– Из ресторана, помнишь? Заехать ко мне обещался, так я жду.
– Пришел? – еще не веря в удачу и боясь ее спугнуть, выдохнул Купцов. – Пришел или нет?
– Здесь… – Она засмеялась. Вместе с ее голосом долетали шум оркестра, звон посуды и сердитые женские голоса. – Я с кухни тебе звоню, не задерживайся.
– Сейчас буду, жди.
Положив трубку, Иван поглядел на Бондарева:
– Звонила Сокина. Официантка, которую задержали с облигациями, украденными на квартире Котеневых. Тот, кто с ней расплатился этими облигациями сейчас сидит в кафе.
– Едем. – Бондарев встал, открыл сейф. Убрал бумаги и достал из него кобуру с пистолетом…
– Я к Рогачеву. Надо взять машину, а ты позвони в отделение, пусть дадут ребят. Да предупреди, что он может быть вооружен, жилеты пусть наденут. И нам бы не мешало, да только где их сейчас возьмешь, на ночь-то глядя?..
Лыков заявился к Жедю в тот момент, когда Витек, пропустив стаканчик, с урчанием закусывал. Выйдя на звонок в прихожую и открыв дверь, он с удивлением посмотрел на Аркадия.
– Ты? – выковыривая пальцем застрявшее между зубов мясо, уставился на него Витек. – Случилось чего?
– Один? – заглянул в открытую дверь комнаты, вместо ответа поинтересовался Лыков. – Доедай и собирайся, – не терпящим возражений тоном велел он. – Я сейчас заезжал к Олегу, а его, дурака, нет дома. То ли загулял, то ли уже загремел. Давай пошевеливайся. И не лупай глазами, время не ждет.
Витек увидел в руках Аркадия разбухшую сумку. – Это чего? – кивнул он на нее.
– Жратвы на дорогу в Таганском купил, – проходя в комнату, объяснил Лыков, – хорошо еще, стали ночные магазины открывать. А до этого на работу мотался.
– После всех дел? – недоверчиво прищурился Жедь. – И охота тебе на работу гонять?
– Охота, – усаживаясь в кресло, буркнул Аркадий.
Хватит, поиграли, – решил он, – теперь выход на финишную прямую – либо пан, либо пропал! Вещи упакованы, лежат в сумке, там же парабеллум, патроны, деньги и продукты. Документы в кармане, квартиру запер, ключи взял, свет и газ выключил. Заехал по дороге к Витьку, на квартиру к Олегу Кислову, но того не оказалось дома.
"Ну и черт с ним, – спускаясь вниз, подумал Аркадий, – обойдемся без него. Времени в обрез, надо добивать Котенева".
– Куда поедем? – жадно доедая и набив полный рот, невнятно спросил Витек.
– К Мишке Котснеиу, – усмехнулся Лыков.
– Чего? – Жедь с трудом проглотил последний кусок и ошарашенно выпучил глаза. – Соображаешь, чего буровишь? Какие поездки за тыщи верст?
– На машине. Выведешь свою лайбу – и покатим. На чужой нельзя, засекут по дороге.
Витек сразу потерял аппетит. Он лихорадочно прикидывал, как бы половчее отказаться от поездки.
– Куда же на ночь глядя? – надеясь отговорить приятеля от бредовой затеи, промямлил Жедь.
– Зато трасса свободна. За пару-тройку дней управимся, еще поспеешь вернуться до приезда своих. Работа у тебя все равно не бей лежачего, по пути вывесишь табличку, что на базе.
И все дела! – как о давно решенном и обдуманном, ответил Лыков.
– Так я выпил! – сделал еще одну попытку Витек.
– Ночь на дворе, – нетерпеливо вздернул подбородок Аркадий. – Кому нужно проверять тебя? Потом проветришься.
– Может, самолетом? – прибирая со стола, несмело предложил Жедь. – Быстрее, а за бабки билеты перекупим в аэропорту. Ну, перекантуемся часа три, и улетим, а?
– С этой дурой? – Лыков, приоткрыв сумку, показал парабеллум. – Там же нас, как миленьких, повяжут, а у Мишки Котенева без стволов делать нечего. Надо его потрошить, понял? У него все, иначе не уехал бы. Живей, Витя, поворачивайся. За ночь сколько отмахать успеем!
