– И кто занимается их сбытом?
– Мой гвинейский партнер. Все мои алмазные шахты зарегистрированы как совместное предприятие, – пояснил он. Посвящать Карину в тонкости своего алмазного бизнеса, к которому та вдруг проявила интерес, Константин Викторович не собирался. Он завещал алмазные рудники дочери, и жене не должно быть до них никакого дела. Впрочем, Карина больше о них не расспрашивала.
– А как отличить настоящие алмазы от подделок? Поместить алмаз в стакан с водой, и он исчезнет? В смысле станет невидимым.
– Скажем так, становится менее видимым, чем на воздухе, и настоящий бриллиант действительно трудно различить невооруженным глазом в чистой воде. Отсюда и появился ювелирный термин "камень чистой воды". Можно также провести бриллиантом по стеклу или полированной поверхности другого камня – настоящий алмаз самое твердое из всех природных веществ и обязательно оставит царапину. Впрочем, стекло могут поцарапать и другие камни – корунд, например. Вообще, отличить природный алмаз от синтетического или камня-заменителя на глаз практически невозможно. Очень часто в качестве имитаторов бриллианта выступают циркон, фианит, топаз и бесцветный сапфир, так называемый лейкосапфир. Все эти камни внешне поразительно похожи на ограненный алмаз, и только эксперт может отличить настоящий камень от подделки.
– Понятно, – сказала Карина. – Надеюсь, бриллианты в моем колье будут настоящими.
– Гарантирую, – заверил ее Константин Викторович.
В ювелирном магазине он выбрал самое дорогое золотое колье с бриллиантами, за которое заплатил сумму в гривнах, эквивалентную пятидесяти тысячам долларов. Для колье Карина предусмотрительно надела платье с глубоким декольте, и великолепие бриллиантового сияния, рассыпанное по ее плечам и груди, было достойным украшением ее красоты.
Обмыть драгоценную покупку они отправились в шикарный ресторан с французской кухней. Ознакомившись с меню, Карина сделала королевский заказ: форель с креветками, профитроли с шоколадным кремом и тутти-фрутти с мороженым. Константин Викторович заказал себе блюдо под названием "искрящееся французское фондю" из мякоти телятины, оленины и баранины, жюльен из рыбы и грибов и салат "Провансаль" традиционный. Пить в этот вечер они решили только шампанское. Чтобы шикануть по-настоящему, Константин Викторович выбрал "Кристалл", одна бутылка которого стоила тысячу долларов. Гулять так гулять! Чертовски дорого, конечно, выкладывать такие деньги за шампанское, которое по вкусу он не отличил бы от обычного "Игристого", но зато какое ощущение собственной значимости: пить шампанское, которое было создано специально для российского императора Александра II, а теперь и Лукин мог себе позволить побаловать свою красавицу жену этим царским вином.
Французская кухня и дорогущее шампанское Константину Викторовичу впрок не пошли. После мясного блюда он почувствовал ноющую боль в желудке, но старался не подавать виду, что ему плохо. Настроение у Карины было превосходное, и, чтобы не испортить ей праздник, он стоически терпел нарастающую боль, пока жена сама не заметила смертельную бледность на его лице.
– Тебе плохо? – отставив в сторону недоеденное мороженое, спросила она.
Лукин, скривившись от пронзившей его резкой боли, кивнул головой.
– Тогда чего же ты молчал? Поехали домой. Спасибо за прекрасный ужин, милый, все было потрясающе вкусно, – поблагодарила она и подозвала официанта.
Константин Викторович расплатился за ужин кредитной карточкой.
Когда он под руку с поддерживающей его Кариной подошел к "бентли", его скрутило так, что машину он вести не смог бы.
– Может, тебя в больницу отвезти? – сев за руль, предложила она.
– Не надо в больницу, дома приму лекарства и попустит, – отозвался он с заднего сиденья, корчась от боли. – В первый раз, что ли?
