Первый патрульный присвистнул, переглянулся с напарником.
- Что? - быстро спросил Андрей.
- Как же тебя к нам-то занесло, голуба? - с сочувствием врача к полоумному спросил второй милиционер, ненавязчиво-привычно переходя на "ты".
- А мы где?
- Да мы-то, брат, в Царицыне. Слыхал про такое?
- Слыхал, - покорно кивнул Андрей.
- Что же нам теперь с тобой делать? - задумчиво спросил второй. - В вытрезвитель, что ли, отправить? Поспишь, в себя придешь, а?
- Не надо в вытрезвитель, - попросил Андрей. - Ребята, я в норме.
- Жалко мужика, - сказал первый патрульный. - Может, ему эта ночевка в вытрезвителе всю карьеру на дно пустит. Давай так сделаем, я его на этой "девятке" отвезу и вернусь. Нам спокойнее, ему тоже. И сам дома, и машина в целости-сохранности. А я как раз к пересменке обернусь.
- Не обернешься, - покачал головой второй. - Опоздаешь. Ты прикинь по времени. А мне за тебя перед дежурным оправдываться. Считай, оба без тринадцатой останемся. Не хочет в вытрезвитель - не надо. Пусть добирается своим ходом. Позвоним дорожникам, чтобы машину на платную стоянку отбуксировали. Или можно его пока в "обезьянник" определить. Пусть покемарит пару-тройку часиков. А после сдачи с ним новая смена разберется.
Сказав все это, второй патрульный уставился на Андрея, явно ожидая определенной реакции, которая и не замедлила последовать.
- Ребята, давайте без эксцессов, - предложил тот, роясь в кармане пальто. - Помогите мне добраться до дома, а я в долгу не останусь. Работу оплачу и такси. - Выудив негнущимися пальцами пухлый бумажник, извлек из него две стодолларовые купюры, протянул патрульным. - Это за работу. В качестве компенсации. И вот еще… за такси.
Третья сотенная перекочевала в карман первому патрульному. Второй с сомнением покачал головой, вздохнул, махнул рукой:
- Ладно, поезжайте. И смотрите, в аварию не вляпайтесь. А то ведь с нас головы снимут.
- Не волнуйся, - подмигнул напарнику первый. - Все будет нормалек. - Подхватив Андрея под локоть, сказал: - Ну что, друг, поехали? Тебя уж, поди, дома заждались?
Андрей только вздохнул. О том, что ждет его дома, думать не хотелось. Они пошли к машине.
- Эй! - донеслось из-за спины. Андрей и патрульный обернулись. Второй милиционер указывал пальцем на полы Андреева пальто: - Ты бы отряхнулся, брат. Пальто вон в грязи все.
Андрей послушно приподнял полу. Действительно испачкался. Обе полы забрызганы чем-то темным, почти черным, похожим на густую, жирную грязь. Тряхнул, потер рукой. Не отчищается, зараза. Но не грязь, катышки не сыплются. Придется теперь в чистку отдавать. Вот же невезуха.
- Поехали? - напомнил о себе первый патрульный. - У меня через полтора часа смена.
- Да, конечно, - покорно согласился Андрей. - Поехали.
24 Октября. День. Волин
Волин потянулся за сигаретой. Скобцов описывал произошедшее отстраненно, но достаточно подробно. Он забывай какие-то детали, но в других был невероятно точен. Волин отчетливо представлял себе двор и эти обшарпанные мусорные бачки. И патрульных. И даже рыжую здоровущую дворнягу с желтыми глазами.
"Кожаный" Паша щелкнул зажигалкой. Не из услужливости, а из самой обычной вежливости. Волин поблагодарил, затянулся, спросил Пашу:
- Личности патрульных установили?
- Откуда? - вздохнул тот. - Он же, - кивок на Скобцова, - показания давать отказался. Но теперь-то выясним. Обязательно.
Волин кивнул, хотя и сам пока толком не понимал, зачем ему понадобились эти два милиционера. Ну подтвердят, что нашли Скобцова именно у помойки и именно в таком виде, в котором он говорит. И что дальше? Что это даст следствию? Да ничего. Кстати, если уж быть совсем точным, факт "беспамятства" работает-то как раз против Скобцова. Подобная симптоматика характерна для шизофрении. Надо будет пригласить эксперта. Психиатра.
Волин раздавил окурок в пепельнице.
- Скажите, а как часто у вас случаются провалы в памяти?
- Довольно часто.
- И давно?
- Месяца полтора.
- Вы обращались к врачу?
- Понимаете, - Скобцов смутился, - если бы в банке стало известно, что у меня… то есть что я…
- Ясно, ясно, - кивнул Волин. - Вас бы уволили.
Скобцов кивнул.
