- Вас не удивляет, - присоединился терапевт, - что мы сюда прибыли на обычной партикулярной машине? А у вас ведь страховка не где-нибудь, а в "Руксе" - хороший международный уровень. И вот наша замечательная "Рукса" заявила, что дальше, чем на сто километров от Москвы, не ездит. Спорить с ними нам было некогда, и мы взяли руки в ноги. Но сейчас мы уже можем спокойно с ними поговорить. Если рианимобиль для них гонять дорого, пусть присылают вертолет.
- В этом нет необходимости.
- Нам лучше знать, есть в этом необходимость или нет. Пока ваше состояние неопасно, но ранение таково, что состояние это очень нестабильно.
- Средостение? - шепотом спросила Марья Ивановна, никто не заметил, как она пошла в спальню. - Мальчики, вы не объясните мне, что это такое?
- Объясню, - тут же отозвался терапевт, - подталкивая тетку к выходу. - Средостение - это место между сердцем, легкими, аортой и прочим… - раздалось за дверью.
- Все, я вам делаю укол, - сказал хирург. - На разговор со следователем у вас десять минут. Потом вы просто отрубитесь.
В спальню был призван Никсов. Следователь не стал тратить время на наводящие вопросы.
- Лев Леонидович, у меня к вам один вопрос. Вы кого-нибудь подозреваете?
- Подозреваю. Но это именно подозрение и ничего больше. Понимаете, оно лишено здравого смысла. Артур искал убийцу в саду, даже в лес предлагал бежать, - он усмехнулся. - А я чувствую, что он находится рядом.
- Убийца?
- Ну, пока он никого не убил. Я говорю о том, кто меня ранил.
- Оружие нашли?
- Нет, только гильзу. Она у Артура. Заберите ее у него сегодня же.
- И кого же вы подозреваете?
- Это разговор длинный. Пока в двух словах. Я должен поведать вам странную историю, которая произошла с моей теткой. В меня здесь в деревне банный дом. Я сюда приезжаю в друзьями отдохнуть и расслабиться. Сегодня уже понедельник. Мы приехали в пятницу. Мылись, парились, выпивали. В бане нас было семь человек.
- Назовите всех.
- Я, моя секретарша Инна, мой друг Константин с женой Лидией, мой приятель Артур, художник Флор - он живет здесь все лето, и Игнат, он тоже художник.
- И как прошел банный вечер?
Никакой усмешки в голосе следователя нельзя было обнаружить, да и не позволил бы он себе про профессиональным и человеческим соображениям, но Левушка счел необходимым пояснить - что в бане они парились, а не развратничали.
- Две дамы мылись первыми. Мы здесь не придерживаемся финских обычаев. В сауне или в парилке сидим вместе, но в простынях. Но не об этом я хотел вам рассказать.
Левушка бегло пересказал историю с ночным незнакомцем и Марьей Ивановной.
- То есть вы хотите сказать, что свет в спальне сам зажегся и сам выключился?
- Именно. Это именно та спальня. Вчера выключатель починили на скорую руку. Но дело в том, что тетка совершенно не помнит лица убийцы. С перепугу она просто закрыла глаза. Кроме того свет очень быстро погас опять, что дало неизвестному возможность скрыться.
- Вы думаете, что неизвестный охотился за вами?
Левушка внимательно посмотрел на следователя, но оставил его вопрос без ответа.
- Я, как мог, успокоил тетю Машу, придумав для этого вполне правдоподобную историю. Все перепились, ночью была страшная гроза, тетка моя - трусиха, она во всем видит элемент мистики. Успокоить ее было не трудно.
- И как же вы ее успокоили?
- Артур первый раз у меня в гостях. Мы с ним приятельствуем. Он работает в некой фирме. Раньше у меня с этой фирмой были деловые отношения, теперь - никаких. Словом, я собираюсь взять Артура к себе на работу. Пить хочу. Спроси у эксулапов, можно мне попить?
