Михаил Павлович знаком подозвал официанта - теперь ясно, над ним подшутили и заставят раскошелиться за роскошный ужин. Кто бы это мог сделать: Рафаил или Саша Лушин? Как близкие и наиболее доверенные компаньоны, они знали телефон квартиры Ставич, правда, никогда туда не звонили, но разве не могла им в голову прийти шальная мысль позабавиться, причем, с их точки зрения, совершенно безобидно. Ну, если они так развлекаются, то заплатят ему больше, чем стоит ужин.
К удивлению Котенева, официант взять деньги отказался:
- Все оплачено, не беспокойтесь, пожалуйста. Заходите к нам еще.
- Непременно, - мрачно пообещал Михаил Павлович, поднимаясь из-за стола.
Времени половина восьмого, даже без двадцати восемь, сколько еще можно ждать? Если Александриди так надо с ним увидеться, пусть приходит вовремя. В следующий раз Котенев не поддастся на подобные провокации, а если грек снова позвонит, то пошлет его подальше вместе с предложениями.
Через заполнившийся посетителями зал он шел неспешно, втайне надеясь, что Александриди вот-вот объявится, подойдет с извинениями, - любопытно все же, чего он хотел? Котенев даже постоял немного в дверях, наблюдая, не направится ли кто к оставленному им столику? Но увидев, что официант начал собирать посуду, вышел в вестибюль. Тут же мелькнула другая мысль - надо было бы съесть горячее, чтобы не ужинать дома и не давать Лидии возможность долго высказывать свои неудовольствия.
Остановившись на ступеньках ресторанного подъезда, Михаил Павлович достал сигареты, закурил и хотел уже сойти вниз, но увидел остановившуюся около тротуара черную персональную "Волгу" и вылезающего из нее Сергея Владимировича Курова. Встречаться с ним не очень хотелось, но глазастый Куров его уже заметил, растянул губы в любезной улыбке и раскинул в стороны руки, словно готовясь обнять.
С Куровым приходилось встречаться и раньше, но эти встречи происходили на деловых совещаниях. Сергей Владимирович пользовался репутацией человека хозяйственного, делового, уверенно пробивавшего фонды и кредиты, не боящегося экспериментов и хозяйственного риска, чем снискал себе уважение руководства и других директоров, искренне завидовавших его хватке и умению всегда оказываться в струе. Близко с ним Михаил Павлович знаком не был - так, пару раз сидели в буфете за чашечкой кофе и сигаретой, обсуждая насущные проблемы и тихо жалуясь друг другу на неизбежные трудности, отсутствие валютных фондов и прочие неприятности.
Подойдя, Куров пожал Котеневу руку и улыбнулся:
- Гуляем?
- Да так, - уклончиво ответил Михаил Павлович.
- А я думал, собрались поужинать или уже вкусили от благ сего заведения, - посмеялся Сергей Владимирович, беря Котенева под руку. - Еду мимо, гляжу - стоит на ступеньках ресторации с выражением сомнения на лице.
- И решили остановиться? - покосился на него Михаил Павлович. С чего бы вдруг Курову, вечно торопящемуся по делам, останавливать машину и высаживаться, заметив стоящего у входа в ресторан знакомого? Темнит Сергей Владимирович, ох темнит.
- Нет, не решил, - обезоруживающе улыбнулся Куров. - Просто совпадение, некие обстоятельства заставили.
- Да? И какие?
- Извечная проблема, сломался мой водила, как говорят современные мальчики. Вдруг заявляет, что ему надо на базу, в движке у него, видите ли, стучит что-то. Ну, я решил выйти около стоянки такси и попробовать доехать за наличные, а тут заметил вас и вспомнил, что Михаил Павлович ярый приверженец автомобилизма и никогда не ходит пешком.
- Стало жалко денег и хотите попросить подвезти? - не удержавшись, съязвил Котенев. Черт с ним, пусть глотает, авось не подавится. Тем более настроение после несостоявшегося свидания и в связи с неотвратимо приближающимся очередным объяснением с женой становится все более мерзким. Так и тянет сказать кому-нибудь дерзость, словно репетируя разговор с Лидой.