- Да. Иметь дело с человеком, страдающим подобной "забывчивостью", чревато, - сказал он. - Мало ли какие бумаги он может наподписывать, а потом даже не вспомнит. Поймите правильно, для меня очень важна работа. Очень.
Волин понимал. Сегодняшний день не принес ничего нового по сравнению с днем вчерашним. Как и пятнадцать лет назад, если уж на человека навешивали ярлык, то содрать его можно было только вместе с кожей.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул Русницкий.
- Здравствуйте, Аркадий Николаевич.
- Здравствуй, Георгий, - кивнул Волин. - Заходи.
- Товарищ майор сказал, что вы звонили.
- Да. Присаживайся.
Русницкий поздоровался с Пашей и Амиром, покосился на Скобцова. Затем взял свободный стул, передвинул к столу, присел.
- Знакомься, - Волин указал на задержанного. - Это подозреваемый по делу об убийстве женщин.
- Тот самый?
- Тот самый.
- Интересно, - ответил Русницкий, изучающе глядя на Скобцова. - А почему его привезли к вам? Разве этим делом не сводная группа занимается?
- Занималась, - поправил Волин. - Теперь передали нам. На доследование. Бумаги сейчас привезут.
Русницкий нахмурился, стрельнул взглядом в Пашу, хмыкнул озадаченно:
- У них что, с доказательствами провис получился?
- С доказательствами у нас все в порядке, - резко ответил Паша. - Мы, лейтенант, тоже не с луны свалились.
- Тогда в чем дело? - спросил Русницкий Волина.
- Посиди, послушай, - ответил тот. - Сам все поймешь. - И кивнул Скобцову: - Рассказывайте.
18 Октября. Утро. Скобцов
Чем ближе к дому, тем острее он мучился желанием попросить патрульного остановить машину, сесть самому за руль, развернуться и дать по газам. Бросить все к чертовой матери. Забиться в какой-нибудь самый дальний уголок по-прежнему вполне необъятной Родины, затаиться.
Но он знал, что никуда не уедет. Придет домой, покорно выслушает вопросы жены и виновато промолчит в ответ. Андрей снова вздохнул. В этом вздохе слышалась вселенская тоска и безысходность волжского бурлака.
- Что? Жена? - спросил серьезно патрульный.
- Жена, - еще один вздох.
- Бесится?
- Бывает. - Андрей не любил посвящать посторонних в детали личной жизни, но сейчас ему очень захотелось излить кому-нибудь душу. - Вообще-то она у меня добрая, но вот когда… задержусь долго… бывает.
- Ну, а как ты хотел, брат? После такого-то? Это нормально. Они все такие, - заметил патрульный, уходя на поворот у метро "Октябрьское поле". - Здесь направо?
- Направо, - покорно подтвердил Андрей.
- Жена у тебя хорошая, при бабках ты вроде и на дурака не похож, не то что некоторые встречаются. Чего ж на улице-то ночуешь, как бомж?
- Да так уж вышло.
Вопрос так или иначе относился к прошлому, и Андрей сразу замкнулся. Огонек, подогревающий болтовню, мгновенно угас.
- Загулял?
- Было маленько.
- Осторожнее надо, брат, - рассудительно заявил патрульный, притапливая газ. - Раз уж знаешь за собой - не пей много. Вот как у меня. Пятая рюмка - и хорош. Больше ни капли, как бы ни уговаривали. А все почему? Я, как переберу, сразу буйный становлюсь. Пять рюмок - норма. И настроение в порядке, и все такое. Жена, опять же, не лается. Слышь, - он покосился на несчастного пассажира, - а хочешь, давай скажем, что я твой знакомый и ты у меня всю ночь на дне рождения гулял.
- Нет, спасибо, - покачал головой Андрей.
Что толку врать про день рождения, если вчера он "провалился" прямо дома. Если б на улице, по дороге с работы, а так…
- Да я без бабок, - расценил отказ по-своему патрульный. - Из мужской солидарности.
- Не надо. - Андрей быстро прикидывал в уме повод отказаться повежливее. - Пальто у меня все в грязи.
- Скажешь, оступился, упал. Со всеми случиться может.
- Так она же подумает, что я вообще пластом лежал, раз на ногах не смог устоять. Спасибо, конечно, за предложение, но я уж лучше сам.
- Смотри, как хочешь. Наше дело предложить…
"Девятка" с ревом пронеслась по кольцу на площади Курчатова, лихо помчалась по улице Максимова.
- Тебе куда здесь? - спросил патрульный.
- Вон желтые трехэтажки, видите?
- Ну?
- Во двор, пожалуйста.
- Понял. - Патрульный сбавил скорость, свернул в сквозной дворик.
"Девятка" подрулила к нужному подъезду. Патрульный заглушил двигатель, протянул пассажиру ключи:
- Держи, брат, и больше так не наедайся.
