Через несколько секунд появился тот, кого администратор назвал Горлацким. Обычный парень. Крепенький, стрижка "бобрик", средний рост. Только вот глаза бегали. Волновался.
- О, а вот и наш герой, - чуть ли не ласково оскалился Зброев. - Туточки.
- А я, признаться, боялся, что у него выходной, - пробормотал Волин.
- Ха, - хмыкнул майор. - Это тебе не государственная шарашка. Здесь выходные берут небось только на похороны. На собственные.
Горлацкий приблизился, встал рядом. Был он напряжен и не особенно приветлив.
- Так, друг ситный, - бодро начал майор. - Тут товарищ следователь к тебе пару вопросов имеет. Отвечай четко, ясно и по существу дела. Надумаешь врать - увезу в отделение и в бараний рог скручу. Лично. Понял?
- Чего же тут не понять? - мрачно вздохнул Горлацкий и посмотрел на Волина. - Спрашивайте. Только я все, что знаю, уже вашим рассказал.
- А ты еще раз расскажи, - улыбнулся Волин. - Давай. Как обнаружил тело, как вызвал милицию. Все по порядку. Не успел забыть еще?
- Чего тут забывать-то? - Горлацкий оглянулся на зал. Многие посетители наблюдали за странным трио. Похоже, им пришелся не по душе визит милиции. - В общем, накануне мы отмечали день рождения Вовчика…
- Одну минуточку, - сразу прервал рассказ Волин. - Скажи, ты лично обнаружил труп? Или кто-то уже был на месте происшествия?
- Не, я сам обнаружил. Хотел дверь отпереть, смотрю, вроде на заборе, ну, этой, академии кровь. Или что-то такое. Заглянул за угол, е…, прошу прощения. Короче, смотрю - мамочки родные. Жмурик валяется! Ну и рванул к этому… таксофону, ваших вызывать.
- Таксофон-то далеко?
- Аж до Красина парень добежал, - заметил Зброев, многозначительно улыбаясь. - Будку на углу с Садовым знаешь? Вот из нее и звонил.
- А че? - напрягся парень. - Я виноват, что ли, что тут одни эти… карточные автоматы? Я к ним, бл…, прошу прощения, на десять шагов подходить боюсь. Только на Красина нормальный таксофон и нашел. А жмуру этому, ему уже все равно по фигу. Пять минут больше - пять минут меньше. Ну, позвонил я, значит, и рысью назад.
- А в кафе телефона нет? - поинтересовался Волин.
- Ну, есть, натурально.
- Тогда чего же ты к автомату побежал? Не проще было бы в кафе зайти?
- Да хрен его знает, - пробормотал Горлацкий. - Не сообразил как-то.
После первого же вопроса он мгновенно преобразился. Смотрел исподлобья и поэтому напоминал забившегося в угол клетки волчонка.
- Да не волнуйся ты так, - миролюбиво улыбнулся Волин. - Мне просто необходимо прояснить для себя кое-какие детали! В котором часу это произошло?
- В девять. Или чуть раньше, - пробурчал тот, отворачиваясь. - Может, без пяти или без десяти. Не помню точно. На часы не смотрел.
- Не рановато? Кафе-то в одиннадцать открывается?
- Так убирать надо было в зале. Говорю же, гуляли накануне.
- Сильно гуляли?
- Ну, так… - Парень дернул плечом. - Нормально. Не, ну без дебоша, ничего такого не было. Посидели, выпили, шашлыка покушали.
- Музыку послушали? - помог Волин.
- Не без того.
- Громко?
- Черт ее знает. - Горлацкий усмехнулся невесело. - Для кого как, наверное.
- Песни пели?
- Было мальца.
- Народу много собралось?
- Так вся смена.
- Что, прямо вся смена? До единого человека?
- Так день рождения отмечали. Вы же не сядете кирять, пока именинник или кто-то из гостей хавчик готовит, так?
- Само собой.
- Ну, вот и мы подождали. Все дружно сидели. Трое девчонок еще приехали.
- Убитая девушка тоже была в числе приглашенных?
- Да вы че, - нервно усмехнулся Горлацкий. - Не-е-е, той не было. Я вообще ее первый раз увидел. Думаете, наквасились, а потом эту телку мочканули?
- Да бог с тобой. Ничего подобного я не думаю. - Волин махнул рукой. - Если бы это были вы, разве бросили бы труп у дверей кафе?
