- Тут нет ничего сложного, - заверил ее Грофилд. - Просто опустите руки вдоль тела, когда эти двое войдут, чтобы мешка не было видно за вашей юбкой. Когда я зашевелюсь, начинайте обрабатывать второго парня.
- А если я не справлюсь?
- Об этом не беспокойтесь. Знайте себе размахивайте мешком, рано или поздно попадете. К тому же я довольно быстро завладею пистолетом второго. В худшем случае вы хоть чем-то займете вашего, пока я управлюсь с его дружком.
Она покачала головой.
- Не знаю. Вылезти из окна было гораздо легче.
- С пятого этажа? Уж если тогда не испугались, сейчас-то чего бояться?
- Я испугалась, уж поверьте.
- И тем не менее полезли. Короче, вы обязательно справитесь. - Он лег на кровать, прижал к правому бедру баллончик с лаком. Дверь находилась слева, и баллончик можно было увидеть только в самое последнее мгновение. Он посмотрел на девушку, стоявшую у двери, и спросил:
- Вы готовы?
Она тускло улыбнулась ему, пожала плечами и кивнула.
- Ну что ж. Дайте мне сначала немного постенать, настроиться, а уж тогда стучите в дверь.
Она снова кивнула.
Грофилд закрыл глаза и стал вживаться в роль.
Профессиональный вор оставил план побега из этой комнаты, а профессиональному актеру предстояло осуществить его на деле.
Кто же он? Где же он? Эта комната без удобств, этот голый матрац, окно без занавесок, девушка, в задумчивости стоящая у закрытой двери… Франция, 1942 год. По улице только что проехали два грузовика с немецкими солдатами, следуя за "джипом", набитым гестаповцами. Здесь, на этой ферме, лежит раненый британский летчик, которого укрыла и пользует семья фермера и его красивая дочь. Сейчас главное - не издать ни звука, но он в беспамятстве и бредит, его лихорадит из-за страшной раны…
Грофилд принялся метаться, зажмурился и застонал.
Глава 2
- Помогите! Помогите!
Получилось у нее здорово, она орала и барабанила кулаками по двери. На кровати Грофилд верещал, как дух - предвестник смерти, - и потрясал правой рукой.
Дверь открылась так быстро и неожиданно, что Элен Мэри едва успел отпрянуть прочь и спрятать "мыльную свинчатку". Грофилд играл как по нотам, он повысил голос еще на одну октаву и пропорол своим воем потолок.
Громилы ворвались в комнату с пистолетами на изготовку. Это были Болтун и один из его помощников.
- Заткнитесь! - заорал Болтун на всех сразу, стараясь перекричать пронзительное верещание Грофилда. - Смотри за ней! - бросил он своему помощнику. - А ты закрой варежку!
Он подбежал к кровати. Второй разинул рот и стоял посреди комнаты, не обращая внимания на Эллен Мэри. Он просто таращился на Грофилда. Поднятая рука Грофилда упала вдоль тела, пальцы сжали баллончик с лаком.
Но у Болтуна были свои методы. Плевать он хотел, что за беда у Грофилда, ему просто надо было заткнуть пленнику рот, поэтому он подбежал к кровати, схватил пистолет за ствол и размахнулся, норовя огреть Грофилда по голове. Сквозь полуприкрытые веки тот заметил пистолет как раз вовремя, чтобы увернуться. Он дернулся так резко, что показалось, будто по ране полоснули ножом - во всяком случае, так больно ему не было уже два дня. Рукоять пистолета врезалась в матрац возле уха Грофилда.
Он потерял баллончик. Тот валялся где-то рядом, но палец никак не попадал на кнопку распылителя. Наконец Грофилд просто схватил баллон и замахнулся им.
Болтун нависал над кроватью, не успев разогнуться после свинга. Его взбешенное лицо оказалось прямо над лицом Грофилда. Не дав громиле вернуться в вертикальное положение, Грофилд размахнулся и врезал ему баллончиком по зубам.