Они выбрались из машины. Андрей автоматически взглянул на окна своей квартиры. Никого. Зато успел заметить лицо соседки из квартиры этажом выше. Та сразу же отпрянула, задев занавески. Настоящая болезнь у жильцов низких домов. Одни заглядывают в окна, другие "пасут" из окон. А что еще делать, если из кухни видно три улицы?
- Смотри, - патрульный проследил взгляд. - А то давай зайдем.
- Нет, спасибо. Всего доброго. Спасибо, что отвезли.
- Счастливо, - усмехнулся тот. - Не дрейфь. Покричит и успокоится. Тоже нужно. Она же небось ночь не спала, ждала. Наволновалась.
- Да, конечно, - покорно согласился Андрей.
- Бывай.
- До свидания.
Патрульный быстрым широким шагом направился к арке, а Андрей понуро побрел к подъезду. Он точно знал, как будут развиваться события дальше. Таня никогда не повышала голоса. Не было этого раньше, не будет и теперь. Ссоры переносились бы Андреем значительно легче, если бы не совместная работа. На службе Таня вообще старалась не выходить за рамки деловых отношений, чтобы личное не отражалось ни на его, ни на ее карьере, а тут и вовсе превращалась в айсберг.
Андрей вошел в обширный холл, затопотал на второй этаж.
Дверь в квартиру была открыта. Таня стояла перед зеркалом, наводя красоту. Впрочем, ей не требовалось уделять много времени макияжу. И так мужики на улице оборачивались. Высокая, стройная, обладающая притягательным шармом, фантастически красивая, в ссоре Таня становилась просто прекрасной. Холодность шла ей, придавая природной красоте изысканный аристократизм.
Андрей остановился на пороге, не закрывая дверь, держась за створку, как будто та могла послужить щитом. На его появление не отреагировала. Никак. Словно он был прозрачным, как стекло. Щелкнул замок наверху. Соседка "пошла в магазин". До второго этажа и обратно. Дремлет в нашем человеке потомственный чекист. Чужие ссоры - бальзам на сердце.
- Танюш, - неловко промямлил Андрей, - извини. Так получилось. - Жена молчала, продолжая подкрашивать ресницы. Презрение шло от нее волнами. Холодное и колючее. - Сам не знаю, что на меня нашло…
Она положила тушь в крохотную косметичку, подвела губы, закрыла сумочку, повернулась к мужу.
- Ключи от машины, - сказала, как холодной водой окатила.
- Танюш…
- Ключи от машины, - тем же ровным, тяжелым, как каток, тоном потребовала она. - И не заставляй меня ждать.
- Танюш, сейчас вместе поедем. Мне только переодеться, - забормотал он быстро. - Пять минут, а?
- Ключи. - Она шагнула к нему. В карих глазах ее горел злой огонек. Татьяна посмотрела ему за плечо, сказала резко и неприязненно: - Доброе утро, Анна Михайловна. Вам интересно, о чем мы говорим?
- Доброе утро, Танечка. Я вот в магазин собралась… - донеслось с лестничной площадки старушечье шамканье.
Андрей спиной почувствовал, как Анна Михайловна потряхивает предусмотрительно прихваченной тряпичной сумкой, пропитанной картофельной землицей.
- Он уже открылся. А в нашей квартире никаких магазинов нет. - Татьяна посмотрела на Андрея. - Закрой дверь. Не надо делать наши проблемы достоянием всего подъезда.
- Танюш. - Андрей вошел в прихожую, закрыл дверь, точно зная, что старушка поспешно приникнет пигментированным ухом к двери.
Анна Михайловна, неутомимая "стукачка" всех времен и народов, жила здесь с тех самых пор, когда эти вот трехэтажки отстроили пленные немецкие солдаты. Случилось это то ли в сорок шестом, то ли в сорок седьмом. Нештатная труженица "невидимого фронта", она написала столько "сообщений" в "товарищеские органы", что их можно было бы издать пятидесятитомным собранием сочинений.
- Таня! - взмолился Андрей. - Десять минут, ладно? Я мигом.
- Ключи. - Татьяна протянула длинную, красивую ладонь.
Андрей вздохнул, покорно полез в карман, достал ключи и отдал жене. Она обошла его и открыла дверь.
- Анна Михайловна? Вы все еще здесь?
К вечеру об этой ссоре узнают все старушки района.
Татьяна выскользнула из квартиры, а Андрей… Андрей почувствовал мерзкий привкус металла на языке. Подобное случалось с ним всякий раз, когда он нервничал. А сейчас Андрей нервничал, да еще как.
Конечно, размышлял он, стаскивая пальто и испачканный костюм, никто не сможет винить Танюшку за то, что ее терпение в конце концов истощилось.
