- Она чего, ширялась? Или траву курила?
- Кто?
- Кто-кто - Агния в пальто! Чего у нее за движуха наркотская? План толковый и веселый, мак… Про герыч, случайно, нет? Или кокс?
- Может, и есть, - неуверенно ответил озадаченный вожатый. От стихов и вправду попахивало психоделией. А ведь в детстве читали - и ничего! Даже нравилось, наизусть учили…
- И они на этом шнурков… то есть детишек воспитывают?.. Да хозяйка нас за такие стишки в карцер запрет! - Сумрак швырнул книгу на раскладушку. - Где эта бритоголовая, как ее… Ленка. Пусть сама сочиняет, раз такое советует!
Но найти Леночку не удалось, она исчезла с борта яхты в неизвестном направлении, оставив вожатого и воспитателя на растерзание детям. А еще предстояло придумать название отряда.
- Может, "Бедой" яхту назовем? - предложил Кольцов.
- Почему "Бедой"?
- Ну, как в мультике одном. По-моему, вполне соответствует.
- Не, фуфлыжно… Лучше "Муркой". Яхта "Мурка".
- Сейчас… "Мурка". Скажи еще "Гоп-стоп".
- Тоже, кстати, ничего.
Мимо, по веранде, с дикими воплями пронесся табун. Детишки играли в робокопов.
- Дикари натуральные, - воспитатель с устатку прилег на раскладушку, - не увернешься - затопчут, аки кони.
- А чего? Хорошее название. Дикари. Все эти "Буревестники", "Романтики", "Алые паруса" - полная шняга, как ты говоришь. А "Дикари" - самое то. И по форме, и по содержанию. И главное, не заезжено. Девиз придумаем, речевку тоже.
- А гимн?
- Будет вам и ксива, будет и свисток… А что это вы, товарищ воспитатель, разлеглись, в натуре? Идите детей воспитывайте, чтобы не выросли такими, как вы. Слыхал, что начальница сказала? У них переходный возраст. Что заложим, то и получим.
- Пускай сами воспитываются. А у меня тихий час.
Тихий час затянулся на три. Кольцов тоже решил отдохнуть, но не в вонючей каморке, а на свежем воздухе. Прилег на травку рядом с домиком, придумывая речевку, и нечаянно выключился. Проснулся он от того, что кто-то нежно тряс его за плечо.
- Евгений Дмитриевич… Евгений Дмитриевич!
Кольцов вздрогнул, открыв глаза. Перед ним на корточках сидела Леночка Бичкина. По угристому лицу гуляла паника. Словно в лагере объявили воздушную тревогу.
- Что случилось?!
- Виктора Сергеевича пришили!
Бывший оперуполномоченный, услышав знакомое слово, мгновенно вскочил на ноги.
- Кто?!! Где?!!
- Не знаю… Там, в вашей комнате!
Не дослушав Леночку, вожатый бросился на борт яхты. Мысли, посетившие его в тот момент, не поддаются логическому анализу. Сплошная овсянка и винегрет. "Кто, зачем? "Глухарь"! Менты приедут, колоть будут! В зону снова отправят. Линять надо - в тайгу, к ежикам…" И в таком же духе. Хорошо, домик был рядом. Иначе случилось бы страшное. Перемкнуло бы, пока добежал.
Леночка ничего не напутала. Виктор Сергеевич действительно оказался пришит. В прямом смысле этого слова. Нитками. Суровыми. Крепко-накрепко. К матрасу. За тельняшку, шорты и даже носки. Лицо педагога снова не поддавалось никакому словесному описанию. Комикс "Человек-мудак-II".
- Ну, шкеты! Пришили, мать-перемать! Я думал, меня паралич скрутил! Чего стоишь?! Помоги…
Самостоятельно выбраться из западни воспитатель был не в состоянии - пришили его грамотно, большими стежками, даже с раскладушки не встать. И нитки порвать невозможно.
Кольцов перевел дух. Потом загоготал. Сам же учил напарника, что такое пришить.
- С прописочкой вас, Виктор Сергеевич! Отлично смотришься… Кто это тебя так?