– В том-то и дело, что не в первый. Тебе нужно обратиться к врачу, а не заниматься самолечением, – укоризненно заметила она.
– Да обращался я к врачу, – заверил он. – Просто сегодня забыл выпить таблетки, что мне прописали.
– Как знаешь, – пожала плечами она, поворачивая ключ зажигания.
Карина была достаточно опытным водителем и за рулем "бентли" чувствовала себя вполне уверенно, хотя и была подшофе. Управлять такой машиной было одним удовольствием, если бы не стонущий на заднем сиденье муж.
Приехав домой, Константин Викторович принял таблетки от язвы, и боль постепенно утихла, но чувствовал он себя все равно паршиво, и ему было не до секса, хотя Карина исполнила бы теперь любое его желание. Она умела быть благодарной, особенно после таких баснословно дорогих подарков, как соболиные шубы и бриллиантовое колье.
Ночью Константину Викторовичу приснился кошмарный сон, будто в спальне под ним разверзлась страшная воронка, из которой вырывались языки пламени, и перед ним возник козлобородый черт с вилами в лапах.
– Полковник КГБ Лукин? – деловито осведомился черт.
Константин Викторович раскрыл было рот сказать, что он в отставке, да и КГБ давно нет, но посланник ада не стал его слушать.
– Бывших чекистов не бывает, – изрек черт и вонзил ему вилы прямо в живот.
Лукин взвыл от пронзившей его боли. Черт же легко поднял его на вилы и швырнул в пылающую жаром преисподнюю. Константин Викторович не верил ни в Бога, ни в черта, но сон был настолько реалистичным, будто он и впрямь побывал в аду. Провалившись в воронкообразную штольню, Лукин долго падал, но не разбился. Когда он почти достиг дна пропасти, его на лету подхватили ведьмы-старухи в черных плащах, подобных крыльям летучих мышей. Освещая себе факелами путь, ведьмы понеслись с ним по подземелью и вскоре доставили его к вратам ада. Охраняли те врата два здоровенных черта с огромными рогами и квадратными бандитскими мордами. Лукина, на котором из одежды были только семейные трусы, а от нанесенных вилами страшных ран на животе не осталось и следа, рогатые братки пропустили в ад без лишних вопросов.
Заправлял тем адом Сатана в облике Иосифа Сталина – с усами, в кителе с погонами Маршала Советского Союза и в брюках навыпуск с красными лампасами, только без ботинок, потому как вместо ступней у Сталина-Сатаны были копыта. То, что и в аду генералиссимус Сталин всеми верховодил, Константина Викторовича не удивило. Собственно, Иосиф Виссарионович Сталин-Джугашвили, которого в свое время миллионы советских людей почитали, как "земного бога", и при жизни был дьяволом в человеческом обличье, желчные тигриные глаза которого излучали сатанинскую силу.
Когда ведьмы привели Лукина к властелину преисподней, он очень сконфузился, что предстал перед Сталиным-Сатаной в одних трусах, однако генералиссимус ада не стал выговаривать ему за внешний вид.
– Доброй ночи, Иосиф Виссарионович! – вытянувшись в струнку, поприветствовал Лукин адского Сталина.
– Ну докладывай, палковник, как там, нэ забыли еще таварища Сталина? – с грузинским акцентом спросил тот.
– Конечно не забыли, Иосиф Виссарионович.
– Нэбось, ругают меня, да?
– Есть такие, что и ругают. Но лично я вас, Иосиф Виссарионович, очень даже уважаю, – поспешил заверить Лукин.
Сталин посмотрел на него тяжелым взглядом.
– Садысь, в ногах правды нэт, – сказал он, а сам, сжимая трубку в кулаке, подошел к радиоле.