Жедь бестолково закружился по комнате, хватая то одно, то другое. Выезжал он из города редко – разве что к родне в деревню, – но то совсем другое дело. Тут же едешь в неизвестность, и хорошо, если действительно уложишься в три дня, как обещает Аркашка. Но можно и не уложиться. Что брать: бритву, деньги, паспорт, старый тренировочный костюм, на всякий случай тапочки, запасную рубаху. Прихватить из холодильника пару пива?
– Сумка где? – не выдержав, Лыков начал помогать ему собираться. – Кидай навалом, потом разберем.
Заметив выставленные Витьком из холодильника бутылки с пивом, он взял одну, зубами открыл пробку и, запрокинув голову, жадно припал губами к горлышку.
– Пересохло в глотке, – отставив бутылку, пояснил он Жедю, – как от Таньки уехали, так и мотаюсь без передышки. Ключи от машины не забудь, возвращаться плохая примета.
Витек прыгал на одной ноге, не попадая в штанину. Наконец, он оделся, вышел на кухню, погремел там посудой и вернулся, держа в руках наган.
– Вообще, я его в приемном пункте прячу, – убирая в сумку оружие, сказал он, – а сегодня не заехал. "Жигуленка" куда девать? Он тут стоит, в переулочке.
– Доедем на нем до твоего гаража, – быстро сообразил Лыков, – там и бросим. Не боись, когда нашего миллионера выпотрошим, у тебя "мерседес" будет. Собрался? Пошли!..
– Щас, записку своим оставлю, – роясь в буфете в надежде отыскать карандаш и бумагу, откликнулся Жедь.
– Брось, сам раньше вернешься, – остановил его Аркадий.
– Тогда присядем на дорожку.
Присели. Уходить Витьку не хотелось, и он в оставшиеся минуты все еще старался придумать что-то такое, что заставило бы Лыкова отказаться от поездки. Но как назло в голове вертелись обрывки пустых мыслей о недопитом пиве, испорченном ужине и запропастившемся куда-то Олеге – хорошо, если тот действительно загулял, а вдруг повязали? Хотя когда его могли успеть повязать мильтоны? Да и на чем бы ему сгореть за короткое время, прошедшее после визита на квартиру Ставим? Втроем, конечно, поехать веселее, и Жедь предложил:
– Может, заедем еще разок к Кислову?
– Некогда, – отрубил Аркадий.
Пользовавшийся широкой популярностью в молодежной среде ресторанчик, в который повадился ходить обладатель украденных на квартире Котенева облигаций, Ивану никогда не нравился: шумный, бестолковый, похожий на зал ожидания вокзала, зажатый с двух сторон стеклянными стенами, он всегда был полон. Здесь часто затевались скандалы, а то и драки – милиция давно и, надо сказать, без особых успехов пыталась навести там порядок. Участковые называли его с презрительностью "гадюшником". Случалось, там приторговывали наркотиками, предлагали на ночь "девочек" или прижимали в углу приезжего простака и обирали до нитки.
Днем там обычно сонно и тихо, подают комплексные обеды, а вечером зажигаются разноцветные фонарики над эстрадой, гремит оркестр, распаренные официантки разносят вино и мороженое, жмутся в "танце" пары, часто однополые, звенят бокалы… На улице у входа, даже в трескучие морозы не убывает очередь желающих попасть сюда. Еще бы, известное место, в центре, на широком, продуваемом всеми ветрами проспекте, условная респектабельность которого соответствовала эпохе застоя.
Купцов знал, что известный проспект имеет этажи не только над землей, но и под ней – вниз уходили лестницы, ведущие во мрак длинных коридоров, облицованных серой бетонной плиткой, разорванной воротами складов, подсобных помещений, холодильников для продуктов. В этих коридорах-тоннелях, пробитых для хозяйственных нужд, свободно могли разъехаться два грузовика, а вдоль бетонных стен тянулись узенькие тротуарчики, на которых не разойтись и двум пешеходам. Когда смолкал шум наверху, оживали тоннели, принимая машины с товарами, продуктами, выпуская из своего чрева тяжело груженные мусоровозы – проспект готовился к новому дню – суетному, колготному.