- Ну не сам же, - положенец попытался вырваться, но безуспешно. - Эти, дикари… Убью чертей!..
Конечно, переживать было из-за чего. Над крайне уважаемым в блатном мире человеком надругались самым страшным и циничным образом. А если б его сейчас увидела братва или тот же Паша Клык? Все, конец карьере… Лучше бы действительно пришили, в смысле - заточку загнали. А теперь на нем позор несмываемый. Слухи по всей стране поползут и Интернету.
Кольцов вытащил из тумбочки бритву и кое-как надрезал нитку, потом оторвал одежду коллеги от матраса руками. Разъяренный воспитатель пулей вскочил с раскладушки, влез в кеды и со словами "Убью, заморыши!" сделал шаг к дверям. Но тут же с диким матом рухнул обратно.
- Что такое?! - испугался Евгений Дмитриевич.
Виктор Сергеевич, морщась от боли и продолжая материться, осторожно стянул кеды.
Ступни напоминали подушечки для иголок. Только вместо иголок их украшали канцелярские кнопки максимально существующего размера. Много кнопок. Как на доске объявлений.
- Остроумно, - подметил вожатый. - Больно, наверное?
- Что ж они творят, падлы? - чуть не плача, положенец принялся вынимать кнопки. - Даже цирики в карцере так не беспредельничали. Садисты натуральные, мать-перемать…
Если бы подобное случилось на зоне, обидчик уже лежал бы с проломленным черепом.
Вернулась Леночка Бичкина. Виктор Сергеевич был вынужден сбавить матерные обороты. Леночка рассказала, что ходила на озеро искупаться, а когда вернулась, застала воспитателя пришитым. Она так растерялась, что побежала искать вожатого, вместо того чтобы самой освободить коллегу из плена.
- Да не переживайте так, Виктор Сергеевич! Они же дети.
Если бы не жест Евгения Дмитриевича (молчать!), Витя сказал бы, что думает об этих детях.
- Это еще ничего, - продолжала утешать Леночка. - Вот в прошлом году одному вожатому в постель подложили живую гадюку. Представляете?! Поймали в бутылку в лесу и подсунули.
- Потому что с детьми надо по-доброму, - заметил вожатый, - а если за шиворот таскать и березы ногами ломать, они не только змею подложат, но и поджечь могут.
- Пошел ты, - прошептал воспитатель, - тоже мне, спец…
Кнопки немного охладили боевой настрой Сумарокова, но оставлять подобные проделки без внимания он не собирался. Дашь слабину, совсем оборзеют. Перед полдником педагоги вновь согнали детишек в строй и учинили дознание. Строгое слово взял опытный в расследованиях вожатый.
- На яхте случилось ЧП… Кто-то пришил Виктора Сергеевича…
И сам чуть не заржал над сказанным. Действительно, звучало презабавно. Отряд дружно засмеялся.
- Не вижу ничего смешного!.. Виктор Сергеевич - заслуженный педагог России, воевал в горячих точках, на чеченских фронтах. Специально приехал сюда, чтобы… - Евгений Дмитриевич запнулся, потому что не был хорошим оратором, - чтобы вы могли спокойно отдыхать. И никому не дано право его… Его обижать.
"На обиженных воду возят".
Обиженный педагог России стоял рядом и хмуро вглядывался в лица подопечных, пытаясь угадать, кто совершил подлую измену. Обратка, то есть месть, будет страшной…
- Мы предлагаем признаться добровольно, прийти с повинной, - продолжил вожатый-дознаватель, - это смягчающее обстоятельство. В противном случае мы проведем расследование и все равно узнаем истину. Но тогда ни о каком снисхождении не может быть и речи… Накажем весь отряд.
- Отвечаем, - мрачно подтвердил воспитатель, опустив слово "за базар".
Отряд затих, но никто не спешил писать явку с повинной.
- Мы работаем в милиции. В уголовном розыске. И если вы думаете, что мы не сможем найти прес… виновного, то напрасно. На одеяле остались отпечатки пальцев. После полдника мы всех дактилоскопируем, а к ужину все выясним. Это не блеф. Я понятно объясняю?
