Когда они наконец добираются до Кали, Фабиан говорит, что тут они задержатся на несколько дней. Они едут на такси до отеля "Интернасиональ", где Фабиан берет два смежных номера, еще раз сменив им имена. Пилар чувствует, что она сейчас взорвется, так велико ее желание. Наконец измученные дети засыпают.
Фабиан берет ее за руку и ведет в свою комнату.
- Я хочу принять душ, - говорит Пилар.
- Нет.
- Нет?
Слово "нет" она слышать не привыкла.
- Разденься! - приказывает Фабиан. - Сейчас же.
- Но...
Он отвешивает ей хлесткую пощечину. Потом усаживается в кресло в углу и наблюдает, как Пилар расстегивает блузку, роняет ее, сбрасывает туфли, перешагивает через брюки и стоит перед ним в черном нижнем белье.
- Снимай!
Боже, член у него уже вздыбился. Ее белая грудь в черном бюстгальтере так соблазнительна. Так и тянет дотронуться до нее, ласкать, но он знает: не этого хочет Пилар, и не смеет разочаровывать ее.
Пилар расстегивает бюстгальтер, и ее груди опускаются, но так, совсем чуть-чуть. Сняв трусики, она смотрит на него. И, отчаянно краснея, спрашивает:
- А что теперь?
- На кровать! - приказывает он. - На руки и колени! Покажи себя мне.
Она дрожит, забираясь на кровать.
- Ты хочешь меня? - спрашивает он.
- Да.
- Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?
- Да.
- Тогда скажи - пожалуйста.
- Пожалуйста.
- Пока рано.
Фабиан снимает ремень. Хватает ее за руки, поднимает их - господи, какие красивые у нее груди, когда чуть дрожат, - захлестывает ремнем запястья, а потом закрепляет за изголовье.
Собирает в кулак волосы и оттягивает назад голову - шея у нее выгибается. Скакать на ней, как на лошади, нахлестывать ей зад, доводя до финиша. Она наслаждается резким звуком его ударов, болью, они отзываются глубоко в ней, ее пронзает дрожь оргазма.
Ей больно.
Rabiar.
Она пылает. У нее горит кожа, пылает зад, лоно, когда он ласкает, бьет и наконец трахает ее. Пилар извивается на кровати на коленях. Она испытывает наслаждение от боли, ведь она так долго этого ждала. Несколько месяцев флирта, фантазии, совместное обсуждение будущей жизни да еще захватывающее возбуждение самого побега.
- А-а-а-а-а!
Он входит в нее в такт ее стонам.
Еще. Еще. Еще!
Она стонет:
- Voy a morir! Voy a morir! (Я сейчас кончу! Я сейчас умру!)
И вопль:
- Voy a volar! (Я лечу! Я взрываюсь!)
И Пилар кричит.
Долгим, захлебывающимся, прерывистым криком.
Выйдя из ванной, Пилар садится на кровать. Просит его застегнуть ей сзади молнию на платье. Фабиан застегивает. У нее такая красивая кожа. И такие красивые волосы. Он гладит их тыльной стороной ладони, целует в шею.
- Позже, mi amor, - мурлычет она. - Дети ждут в машине.
Гладит шею, другой рукой тянется, ласкает ей сосок. Она вздыхает и откидывается назад. Скоро она уже опять стоит на четвереньках, предлагая себя, ожидая, пока он войдет в нее (она обожает, когда он заставляет ее ждать). Фабиан сгребает ее волосы в кулак и оттягивает голову назад.
Она чувствует боль.
На горле.
Сначала Пилар думает, что это новая игра - то, что он душит ее, но он все не останавливается...
Пилар извивается.
Она пылает.
Rabiar.
Она отбивается, ноги у нее дергаются.
- Это, - шипит ей в ухо Фабиан, - тебе за дона Мигеля Анхеля, bruja. Он передает тебе привет.
Фабиан тянет проволоку все сильнее, скручивает ее, проволока перерезает ей горло, впивается в позвонки, и, наконец, голова ее отделяется от туловища и падает с гулким стуком на пол лицом вниз.