Однажды Ивану пришлось заниматься делом, связанным с торговлей наркотиками, и он никак не мог понять, почему не удается взять с поличным дельцов наркобизнеса, облюбовавших себе в качестве рынка один из ресторанов на проспекте? Не мог понять до тех пор, пока не изучил все закоулки над землей и под ней. Система уловок, применявшихся наркоторговцами, оказалась простой и сложной одновременно: они находили покупателя, договаривались с ним о цене и исчезали, а потом появлялись вновь, и происходил обмен по известной схеме товар – деньги. Как выяснилось, торговцы подобрали ключи к дверям черного хода нескольких ресторанов и распределили роли – одни искали покупателей, а другие сидели с "товаром" в соседнем кафе. Договорившись о сделке, кто-то из наркоторговцев незаметно спускался к лестнице черного хода, открывал ее своим ключом и, пройдя пару пролетов вниз, оказывался в бетонном коридоре-тоннеле. Шел до другой двери, ведущей наверх, в соседнее кафе, где его ждали приятели. Отперев дверь, он поднимался в зал и брал у них порцию зелья, а потом проделывал обратный путь.
Сейчас предстояло задержание в известном злачном месте на проспекте, и Купцов попросил двух оперативников из местного отделения спуститься вниз, в тоннель, и занять позицию у двери черного хода – когда имеешь дело с "драконом", такая предосторожность не лишняя.
К дверягл "гадюшника" подошли вчетвером. Швейцар, узнав "начальство", приоткрыл дверь, окриками отгоняя рванувшихся в образовавшуюся щель страждущих из очереди:
– Осади! Мест нету!
Оперативники вошли в вестибюль. Около пустой вешалки курили две молоденькие девицы, другие толпились у дверей женского туалета. Нижний зал не работал – за стеклянными дверями темнота, время к полуночи – скоро закроют и верхний зал.
Ключ от выхода через нижний зал у тебя? – обернулся Иван к местному оперативнику. – Выводить лучше оттуда.
– Ключ есть.
– Хорошо. Передай по рации, чтобы машину подогнали со двора и подожди нас.
Поднялись на второй этаж, в верхний зал, – который почему-то именовался "красным". Еще у дверей уши заложило от децибелл оркестра – казалось, чем ближе час закрытия, тем громче он играет, словно подхлестывая публику…
Чуть поморщившись, – он не переносил громкой музыки, – Иван пропустил вперед Бондарева. Саша сразу направился к стойке бара, оттуда прекрасно просматривался весь зал: те, кто сидел за столиками и кто танцевал. Купцов, лавируя между сновавших с подносами официанток, начал пробираться к кухне.
Любу он заметил сразу – она стояла около декоративной стенки, скрывавшей раздаточную, и напряженно всматривалась в каждого входившего.
– Здесь? – подойдя к ней спросил Купцов. Люба замешкалась с ответом буквально на секунду, но Иван успел подумать, что они опять опоздали. Вдруг он посидел да ушел?
– Да, – выдохнула Сокина, и лицо ее пошло красными пятнами от волнения. – Только я вас очень прошу, чтобы потом мне никаких неприятностей. Знаете, как бывает? Поможешь, а тебя начнут таскать по судам.
– Таскать не будут, – успокоил Иван. – Где?
Люба показала глазами на столик около стеклянной стены. Иван медленно обернулся.
В компании с двумя девицами за столиком сидел рослый, широкоплечий парень в модной куртке бежевого цвета. Ничем не примечательное, обычное лицо, даже симпатичное, без следов "злодейства" – скорее, усталое, несколько равнодушное, с легкой улыбкой на полных губах. Но это лицо Купцов был способен узнать среди тысяч других. Лицо Котенева отлично описала его – фоторобот, лежавший в кармане Ивана, был удивительно схож с оригиналом.
Поблагодарив Любу, Иван подошел к бару. Встав рядом с Сашей спиной к залу, он объяснил ему, где сидит "дракон".
– Девицы мешаются, – шепнул Бондарев, поглядев на парня в бежевой куртке. – А он, кстати, выглядит трезвым.