Мальчики и девочки дружно закивали головами, но по-прежнему из строя никто не выходил.
- Наверняка кто-то из вас знает виновного, но боится сказать… Он может сказать потом. Ничего зазорного в этом нет, потому что мы хотим узнать правду. А правда превыше всего. Итак, считаю до трех…
Сосчитал. Пионеры не кололись. Никого не испугало даже страшное и непонятное слово "дактилоскопировать".
- Что ж, - вожатый в сердцах стукнул кулаком о ладонь, - не хотите по-хорошему…
- Ты чего, дуплить их собрался? - шепнул воспитатель. - Да черт с ними… Прибьешь еще, срок намотают…
- На первые две недели отряд остается без купания. А если повторится что-либо подобное, то и на всю смену. Зинаида Андреевна разрешила применять любое наказание.
Гул неодобрения пробежал по строю, но признаться в содеянном никто по-прежнему не спешил.
- В столовую - шагом марш!
По пути на камбуз Виктор Сергеевич одернул Евгения Дмитриевича:
- Ты со своими ментовскими штучками завязывай. Чего ты стукачей из них делаешь?
- Не стукачей, а сознательных граждан. Между прочим, девяносто процентов тяжких преступлений раскрываются с помощью, как вы их называете, стукачей. Ничего более эффективного человечество пока не придумало. И вряд ли придумает.
- Потому что на другое мозгов не хватает… Завязывай, я сказал. Это я тебе как воспитатель советую. Ссученных нам не надо.
- Тогда тебя снова пришьют!
Спустя час после полдника, когда Виктор Сергеевич возвращался из места общественного пользования, называемого в его кругах парашей, к нему подошел аккуратно подстриженный мальчик в красной футболке и таких же красных шортах.
- Виктор Сергеевич, - негромко и быстро прокартавил он, - вас Жуков с Пантелеевым пришили… Я сам видел…
Сумароков несколько секунд смотрел на доносчика, потом спросил:
- Твоя как фамилия?
- Ложкин… Юра.
- Запомни, Юра: будешь стучать - погано кончишь…
- Но вы же сами сказали, кто знает…
- Тебе послышалось.
Вечером, после ужина все яхты-отряды собрались в клубе. Скамеек на всех не хватило, поэтому старшим пионерам пришлось стоять вдоль стен. На сцену вышла Зинаида Андреевна в морской форме, пилотке и красном галстуке. Она поздравила прибывших с началом отдыха, после чего произнесла сорокаминутную речь, ключевыми словами которой были "дисциплина" и "порядок". Не забыла и одноименную секцию. Разъяснила, что можно и что нельзя. Можно только одно - соблюдать распорядок и слушаться воспитателей. Нельзя - все остальное.
Потом начала представлять взрослый коллектив. По имени-отчеству. Именно так должны обращаться дети к старшим. На сцену выходили и становились в строй те, кто взялся этим летом за благородное дело - растить будущее страны. Практически все - в матросской униформе. Первым предстал завхоз - человек, без которого никакое будущее не мыслимо. Ни светлое, ни темное. Его встретили бурными овациями. За ним на сцену поднялась Светлана Михайловна Лисянская - улыбчивая массовица-затейница, от богатства фантазии которой зависел пионерский досуг. Потом с детьми знакомились физрук-плаврук, музрук, врач и медсестра, завстоловой Мальвина Ивановна, при имени которой зал засмеялся, а кто-кто дурашливо пропел: "А где Буратино?" Но Мальвина Ивановна не обижалась. Видимо, привыкла… Кладовщица, сторож, экспедитор и водитель грузовой машины, доставляющей продукты в столовую, не задержались на сцене.
Наконец, дошло дело до основного контингента - воспитателей и вожатых. В лагере было семь отрядов, на каждый полагалось по два человека. Только в шестой добавили Леночку Бичкину - в отряде должен находиться педагог женского пола. Представлять начали с седьмого, младшего. Две студентки Тихомирского педучилища на практике.