Покрутив ручку настройки, он поймал волну какой-то радиостанции, передававшей последние новости ада. Диктор загробным голосом поведал о последних трудовых достижениях чертей, как-то досрочное выполнение пятилетнего плана по газификации котлов для грешников и производству сковородок с тефлоновым покрытием, создающих, по словам диктора, дополнительный комфорт поджариваемым, чтобы те не пригорали. Завершился выпуск адских новостей похоронным маршем, под музыку которого диктор скорбным голосом зачитал:
Нет слов таких, чтоб ими передать
Всю нестерпимость боли и печали,
Нет слов таких, чтоб ими рассказать,
Как мы скорбим по вас, товарищ Сталин!
Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?
Ты должен слышать нас, мы это знаем.
– Слишю, слишю, – набивая трубку, кивнул Сталин. – Знаешь, кто эти стихи обо мнэ напысал? – обратился он к Лукину.
– Знаю – Константин Симонов, – уверенно ответил тот.
Эти стихи попались ему на глаза неделю назад, когда он просматривал в Интернете публикации о Сталине. Интерес к Иосифу Сталину объяснялся тем, что Константин Викторович подумывал написать мемуары и в первой главе хотел описать похороны "вождя всех народов", на которых его чуть не затоптали насмерть.
Когда умер Сталин, Косте Лукину было всего шесть лет. Похороны императора шестой части планеты он запомнил навсегда – день 9 марта 1953 года чуть не стал последним днем в его жизни. Тогда в Москве на Трубной площади возникла чудовищная давка, во время которой погибло немало людей: усопший пахан добирал послушных овечек в свое, теперь уже неземное, царство…
Низкорослый грузин с узким лбом и оспинами на лице (на портретах их, естественно, не рисовали) был "отцом всех народов", и когда он умер, плакали и старые, и молодые, и дети. Девицы те просто надрывались от слез, и казалось, что с утратой Сталина весь мир осиротел и человечество не переживет такую потерю. Костя, в семье которого портрет Сталина висел вместо иконы, рыдал вместе со всеми: такое было потрясение, что "земной бог" оказался простым смертным. Трое суток нескончаемым потоком вливалась в Колонный зал всенародная река любви и скорби. Скопление народа было столь велико, что на улицах Москвы то и дело возникали давки, но люди шли и шли, как заколдованные, и маленького Костика, на глазах которого толпа скинула милиционера с лошади и, возможно, растоптала, не раздавили в том роковом потоке лишь потому, что ему удалось залезть под военный грузовик, которым был заблокирован узкий проход с Трубной площади на Неглинку.
– Вот ты знаешь, палковник, что я дьявол, – задумчиво разглядывая огромный глобус, сказал Сталин. – Под моим чутким руководством были сгублены миллионы людских душ, и далеко нэ все были врагами народа. Органы, в которых ты служил, кого угодно магли пасадить, лишь бы выполнить мой сатанинский план, иначе им самим нэ сносить головы. Я гепеу разрешил даже детей расстреливать за измэну родине и шпионаж, правда, только тех, кто старше двенадцати лет. Ну сам панимаешь, какие там шпионы могут быть в двенадцать лет – шпана еще, но наши славные органы выявляли таких несовершеннолетних "шпионов" тысячами. А какую "чистку" я провел в Красной Армии – расстрэлял пэрэд войной почти весь комсостав от маршала до лейтенанта. И при всех моих, так сказать, перегибах савецкий народ любил мэня неистовее, чем "вечно живого" Ленина, да что там Ленина, меня любили больше, чем Бога! Как думаешь, пачему?
– Потому, что был культ, но была и личность, как сказал о вас писатель Шолохов, – ответил Лукин.
– Культ личности – это следствие всенародной любви к таварищу Сталину, а нэ пэрвопричина, – заметил Сталин.
