Немногие знают, что скрывать эмоции, всегда оставаться невозмутимым не менее трудно, чем "играть" - показывать радость или слезы, когда тебе абсолютно все равно. Природа одарила Сергея Салтыкова очень уж скупой мимикой: глядя на его лицо никогда нельзя было понять, о чем он думает, потому и складывалось впечатление, что он "весь в себе", а до окружающих ему дела нет. Узнай Салтыков об этом самом впечатлении, он бы сдержанно, как всегда, усмехнулся одними губами. Он отчего-то думал, что если бы он был весь в себе, начал бы анализировать каждый свой поступок, копаясь во внутреннем своем состоянии - рехнулся бы уже через неделю. Однако и специально он не культивировал ореол эдакой мрачной загадочности вокруг себя. Как-то само собой получалось. Ну и служба, конечно, приучила: меньше эмоций - крепче сон.
И с Женькой - не знал он что говорить, как утешать. Да и как здесь вообще можно утешить? А еще эти постоянные скандалы дома… у Женьки тоже, наверное, своеобразный защитный рефлекс: найти "виноватого" и выговаривать все, о чем столько лет молчала. Потому Сергей банально сбежал из дома в воскресный день. Именно сбежал, сам он это осознавал довольно ясно. Да и не первый раз он уже так сбегает. Хотя сегодня у него действительно были неотложные дела.
Сергей Салтыков пришел служить в полицию в двухтысячном году, когда она еще была милицией, но популярности в народе уже не имела. Впрочем, Сереже до популярности не было дела: кто бы мог подумать, но у него с детства была мечта. "Я буду оперуполномоченным уголовного розыска, как отец", - написал десятилетний Сережа в школьном сочинении на стандартную тему "Моя будущая профессия". Это были даже не мечты - Салтыков точно знал, что именно так и будет. Правда, "оперуполномоченным уголовного розыска, как отец" Сережа так и не стал. Так уж вышло. На сегодняшний день он был старшим оперуполномоченным Управления по борьбе с экономическими преступления ГУВД Москвы, в звании майора. К своим тридцати трем, Салтыков даже не особенно разочаровался в выборе.
А вот в личной жизни все было не совсем гладко, а в последнее время Сергей и вовсе испытывал настоящий душевный комфорт только когда приходил на работу и откидывался на скрипучем казенном кресле. Да и то минуты на две, потому что тут же начинал трезвонить телефон, и приходилось срочно куда-то бежать.
Но сегодня воскресенье - начальства нет, горящих дел тоже вроде как нет… по субботам-воскресеньям в отделе вообще тихо, приезжали только те, кто предварительно с кем-то договорился, да и то ненадолго.
Артем Зорин был на месте. Когда Салтыков, приоткрыв дверь, заглянул к нему, тот говорил по телефону, в позе "большого босса" - закинув ноги на стол.
- Да-да, зайка… какой понравится, такой и купим… - и, завидев Сергея, прошипел, прикрыв трубку, - Заходи-заходи… - и снова вернулся к Зайке.
С Зориным Сергей не был в особенно дружеских отношениях. Да, честно говоря, "дружеские отношения" в полиции понятие относительное. Соседу по кабинету, например, душу изливать не станешь - глупо. А иной раз оглянешься: родная жена про тебя меньше знает, чем тот же сосед по кабинету.
- Ты насчет конторы этой… как ее… - оборвал мысль Зорин. Он уже положил трубку, спустил ноги на пол и хотел, видно, побыстрее разрешить все рабочие вопросы и заняться личными.
- "Феликс", - подсказал Сергей. До убийства Астафьева Зорин сам разрабатывал эту контору, у которой не все чисто было с документацией, поэтому информацией Артем владел.
- Да, "Феликс"… - хмыкнул Зорин, - там ведь управляющим-то Катеринин отец был, знаешь? - Зорин начал отводить глаза - Сергей понял, что и этот сейчас начнет сочувствовать.
- Знаю. И что убили ее отца, тоже знаю. Так что сейчас с этим "Феликсом"?