- А вот шестому отряду удивительно повезло, - радостно сообщила Зинаида Андреевна, - к ним, специально из Ленинграда, колыбели трех революций, приехали замечательные педагоги и люди. Встречайте - Виктор Сергеевич и Евгений Дмитриевич!
Называть город на Неве Петербургом Образцова не хотела принципиально. Петербург не может быть колыбелью.
Объявленная парочка выползла на сцену. Нельзя сказать, что их встретили бурными аплодисментами. Возможно, детишкам не внушали доверия волосатые ноги, торчащие из шортов. А может, смутил угрюмый вид педагога с перевязанным глазом. Типичный Карабас… Да и вообще, из молодого педагогического коллектива они как-то выпадали.
- Наши гости только что вернулись из Чечни, где помогали чеченским детям восстанавливать лагеря! Получили ранения, но вернулись в строй! А вообще-то они настоящие офицеры милиции! Работают с несовершеннолетними преступниками!
К аплодисментам добавились как восхищенные возгласы, так и недовольный свист и топот. Видимо, отношение к правоохранительном органам в детско-юношеской среде было неоднозначным.
- Так что смотрите, - в шутку погрозила пальцем Зинаида Андреевна, - никаких безобразий… Кстати, Евгений Дмитриевич будет вести кружок "Умелые руки", а Виктор Сергеевич - "ЮДМ", юных помощников милиции. Вы узнаете от них много нового и интересного!..
"Узнаете, узнаете… Наступи менту на горло…"
Кольцов пока не успел попросить Образцову поменять их местами. Поэтому выражением лица Виктор Сергеевич в настоящую секунду напоминал минотавра, увидавшего очередную жертву.
Но, слава Богу, сдержался и не зарычал. Хотя копытом забил. Копыта болели - проклятые кнопки!
За следующие десять минут Зинаида Андреевна представила вожатых и воспитателей оставшихся отрядов. Первый, самый старший, возглавляла некая Татьяна Павловна, на которую оба беженца сразу обратили внимание. И не потому, что, в отличие от всех, она не надела морскую форму, а вышла на сцену в белой блузке и черной юбке. В основной массе воспитатели не достигли двадцатипятилетнего возраста, Татьяне же Павловне было около тридцати трех-четырех. Выглядела она довольно привлекательно. Стройная фигура, короткие светлые волосы, правильные черты лица… Легкий макияж. Тоненький браслетик на запястье, заколка-бабочка…
В силу сказанного на Татьяне Павловне педагоги-мужчины задержали взгляды на несколько больше мгновений, чем того требовал лагерный этикет. Виктор Сергеевич, засмотревшись, даже не хотел уходить со сцены, пока его не одернул коллега:
- Не окосейте, товарищ…
На выходе из клуба Татьяна Павловна неожиданно обратилась к ленинградскому воспитателю, что для последнего было приятным сюрпризом.
- Виктор Сергеевич, можно вас на секундочку?.. У меня к вам личная просьба.
Растерявшийся Сумрак не знал, как реагировать, поэтому, помявшись, выдавил малокультурное: "Ну дык".
- В вашем отряде есть мальчик… Арсений Пантелеев… Это мой сын. Он хороший, только немного беспокойный. Без отца рос, а я не всегда успевала… Я хотела его в свой отряд взять, но ему интересней со сверстниками. Вы с ним не очень строго, хорошо?
Татьяна Павловна улыбнулась так, что у человека и авторитета Виктора Сергеевича подкосились волосатые ноги. А голос?! Какой у нее голос! Киллеру лаять и лаять…
- Без база… В общем, само собой…
- Вообще, здорово, что вы с нами, - продолжала Татьяна Павловна, - спокойнее как-то… Без мужчин неуютно.
- Ну, это… Конечно.
- Просто кругом тайга, а до Потеряхино три километра… Мало ли что случится? У нас в газетах писали, что недавно из колонии два бандита сбежали и где-то в тайге прячутся. Женщину уже одну задушили и ограбили. Ужас. А у нас дети…
- Да… Атас, ой, то есть да - ужас, - Виктор Сергеевич по-прежнему не мог взять себя в руки.