Но баллончик оказался слишком легким. Удар ошеломил болтуна, но и только. Грофилд проворно врезал ему еще дважды, один раз - по челюсти, второй - по носу, отчего на баллончике образовалась вмятина. Но тут он наконец нащупал кнопку и включил распылитель.
Только слишком поздно. Болтун уже пятился от кровати и снова овладел положением; он опять держал пистолет за рукоять, направив на Грофилда длинный ствол. Грофилду удалось рассечь ему губу, но этого было явно недостаточно.
К тому же он не успел спрыгнуть с кровати. Сжимая в руке бесполезный баллончик, Грофилд с трудом извернулся, пытаясь встать. Левая рука совершенно не хотела работать, делать хоть что-то.
Болтун стоял перед ним, но слишком далеко. Он нацелил на Грофилда пистолет и сказал:
- Прощай, ублюдок хитрожопый… - И… рухнул ничком.
Грофилду наконец удалось покинуть ложе, перевалившись через край. Они с Болтуном упали на пол одновременно. Пистолет Болтуна подпрыгнул и приземлился возле щеки Грофилда. Тот поднял глаза и увидел, что над ним стоит Эллен Мэри, единственный человек в комнате, сохранивший вертикальное положение.
Она покачала головой и взвесила на ладони "свинчатку".
- Даже не знаю, что бы вы без меня делали, - сказала она.
- Вы оглушили его?
- Обоих.
- Благослови вас Господь, Элли, вы чудный ребенок.
- Тут поговаривали, будто это вы собирались помочь мне, - сказала она.
- Моральную поддержку я оказал, - ответил Грофилд. - Кроме того, я помогу вам надеть плащ. Не поднимете меня? Полагаю, на сегодня с меня довольно унижений.
Она помогла ему встать на ноги и протянула пистолет Болтуна, затем указала на другую дверь.
- Оттуда не донеслось ни звука. Мы ведь должны были что-нибудь услышать, правда же?
- Что?
- Не знаю. Может, крик.
- Или шипение жарящегося мяса?
- Ах, не говорите так!
- Подождите здесь, - велел он, - я схожу осмотрюсь.
- А что если эти двое снова очухаются? - спросила она.
- Врежьте им еще разок.
- А это не страшно?
- Нет, мыло - оно же мягкое. Не порежет кожу.
- А если сотрясение мозга?
- Не знаю, - признался он, - как насчет сотрясения. Подождите здесь, я сейчас вернусь.
- Хорошо.
Он миновал смежную комнату, вышел в холл, прошагал мимо запертой двери комнаты, где его держали в заточении, и попробовал открыть дверь третьей комнаты. Та оказалась незапертой, а в комнате ничком лежал третий громила.
Грофилд подошел, посмотрел на него и увидел, что тот стал совсем серым и страшным. Он крикнул через дверь:
- Выдерните эту штуку из розетки.
- Хорошо. Подождите секунду. Грофилд дождался сообщения о том, что все в порядке, отпер и открыл дверь.
- Ну вот, - сказал он. - Теперь путей на волю сколько угодно.
Она заглянула через его плечо и спросила:
- А он не… он не?..
- Не знаю. Это имеет какое-нибудь значение?
- Да, имеет. Я еще сроду… сроду не была замешана в… Вы не можете пойти посмотреть, как он?
- Ну, разве что из уважения к вам. - Грофилд подошел, опустился на колени возле тела и осмотрел его. - Дышит, - сказал он. - Правда, слабо.
- Я рада.
Он поднял на нее глаза и увидел, что она говорила серьезно. По его разумению, она вела себя не совсем последовательно. Только что она спускалась из окна на простынях и оглушала вооруженных бандитов самодельным кистенем, и вот уже она - Луиза Мей Элкотт.
И тут же, снова выйдя из роли Элкотт, она с нажимом сказала:
- Может, нам лучше поторопиться? Ведь еще предстоит сматываться.
- Всему свое время, милая. Помогите мне оттащить этого парня в другую комнату.