- Да сейчас такой конторы вообще нет: мы их проверками-обысками здорово, видать, доконали, клиентура за это время разбежалась, а после убийства Астафьева так и вовсе… В общем, гендиректор конторку ликвидировал, а сам за бугор свалил. Обычная история… А что тебя конкретно интересует?
- Конкретно меня интересует, кто Астафьева заказал, - без улыбки ответил Сергей, а Зорин на это горько усмехнулся:
- Ну нашел, что спросить… А кто Кеннеди заказал тебе не расписать? Нет, если серьезно, это уже Следственный комитет расследовал - я ни сном, ни духом. Дело закрыли давно за смертью главного подозреваемого, теперь в архиве лежит - есть желание, иди читай. - И поднялся, показывая, что больше ему рассказывать нечего.
- Спасибо, Тем, - Сергей тоже поднялся.
- А ты зачем спрашивал? - вдруг остановил его Зорин. - Неужели еще где конторка моя всплыла? Или так, для интереса.
- Для интереса… - мрачно ответил Сергей. - Совпадения мне эти не нравятся: сначала Астафьева убили, теперь вот… Катя.
- Да ты чего! - округлил глаза Зорин. - Дочка-то сама… сгорела!
- Ну да, сама, - чуть помолчав, согласился он и потер виски.
- …или не сама? - Артем все же уловил в его словах сомнение. - Накопал что - то?
Но Сергей, сообразив, что сказал лишнее, поспешил легко усмехнуться:
- Было бы что копать. Ты меня не слушай, Тем, я после Катькиных похорон ни одной ночи не спал толком - тебе сейчас такого наговорить могу… Ты куда сейчас? А то, может, в кабак? Хряпнем по соточке - у меня еще три часа до дежурства.
Артем, только что цепко глядящий на Сергея, вроде успокоился и продолжил собираться:
- Извини, Серег, не могу. Слышал ведь: Зайка требует к себе. В другой раз посидим, не раскисай.
Хлопнув Салтыкова по плечу, он запер кабинет и поспешил к Зайке.
* * *
У подъезда к УВД стоял автомобиль, принадлежавший Вячеславу Петровичу. Хорошо, что Валера сразу его заметил и, устроившись в тени, переждал, пока депутат выйдет из здания, усядется, и водитель увезет его отсюда. Левченко лично знал эту погибшую - Астафьеву, так что встретить его здесь Валера вполне ожидал. Наверное, именно депутат и настоял, чтобы на раскрытие бросили все силы. Смешно даже, они ведь думают, что смерть Астафьевой - несчастный случай, и все равно делом занимается аж начальник следственного отдела, и свидетелей, наверное, всех опрашивают вплоть до ее школьных друзей. Как хорошо иметь тестя-депутата…
А до того, что пропал человек - Таня - которой еще можно помочь, никому нет дела. Таня точно пропала, потому что на работу не приходит, на звонки не отвечает, в своей съемной квартире не появляется. Не понятно, сама она уехала, или ее увезли силой, и жива ли еще… Но о плохом Валера старался не думать. Ясно одно: Таня видела, кто убил Астафьеву, и потому ей грозит опасность. Впрочем, Валера уже и сам знал, кто…
Сильнее, чем требовалось, он толкнул дверь УВД и сразу направился к окошку дежурного.
- Где мне найти Владислава Исакова?
- У вас назначено? - толстый с равнодушным взглядом дежурный и не шевельнулся, чтобы повернуть турникет.
- Нет. - Валера решил, что будет вести себя здесь резко, требовательно и нагло - только так от них можно чего-то добиться. - У меня для него важная информация. Я знаю, кто убил невестку депутата Астафьеву.
Подействовало. У дежурного в глазах мелькнул хоть какой-то интерес, и он потянулся к телефонной трубке - видимо звонил Исакову - и после недолгого разговора все же пропустил Валеру.
- Я вас слушаю, - устало и с явной неохотой процедил Исаков.
Но Валера готов был и к этому: у него имелись аргументы, к которым даже этот лощеный следователь не останется равнодушным. Валера вынул из нагрудного кармана флешку и передал Исакову.