- Ну да. И я о том же.
- А разошлись во сколько, говоришь?
- Ну, так… - Парень прищурился и уставился в потолок. - Около двенадцати где-то. Без пятнадцати, может, или без десяти.
- А закрывается ваше питейное заведение в одиннадцать?
- Ну, да.
- И в тот вечер закончили как обычно?
- Тютелька в тютельку. Как по курантам.
- А я слышал, будто какой-то скандал на эту тему вышел, нет?
- Не, никакого скандала не было. Хоть у кого спросите. Как одиннадцать стукнуло, так и закрылись. И потом это. - Парень усмехнулся натянуто, но с долей превосходства. - У нас же охранник постоянно дежурит. За порядком следит, и все такое. Если кто задерживается, он может и объяснить, что мы закрываемся.
- Говоришь, в тот вечер никому объяснять не пришлось?
- Не. Никто не буянил. Хотели там одни задержаться, даже деньги предлагали, но… Если бы сами праздновать не собирались, может, и разрешили бы, а так… - Горлацкий потер ладонью коротко стриженный затылок. - Так что никаких драк и скандалов не было.
- Ты, кстати, много пьешь? - поинтересовался Волин.
- Кто? Я?
- Ты, ты.
- Как все. Нормально. - Парень слегка смутился. - Фуфырек-полтора могу скушать под настроение. А если закусь нормальная, так и литруху смогу. Не упаду.
- Да, - кивнул серьезно Волин. - На такой работе приучишься.
- Не, работа тут ни при чем. Среди наших только я один так могу. Остальные послабее.
- Вроде таланта у тебя?
- Ага, вроде того.
- Закуски-то хватило? Чтобы не упасть? - усмехнулся Волин.
- Шесть килограммов шашлыку уговорили, - расплылся в ответ парень. - Плюс еще салатиков Вовчик натворил, рыбки порезал, колбаски, того-сего.
- То есть закусили по полной программе.
- День рождения только раз в году, - развел руками Горлацкий. - Жмотиться не принято.
- Завидую. - Волин улыбнулся и цокнул языком. - Ладно, вернемся к делу. Значит, вас было восемь человек из обслуги и три девочки. Всего, стало быть, одиннадцать, так? Убирать вы не убирали, значит, на столе должно было остаться одиннадцать приборов и столько же рюмок-бокалов, правильно?
- Ну? Столько и осталось, - передернул плечами Горлацкий, усмехаясь наивной хитрости "мента". Проверяет, а сам играет "под своего". Все они, волки, такие. - Можете в протоколе проверить.
- Обязательно проверю, обязательно, - дружелюбно улыбался Волин. - Не то чтобы я тебе не верил, но процедура требует, для проформы.
- А мне-то чего? Проверяйте, если надо.
- Кстати, - Волин обернулся к двери, - а вот у вас там, над входом, колонки висят. Не боитесь, что ночью украдут?
- Не, не боимся. Мы их на ночь снимаем и в зал заносим. А с утреца обратно вывешиваем, - без всякого выражения ответил Горлацкий.
- Со стульев, что ли, снимаете? - Волин озадаченно наморщил лоб. - Так низковато вроде получается?
- Зачем со стульев? Стремянка у нас есть. В подсобке.
- Ясно. А что… как тебя звать-величать?
- Семен.
- А по батюшке?
- Петрович.
- А скажи мне, Семен Петрович, хорошие повара у вас трудятся? - спросил Волин, вновь поворачиваясь к Горлацкому. - Это я к тому, если вдруг надумаю зайти пообедать.
- На меня жалоб не было. Да и Вовчик - повар классный. Он раньше в "Интуре" работал. Зайдете, закажите телячьи отбивные - пальцы проглотите, гарантирую, - улыбнулся Горлацкий. - У нас даже постоянные клиенты есть. Понимающие люди говорят, что кормим - как в хорошем ресторане, а цены - как в обычной столовой. Зайдут по случаю, а потом даже в перерыв приезжают, чтобы пообедать. У нас половина центра столуется. А че? Хавчик хороший, цены божеские.
- Отлично, отлично. - Волин еще раз оглядел зал, сунул руки в карманы пальто. - В общем, Семен Петрович, я тебе так скажу. Рассказываешь ты ладно и логично, если бы еще не врал, цены бы тебе не было.