Раскурив трубку, он прошелся перед столом на своих копытах и начал неторопливо говорить как бы сам с собой:
– Пэрвопричина кроется в самой сущности человека, в котором гэнэтически заложена вера в Бога. Эта патребность в подчиненности висщему авторитету для многих савершенно нэобходимая вэщь. Таким абсолютным авторитетом для савецкого народа был таварищ Сталин. И культ личности вазник патаму, что я был магущественнее Всевышнего. Отправлял на смэрть, кого хател, карал целые народы, а мэня прадалжали безудэржно славить – называли корифеем всех наук, мудрейшим из мудрых, величайшим из великих, и савецкие попы в своих малитвах правазглашали мэня богоизбранным вождем. Такого триумфа Сатаны нэ было со дня сотворения мира, – самодовольно усмехнулся Сталин-Сатана.
Трубка у него погасла, он зажег ее снова, затянулся один раз и продолжил:
– О чем говорит диалектический материализм? – задался он вопросом, и сам себе на него ответил: – О единстве и борьбе противоположностей, как двигателе исторического процесса. Дьявол есть противоположностью Бога, но дьявол с ним и един. Я, как Сатана, миллионами изводил людей, а мой антипод Бог вабще устроил Всэмырный потоп – истрэблю, сказал, с лица земли чэловеков, и скотов, и гадов, и птиц нэбэсных – всэх истреблю! У него только никчемный Ной был праведен и нэпорочэн. Что же Бог за Творэц такой бэстолковый, что даже птички у него парочными палучились? Вот я, напримэр, прынял Расию с сохой, а сдал ее с атомной дубиной и с таким оружием мог бы устроить на зэмле пахлэще Всэмырного потопа. Травинки, микроба бы после Мировой атомной войны нэ осталось. Всю планэту прэвратыл бы в одын сплашной ад. Патому во всей Вселенной нэ было равного мне, а Бог за все время моего дьявольского правления ни разу в зэмные дела нэ вмешался, предоставив мне абсолютную власть распоряжаться чужими жизнями. Только когда тэбя окружают безропотные исполнители, когда никто нэ смеет тэбе возразить и все вокруг только поддакивают да восхваляют – наступает прэсыщение такой властью. То ли дело у нас в аду, с чэртями никогда нэ соскучишься, – усмехнулся Сталин и пристально посмотрел на Лукина.
От проницательного взгляда генералиссимуса преисподней Константину Викторовичу стало не по себе. Возникло неприятное ощущение, будто Сатана читает его мысли, а Лукин как раз думал о том, что Сталин вовсе не такой великий, как тот сам себя представлял. Оратором Иосиф Сталин был никудышным, а речи его малосодержательны. Никаких научных трудов он в сущности не написал, а все его так называемые сочинения – это его выступления, сделанные по какому-либо поводу. Целью его жизни стала одна всепоглощающая страсть – жажда власти. Только этой страстью азиатского сатрапа он был все время занят. Властолюбивый и грубый, вероломный и скрытный, завистливый и лицемерный, хвастливый и упрямый, чрезвычайно хитрый и подлый, мстительный параноик, боявшийся собственной тени, с детства тщедушный, капризный, сухорукий, болезненно самолюбивый и чувствительный ко всему, что ставило под сомнение его физическую силу – отсюда его маниакальная подозрительность, Сталин был настоящим воплощением зла. Выходец из семьи кустаря-сапожника, Иосиф Джугашвили, не имевший наклонности ни к наукам, ни к искусству, не владевший каким-либо ремеслом, проявить себя мог лишь в политических интригах. После смерти Председателя Совнаркома Ленина, который из-за тяжелой болезни и припадков безумия последние годы жизни лишь формально был главой государства, Сталин на своей номенклатурной должности генерального секретаря сумел сосредоточить в своих руках безграничную власть. Удалось это ему только потому, что более интеллектуальные однопартийцы поначалу не воспринимали его всерьез и за глаза называли косноязычного Кобу "самой гениальною посредственностью нашей партии", за что потом жестоко поплатились, ведь злопамятный Сталин никому никогда ничего не прощал.
"Величайшим из великих" Иосиф Виссарионович Джугашвили смог стать в глазах только еще более заурядных людей, чем был он сам, – такой у Лукина вертелся на языке ответ на вопрос Сатаны: почему Сталина так неистово любили? Прямо сказать это ему в глаза Константин Викторович не решился бы.