- Здесь запись с камеры наблюдения, установленной у подъезда дома Астафьевой. Проверьте, что делал у ее дома оперативник УБЭП Сергей Салтыков - он явно что-то знает об убийстве, а скорее… скорее сам же и убил ее! - Фразу Валера выпалил на одном дыхании. Он ожидал, что после такого заявления следователь побелеет и начнет орать, что обвинения Валеры беспочвенны. У них же честь мундира и все такое прочее - рука руку моет… Но Исаков продолжал смотреть лениво и безучастно. Валера продолжил: - на двенадцатой минуте хорошо видно, как мимо проезжает автомобиль Салтыкова - его номера можно разобрать. Только вот плохо видно, один он или с кем - то… Это копия, конечно.
Исаков же и тогда отреагировал вяло:
- Это невозможно, - чуть не зевая, заявил он, - мы пытались найти эту запись, но она…
- Она была изъята кем-то, кто имеет доступ к таким данным, и кто оказался проворнее вас. Вы и сами знаете, кем, - грубо перебил его Валера. Напрасно он надеялся, что следователь окажется нормальным - этот Исаков такой же, как и все. Одно тупое равнодушие на лице. - Это запись с другой камеры, установленной на соседнем подъезде. Тот, кто похитил первую, просто не подумал о ней.
- Пусть так, - поморщился Исаков и поерзал на стуле. - Мы уже допрашивали Салтыкова - он давно знал Астафьеву, женат на ее сестре… Естественно, что как только он узнал о взрыве, он приехал туда. Ваши обвинения…
- Это было до взрыва! - снова перебил его Валера. - Взрыв будет только через час пятнадцать! А за двадцать минут до того, как у дома появилась машина Салтыкова, Астафьева звонила ему на сотовый - я уже достал детализацию ее телефонных разговоров! - Валера вынул из карманов несколько мятых листков. - Видите, я все сделал, вам нужно всего-то предъявить все это Салтыкову, и он обязательно себя чем-то выдаст!
Договорив, Валера пытался унять бешено колотящееся сердце и перевести дыхание - будто бежал стометровку. Увидев, что и последние аргументы не вызвали у следователя эмоций, Валера просто ждал с мрачным любопытством - что он ответит на этот раз.
Исаков, молча посидев, встал и попытался похлопать Валеру по плечу:
- Послушайте… - как будто борясь с собой, начал он, - кем вам приходится Екатерина Андреевна, что вы так увлеклись этим делом?
Вот идиоты! Почему они все думают, будто и у других свет клином сошелся на невестке Левченко!
- Никем, - мрачно ответил он. - Я даже не был с ней знаком. Дело в том, что свидетелем ее убийства была другая девушка - Татьяна Шорохова. И она пропала. Она видела что-то, и я не хочу, чтобы Салтыков добрался и до нее.
В тот же день, когда Таня не вернулась на работу, Валера поднялся в ее кабинет, не запертый Леной, и на столе увидел ежедневник. Конечно, он не упустил возможности пролистнуть последние страницы, чтобы убедиться, что у Тани никто не появился. Таня его не разочаровала: на сегодня у нее была назначена всего одна встреча - с Екатериной Андреевной. Валера сразу сообразил, что речь идет об Астафьевой - дочке бывшего Таниного шефа. Таня часто рассказывала, сколько крови выпила у нее эта Астафьева. А второй раз он вспомнил о записи вечером этого же дня, когда Таня по-прежнему не объявилась, а в "Криминальной хронике" рассказали о взрыве в квартире и снова назвали имя Астафьевой…
- Молодой человек, - настойчиво и даже доверительно снова заговорил следователь, - я очень вам сочувствую - поверьте мне. Но постарайтесь выбросить все это из головы. Дело еще не закрыто, оно у нас на особом контроле - мы во всем разберемся.
- Но Салтыков…
- Я прошу вас, - еще настойчивее говорил следователь, - запаситесь терпением и дайте нам работать спокойно. - И, чуть понизив голос, добавил: - если не оставите свою затею, будет только хуже.
* * *
После раскаленной под электрическими лампами студии и без того нежаркий мартовский ветерок казался ледяным. Вячеслав Петрович плотнее запахнул пальто - не хватало еще горло простудить.