После внезапной и кипучей деятельности он чувствовал упадок сил. К тому же от воплей разболелось горло. Когда они оттащили обмякшее тело в соседнюю комнату, Грофилда всего трясло от слабости, хотя ему помогала Эллен Мэри. Он присел на кровать, хватая ртом воздух, и сказал:
- Надо передохнуть. Слушайте, пройдите через вон ту боковую комнату, заприте за собой дверь, а ключ заберите, потом вернитесь сюда по коридору, ладно?
- Как вы себя чувствуете?
- Я чувствую себя прекрасно. Просто мне надо минутку посидеть, только и всего.
- У вас все лицо потное. Сейчас принесу полотенце.
- Вы такая лапочка.
Она принесла ему полотенце и ушла запирать дверь в смежную комнату. Грофилд промокнул лицо и взглянул на тех спящих красавцев.
- Хотел бы я, ребята, - сказал он им, - встретиться с вами как-нибудь, когда я буду в ударе.
Эллен Мэри вернулась из коридора и спросила:
- Что дальше?
- Заберите их пистолеты, бумажники и все документы, которые могут при них оказаться, и сложите в свой чемодан. Потом отправимся.
- Хорошо. Но куда?
- Во-первых, за моим чемоданом, во-вторых, прочь из этой гостиницы. Сядем в такси и-в агентство по прокату автомобилей, где вы возьмете машину. В-третьих, куда-нибудь подальше от Мехико-Сити.
- Я не могу поехать в Акапулько, - заявила она. - Я не смею появиться там раньше пятницы. Там таких, - она указала на троицу на полу, - еще больше. Потому-то я и приехала сюда. Я думала, что смогу спокойно отсидеться до пятницы.
- Но они вас подкараулили.
- Да.
- Значит, поедем куда-нибудь еще. - Грофилд уже немного отдохнул. Он самостоятельно встал, почти не шатаясь при этом, и сказал:
- В одно местечко, о котором я наслышан. Оно нам обоим понравится. Идемте. Они заперли громил и ушли.
Глава 3
Машина оказалась японской, "датсун" с автоматической коробкой. Этот двухдверный седан был тесноват для длинноногого Грофилда, но, в общем, неплох. Этот семейный автомобиль для пикников, надежный и прочный, был не очень скоростной. Сидевший за рулем Грофилд вскоре обнаружил, что ему трудно оставить позади даже какого-нибудь настырного мотоциклиста.
И тем не менее машинка была очень милая, размером примерно с американскую малолитражку. Багаж лежал на заднем сиденье. Теперь у каждого из них было по два чемодана. Грофилд не пожалел времени и купил кое-что из одежды, а заодно приобрел и чемодан.
В Мехико-Сити вечерело. Тут всегда хорошо в это время суток, после дождя, когда умытое солнце смотрит на мир свежим взглядом. Грофилд ехал на запад по Пасео-де-ла-Реформа, одной из двух здешних главных улиц, причем наиболее красивой. Вдоль восьмиполосной проезжей части с двусторонним движением тянулись широкие зеленые газоны, на которых рядком стояли скульптуры и скамейки, бежали пешеходные дорожки; за ними находились узкие проезды, идущие параллельно улице, вдоль которых - наконец-то - высились здания. Кинотеатры, банки, гостиницы, государственные учреждения стояли по обе стороны Пасео-де-ла-Реформа. Там же располагались "Хилтон" Мехико-Сити и американское посольство. Каждый большой перекресток представлял собой круглую площадь, посреди которой стоял какой-нибудь здоровенный памятник: Карлу IV, Колумбу, Куаутемоку и, наконец, монумент Независимости, большая золотокрьшая фигура, называемая "Ангелом".
Дальше к западу Ла-Реформа поворачивала наискосок вправо и проходила через парк Чапультепек. Высокие деревья склонялись над дорогой, образуя над ней зеленый полог, так что путь пролегал по чередованию пятен света и тени. Парк простирался и справа, и слева от дороги.
Мимо проносились попутные и встречные дешевые такси "песерос" - красные, желтые, темно-зеленые; движение было оживленное, машины ехали на удивление быстро. Эллен Мэри закурила две сигареты, протянула одну Грофилду и сказала:
- Красивый город. Пожалуй, когда-нибудь стоило бы приехать сюда просто так.