- Угадали, - Сергей Владимирович скорчил покаянную мину, - ну, правда, Михаил Павлович, что вам стоит? Тут недалеко, подбросьте. Долг, говорят, платежом красен.
- Вы домой? - с делано озабоченным видом поглядел на часы Котенев, решивший все же сначала точно выяснить намерения знакомого, а то начнет просить отвезти в Ясенево или Беляево-Богородское. Охота гонять за столько верст без дела?
- Не угадали. У меня небольшое дельце неподалеку отсюда, и долее чем десять-пятнадцать минут я вас не задержу.
Он просительно заглянул в глаза Котеневу и снова улыбнулся. Михаил Павлович обреченно вздохнул и согласно кивнул:
- Хорошо, поехали. Только придется немного пройтись пешочком - машину я оставил в переулке.
- Какой разговор? Куда, направо?
Дорогой Куров болтал о каких-то пустяках. Михаил Павлович вежливо кивал и думал о своем - будет еще звонить Александриди или нет?
Увидев собственные "жигули", Котенев не поверил глазам - за рулем его машины сидел какой-то незнакомый человек, а из выхлопной трубы вился синеватый дымок, свидетельствовавший, что двигатель работает. Угонщик?! Какова наглость, при ярком свете, в самом центре города!
Михаил Павлович рванулся вперед: надо задержать вора, пока тот не успел тронуться с места и угнать машину. И как он только умудрился найти секретку и включить зажигание? Куров, натужно посапывая, торопился следом, пытаясь что-то спросить, но Котенев не обращал на него внимания.
Подбежав к машине, он рванул на себя дверцу водителя, но она была заперта изнутри.
- Открывай! - не помня себя, заорал Михаил Павлович и хотел ударить по стеклу двери кулаком, но почувствовал, что его сзади крепко прихватили за локти.
Недоуменно оглянувшись, он увидел двух рослых парней. Один, нахально подмигнув светлым глазом, свободной рукой открыл заднюю дверь жигуленка и предложил:
- Садись.
Еще более удивительным было то, что Куров, спокойно обойдя машину, сел на заднее сиденье и, нагнувшись к открытой двери, ласково позвал Михаила Павловича:
- Действительно, садитесь, поехали.
- Пустите, - рванулся Котенев, но парни не выпустили, а легко подтащили к машине и впихнули внутрь, усадив рядом с Куровым.
Заставив Михаила Павловича потесниться, на заднее сиденье влез и светлоглазый нахал, фамильярно обняв Котенева тяжелой лапой. Второй сел рядом с водителем. Тот медленно тронул с места и лихо вырулил на оживленную трассу.
Котеневу вдруг стало смешно - ну, разве не глупый сегодня день? Даже скорее идиотский: сначала несостоявшаяся встреча с телефонным анонимом, назвавшимся Лукой Александриди, затем пустое высиживание в ресторации, потом случайная встреча с Куровым, чужой человек за рулем "жигулей", поездка неизвестно куда. Ну и шуточки у любезного Сергея Владимировича! Будет потом о чем рассказать приятелям за рюмочкой.
- Это что, похищение? - повернувшись к Курову, с натянутой усмешкой спросил Михаил Павлович.
Ему никто не ответил. Незнакомец за рулем уверенно гнал "жигули" по незнакомому маршруту. Лежавшая на плече Котенева лапа светлоглазого нахала чутко сторожила каждое движение хозяина машины, а Куров все так же смотрел в окно. Михаил Павлович притих, поняв, что рассказывать о сегодняшнем приключении ему вряд ли захочется, если вообще представится такая возможность…
Глава 4
Долго петляли среди до жути одинаковых кварталов Теплого Стана, - прокрадываясь через дворы, въезжая в узкие подворотни, выскакивая вновь на проезжую часть шоссе, - пока не остановились около подъезда ничем не отличавшегося от других дома: длинного, светлого, с окнами без форточек, которые за деньги вынуждены были сделать сами жильцы.