- Все просто великолепно, Вячеслав Петрович… - дверцу "Мерседеса" вместо охранника открывал руководитель PR-компании Левченко. Шустрый изворотливый парень, который и устроил Левченко съемку в передаче. Пиарщик этот Вячеслава Петровича раздражал - не связывался бы с ним вовсе, но без пиара нынче никуда. Приходится терпеть. Мелькать перед электоратом действительно нужно чаще, и мелькать не только в политических передачах, но и во всяких популярно-развлекательных ток-шоу, как сейчас, например. Левченко долго противился - здесь не дадут битый час объяснять прописные истины, типа того, что коррупцию нужно искоренять, а разгул преступности в стране превышает все пределы. Не дадут рассуждать на столь полюбившиеся и знакомые темы! Да и вообще… несерьезно это как-то, несолидно. Однако ж, выяснилось, что другие политики не брезгуют такими ток-шоу, и спокойно завоевывают все новые слои потенциальных избирателей. И Вячеслав Петрович решился попробовать себя на этом поприще.
Но здесь и темы приходится обсуждать совсем другие. Ток-шоу идет в первой половине дня, а кто в это время сидит перед телевизорами? Разве только домохозяйки всех возрастов. Ну и пенсионеры, конечно, а куда же без них? Статистика показывает, что самые ответственные избиратели - пенсионеры. Да и вообще уважать стариков необходимо, тем более что надо им не много: разругать с экрана телевизора политику нынешнего правительства, поклясться, что "при нас" все будет по - другому - и готово! Пенсионеры вообще доверчивые.
Вот домохозяйкам другое надо. Политикой эта прекрасная часть общества интересуется по минимуму, не интересно им это. Им интересно "про личное" - про жен, про детей, про любовниц. Про собак, естественно.
Сегодня, на протяжении всей передачи в студию не переставая звонили телезрители, а "герой без галстука", то есть Вячеслав Петрович, отвечал на вопросы. А вопросы были прямо сказать идиотскими: от "какие автомобили вы предпочитаете", до "как вы относитесь к творчеству Донцовой". Вспоминая наставления пиарщика, Вячеслав Петрович подробно отвечал: Донцовой наша супруга зачитывается, мы тоже уважаем, а автомобили мы предпочитаем красные.
Правда один вопрос был очень уж скользким, но и к нему Вячеслав Петрович был готов - трагическая смерть невесты племянника. Что подобный вопрос кто-нибудь задаст, Левченко понимал еще в начале съемок. Митька ведь только и делает, что по ночным клубам, да тусовкам мотается - мажорный мальчик, известный в Москве тусовщик, мать его… Его рожа даже в "глянце" время от времени мелькает. А недавно Левченко узнал, что племянник-то, оказывается, в списке самых завидных женихов столицы! В принципе, Вячеславу Петровичу это было даже на руку - пусть мелькает, какая никакая, а реклама. Конечно, в этой тусовке не укрылось, что Митьку охоматула какая-то адвокатесса, а вовсе не такая же мажорная девочка. Это, конечно, подогревало интерес и к жизни адвокатессы в целом, и уж точно к ее смерти. А смерть эта, с одной стороны, опять же положительно сказывается на рейтинге Вячеслава Петровича: страдальцев в России любят - это не новость. А Левченко именно страдалец, потерявший уже полюбившуюся, почти родную невесту племянника…
А ведь Вячеслав Петрович действительно переживал - на Катерину он возлагал большие надежды. Лучшей жены для Митьки и не найти! Жаль, что все так кончилось, жаль.
В приемной его дожидался Перегудов.
Охраной персоны зампреда Левченко занималась некогда собственная доморощенная служба безопасности, но не так давно их пришлось разогнать - и причины на то были. Никому нельзя верить, никому… И Левченко заключил контракт с профессионалами, с охранным агентством "Брэнд". "Брэнд" же, кстати, охраняет и "Оникс". Вот Перегудов как раз и возглавляет это агентство. Нашел его когда-то не Левченко, а покойный компаньон - Саша Патров, так что отношение к Перегудову у Вячеслава Петровича было неоднозначным.