– Сухое пьют, – потягивая из стакана минералку, откликнулся Купцов. – Вместе пойдем, или я один?
– Давай, как договорились, – расстегивая пиджак, ответил Саша, – я прикрою выход, тяни его ко мне и смотри за руками.
– Ладно, – поставив на стойку стакан, Иван направился к столику, за которым расположился Киотов, не зная, что тот уже обратил внимание на Сокину и беседовавшего с ней мужчину.
Опасность Олег почувствовал в тот момент, когда незнакомец, расставшись с официанткой, направился к стойке бара – почудилось нечто знакомое в его манере держать спину, повороте головы: он его уже где-то видел, причем, не так давно. Но где? Эти широкие, чуть сутулые плечи… И словно ударило! Когда он выбирался из квартиры Ставич, этот человек стоял спиной к нему в комнате!
"Продала сука, торговая падаль!" – ожгла мысль.
Сразу все встало на свои места – наверняка официантка попалась с облигациями, ее допросили и велели позвонить, когда он придет. И она позвонила! Надо же было сделать такую глупость – снова придти в этот проклятый кабак!
Мысль работала лихорадочно… Так… На лестницу не прорваться – недалеко от выхода стоит второй милиционер, а этакого громилу не сбить с ног и не отпихнуть в сторону. Бросаться в окно? Безумие, – стекло толстенное, его не выбить, а внизу асфальт. Да и там, видимо, засада. Стрелять!? Пистолет под курткой, но что это даст? Захватить, в качестве заложницы, одну из подсевших к его столику проституток и попытаться пробиться к выходу?
Пытаясь сообразить, как вырваться из западни, Олег медленно поднялся из-за стола, не обращая внимания на недоуменные взгляды девиц.
– Ты чего? – спросила одна, хватая его за руку.
Мужчина, которого он видел в квартире Ставич, неумолимо приближался. Его глаза, казалось, совершенно не смотрели на Кислова, но тот готов был поклясться, что незнакомец чутко сторожит каждое его движение.
Захотелось завыть от отчаяния. Так глупо попался! Дрожь внутри, которая не оставляла его после поездки к любовнице Котенева, сейчас охватила все его тело. Неужели конец? И тут вспомнилось, что за кухней есть лестница, ведущая вниз, а в конце ее стеклянная дверь в дюралевом переплете, за которой подвалы. А там по тоннелям снуют грузовики. Можно уцепиться за кузов и выбраться на улицу. Там – свобода!..
Толкнув развалившуюся на стуле проститутку, наступив ей на ноги и не слушая рассерженных воплей, Кислов рванулся и побежал через зал к декоративной стенке, скрывавшей прилавок раздачи. Опрокидывая стулья и не слыша криков за спиной, он устремился к спасительной двери. Скорее!!!
Сбив с ног официантку, выносившую в зал уставленный бутылками тяжелый поднос, он перемахнул через стойку раздачи и бросился бежать – мимо огромных, пышущих жаром плит, кипящих котлов, мимо женщин и мужчин в белых поварских куртках, мимо разделочных столов с горками нарубленных овощей, мимо, мимо…
Оглянувшись, он увидел, что тот, из квартиры Ставич, бежит следом, а с другой стороны, пытаясь отрезать от черного хода, – с удивительной для его комплекции быстротой, – продвигается второй милиционер.
Развернувшись, Олег подпрыгнул и ударил йогой по огромному котлу, в котором шипело и булькало какое-то варево. Котел грохнулся на выложенный керамической плиткой пол. Ударила вверх струя пара, тут же превратившаяся в душное облако, расплескалась горячая жижа, и Купцов едва успел отпрянуть в сторону.
А Олег уже понесся дальше, все опрокидывая на пути, топча помидоры и мясо, осклизаясь на капусте и картофельном пюре, перепрыгивая через котлы с водой и колоды для рубки туш.
Бондарев заторопился к кухне, поняв, что Иван не успеет перехватить рванувшего к черному ходу "дракона". Публика в зале еще не поняла, что происходит, а с кухни уже доносились крики и грохот разбитой посуды.