В спальню борзо вбежали врачи, засуетились, потом остыли. Можно, пусть пьет, только немного. Можно минералку, но без газа. Обряд пития занял минуты три. Видно было, что Льву трудно глотать. Никсов подумал: "Хорошо бы в таком темпе до главного добраться. Как бы раньше времени клиент не отрубился". Как только за врачами закрылась дверь, Лева неглубоко вздохнул, перевел дух и продолжил:
- У Артура есть зажигалка в виде пистолета, которой он нас всех достал. Дурачился и пугал нас даже в бане… Но это не важно. В парилке мне стало плохо. Думаю, что просто перепил. Я мужикам сказал, мол, пойду, полежу. Отлеживаться я пошел в малый чуланчик при бане, там диван удобный. Никто не видел, куда я ушел. Костя был - в лоскуты. Правда, Артур, как я понимаю, вообще не пьянеет. Не исключено, что он сознательно не пил.
- У вас есть этому доказательства?
- Нет, только предположения. Как Костик волочил жену в дом, вам без меня расскажут. Я отлежался, вернулся в коллектив. Все на месте, Артура нет.
- Где он? - спрашиваю.
А Флор со смехом говорит:
- Получил ваш друг боевое ранение. Сейчас царапины лечит. Запомните, надо выяснить, кто Артура оцарапал - теткин кот или Лидия? И еще у нас есть труп около церкви.
"Уж не бредит ли он", - подумал Никсов озабоченно и даже руки поднял, призывая раненого к молчанию, мол, все, завтра поговорим.
- Не удивляйтесь, я в норме, - тут же отреагировал Лев - Подробности вам тетка расскажет. И еще я хочу, чтобы вы проверили, не Артур ли стрелял в меня сегодня ночью.
- Разве его не было на террасе?
- Был и принимал самое активное участие в разговоре. А потом - я не помню. Все передвигались по террасе, одни уходили, другие - входили, кто-то пил пиво, кто-то водки себе принес и закусывал в свое удовольствие. Потом тетя Маша стала организовывать чай. Тут все и произошло. Где в этот момент находился Артур, я понятия не имею. Действуйте. Не мне вас учить. Кто он - Артур Пальцев - вам Хазарский расскажет. Понимаете, я бы не поверил в этот бред, но Артур знает то, что ему знать не положено. Я еще удивился - откуда?
- Это касается вашего бизнеса?
- Именно. И еще советы дает. Он мне советует делать то, что я делать не хочу. А какого лешего? Все. Сил нет. Я отрубаюсь. Чего и вам советую.
- Я непременно сосну часок-другой, - согласился следователь, прикрывая за собой дверь.
12
Но пойти соснуть Никсову не удалось, потому что сразу по выходу из Левушкиной спальни он попал в руки Инны. От невозмутимой красавицы с томным взглядом ничего не осталось. Перед Никсовом предстало вконец измученное, зареванное, слегка хмельное существо.
- Я должна вам все рассказать… немедленно. Лучше вы узнаете это от меня, чем если бы стали собирать сведения по крохам. Что вам Лева сказал про шантаж?
- Шантаж? - переспросил Никсов. - Какой шантаж?
- Покойный меня шантажировал. Ну что вы на меня так смотрите? Я про Андрея говорю. Моего покойного мужа.
- Лев Леонидович ни про какого Андрея мне ничего не говорил.
- А о чем же вы тогда беседовали целых двадцать минут?
Никсов вздохнул, сел в кресло напротив Инны и сказал:
- Рассказывайте.
И она начала рассказывать. Начала, как водится, с конца, то есть так выстроила сюжет, что в нем присутствовали и тайна, и эффектная развязка. История с обнаружением трупа подле церкви была пересказана во всех подробностях. Далее шел отчет о том, как был потрясен Лева. И как же ему не быть потрясенным, если этот человек с пронзенным сердцем, подлец, шантажист, неудачник и негодяй, есть ни кто иной, как ее муж Андрей.