- Если Арсений будет хулиганить, вы мне сразу говорите, не стесняйтесь…
Про то, что сын Татьяны Павловны уже отличился, пришив его к матрасу, воспитатель ябедничать не стал.
- Хорошо, хорошо, заметано…
- Не поняла, что заметано?
- А… В смысле, замазано. Кофточка у вас замазалась. - Виктор Сергеевич осторожно стряхнул несуществующую грязь с плеча Татьяны Павловны.
От прикосновения его дернуло током, но это не было статическим электричеством.
- Ой, спасибо… Наверное, в клубе прислонилась.
Воспитатель первого отряда еще раз сногсшибательно улыбнулась, помахала ручкой и пошла в направлении своей яхты. А Виктор Сергеевич остался стоять, будто замороженный, глядя ей вслед. В клубе завели старую грустную песню на французском языке. А над головой включились звезды. Атас! Нереально! Взвейтесь кострами, синие ночи!
- Чего стоим, кого ждем? - Кольцов вернул напарника в реальность.
Сумрак вздрогнул, покачал головой, словно стряхивая невидимую паутину.
- Никого… Собирай пацанов.
Построив отряд, педагоги погнали его к яхте, помахивая сорванными прутиками. Через пятнадцать минут все должны быть в постели. Распорядок - закон.
- Знаешь, кто тебя пришил? - ехидно усмехнувшись, спросил Евгений Дмитриевич, когда они отошли от клуба.
- Знаю… Пантелеев и Жуков.
- Правильно. А откуда?
- Стуканули… Тебе тоже?
- Не стуканули, а сообщили. Оперативная информация. Я же говорил, пока никто ничего лучшего в мире не придумал. И не придумает… Все правильно, зачем всем отдуваться за двух полудурков. Надо бы им, кстати, мозги вправить, чтоб не шалили. И чтоб другим неповадно было.
- Как вправить?
- Ну, без компота там оставить или купания…
- Не надо… Я сам с ними разберусь.
- Только без последствий, - на всякий случай предупредил вожатый, - а то в суд подадут.
- Лучше другое скажи. Пока я там, у локалки спал, ты никого, часом, не пришил?
- В смысле?
- Эта, Таня… Татьяна сказала, что бабу мочканутую в тайге нашли. На гоп-стоп поставил кто-то. Дружки твои менты на нас вешают.
- Ого! Сильно. Не, я не убивал никого. Я, наоборот, привык… ловить тех, кто убивает.
- Ну вот и лови. Ладно, если за побег нам накинут, а если еще и за мокруху…
- Без улик не накинут.
- Это ты пионерам рассказывай. На кружке. Я-то знаю, как вы накидываете.
Спать пионеры категорически не желали. В койки легли, но засыпать не собирались.
Еще бы. Столько новых впечатлений за день, столько новых лиц. И каждый должен был выплеснуть эмоции. Какой тут сон?.. Но едва кто-то из воспитателей заходил в палату, все прятались под одеяло и притворялись спящими.
- Если я еще хоть раз услышу чей-то голос, вся палата завтра останется без… Без… Без чего-нибудь, но останется… - Евгений Дмитриевич использовал проверенный метод. - Я ясно сказал?
- А мы спим.
Выйдя из палаты, он решил применить еще один прием из арсенала оперативно-розыскной деятельности - негласное прослушивание. Громко топая, прошел по коридору, затем на цыпочках вернулся и прислонил ухо к тонкой двери.
Несколько секунд было тихо. Потом заскрипели кроватные пружины.
- Давай, дальше рассказывай!
Даже шепот различался довольно хорошо.
- Да, давай! Он ушел…
- Ну, в общем, они в тайге прячутся и людей едят. Одна женщина пошла в лес за ландышами. Он нее только одежда осталась. И голова.
Кольцов узнал голос Арсения.
- Да ладно врать! - возразил кто-то.
- Не вру я! Мать сказала, в газетах писали. Один якобы одноглазый и однорукий, а второй на черта похож.
- Точно! - поддержал второй голос. - Я тоже слышал. Задушили и съели. Их не поймали еще. Могут и здесь появиться.
- Пусть только попробуют… Мне брательник нож дал.