Андрей прошел в ванную, набрал воду в большой таз, опустил туда брюки. Пиджак и пальто сунул в ящик для белья, чтобы потом отправить в чистку. Конечно, проще было бы сдать в чистку и брюки, но Андрей решил, что, если он их постирает собственноручно, это послужит своеобразным знаком добровольной капитуляции. Сам набедокурил, сам убираю. Андрей умылся, почистил зубы. Хорошо бы душ принять, да некогда уже.
Сотовый телефон, крохотный "Эриксон", лежал в прихожей на столике. Андрей прошлепал в коридор, взял трубку и набрал номер. Ответили почти сразу.
- Андрей? - не без раздражения спросил Чернозерский. Он был президентом банка и, как большинство президентов большинства банков, не любил, когда что-то шло не по плану. - Ты знаешь, который сейчас час, а?
- Виталий Михайлович, - Андрей почувствовал, что невольно краснеет, - я немного задерживаюсь.
- Спасибо, что предупредил, Андрей! - В голосе Чернозерского прозвучал оглушительный сарказм и оглушительное же недовольство. - Между прочим, ты поставил меня в дурацкое положение. Десять минут назад я должен был выехать на важные переговоры. Ты понял, Андрей? А теперь попробуй отгадать, чем я занимаюсь вместо этого? - Андрей только вздохнул. - Молодец. Отгадал. И как, по-твоему, почему? А? Правильно, потому, что моего первого заместителя, то есть тебя, до сих пор нет на месте, в то время как в банке куча работы! Андрей, если бы ты был обычным клерком, я бы подписал приказ о твоем увольнении полчаса назад!
- Виталий Михайлович, произошло недоразумение… э-э-э…
- Только не надо мне лапшу на уши вешать!
Андрей замялся. Рассказать о своих ночных похождениях он, естественно, не мог. А врать не хотел. Не хватало еще, чтобы Чернозерский понял, что его заместитель врет.
- Понимаете, Виталий Михайлович… Так получилось. Вчера выпил дома и отключился.
В трубке повисло изумленное молчание. Наконец Чернозерский пробормотал:
- Нуты даешь, Андрей. Знаешь, мой папа, царствие ему небесное, в свое время учил меня не злоупотреблять удовольствиями, если удовольствия мешают делу. Ты хоть представляешь, сколько денег сейчас уплывает из наших карманов благодаря твоей вчерашней пьянке? Нет? Если я назову сумму, ты упадешь в обморок. В общем так. Я сейчас помчусь на переговоры, а ты пулей сюда. И по дороге держи наготове мобильный. Я скажу Татьяне, чтобы переадресовывала звонки на тебя. И не отключайся, пока не утрясешь все дела. Понятно?
- Понятно, Виталий Михайлович, - ответил Андрей, кивая старательно, словно Чернозерский мог его видеть.
- Но вообще ты меня здорово удивил сегодня.
На этой неопределенной ноте Чернозерский повесил трубку. Зажав сотовый под мышкой, Андрей потрусил в спальню. Достал из шкафа отутюженный костюм, сорочку, галстук, туфли. Вспомнил, что машину забрала Танюшка, чертыхнулся. Деловая круговерть уже захватывала его, несла, тащила за собой, засасывала, словно болото. Он принялся торопливо одеваться. Побриться не успел - ладно. Небольшая щетина ему даже к лицу. До банка добираться минут сорок, а то и весь час. Застегивая левой рукой запонки, посмотрел на циферблат "Картье". Начало десятого, а к десяти должны приехать важные клиенты, "фирмачи" из Ростова, относительно кредита.
Затянув узел изящного галстука, Андрей взглянул на свое отражение в большом зеркале. Нормально. В меру элегантен, хотя щетина все-таки заметна сильнее, чем он надеялся. Но небритость смотрится лучше, чем плохая выбритость. Андрей стащил с вешалки новое пальто, набросил на плечи.
С телефоном в руке пошел в гостиную. Где-то здесь стоял его "дипломат". Оставил вчера, вернувшись с работы. А, вот он, у столика. В этот момент зазвонил телефон. Колесо коммерции - огромная махина - покатилось, грозя настигнуть и подмять, раздавить, расплющить.
- Скобцов, слушаю.
- Андрей Данилович, - прозвучал в трубке голос начальника операционного отдела, - у нас две крупные проплаты. Необходимо завизировать. Я хотел узнать, оставить бумаги у секретаря или…
Это не страшно. До сеанса модемной связи - а именно по модему осуществляется безналичный перевод денег - еще уйма времени.
- Подписи проверили?
Программа сверки автоматически сличала подписи на платежных документах с образцами, хранящимися в базе данных банка.
- Разумеется.
- Через сорок минут я буду у себя, - ответил Андрей, одновременно прикидывая, останется ли временная вилка между его появлением на работе и визитом ростовчан.
Подхватив кейс, он бодро зашагал к двери, вышел на площадку и побежал вниз по лестнице.