- Когда у вас будет возможность полюбоваться им, вы это имеете в виду?
- В общем, да.
Грофилд посмотрел на нее. Она безмятежно и непринужденно сидела рядом. Свет - тень, свет - тень, солнце подчеркивало прелесть ее волос.
- Все никак не пойму, в какую же переделку вы влипли, - сказал он.
- И не пытайтесь. Прошу вас. Грофилд пожал плечами.
- Терпение - мое второе имя, - сказал он.
- А Алан - первое и настоящее?
- Да.
- Спасибо, спасибо вам за помощь, Алан.
- Ради Бога. Но что же я сделал?
- Вы соорудили "кистень". Грофилд расплылся в улыбке.
- Это я завсегда, - ответил он.
В конце парка Чапультепек, у огромной статуи-фонтана, которая смахивала на самую большую в мире подставку для книг, Грофилд свернул с Реформы на авеню Мануэль Авила Комачо. В агентстве по прокату автомобилей он провел пять минут, изучая дорожную карту, и теперь удивлялся тому, что ей так легко следовать.
Девушка сказала:
- Вы еще не сообщили мне, куда мы едем. Задумали преподнести мне сюрприз?
- Нам обоим. Я никогда еще там не был, но наслышан об этом местечке. Оно к северу отсюда, примерно…
- К северу? Но ведь Акапулько на юге. Может, нам следовало бы ехать в сторону Акапулько и остановиться до пятницы где-нибудь по пути туда?
- Нет, ничего подобного. Я посмотрел карту, и, похоже, в Акапулько ведет только одна дорога. Она проходит через Тахко и сворачивает на юг, к побережью. В Акапулько можно попасть только по ней из любого другого места, значит, нашим приятелям только и надо, что ехать по ней, пока они не найдут нас.
- О-о. Я этого не знала. Только одна эта дорога?
- Только одна эта дорога.
- Но это же нелепо. Акапулько - большой город, курорт.
- Одна дорога.
- Боже милостивый, да ведь нет такого города, чтобы к нему вела всего одна дорога! Должны же быть дороги, которые идут с севера на юг и с востока на запад, так всегда бывает. А это уже две, даже четыре, потому что ехать можно во всех направлениях.
- Только не в Акапулько. Согласно карте, туда есть только дорога из Мехико-Сити, и все. Она ведет в Акапулько с севера и обрывается. Южнее Акапулько лишь океан. На востоке и западе - побережье, но вдоль него нет дороги. Возможно, в один прекрасный день она появится, но сейчас ее нет.
- Тогда как же мы доберемся туда?
- Над этим мы еще успеем поломать голову, - ответил Грофилд. - А сейчас едем на север, в одно местечко под названием Сан-Мигель-де-Альенде. Мы останемся там до… Когда вам надо быть в Акапулько? В какое время дня в пятницу?
- Около полуночи.
- Хорошо. В пятницу рано утром мы покинем Сан-Мигель и направимся в Акапулько, а там видно будет.
- Но если существует только одна эта дорога…
- Там будет видно.
- Ну что ж, - согласилась она. - Там будет видно.
Глава 4
Элли вылезла из бассейна, поправила трусики купальника, отбросила руками мокрые волосы с лица и подошла к Грофилду.
Грофилд сидел на травке на солнцепеке, в плавках, с бутылкой пива "Карта Бланка" и был вполне доволен жизнью. Предполуденное солнце припекало, воздух был чист, вокруг - красота; рана его не беспокоила, а девушка, шагавшая к нему, выглядела невероятно привлекательной в голубом бикини.
Грофилд праздно улыбнулся, махнул бутылкой, взглянул на девушку сквозь стекла новеньких солнцезащитных очков и сказал:
- Здравствуй, товарищ. Заколдуй-ка меня.
- Товарищ, - повторила она, плюхаясь рядом с ним на землю, отобрала у него бутылку, сделала изрядный глоток и вернула ее Грофилду.