Далее она перешла к самой деликатной части своего повествования и в том же сбивчивом тоне, в том же темпе, с разбега, взятого в начале рассказа, поведала самое главное - страшную тайну ее жизни. Она все расскажет, только Никсов должен дать честное слово, он должен поклясться всем святым, что есть в его душе, что об этом Лева ничего не узнает. Никсов не стал клясться, но Инна этого и не заметила.
Сейчас многим ее тайна показалась бы делом обычным, а Иннин ужас - по меньшей мере наивным. Сколько их стоит у метро, на дорогах, в ресторанах и гостиницах - путан, бабочек, шлюшек дешевых и дорогих. Уже и общество готово признать, что этот ночной заработок обычен и приемлем, что красота и молодое тело такой же товар, как мозги, совесть и чувство долга. Голод ни тетка, еще не тем заставит заняться. Это тебе не ленинградская блокада и не война, когда ненависть к врагу и любовь к родине толкали людей на подвиги. Сейчас нам не до идеалов. Если у всего народа крыша поехала, если земля под ногами шевелится, а небо гремит и посылает молнии, то здесь действует один инстинкт - выжить, и лозунг - разбогатеть. А многие уже разбогатели, добыли себе сусальное счастье, и вокруг них все ликует, вертится, блестит мишурой, фейерверки в небе, как огненные змеи. Что же ей, бедной советской студентке - подыхать?
Далее следовал парад междометий. Ах, это ужасно! Она понимает, что вас, господин Никсов, ничем не удивишь, но вы послушайте! Нет, вы представьте, представьте… Она студентка четвертого курса, помочь некому. Родители в Сибири, сами копейки считают. Муж, неудачник, паскуда и подлец, тоже студент, и больше всего на свете хочет доучиться, получить диплом. Он перепробовал огромное количество левых заработков. Что он только не делал? Нанялся к каким-то азербайджанцам, пытался торговать. Но при его горячем нраве заработать у них было совершенно невозможно. Они тоже горячие парни. Муж растратил чьи-то деньги, подрался, попал в больницу. Вышел, репетиторствовал, но нигде не уживался. В одном месте хозяева, (слово-то какое чужое!) мало платили, в другом были откровенные сволочи. Работал грузчиком, но тоже подрался. И добро бы только его били, так нет, он в долгу не оставался. Удивительно, что он вообще не сел. В ту пору он был еще помешан на политике, шастал на какие-то демонстрации, чтобы защищать свободу. Сейчас она не может с достоверностью сказать, за кого, собственно он выступал - за Горбачева или Ельцина, за белых или за красных. Институт бросил, не до учебы ему было. И все у него виноваты, а он один в чем-то неведомом прав. Голодали, да… а вокруг полное равнодушие, словно знакомый ей мир заселили марсиане, монстры.
Инна без конца курила, от волнения захлебывалась дымом, с яростью гасила окурок в пепельнице и тут же закуривала новую сигарету.
Найти работу подруги помогли. Все-таки "иняз". Со знанием языка можно было рассчитывать на чистую клиентуру. В лучших гостиницах Москвы она была своим человеком. Зарабатывала очень прилично, но поначалу боялась засветиться, боялась не только французские духи купить, но даже одеться прилично. Однако не будешь на работу ходить абы в чем. Андрей смотрит на нее и говорит: "Откуда шуба? На какие шиши?" А она в ответ: "Родители помогли. Отец занялся кооперацией. Теперь у нас все будет". Муж очень приободрился, решил челночить. Долларовые купюры уже в руках держали, было на что товар покупать.
Но с челноками у Андрея тоже не заладилось. По какому-то дремучему делу он угодил в греческую тюрьму. Правда, не надолго, через четыре месяца уже выпустили. Она меж тем кончила институт и решила, что пора переходить в отряд приличных гражданок и завязывать с ночной профессией. Но не так от нее просто было отвязаться.