Брызжет кровь.
Фабиан поднимает голову Пилар за блестящие черные волосы. На него уставились ее безжизненные глаза. Он кладет голову в переносной холодильник, запирает его и пакует в коробку, на которой уже написан адрес.
Надежно заклеивает коробку несколькими слоями скотча.
И отправляется в душ.
Капли ее крови, смешиваясь с водой, стекают у него по ногам, закручиваются в спирали и исчезают в стоке.
Фабиан вытирается, надевает свежую одежду и выходит с коробкой на улицу, к машине.
Дети сидят на заднем сиденье.
Фабиан устраивается рядом с ними и кивает Мануэлю - езжай.
- А где мамочка? - пристает Клаудиа. - Где мамочка?
- Она встретит нас там, - машет он рукой.
- Где - там? - Клаудиа начинает плакать.
- В одном особом месте, - отвечает Фабиан. - Сюрприз.
- Что такое сюрприз? - У заинтересованной Клаудии высыхают слезы.
- Если я тебе скажу, так это уже не будет сюрпризом, верно?
- А в коробке тоже сюрприз?
- В какой коробке?
- В коробке, которую ты положил в багажник. Я видела.
- Нет. Это просто посылка, мне ее нужно отправить по почте.
Фабиан заходит на почту и тяжело опускает коробку на стойку. Удивительно, какая тяжелая, думает он, у нее голова. Он вспоминает густоту ее волос, их тяжесть в руке, когда он играл с ними, ласкал. В постели она была изумительна, вспоминает он. Чувствуя - к легкому своему ужасу, учитывая, что он только что совершил и что совершит сейчас, - сексуальное возбуждение.
- Как желаете отправить? - осведомляется клерк.
- Экспресс-почтой.
Клерк ставит коробку на весы.
- Желаете застраховать?
- Нет.
- Но все равно обойдется дорого, - замечает клерк. - Вы точно не хотите послать простой? Посылка прибудет всего через два-три дня.
- Нет, она должна быть там завтра.
- Подарок?
- Угм, подарок.
- Сюрприз?
- Надеюсь. - Фабиан платит почтовый сбор и возвращается в машину.
Клаудиа вновь испугана:
- Я хочу к маме!
- Я и везу тебя к ней, - говорит Фабиан.
Мост Санта-Исабель перекинут через ущелье того же названия. По дну, в семистах футах внизу, бурно мчит воды Рио-Магдалена, перекатываясь -через валуны на своем длинном извилистом пути, от устья в Западных Кордильерах к Карибскому морю. Река многие километры бежит через центральную Колумбию, протекает близко от городов Кали и Медельин, но не пересекает их.
Адан понимает, почему братья Орехуэла выбрали это место: тут пустынно и с любого конца моста засаду можно обнаружить за сотню ярдов.
Во всяком случае, я на это надеюсь, думает Адан. А на самом деле они могут и сейчас отрезать мне отступление, и я этого даже не замечу. Но рискнуть придется. Без поставок кокаина от Орехуэла нет никакой надежды выиграть войну против Гуэро и остальной Федерасьон.
Войну, которая сейчас уже наверняка открыто объявлена.
Эль Тибурон, скорее всего, уже сбежал с Пилар Мендес, уговорив ее украсть миллионы долларов у мужа. В любую минуту Фабиан объявится тут с наличными, которые предназначены для того, чтобы переманить Орехуэла из Федерасьон к себе в союзники. В планы Тио входило не только отомстить Мендесу, наставив ему рога, но и еще усугубить унижение, выманив у его жены деньги для ведения войны против него же.
Но может быть, что Фабиан уже болтается на телеграфном столбе с забитым серебром ртом, а Орехуэла едут сюда убивать меня.
Адан слышит шум машины. Пули в спину, гадает он, или Фабиан с деньгами? Он поворачивается и видит...
Фабиана Мартинеса, водителя, а на заднем сиденье - детей Гуэро. Что за черт? Выбравшись из своей машины, Адан подходит.
- Деньги привез? - спрашивает он Фабиана.
Фабиан улыбается ослепительной улыбкой кинозвезды:
- И бонус в придачу.