С одной стороны Женя Перегудов - настоящий профессионал. Еще когда Перегудов служил у Патрова, Левченко завидовал партнеру со страшной силой. Да и всю биографию начальника службы безопасности Вячеслав Петрович знал досконально: из военных - офицер в отставке, прошел несколько горячих точек. Потом несколько лет сидел без работы, а последние десять лет - в охране. Отличался личной преданностью Патрову. Однажды - дело было еще в середине девяностых - грудью, в прямом смысле, защитил Сашку от киллера. Голыми руками этого киллера повязал, сам схлопотал пулю в живот. Как выжил неизвестно, а на Патрове ни царапинки.
Много таких фактов знал про шефа своей службы безопасности Левченко. Много, но все равно Женя Перегудов оставался "темной лошадкой", да и эта "личная преданность Патрову" Левченко напрягала. Перегудову он не доверял. Точнее, не до конца верил - практически каждое его действие отслеживал с помощью других людей. И как назло ни одного повода усомниться в себе Перегудов ему не давал.
- Здравствуй-здравствуй, Евгений Палыч, проходи… - глубоко вздохнул Левченко. - Есть у меня к тебе, Евгений Палыч, дело… Про горе-то мое семейное слышал? Был на днях у ментов - говорят, несчастный случай. Вот хочу с тобой, как со знающим человеком посоветоваться.
- Слышал, Вячеслав Петрович, примите мои соболезнования… - соболезновал Женя Перегудов вяло, явно для проформы и даже не скрывал этого. А потом раскрыл свою кожаную папку и достал блокнот. - Я тут, Вячеслав Петрович, этим вопросом уже занялся…
Левченко удовлетворенно хмыкнул - именно этого он и ожидал. Перегудов как будто все его мысли знал наперед. Это-то и пугало… Поглядывая в блокнот, тот излагал ход собственного расследования, которое мало чем отличалось от расследования официального. Катерина действительно первый день, как вернулась из командировки, плита действительно была неисправна. И даже про плохое самочувствие Перегудов повторил все слово в слово. Все выглядело вполне логично, но за одну деталь Левченко все же уцепился:
- Говоришь, умерла, ударившись при падении. А не могли ее, скажем, намеренно ударить?
Перегудов даже не моргнул:
- Все могло быть, Вячеслав Петрович. Только, даже если предположить, что Астафьева кому-то мешала, и ее решили физически устранить, то квартира - это последнее место, где ее нужно было искать в тот час. Она даже вашему племяннику твердо сказала, что дома не появится до семи.
Опять неопровержимые доказательства, в которые так хотелось поверить… Перегудов, тем временем, продолжал:
- На сегодняшний день официальная версия такова: Астафьева оставила в кухне непотушенную сигарету, ушла в комнату, где спала несколько часов подряд. Потом зачем-то решила вернуться в кухню: скорее всего, почувствовала запах газа. Но надышалась, видимо, сильно - пока шла, у нее закружилась голова, она споткнулась и упала, ударившись виском предположительно об угол стола. Точно сказать обо что нельзя - кухня выгорела полностью, все следы уничтожены, но удар явно было под воздействием массы ее же тела, а не постороннего предмета - это медики установили стопроцентно. Ну а потом непотушенная сигарета все же сделала свое дело и…
- Ну ладно, хватит! - прервал его Левченко. И так спать сегодня плохо буду.
И менты, и его люди твердили одно - Катя погибла сама, и противопоставить их доводам Вячеслав Петрович мог только свое чутье. А Левченко чуял, просто шкурой чуял, что это не случайность. Прикидывая в уме другие варианты, Левченко надолго задумался, а очнувшись, обнаружил, что Перегудов все еще в кабинете.
- У тебя еще что-то? - раздраженно спросил он.
- Вячеслав Петрович, - беззастенчиво разглядывая Левченко, начал тот, - раньше я не был уверен до конца, а теперь не остается сомнений: у нас вырисовываются большие проблемы. УБЭП ворошит документы по делу "Феликса". В любое время они могут поехать на завод, а через завод выйдут на "Оникс", если уже не вышли.
Левченко шумно выдохнул - почти зарычал.