами приходил, и мы очень откровенно побеседовали. Оля, бросьте, ну не сложилась одна красивая история, сложится другая. Среди мужчин тоже есть еще романтики, будут вам и рифмы, и розы, и кофе в постель, все впереди.
- Я дура, я думала, что он ради меня готов на все. Неужели из-за своей карьеры он изображал большую любовь ко мне?
- Нет, не из-за карьеры. Из-за Норы.
- Из-за женщины, которую я никогда не считала соперницей и даже жалела. Еще предлагала Паше дать ей денег на первое время. Смешно! - Ольга и на самом деле рассмеялась, давясь своим смехом, как вишневыми косточками, проталкивая его внутрь и придерживая горло рукой. - Я ее пожалела! Ну, Манцев, ну, клоун. Кто считает меня умной? Сейчас всем пойду плевать в лицо.
- Хватит шуметь! Умная девушка, а делаете глупости. Неужели вы серьезно думаете, что без Иванова на фирме воцарится всеобщее благоденствие? Дело не в человеке, а в системе. Именно она требует волчьих законов, и никогда не будет справедливости там, где люди делят большие деньги. Манцев займет Пашино место. Не хотите задуматься, чем это для вас обернется? Он страшный человек, если сумел вас так долго обманывать. Покойный коммерческий директор такими талантами не обладал, он с женщинами играл в открытую и под порядочного парня не маскировался. Как бы вам не пожалеть, Оленька.
- Значит, ничего у нас не изменится?
- Да как бы хуже не стало. Старые карманы - они все-таки полные, а новые пустые. Боюсь, рано или поздно вас из фирмы уберут. Зачем нужен человек, который к благоденствию нынешнего начальства приложил руку? Он же на особом положении. А надо, чтобы подчиненные были людьми с улицы, в рот смотрели начальству и считали себя вечно обязанными. Пешки нужны, а не полноценные фигуры на доске. Их просто смахнут.
- Ирина Сергеевна не позволит.
- Милая Оля, ей рано или поздно станет не до тебя. Ну, был у нее муж и была проблема, как бы он не спутался с красивой молоденькой секретаршей. Секретарша оказалась порядочной, ее стали беречь и лелеять. Не стало мужа - не стало проблемы. Оцените ваши перспективы.
- Значит, я все сделала зря? Этим просто воспользовались…
- Не знаю, что вы там имеете в виду, но у нас все любят делать чужими руками. Для своих драгоценных ручек всегда наготове белые перчатки.
Ольга замерла, ссутулив узкие плечи. На лоб упала светлая растрепанная прядь, лицо омертвело, утратив женственность. Его жесткие острые контуры проступили сквозь молодую кожу, как разрушающийся каркас. Леонидову стало мучительно жаль ее.
- Да не надо же так сразу рассыпаться. Сколько вам лет, Оля?
- Двадцать четыре.
- Самый что ни на есть переход от юношеского максимализма ко взрослому либерализму. Я понимаю, вы очень остро чувствуете несправедливость, сам от этого не излечился. Да, наш мир дерьмо, люди в нем дерьмо. Идеалы, к которым мы стремимся, тоже сделаны из ненадежного материала. Хотя по тому, как ловко вы залезли в постель коммерческого директора, я ни за что бы не подумал, что вы так будете переживать из-за Манцева.
- А вы думаете, что кто-то воспринимает всерьез красивую женщину? Она может чего-то добиться только одним способом: продать себя мужчине, и хорошо, если одному. Прощайте, Алексей, я, пожалуй, пойду.
- А мы разве больше не увидимся? Вы рано уезжаете?
- Да, слишком рано. - Ольга поднялась с дивана, покачнулась, не находя в воздухе опоры, зацепилась коленом за стол.
- Осторожнее! Оля, куртку забыли!