Он протягивает Адану кейс с пятью миллионами.
- А где Пилар? - спрашивает Адан.
- На пути домой. - От кривой ухмылки Фабиана у Адана мурашки по спине побежали.
- Она уехала без детей? Зачем они тут? Что...
- Я только выполняю приказ Рауля, - перебивает Фабиан. - Адан...
Он указывает на другой конец моста, туда медленно подкатывает черный "лендровер".
- Жди здесь. - Адан подхватывает кейс и шагает по мосту.
Фабиан слышит голосок маленькой девочки:
- Мама тут?
- Да, - роняет Фабиан.
- Где же она? С теми людьми? - допытывается Клаудиа, указывая на машину на другом конце моста, из которой как раз выходят Орехуэла.
- Думаю, да.
- Я хочу туда!
- Тебе придется подождать несколько минут.
- А я хочу сейчас!
- Сначала нам надо поговорить с теми дядями.
Адан идет, как и было договорено, к середине моста. Ноги у него деревянные от страха. Если они посадили в горах снайпера, то я труп, говорит он себе. Но они могли бы прикончить меня в любой момент, когда я был еще в Колумбии, а значит, они все-таки хотят услышать, что я могу им предложить.
Адан уже на середине моста, дожидается, пока подойдут Орехуэла. Два брата, Мануэль и Джильберто, приземистые, кряжистые, темноволосые. Все обмениваются рукопожатиями, и Адан спрашивает:
- Ну что, перейдем к делу?
- Для этого мы и прибыли, - замечает Джильберто.
- Ты ж сам просил о встрече, - вторит Мануэль.
Бесцеремонно, думает Адан. Грубо. Да ладно, без разницы. Стало быть, расстановка сил такова: Джильберто склоняется к заключению сделки, а Мануэль противится ей. Что ж, понятно. Пора начинать.
- Мы хотим выйти из Федерасьон, - приступает Адан. - Но я хочу знать наверняка, что у нас тут, в Колумбии, все равно останется связь.
- Все наши связи с Абрего, - заявляет Мануэль, - и с Федерасьон.
- Так-то оно так, - соглашается Адан, - но на каждый килограмм вашего кокаина, который получает Федерасьон, она имеет пять из Медельина.
Он видит, он задел их за живое, особенно Джильберто. Братья ревнуют к своим соперникам из Медельина, они ребята с большими претензиями. И, учитывая, что американское наркоуправление так жестко бьет по картелю Медельина и его филиалам во Флориде, у Орехуэла появляются шансы подняться повыше.
- Ты предлагаешь такой договор только нам? - интересуется Джильберто.
- Если вы согласны поставлять нам кокаин, - говорит Адан, - тогда мы будем заниматься только продуктом из Кали.
- Предложение заманчивое, - откликается Мануэль, - да только дон Абрего будет недоволен, что мы оставили тебя в бизнесе, и откажется с нами работать.
Но Джильберто колеблется, видит Адан. Его предложение соблазняет.
- Дон Абрего, - напирает Адан, - прошлое, мы - будущее.
- Хотелось бы верить, - возражает Мануэль, - но глава вашего pasador сидит в тюрьме. Похоже, что мексиканские власти считают, это Абрего их будущее. А после него... Мендес.
- Мы разгромим Мендеса.
- Ну да? - фыркает Мануэль. - Мендес легко не сдастся, да еще Абрего поддержит Мендеса, и все другие pasadores тоже. И federales. Без обид, Адан, но думается мне, я смотрю на мертвеца. Стоит он тут и предлагает мне выгодный договор, если я разорю свой бизнес с живым, чтоб заняться им с мертвецом. Интересно, сколько это кокаина ты сумеешь продать из могилы?
- Мы - pasador Баррера, - спорит Адан. - Мы побеждали прежде, победим и...