- Вам надо бы окунуться.
- А повязка?
- Ее все равно придется менять. Кроме того, вода из источника теплая, и от нее ране вреда не будет.
- Хватит с меня и солнца. Я доволен.
Элли посмотрела на него и рассудительно кивнула.
- Вы набрались сил? - спросила она.
- Милая, я же сказал вам, что никогда не был в Сан-Мигеле. Я наслышан о нем от друзей. Они говорили мне, что это мексиканский Гринвич-Виллидж, тут полно американских художников, писателей, композиторов и еще черт-те кого, и все живут здесь по шестимесячным туристическим визам, потому что тут якобы все дешево и роскошно…
- И уродливо, - закончила она.
- Нет. И красиво. Я беседовал с барменом, он говорит, что Сан-Мигель - это национальный памятник, музей под открытым небом. В Мексике их два: этот и Тахко, национальное достояние. Тут ничего нельзя строить и сносить без разрешения правительства.
- Потому-то они не ремонтируют улицы?
- Булыжник. Это старая Мексика, сохранившаяся доныне. Мне и самому кажется, что она прекрасно смотрится.
Девушка кивнула.
- Мне тоже. Я рада, что мы проехали через Тахко, это было очень приятно. Я могла бы всю жизнь любоваться им, но жить там не стала бы ни минуты. По-моему, тамошняя гостиница слишком уж старо-мексиканская. Новая Америка - вот это по мне, - Она потянулась, и это получилось у нее очень изящно. - Одна отрада: Хоннеру и в голову не придет искать нас там.
- Хоннеру?
- Тому, которого вы обрызгали.
- Хоннер.
Она снова потянулась.
- Ну, что будем делать теперь?
- Подождем. Вечером можем снова съездить в город, поглядим на ночную жизнь.
- Могу представить, какая там ночная жизнь. Хотя ладно, съездим.
- Я вас не принуждаю.
- Так вы пойдете купаться?
- Может, чуть позже.
- А я пойду сейчас, я не хочу обгореть.
- Валяйте.
Она встала и опять потянулась. В другом конце бассейна, закругленном, с теплой водой, сидели двое стариков, они смотрели на Элли и качали головами, смотрели на нее и чесали животы, смотрели на нее и болтали ногами в воде. Грофилд наблюдал, как они смотрят, как она идет к бассейну с теплой водой и ныряет. Потом они отвернулись и возобновили беседу о недвижимости, а Грофилд снова глотнул пива.
Местечко было что надо, милях в шести к северу от города. Сюда можно было добраться по проселку от шоссе между Сан-Мигелем и городком под названием Долорес-Идальго. Сама гостиница называлась "Табоада-Бальнеарьо" и стояла на отшибе, на засушливой равнине. Дома были длинные, приземистые и сочетали в себе индейский и испанский стили; крыши красные, черепичные; между домами - деревья с толстыми стволами. Тут было два бассейна, питаемых подземными источниками, горячим и чуть теплым. Были тут и большая столовая со стеклянной стеной, выходившей на главную лужайку, и бассейны. Раз в день автобус привозил из Сан-Мигеля туристов, которые делали снимки и плавали в бассейне. Но пока заведение было почти безлюдно.
Наткнулись они на гостиницу, можно сказать, случайно. Въезжая накануне в город примерно в семь тридцать вечера, оба никак не ожидали, что национальный памятник окажется таким невзрачным. Они заглянули в две гостиницы, в одной из которых был просторный внутренний двор, но Элли наотрез отказалась и от той и от другой. А потом Грофилд заметил, как какой-то "линкольн" лавандового цвета медленно пробирается по узкой улочке, будто пантера в лабиринте. На "линкольне" были калифорнийские номера, поэтому Грофилд остановил его и попросил водителя присоветовать какое-нибудь заведение. Водитель - заносчивый с виду мужчина лет пятидесяти - оглядел Грофилда с ног до головы, сказал: "Среднего достатка", будто обращаясь к самому себе, а потом сообщил ему о "Табоада-Бальнеарьо".