Вот здесь ее Андрей и застукал у гостиницы. Застукал и сразу все понял. Швейцара подкупил на ее же деньги, тот и сообщил - кто она и что. У нее и кличка была - Мэд, а если полностью - Madpie, что по-английски означает сорока. Так прозвали не из-за того, что она золото любила, и не за скороговорку. Хотя правда, если нервничала с клиентом, то начинала очень быстро говорить. Но ее кличка просто объясняется, по фамилии - Сорокина. Англичане и тем более японцы, выговорить ее фамилию были не в состоянии, отсюда и кличка появилась.
- Что вы на меня так смотрите? Фамилия в жизни человека играет очень большую роль. У вас тоже странная фамилия.
- Почему странная? Никсов.
- У вас в роду англичане были?
- Не знаю.
- Вы, наверное, думаете, что ваша фамилия от Ники: победный, так сказать. Может быть, даже кто-то вообразил, что вы - родня президенту Никсону. Дудки… Никс, чтоб вы знали - английский водяной. Тот самый - в тихом омуте и непроточной воде. Или как раз в проточной живут никсы, я забыла. О чем я, мама родная? В общем, я собиралась просить прощения, ждала разноса от мужа, но Андрей сказал, что я ни в чем не виновата, и прощать меня не за что.
Им надо было выжить, и она выжили. Инна нашла себе приличную работу, а Андрей, вопреки горячим заверениям, так и оставался безработным. То есть он без конца находился в поисках работы. Но он хотел ощущать себя мужчиной, а потому не хотел зарабатывать меньше жены. Они плохо жили. Любовь давно ушла. Вместе их связывала только привычка. Впрочем, это она так думала - про привычку, а Андрей свою выгоду уже понял. Потом он пошел работать в охрану.
В этот момент ей предложили перейти на новую работу - к Леве, и она согласилась. А дальше - счастье! Боже мой, как она влюбилась! Она в него влюбилась сразу, как только увидела. И не смотрите, что сейчас он обрюзг, полысел. Бизнесменская жизнь никого не красит. Это ведь сплошные нервы! А пять лет назад это был красавец. И главное, фантастически умен.
Вы бы знали, чего ей стоило скрыть роман от Андрея. Потом-то выяснилось, что он все знал. Вот чему этот вечный безработный, подлец и паскуда, выучился за последние годы, так это соглядатайству. Ей вообще кажется, что он знал каждый ее шаг. Лева сделал ей предложение, которое она с благодарностью приняла. Дело осталось за малым - развестись. Но не тут-то было. Андрей сказал, что никогда не даст ей развода. Еще он сказал, что браки совершаются на небесах, что жена - от Бога, и уж если небеса послали ему золотую рыбку, то он с ней никогда не расстанется. Милуйся со своим бизнесменом, сколько твоей душе угодно, вообще он в любовниках ее не ограничивает. Но за любовь она должна платить, и ни кому-нибудь, а своему законному супругу. А попробуешь бунтовать, он немедленно сообщит Левушке, что его возлюбленная - валютная проститутка.
- Надо было во всем сознаться Льву Леонидовичу, - строго сказал Никсов.
- Вы не знаете, какой наивный и чистый человек Лева, вы не знаете из какой он семьи. Отец его - серьезный человек, доктор наук, профессор, тогда он еще был жив. Мать у него, царство ей небесное, вся в работе, в электростанциях и гидротехнических сооружениях. Дома только и слушали: нижний бьеф, верхний бьеф… Уже не строили ни черта, а она все моталась по объектам, потом простыла и умерла в одночасье. Вот тебе и бьев! Кажется, от инсульта. Единственно в чем я могла сознаться, что замужем, и что муж не дает мне развода. А что делать? Подождать… Все как-нибудь устаканется.