Саша видел, как Купцов, вынырнув из молочно-белого облака пара, перепрыгнул через лужу кипятка и побежал вдоль стены, стремясь опередить "Дракона" и раньше него оказаться у лестницы, ведущей к черному ходу: если преступник затеряется в тоннелях-коридорах, сумеет обмануть или устранить со своего пути местных оперативников, то поиск значительно усложнится да и затянется – суток не хватит, чтобы обшарить лабиринты подвалов. И Саша рванул вперед.
И все же Бондарев не успел – когда он подбежал к лестнице, бежевая куртка уже мелькнула внизу и донесся дробный стук каблуков по ступеням. В один прыжок преодолев расстояние до нижней площадки, Бондарев увидел беглеца около двери из толстого матового стекла, перекрещенного полосами дюрали. Затравленно оглянувшись, тот отступил на шаг, намереваясь плечом высадить стекло.
Саша рывком бросил вперед свое сильное большое тело и ногами сбил парня на пол. Навалившись на него, Бондарев перехватил запястье, вывернул руку и надел браслет наручника. Подтянув другую руку, защелкнул замок и рывком поставил "дракона" на ноги. Обыскал. Удивился, обнаружив под курткой пистолет ТТ, – ожидал увидеть парабеллум.
Подбежал запыхавшийся Иван. Отпер дверь черного хода:
– Выводи к машине, а я поднимусь. Там на кухне еще разобраться надо. Без меня не уезжайте…
Домой Купцов возвращался под утро. В машине укачивало, глаза слипались и клонило ко сну. В приоткрытый ветровичок врывался холодный ветер – казалось, еще недавно были такие теплые ночи, а уже засвежело, хотя дни стоят погожие – хоть загорай.
Но похоже, это прощальная теплынь лета – скоро подступят ненастные дни, набегут на город холодные ветры, заморосит дождь… Быстро промелькнет бабье лето, отпылают пурпуром калины и клены, упадет жухлый лист, набрякнут от дождей проселки, водостоины на лугах и лесных тропах. Надо бы до дождей выбрать время и побывать на могилке у деда, а то мучает безотвязно все тот же сон.
Иван устало откинул голову на высокую спинку сиденья – сегодня, он, пожалуй, сделал все, что мог. Теперь известны фамилии и адреса "драконов" – у них, как у всех обычных людей есть и то, и другое, – дежурные оперативные группы выехали на задержание. Конец банде, конец делу, и дай Бог, чтобы не было такого следующего. Как хочется подремать, но в ушах стоит истеричный, надсадный крик задержанного:
– Не убивал! Не убивал я!..
Как он кричал! И крик долго не затихал в глубине по ночному пустынных коридоров Петровки…
Глава 6
Хорошо поставленный, чуть осипший от напряжения голос, солидно вещал через мегафон:
– Дорогие гости столицы! Вас приглашают на экскурсию по достопримечательным местам нашего прекрасного города. Автобус подвезет вас к Ваганьковскому кладбищу, где вы сможете посетить могилы Высоцкого и Сергея Есенина, а потом мы отправимся на Новодевичье кладбище, где вам покажут могилы Хрущева и других известных деятелей. Автобус отходит через полчаса.
Проходя мимо красного "Икаруса", Иван поглядел на мужчину с мегафоном – к его изумлению, им оказался негр, одетый в потрепанные джинсы и отечественную курточку.
– После экскурсии обедаем в нашем кооперативном кафе, – подмигнув Ивану, сообщил негр.
"Ба, да он еще и кооператор, – усмехнулся Купцов. – На чем только не делают бизнес".
В зале аэропорта, как всегда, многолюдно – пассажиры получали багаж, толпились у окошечка справочной и у стоек регистрации. Иван остановился, высматривая Бондарева. Мимо, впереди живописной группы клерков, важно шествовал полный мужчина в дорогом костюме. За ним несли коробки с "Шарпами" и "Тошибами". Его потное узкоглазое лицо недовольно морщилось.
– Не могли машину подать к трапу, – выговаривал он сопровождающим – все-таки начальник прилетел.
– Да-да, неприятная заминка получилась, – угодливо соглашался семенивший рядом с ним человек. – Как поездочка, Джума Юиусович?
– Нормально… – важно ответил толстяк и вышел в предупредительно открытые перед ним двери.