Горлацкий дернул плечом. Настороженность вернулась к нему мгновенно, взгляд снова стал острым и пытливым. На губах повисла кривая ухмылка. Зброев, словно бы невзначай, отступил к двери, заслоняя широким телом проход.
- Почему это вру? - с чуть заметной сипотцой спросил Горлацкий. - Ничего я не вру. Рассказываю, как было. Зачем это мне врать?
- Поговори еще, - серьезно оборвал его Зброев. - Раз товарищ следователь утверждает, что врешь, - значит, врешь. Аркадий Николаевич просто так ничего не говорит.
- Убитой девушки действительно не было здесь в тот вечер, - спокойно сказал Волин, глядя себе под ноги. - Но кто-то из вас, а возможно, и все вы что-то видели. И мне очень хотелось бы услышать от тебя, что и во сколько.
- Ничего мы не видели, - с вызовом ответил Горлацкий. - Посидели и разошлись. А утром…
- Один из вас действительно выходил на улицу без нескольких минут двенадцать. - Волин потер веко. Жест был наигранно-ленивым, концентрированно-скучным. Зброев усмехнулся. - Я думаю, по нужде. Туалет здесь один, а приспичить может нескольким сразу. Так вот, когда этот некто выходил на улицу, трупа еще не было. Поэтому вы и решили придерживаться данного времени. Я прав? - Он прямо и жестко взглянул Горлацкому в глаза. - Скажи, я прав? Только не вздумай врать.
- Че-то вы говорите такое… Не понимаю я, - пробормотал парень, отводя взгляд.
- Сейчас поймешь. - Волин заговорил намеренно медленно: - Вы закрылись в одиннадцать, затем убрали зал, - не среди же объедков отмечать торжественную дату, сняли колонки и затащили стремянку в подсобку. Прибрались. Вы ведь прибрались?
- Ну? - Горлацкий смутился, отвел взгляд, из чего Волин сделал вывод, что он на верном пути.
- Сколько заняла у вас уборка? Минут пятнадцать?
- Это как минимум, - подал голос от дверей Зброев. Парень в смятении обернулся к нему. - А то и все двадцать, верно?
- Четверть часа, - промямлил Горлацкий.
- Четверть часа, - повторил Волин удовлетворенно. - По твоим показаниям, посиделки ваши дружеские закончились без десяти двенадцать…
- Раньше, - вновь подал голос майор, и Горлацкий был вынужден вновь повернуть голову. - Он сказал, без четверти.
- Допустим, без десяти, - махнул рукой Волин. - Итого, сидели вы минут тридцать - тридцать пять. Я правильно считаю?
- Ну, наверное… - Парень стушевался окончательно.
- Значит, правильно. А теперь давай посмотрим, сколько же вы съели-выпили? Ух ты! Что это? - в деланном удивлении всплеснул Волин руками и повертел головой, словно осматривал невидимый стол. - Что мы видим? Восемь пустых бутылок из-под водки по ноль семь литра каждая.
- Да еще семь литровых пакетов сока, - поддержал Зброев, понявший, куда клонит следователь. - Да тазик картошечки вареной с укропчиком.
- Да шесть кило шашлыка. А еще салатики, рыбка, колбаска, да то-се, которые "Вовчик натворил", - подхватил Волин. - И все за полчаса! Ну, Семен Петрович, горазды вы рубать, скажу я тебе.
- А чего? - с вызовом взглянул на него Горлацкий. - Ну и срубали. Свое ведь, не чужое.
- Да ели-то вы свое, - вздохнул Волин. - Только боюсь, что теперь придется тебе кушать чужое. Причем долго.
- Ага, - ухмыльнулся Зброев. - Годика два-три.
Майор откровенно блефовал, но откуда Горлацкому было это знать? Парень бледнел на глазах.
- Почему это? - насупился он.
- Ты, Семен Петрович, слышал когда-нибудь о статье триста седьмой УК Российской Федерации? Нет? Напрасно. Следовало бы поинтересоваться, прежде чем лапшу нам тут вешать. А статья эта, к твоему сведению, предусматривает уголовное наказание за лжесвидетельство. Плюс статья двести девяносто четвертая того же УК предусматривает уголовное наказание за воспрепятствование осуществлению правосудия в какой бы то ни было форме. Цитирую дословно: "В какой бы то ни было"! Смекаешь, Семен Петрович, к чему клоню? - Волин достал из кармана сигареты, неторопливо закурил. - Объясняю дальше. Цитирую ту же триста седьмую статью УК: "Лицо, добровольно заявившее о даче ложных показаний, освобождается от уголовной ответственности". Думай, Семен Петрович. Соображай. Тебе голова дана не только для того, чтобы в нее есть.