- Нет, - перебивает Мануэль. - Ты уж прости, но больше вы не pasador Баррера. Твой дядя, согласен, может, и сумел бы одолеть Абрего и Мендеса да и все мексиканское правительство. Но ты - не твой дядя. Ты очень умный, но одних мозгов тут мало. А вот силенок-то у тебя хватит? Вот что я скажу тебе, Адан: ты мне кажешься слабаком. Сдается мне, кишка у тебя тонка замахиваться на Мендеса. Духу у тебя не хватит сделать то, что ты задумал.
Адан кивает. Просит разрешения открыть кейс. Получает согласие, откидывает крышку и показывает им деньги.
- Это пять миллионов Гуэро Мендеса. Мы трахнули его жену в задницу и уговорили ее украсть для нас его деньги. А теперь, если вы по-прежнему думаете, будто нам не по зубам победить его, заберите деньги, пристрелите меня, сбросьте мой труп с моста и дальше получайте мелкие чаевые от Федерасьон. Но если решите, что мы сумеем победить Мендеса, тогда примите деньги как задаток в счет тех миллионов, которые мы сделаем вместе.
Адан старается сохранять хладнокровие, но по их лицам читает: решение может повернуться в любую сторону.
Фабиан об этом догадывается тоже.
А инструкции Эль Тибурону в этом случае даны вполне определенные. Приказания Рауля, переданные прямо от легендарного М-1.
- Vengan, - зовет Фабиан детей.
- Мы идем к мамочке? - допытывается Клаудиа.
- Si. - Фабиан берет девочку за руку, взваливает на плечо Гуэрито и шагает к середине моста.
- Mi esposa, mi esposa linda! (Моя жена, моя красавица жена!)
Крики Гуэро эхом прокатываются по огромному пустому дому.
Слуги попрятались. Телохранители у дома тоже притаились, пока Гуэро, шатаясь, бродит по дому, швыряет мебель, колотит стеклянные безделушки, наконец бросается ничком на диван из коровьих шкур и зарывается, рыдая, лицом в подушки.
Он нашел коротенькую записку Пилар: "Я БОЛЬШЕ НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Я УЕХАЛА С ФАБИАНОМ И ВЗЯЛА ДЕТЕЙ. С НИМИ ВСЕ В ПОРЯДКЕ".
Сердце у него разбито. Он готов сделать что угодно, лишь бы вернуть ее. Он бы принял ее обратно и постарался только радовать ее. Все это он изливает, высказывает подушке. Потом поднимает голову и воет:
- Mi esposa, mi esposa linda!
Даже телохранители, с десяток sicarios, охраняющие стены estancia и ворота, слышат его. Это приводит их в ужас, а они и так уже в напряжении с момента ареста дона Мигеля Барреры, зная, что может начаться война. Что грозит перетасовкой главарей, а тогда, как известно, крови никто не жалеет.
А теперь еще jefe в доме воет, точно баба, да так громко, что слышно всем.
Все это inquietante - ужасно беспокойно.
И продолжается почти весь день.
Подъезжает почтовый автофургон. На машину тут же нацеливается с десяток "АК-47".
Охранники останавливают машину невдалеке от ворот. Один наставляет пулемет на водителя, другой обыскивает фургон, потом спрашивает ошарашенного шофера:
- Чего тебе надо?
- Посылка для сеньора Мендеса.
- От кого?
Водитель тычет в обратный адрес на ярлыке:
- От его жены.
Охранник засомневался: дон Гуэро велел, чтоб его не беспокоили, но если посылка от сеньоры Мендес, то лучше отнести ему коробку.
- Я отнесу, - говорит охранник.
- Но мне надо, чтоб он расписался.
Охранник тычет дуло в лицо водителю:
- Расписаться за него могу и я, правильно?
- Конечно. Конечно.
Охранник расписывается, несет посылку к двери и звонит. Дверь открывает горничная.
- Дона Гуэро нельзя...
- Посылка от сеньоры. Экспресс-почтой.
Позади горничной возникает Гуэро. Глаза у него опухли от слез, лицо красное, из носу течет.
- Что такое? - рявкает он. - Черт, я же велел...
- Посылка от сеньоры.
Гуэро забирает коробку и со всей дури шваркает дверью.
Сдирает клейкую ленту.
Все-таки посылка пришла от нее.