– Вот, значит, какого ты обо мнэ мнэния. Па-твоему, я гэниальная пасредственность, да? Ну-ну, – смерив Лукина грозным взглядом, зловеще протянул Сталин.
Понимая, что оправдываться бесполезно, Константин Викторович сконфуженно молчал.
Сталин прошел мимо стола, дошел до конца, вернулся и, вынув трубку изо рта, сказал медленно, не повышая голоса:
– Скоро ты узнаешь, что такое настоящий ад. Аудиенция закончэна. Иды пока.
На выходе из приемной Сатаны Лукина ожидали два здоровенных черта в форме сотрудников НКВД.
– Полковник Лукин, вы арестованы, – преградил ему дорогу один из чертей.
Требовать от чертей, чтобы те предъявили ему санкцию на арест, было глупо, и Константин Викторович безропотно проследовал под конвоем чертей в казематы преисподней, застенки которой напомнили ему до боли родную Лубянку.
Черти водворили его в одиночную камеру, в которой царил полумрак, подсвечиваемый лишь тусклой лампочкой из зарешеченного окошка над железной дверью. Долго скучать в одиночестве Константину Викторовичу не пришлось. Только он вздремнул на сколоченном из досок прямоугольном, от стены до стены, пороге, как его разбудил лязг отпираемого засова и в камеру в сопровождении двух чертей в забрызганных кровью фартуках мясников вошла нагая и чертовски красивая дама с изящными рожками на голове. В этой сексапильной чертовке с длинным, как у пантеры, черным хвостом Лукин, к своему изумлению, узнал Карину. В руках у нее была знакомая ему плетка из секс-шопа, которую та в свое время приобрела для их сексуальных игр, а на ногах – блестящие черные ботфорты.
– Карина, это ты?! – воскликнул он, пораженный не столько появлением жены в аду, сколько ее мощным хвостом, которым та напряженно била по полу.
В ответ Карина оскалилась страшными клыками и наотмашь стеганула его плеткой по лицу. От удара плетью Лукин подскочил как ошпаренный, но черти-мясники тут же уложили его спиной на пол. Навалившись на него, черти развели ему ноги, а хвостатая Карина носком своего лакированного ботфорта так прищемила ему пах, что он завизжал, как недорезанный, и… проснулся.
С трудом соображая, где находится, Константин Викторович в темноте машинально нащупал кнопку бра и включил свет. Карина лежала обнаженной под алой шелковой простыней, отвернувшись к нему спиной. Он посмотрел на ее черные, как вороново крыло, волосы, на соблазнительный изгиб ее бедер. Спящая жена выглядела мягкой и беззащитной, но перед глазами все еще стояла приснившаяся ему чертовка с клыками и хвостом.
– Чертовщина какая-то, – пробормотал он, рукой отгоняя наваждение.
Потушив свет, Константин Викторович тщетно пытался снова уснуть. Навеянные кошмарным сном дурные мысли не дали ему сомкнуть глаз до утра. Ведь что такое сновидения? Это подсознательное отражение работы мозга, который во время нашего сна бесстрастно обрабатывает не только загруженную за день информацию, но и чувства, мысли, переживания, и если подсознание вывело ему образы всякой нечисти, среди которой оказалась и Карина, значит, возникли эти страшные образы во сне не случайно. В вещие сны Лукин не верил, но не мог забыть пережитый во сне ужас и невольно анализировал, что бы этот сон означал, пытаясь понять: почему подсознание сгенерировало ему падение в преисподнюю, встречу со Сталиным-Сатаной и с садисткой чертовкой, принявшей образ Карины? Подсознание – это по сути та же интуиция. Оно может предостерегать нас от совершения ненужных поступков, предупреждать о возможных рисках. От того, правильно ли мы поймем подсказку подсознания, зависит, правильно ли мы потом поступим.