Михаил Павлович уже несколько успокоился - он понял, что ему пока ничего не угрожает: жизни лишать его не собираются, за город не везут, а там будет видно.
- Пошли, посидим, пообщаемся, - повернувшись к нему, миролюбиво предложил Куров. - Звонили по моей просьбе, но извини, надо было проверить, как отреагируешь. А на людях, в кабаке, какой разговор?
- Значит, Лука Александриди - это вы? - приободрившись, недоверчиво хмыкнул Котенев. - Занятно.
- Нет, не я, - вылезая из машины, ответил Сергей Владимирович.
Светлоглазый нахальный парень, сидевший рядом с Михаилом Павловичем, слегка подтолкнул его плечом - давай, не задерживайся, когда тебя приглашают. Котенев недовольно покосился на него, однако смолчал и послушно вылез следом за Куровым.
- Не волнуйся, машинка твоя будет в целости, - успокоил Сергей Владимирович и, взяв Котенева под руку, повел к подъезду.
Вошли, дождались лифта. В кабину вместе с ними влезли и два бугая, прихватившие Михаила Павловича около жигуленка в переулке. Решив ничему не удивляться, Котенев снова промолчал. Поднялись на шестой этаж, и Куров нажал кнопку звонка одной из квартир - на площадке было темновато, и номер на табличке двери разглядеть не удалось.
Открыл пожилой, аккуратно одетый мужчина, с ровным пробором в сильно поседевших волосах. Радушно улыбаясь, он пропустил гостей в прихожую с ворсистым ковром на полу, распахнул двустворчатую дверь гостиной.
- Прошу, прошу…
Небрежно кивнув хозяину, первым вошел Куров, за ним последовал Михаил Павлович, с интересом оглядывавший убранство комнаты - большой стол, чешская хрустальная люстра, буфет с множеством разноцветных бутылок, длинные мягкие диваны, плотные гардины на окнах.
Открыв перед гостями дверь в другую комнату и стоя на пороге, седовласый хозяин сделал приглашающий жест:
- Все готово, прошу…
Парни Курова остались в первой комнате, а Сергей Владимирович и Котенев прошли во вторую - удобные кресла, дорогой торшер, богато сервированный столик, с закусками и бутылкой марочного коньяка.
- Спасибо. - Опустившись в кресло, Куров махнул рукой, отпуская хозяина квартиры. Предложил присесть Котеневу и откупорил бутылку. - Давай по маленькой? Домой отвезут, не волнуйся.
- Это кто же повезет? - усаживаясь напротив Сергея Владимировича, усмехнулся Михаил Павлович. Ничего себе, попал в переплетец. Интересно, куда это приволок его дражайший Куров и, главное, зачем?
- Кто привез, тот и отвезет, - разливая коньяк в маленькие пузатые рюмочки, ответил Куров. - Чего, гадаешь, где оказался? Не гадай, скажу - это катран для приличных людей.
- Катран? - Опуская руку в карман за сигаретами, Михаил Павлович скользнул пальцами по гладкой металлической поверхности диктофона. Осторожно сдвинув рычажок включения записи, он достал пачку сигарет и закурил. Пусть теперь Сергей Владимирович говорит, а мы будем внимательно слушать и мотать не только на ус, но и на тончайшую импортную пленку.
- Ну да, катран. Игорный дом для состоятельных людей. Наверное, никогда не был заядлым картежником и не знаешь жаргона? Правильно, деньги лучше тратить на удовольствия.
- Каждому виднее, на что и как их тратить, - отделался несколько неуклюжей шуткой Котенев. - Если, конечно, есть что тратить.
- Сюда ходят только те, у кого есть, - заверил Сергей Владимирович, - клиенты солидные, но и цены хозяин держит на высоте: рюмочка коньячку с бутербродиком обходится минимум в сотенную. Если сильно продулся, то любезный Борис Яковлевич, командующий здесь парадом, может открыть кредит. Но за каждую взятую в долг сотню надо отдать две или три, причем не позже чем через сутки. За ругань или шум полагается штраф, а под утро приглашают девочек: в квартире четыре комнаты, а больших компаний не бывает.