И он вскрывает коробку, внутри маленький холодильник. Гуэро откидывает крышку и видит - ее блестящие черные волосы.
Ее мертвые глаза.
Открытый рот.
А в зубах у нее какая-то бумажка.
- А-а-а!!! - заходится Гуэро.
Охранник в панике вышибает дверь.
Врывается в комнату: его патрон пятится от коробки, надрываясь криками. Охранник, принесший посылку, заглядывает внутрь коробки, складывается пополам: его рвет. Отрезанная голова Пилар покоится на ложе из застывшей крови, в зубах торчит листок бумаги.
Двое других охранников берут Гуэро под руки и пытаются оттащить, но он упирается и душераздирающе кричит. Первый охранник отирает рот и, придя в себя, вытаскивает листок изо рта Пилар.
Что-то непонятное:
"Hola, Chupar". (Привет, Чупар.)
Другие охранники пытаются отвести Гуэро к дивану, но он выхватывает записку, читает ее, становится еще бледнее, хотя куда уж больше, и вопит:
- Dios mio, mis nenes! Donde estan mis nenes?! (О Боже мой, мои дети! Где мои дети?!)
- Donde esta mio madre? Yo queiro mi madre! (Где моя мама? Я хочу к маме!) - плачет Клаудиа, потому что на мосту мамы нет, она видит только каких-то чужих людей, которые ее разглядывают. Гуэрито тоже начинает плакать. И Клаудиа теперь не хочет, чтобы ее держали. Она выкручивается из рук Фабиана и отбивается, крича:
- Mi madre! Mi madre!
Но Фабиан все так же твердо шагает к середине моста.
Адан видит, как он подходит.
Словно ночной кошмар, видение из ада.
Адана как парализовало. Ноги его будто гвоздями к мосту приколотили, и он стоит, пока Фабиан, улыбаясь братьям Орехуэла, говорит:
- Дон Мигель Анхель Баррера заверяет вас, что в племяннике течет его кровь.
Адан верит в цифры, в науку, в физику. Но именно в этот миг он постигает природу зла: зло обладает инерцией движения - раз запустив, его трудно остановить. Это закон физики: тело находится в движении, пока что-то не остановит его.
У Тио, как обычно, блестящий план. При всей своей потрясающей безнравственности, порожденной крэком, он смертоносно точен в постижении сути человеческой природы отдельного индивидуума. В этом гениальность Тио: он знает, что самое трудное в мире не удержаться от совершения зла, а набраться силы остановить.
Ценой жизни встать на его пути.
Если я попытаюсь нарушить план Тио, это будет означать слабость перед Орехуэла - слабость, которая или сейчас же, или в будущем окажется губительной для всех нас. Стоит мне выказать хоть малейшее разногласие с Фабианом, это тоже наверняка приведет к крушению.
Тио - гений. Он зажал меня в тиски, не оставив никакого выбора.
- Я хочу к маме! - надрывается Клаудиа.
- Тш-ш, - шепчет Фабиан, - я веду тебя к ней.
Фабиан устремляет взгляд на Адана, ожидая знака.
И Адан знает - он подаст его.
Потому что мне нужно защищать свою семью, думает Адан. Иного выбора нет. Или семья Мендеса, или моя.
Будь Парада тут, он бы облек мысли Адана в другие слова. Он бы сказал, что когда нет Бога, есть только природа, а у природы жестокие законы. Первое, что проделывают новые вожаки, - убивают отпрысков старых.
Без Бога все сводится к одному - к выживанию.
Ну что ж, а Бога тут нет, думает Адан.
И кивает.
Фабиан швыряет девочку с моста. Бесполезными крылышками встопорщиваются черные волосы, и она стремительно падает в воду. Схватив мальчика, Фабиан без усилий кидает его через перила в реку.
Адан вынуждает себя смотреть.
Потом переводит взгляд на братьев Орехуэла, лица у тех белые от потрясения. Рука Джильберто, когда он захлопывает кейс, дрожит. Подхватив кейс, он нетвердыми шагами удаляется с моста.
Внизу стремительные воды Рио-Магдалены уносят по течению маленькие тела.