- Все равно не посадите, - не очень, впрочем, уверенно заявил Горлацкий.
- Ты прав, Сема. Аркадий Николаевич тебя не посадит, - посерьезнел Зброев. - Он у нас только особо сложными делами занимается, вроде преднамеренных убийств. Ты пойдешь по нашему ведомству. А вот я тебя посажу. Принципиально. Даю слово. Причем добьюсь, чтобы и тебе, и всей вашей разудалой гоп-компании впаяли по максимуму. Да, а перед тем как посадить, устрою следственный эксперимент на скорость поглощения продуктов питания. Водку с шашлыком не обещаю, а воду с ячневой кашей - вполне. И будете вы у меня, брат Сема, эту кашу жрать до тех пор, пока не начнете в названный тобой норматив укладываться, понял? Или пока ячка у вас из задницы не посыплется!
Сказано это было настолько серьезно и зло, что у "Семена Петровича" не возникло и тени сомнений в том, что из принципа Зброев способен отправить за решетку или укормить до смерти даже родную мать.
- Да ладно, ну че так сразу-то, - пробормотал Горлацкий. - Просто не хотелось ребят подводить…
- В чем подводить, Семен Петрович? - спросил Волин. Из его уст это "Семен Петрович" звучало не насмешнически, а вполне уважительно. - В чем ты не хотел их подводить?
- Ну, чтобы ваши их не дергали.
- Так, Семен Петрович, давай-ка по порядку. Расскажи нам, что вы видели. Только, - он предостерегающе поднял руку, - упаси тебя бог снова врать. Иначе, не ровен час, и правда придется ячку с водой кушать. Теперь рассказывай.
- Знач, так. - Парень старательно наморщил лоб, отчего бобрик встал дыбом. - Ночью, где-то без пяти двенадцать, Пашка Дольский пошел на улицу. Пос… То есть отлить.
- Постой-ка, Сема. Дольский - это прозвище или фамилия? - быстро поинтересовался Зброев.
- Фамилия, - пояснил тот. - Туалет-то занят был, ну, он на улицу и побежал. Случается у нас такое. Вот. Вышел, значит, а через пару секунд заходит обратно, говорит, мол, прямо за кафе какой-то мужик бабу… то есть ну, женщину какую-то того самого… В смысле, ну…
- Понятно, понятно, - кивнул Волин. - Он что, с этим мужчиной лицом к лицу столкнулся?
- Нет, тот на коленках стоял, спиной к углу. И наверное, Пашку он не слышал, потому что музыка громко играла и иллюминация мигала. Так что мужик этот Пашку не заметил.
- И что?
- Ну что? - Горлацкий хмыкнул. - Было бы дело днем, выгнали бы, ясный перец, да еще пачек бы накидали. В воспитательных целях. А так решили шум не поднимать. И не мешали они никому. Потом, пара минут прошла, Вовчик - повар наш - в окно выглянул и говорит, о, говорит, мужик идет какой-то. Мы посекали… в смысле в окно-то глянули, а Пашка и говорит: мол, это он. Ну, тот самый.
- Как он выглядел? - спросил Волин.
- Кто? Мужик-то этот?
- Мужик, Семен Петрович, мужик.
- Ну, как… Обычно выглядел. Пальто на нем, длинное такое, цвет такой… то ли коричневый, то ли болотный. Хорошее пальто, так? Брюки вроде, - неуверенно продолжил парень. - Не, точно не вспомню. Мы-то когда выглянули, он, ну, мужик этот, уже у ворот был.
- А вам не пришло в голову, с чего бы хорошо одетый мужчина занимается ЭТИМ за будкой, в грязи, а не дома, на уютном диванчике? - быстро спросил Зброев.