- Я не играю в карты, - потягивая коньяк, обронил Котенев, слушавший Курова с интересом: о многом Михаил Павлович знал, но пусть говорит, не помешает, диктофончик пишет.
- Знаю, - улыбнулся Сергей Владимирович. - Есть катраны дешевле, где собираются до тридцати-сорока человек в ночь, но там подают водочку, а не коньяк, девочки хуже, ставки ниже, соответственно процент от выигрыша падает. А тут, случается, проигрывают огромные состояния.
- Весьма любопытно, - согласно кивнул Котенев, - но позвольте узнать, зачем вы это рассказываете? Какой смысл в нашей встрече, оформленной столь неожиданно?
Куров откинулся на спинку кресла и, прищурив глаза, внимательно поглядел на Михаила Павловича, словно оценивая - стоит ли выкладывать на стол козыри или подождать еще? А может быть, совсем не показывать своих карт, превратив все в шутку и расставшись после совместного распития бутылочки? Видимо решившись, он сказал:
- Нервы твои проверял. Я человек коммерческий, лишнего рисковать не люблю. Сейчас все объясню, а ты пей и слушай. Если чего не понимаешь, задавай вопросы, отвечу.
- Помилуйте, Сергей Владимирович, - сделал недоуменное лицо Котенев, - какой же риск? На вашу выходку я совершенно не обижен и даю слово никому о ней не распространяться. Выпьем, и, согласно вашему обещанию, пусть меня доставят до дома. На том и расстанемся.
- Налим, - весело засмеялся Куров, - скользкий… Ладно, не будем тянуть. Я тут недавно интересовался, каково вознаграждение у директоров средних фирм в Англии. Представь, Михаил Павлович, они получают более сорока тысяч фунтов стерлингов в год. Примерно дюжина менеджеров зарабатывают по полмиллиона, а пять человек имеют поболее миллиона фунтов в год. Теперь вернемся на родную почву.
- Давайте попробуем, - усмехнулся Котенев, поставив рюмку на столик. Внутри возникло щемящее чувство беспокойства: куда гнет Куров, в какую западню заманивает? Надо не забывать, что разговор пишется на пленку, и не болтнуть лишнего.
- Неужели мы работаем меньше или ответственность у нас ниже? Отнюдь нет! Разве смирится с таким положением коммерческий и умный человек? Нет и еще раз нет! Он начнет добирать нехватающую сумму, эквивалентную затратам энергии его мозга. Желаешь еще немного статистики?
- Извольте. - Михаил Павлович поудобнее устроился в кресле.
- По оценкам экспертов, причем не состоящих на государственной службе, в нашей стране насчитывается порядка десяти тысяч подпольных миллионеров. Правда, Минфин объясняет интересующимся, что честный трудящийся миллионером стать не имеет возможности, а в Сбербанке не зарегистрировано вкладов на миллионные суммы. К тому же у нас блюдут тайну вклада.
- Да, но еще есть мир шахматистов, писателей, художников, - хитро усмехнувшись, возразил Котенев.
- Есть, - снова наполняя рюмки, легко согласился Куров, - но писателей-миллионеров у нас раз-два и обчелся, так же как и художников. Среди песенников, конечно, имеются люди богатые, но все они, как и писатели с художниками, на виду, и круг их весьма постоянен. А независимые эксперты настойчиво твердят, что имеются в первой стране социализма не только миллионеры, но и даже миллиардеры.
- Только не я, - небрежно отмахнулся Михаил Павлович.
- Не ты, - поднял рюмку Сергей Владимирович. - Ты пока миллионер!
- Я?! - Котенев округлил глаза, а потом зашелся смехом, вытирая выступившие на глазах слезы. - Ну уморил…
- А чего? - Куров выпил коньяк и подцепил вилочкой ломтик лимона в сахарной пудре. - Я к тебе давно приглядывался: хорошо добираешь! Толково, я бы сказал. Деловой ты, Михаил, человек, причем умело расширяющий сферу своего влияния. Вот, к примеру, твой дружок, Лушин. Он тебе связь с торговлей отлаживает, а другой компаньон, Рафаил Хомчик, по части кооперации заправляет. Сколько ты сейчас кооперативов контролируешь и вкладываешь в них свои денежки для отмывания?