Никсов смотрел на Инну тяжелым, недобрым взглядом.
- А как ваш благоверный сюда в деревню попал?
- Не знаю. Я уже говорила Левушке - не знаю.
- И зачем он приехал, вы тоже не знаете?
- Нет.
- Может быть, он ревновал? Если бы он в воскресенье вечером был жив, я бы решил, что это он стрелял в Льва Леонидовича.
- Такое предположение - полный абсурд! Зачем убивать курицу, которая несет для него золотые яйца?
- Ага… и мечет черную икру… Ладно, я понял. Закончим на этом разговор.
- Но я не договорила! Дело в том, что мы виделись с Андреем в ту ночь. Я умоляла его уехать.
- А он просил у вас денег.
- Как вы угадали?
- Загадка слишком проста. Вы дали?
- Дала. Но совсем незначительную сумму. Больше у меня просто не было.
Инна смотрела на сыщика умоляюще и все время норовила доверительно взять его за руку, мол, пойми и учти в своем расследовании.
- Идите спать, Инна. Вам нужно отдохнуть.
Никсов дождался, когда ее шаги стихнут, после чего сам вышел в коридор. Весь дом спал, только рядом с комнатой хозяина безмолвным истуканом, даже дыхания его не было слышно, торчал охранник. Очевидно, второй находится вне дома. Не с них же опрос снимать! Никсову очень хотелось поговорить с Хазарским, и чем быстрее, тем лучше. Пока люди находятся под непосредственным впечатлением от случившегося, они куда более откровенны и разговорчивы, чем спустя день-два после событий. Но Никсов даже приблизительно не знал, где искать Хазарского в большом доме.
Сыщик поднялся в отведенную ему комнату. Добрейшая Марья Ивановна улучила минуту в общей суете и загодя указала маршрут на второй этаж. Комната была узкой, с облицованной вагонкой стенами, косым потолком и широкой застекленной дверью на балкон. Конечно, Никсов вышел туда покурить.
В мире было сумрачно, зябко, туманно и только узкая розовая полоска в небе обещала скорый рассвет. Прямо под балконом стоял великолепный, мокрый от росы, кустище красной смородины. В предрассветной мгле было видно, как плотно он обвешан гроздьями ягод. Около куста важно разгуливала сорока.
- Мэгпай, значит, - пробормотал Никсов. - А ведь получается, голубушка, что ты своего мужа и убила. Иначе зачем было так нервничать и слезы лить?
14
Поспать он уже не мечтал, но хоть полежать на свежей простыне! День будет трудным. И все-таки он задремал, но, казалось, и пяти минут не проспал, как его разбудил низкий, неизвестно откуда идущий гул. В комнате было уже светло. Никсов схватил брюки и вышел на балкон. Гул возрастал, потом стал нестерпимым. Следователь буквально вывернул голову и к своему удивлению увидел в небе вертолет. Маленький, зеленый и легкий, как кузнечик, он завис над домом, потом метнулся в сторону и исчез из видимости. Басовитый гул его украсился невнятным чиханием и смолк.
- Батюшки, это к нам! - Никсов буквально скатился вниз по лестнице. В доме уже активно сновали люди, казалось, что их здесь многие десятки, все друг с другом сталкивались и никак не могли оббежать друг друга. В дверях стояла полностью одетая, и даже подкрашенная Инна и взывала неизвестно к кому:
- А меня возьмут? Как вы думаете, меня возьмут в вертолет?
Хазарский устремился к выходу, все бросились за ним. Вертолет сел на овальном лугу около церкви. На земле он уже не казался таким юрким и маленьким. Санитары с диковинного устройства носилками столкнулись со встречающими в саду, и все ходко побежали назад к дому. "И весь этот дурдом из-за одного подстреленного коммерсанта, - с внезапным раздражением подумал Никсов. - Добро бы рана была настоящая, а то ведь так… счастливый случай".