- Не, ну мы все уже приняли хорошо, - оправдывающимся тоном объяснил Горлацкий. - Посидели еще часок-другой, выпили, тут Вовчик и спрашивает, а баба-то, грит, где? Ну, та, которую он… Мол, куда делась-то? Вышли посмотреть, а она лежит, прямо за кафе. Готовая. Мы хотели сразу в милицию позвонить, а Пашка… Дольский, значит, и давай орать: мол, совсем охренели? Менты… в смысле милиция приедет, нас же первых за хобот и возьмет. Скажут, что это мы ее. Типа, мен… лиция всегда все вешает на тех, кто под рукой окажется.
- Это Паша Дольский так сказал? - недобро прищурился Зброев, и Волин понял, что у незнакомого ему Паши, по всей видимости, наклюнулись большие неприятности.
- Ну да, - с готовностью кивнул Горлацкий. - Вот мы и решили разойтись, а утром прийти как ни в чем не бывало. Если эту телку кто-то раньше найдет - хорошо. А нет - вызовем… вас то есть, и скажем, мол, только что нашли. Вот так, короче, дело было.
- Шел он быстро?
- Кто? - автоматически переспросил Горлацкий, но тут же спохватился: - А-а-а, вы про мужика этого? Не, не быстро. Нормально шел.
- Нормально - это как?
- Обычно шел. Спокойно. Поэтому мы ничего сразу-то и не заподозрили. Если бы он бежал, другое дело. Тогда бы, конечно, вышли посмотреть, чего это он бежит. Глядишь, еще и догнали бы. А тут… Кто же знал, что он телку эту… то есть женщину, мочканет.
- Роста какого он был? - спросил Волин, чувствуя в глубине души досаду на несообразительность этих "принявших" пацанов. Были бы посообразительнее и повнимательнее, глядишь, и не пришлось бы сейчас Волину законный отпуск откладывать. Пальто - не примета. Сейчас ты в пальто, а через пять секунд снял, кинул в мусорный бак - и пиши пропало. - Рост-то хоть заметили?
- Такой… может, вас чуть повыше.
Скобцов и был сантиметров на семь выше Волина.
- Пальто длинное?
- Ниже колен. Примерно вот такое, - Горлацкий провел ладонью по икрам.
- Ясно. А за будкой, ты сказал, он стоял на коленях?
- Вообще-то это не я сказал, а Пашка Дольский. Я сам не видел.
- Не важно. Главное, что убийца стоял на коленях.
- Тогда этот парень должен был перепачкаться кровью до самых ушей, - заметил Зброев.
- Правильно, - кивнул Волин. - А ушел он спокойно. Не слишком похоже на обычного "бытовика", не находишь, Федор Палыч? Те если и не бегут с места преступления, то уходят очень быстро. Подсознательно. А если уж кровью перепачкаются, так и вовсе беда.
- Полагаешь, психопат? - прищурился майор.
- Точно, Федор Палыч. Это тебе не симуляция после ареста. Тут риск такой, что мало не покажется. Тем более что не мог он знать, когда пацаны эти в окно выглянут. Ну и записка. - Волин докурил сигарету, приоткрыл дверь и щелчком выбросил окурок в щель. - Отправлю-ка я Русницкого, пусть снимает показания со всех этих орлов, гулявших на дне рождения, и особенно тщательно с Дольского.
- Знаешь, Николаич, - плотоядно усмехнулся Зброев. - Я подумал, чего тебе зря Русницкого отдела отрывать? У тебя и так небось работы невпроворот. Давай-ка я отряжу пару своих оперов, они этим займутся. Не беспокойся, все чин по чину сделают. Не первый год замужем. И тебе хлопот меньше. А с Дольского я сам показания сниму. Можешь быть уверен, он у меня все вспомнит.
Волин улыбнулся. Предложение Зброева было своевременным. Действительно, вся его группа состоит из него да Русницкого. И работы, как справедливо заметил майор, у них и без того хватает. Впрочем…
- А у твоих, Федор Палыч, оперов что, работы мало?
- Почему? - весело развел руками Зброев. - И у нас работы хватает. Да только чего не сделаешь для хорошего человека.
- Смотри, я ведь не откажусь.
- Вот и отлично. - Зброев коротко засмеялся, поманил пальцем администратора, а когда тот подошел, приказал категорично: - Слушай внимательно, дружище. Давай-ка закрывай свою богадельню, так? И покажи мне, где у вас телефон. - Администратор вздохнул тяжело, стрельнул в Горлацкого испепеляющим взглядом. - Да, и еще вот что. Собери-ка всех сотрудников, которые в этих ночных посиделках участвовали, понял?