- Простите, Сергей Владимирович, но вы, по-моему, перебрали лишнего. - Котенев встал и застегнул пиджак. - Я, пожалуй, пойду.
- Сядь, все одно не выпустят, пока не закончим разговора, - почти ласково посоветовал Куров, и Котенев послушно опустился в кресло.
Разговор перестал ему нравиться, но диктофон он все равно не выключил, хотя и мелькнуло такое желание, когда снова опустил руку в карман за сигаретами.
- Господь велел делиться, - наливая Котеневу коньяк, заметил Сергей Владимирович, - особенно с тем, кто сильнее тебя. Но зачем применять силу? Два разумных коммерческих человека всегда могут спокойно договориться. Так? Тем более что ты, дорогой мой Михаил Павлович, настырно вторгаешься туда, где все давно принадлежит другому человеку.
- Это кому же?
- Мне! - просто сказал Куров.
- Вот так вот, да? - насупился Котенев, несколько ошарашенный и возмущенный. - А как же насчет прав человека?
- Каких прав? Как нарушать то, чего нет? Это все на бумаге писано, а на деле? Это ты нарушаешь законы бизнеса. Дай мне процент и жируй спокойно, как карась в пруду. А я тебе обеспечу защиту и поддержку, вместе с режимом наибольшего благоприятствования. Короче, предлагаю стать моей дочерней фирмой на обоюдовыгодных условиях. Соглашайся, не прогадаешь.
- Фантастика, - развел руками Михаил Павлович. - Позвольте спросить, на чем основывается ваша столь упрямая уверенность в том, что предложения сделаны по адресу? Вдруг вы заблуждаетесь, принимаете желаемое за действительное?
- Ну-ну, - улыбнулся Куров, - не надо передергивать и строить из себя невинную девочку-гимназисточку. Я же сказал, что давно за тобой наблюдаю, и не просто наблюдаю, а документирую свои наблюдения. Могу предоставить для ознакомления некоторые копии, если есть желание убедиться.
- Есть. - У Михаила Павловича нехорошо заныло под ложечкой и возникло чувство незащищенности, словно он, как глупый мышонок, привлеченный запахом сыра, влез в западню-мышеловку, а она захлопнулась. Дать бы сейчас Сергею Владимировичу в зубы, так, чтобы, обдирая костяшки пальцев, всадить кулак глубоко, вкладывая в удар силу злости и отчаяния. Нет, драться кулаками нельзя, надо драться хитростью, осторожностью, быть изворотливым и умным, чтобы защитить свою собственность и независимость в делах. Хватка у Курова мертвая, но, может быть, удастся ее хотя бы немного ослабить?
- Артем! - позвал Куров.
В комнату вошел тот самый парень с наглыми светлыми глазами и подал Курову темную папку. Слегка наклонившись, шепнул что-то своему хозяину на ухо, а тот ответил слабой улыбкой, движением руки отослав Артема прочь.
- Прошу. - Сергей Владимирович через стол подал папку Котеневу.
Михаил Павлович взял ее со смешанным чувством недоверия и страха. Неужели у Курова существует собственная служба информации, доставляющая ему сведения о людях, интересующих его? И все было продумано заранее, даже возможность ознакомить пойманного в западню Котенева с неким компрометирующим материалом? Если так, худо дело. Открыв папку, Михаил Павлович быстро пролистал несколько страничек - люди Курова не зря ели свой хлеб и получали вознаграждение: если эти материалы передать определенным органам, то какой-нибудь майор или капитан вполне может делать дырку на мундире, ожидая награды за раскрытие крупного дела. Действительно, сжимаются на горле стальные челюсти.
- Серьезная работа, - захлопнув папку и положив ее себе на колени, вынужденно признал Котенев. Признал он это с горечью терпящего поражение, что не укрылось от Курова. Но он не выказал торжества победителя. Напротив, его лицо обмякло, стало даже как-то добрее.