Лысый, как колено, негр все еще подобострастно кланялся, при каждом поклоне полосатый халат нелепо вставал колом, а шестерка всадников, взяв с места в галоп, была уже далеко. Только перемолотый копытами оранжевый туман клубился вдоль по улочке. Пепел еле успел пересчитать тающие точки. Все шестеро. И теперь можно смело прогуляться за покупками к лысому негру, если только в гостинице нет других опасных жильцов.
И ведь в чем заковыка, это был последний населенный пункт перед джунглями, впереди ждали малярийные топи, и отправляться туда без снаряжения не рискнул бы даже Индиана Джонс. А Сергей Пепел не был Индианой Джонсом, он был простым русским парнем, по справедливости начистившим морду одному знаменитому индейцу, и потом поспорившим с другим, но очень богатым индейцем. Поэтому, кровь из носа, был обязан добыть снаряжение именно здесь, именно в лавке напротив. Еще хорошо, что великолепная шестерка обшаривала окрестные барханы не по его душу, а ради шоколадной принцессы.
- Они кричали, что завтра наведаются снова, пусть хозяин тогда приготовит барана, - запоздало перевел Витась.
- Ладно, хватит ждать у моря погоды, двинули, - Сергей сплюнул горячую горькую слюну пополам с песком, - А ты, принцесса, побудь здесь. Пусть тебя не учитывают. А потом нас держись, не обидим.
Кажется, милашка поняла сказанное, и то хорошо. Пепел легко спрыгнул вниз, и рыжая глупая курица шарахнулась из-под ног. Следом десантировался Витась, и они пошли по раскаленному песку с самым невинным видом. На случай, если в гостинице окажутся еще какие-нибудь "некомпанейские" жильцы, у Пепла в карманах ничего не имелось. Но не зря славяне часов двенадцать проторчали в доме напротив, шпионя за мосластым аборигеном и, кроме шестерых всадников, ничего не выследили.
- А ты заметил, какие были сапоги у того пацана? Из крокодиловой кожи, мне б такие, - Витась повернулся к луже и скорчил страшную рожу.
Самый младший негритеныш принял это всерьез и заревел, размазывая сопли и грязь. Наверное, еще кто-то сквозь щели в ставнях пристально рассматривал из соседних домов двоих вдруг нарисовавшихся посреди Нгоролебо пешеходов. А что делать?
- День добрый вашей хате! - с порога весело поприветствовал Витась хозяина.
У лысого негра от неожиданности из рук выпал мерный пластиковый стакан, которым он пересыпал чечевицу из одного джутового мешка в другой. Но прошло каких-то пару секунд, и физиономия лысого засияла обычной торгашеской лучезарной улыбочкой.
- Салям, - неопределенно пробормотал Пепел и остался за спиной Витася, нарочито держа руки в карманах и старательно срисовывая глазами обстановку. Керосиновая лампа и стериновые свечи. Пластиковые канистры с маслом "Mobil" и батарейки для сотового телефона. Фотопленка "Fuji", патроны на медведя и дешевые стеклянные бусы. Вонючие шкурки болотных крыс и новенький автомат "Coca-cola", большой и красный, как вареный рак. И еще три жужжащие не хуже бомбардировщиков вкривь и вкось прошивающие пространство лавки под навсегда замершим вентилятором огромные изумрудные мухи.
Хозяин привычно закланялся и что-то спросил. Но что еще мог он спросить кроме: "Зачем пожаловали почтенные покупатели?". Витась торжественно вынул загодя приготовленный список, собрался зачитать вслух, но ослепнув от зайчика с бьющей поклоны негритянской лысины, передал бумагу. Не был уверен Витась в своем владении местным говором.
Хозяин хлопнул в ладоши, беззвучно и плавно рядом возникла женщина в паранже. Список переплыл в ее руки, и дама, грациозным движением бедер переместив себя за прилавок, стала прямо на нем городить башню из заказанного. Моток капроновой веревки, спички, таблетки от дизентерии… А лысый негр, не уставая кланяться, задом нацелился в одну из внутренних дверей.
- Куда это он? - недовольно нахмурил брови Сергей.
Витась затараторил по-местному, часто сверяясь с клочком бумажки и примешивая английские слова с белорусским акцентом. Негр, объяснясь, замахал руками, как мельница. Через минуту Витась, утирая пот, смог доложить:
- Его жены, или жена, черт знает их систему множественных суфиксов, нам все соберут и примут деньги. А он должен помолиться, чтобы товары оказались хорошего качества и не подвели нас в дороге.
- Скажи ему, что мне вера не позволяет принимать что-либо из женских рук, - решил проявить осторожность Сергей. Оглянувшись, снял с крючка и бросил до кучи три противомоскитные сетки. И тут же усек, как блеснули глазки мосластого торгаша, негр явно сделал какие-то выводы из того, что белый взял не две, а три штуки.
На объяснение сложной антифеминистской идеи у Витася ушло всего три минуты. И опять хозяин закланялся, будто о пол бьется мячик для пинг-понга. И неожиданно гаркнул что-то грозное женщине. И та растаяла, как и появилась, совершенно беззвучно.
- Когда он узнал, что вы - суфий… - начал новый этап объяснений Витась с тяжелого вздоха.
- А я, оказывается, суфий? Слава Аллаху.
- Суфий, суфий, если верить этой черной обезьяне. Так вот, он с радостью обслужит суфия, потому что суфии здесь - очень редкие птицы. Только ради такого почетного гостя он обязательно должен вымыть руки. Да ты, как суфий, и сам должен знать обряд. Он нас может смело оставить здесь одних, поскольку в присутствии суфия ничего худого с его товарами произойти не может.
А негр, воспользовавшись, заминкой уже исчез за двеью.
- Не нравится мне это, - проворчал Сергей и зло затопал вдоль прилавка. И уперся в подвешенный за ярко пунцовым автоматом "Колы" жестяной умывальник, точно такой-же как в любой российской деревеньке. - Руки помыть? - Сергей недоуменно тронул алюминиевую висюльку, и на руку чвыркнула теплая вода. И тогда Пепел с разгону в прыжке саданул подошвой по двери, скрывшей хозяина. Дверь смачно хрустнула и кувыркнулась с петель.
Понятно, никто не ожидал здесь встретить евроремонт. Но все же это была уже не грязная лавка, а вполне приличный кабинет на уровне парторга среднего ведомственного НИИ из семидесятых годов. Ковры, лакированная мебель, какие-то серебряные кубки, словно за первое место в городской спартакиаде. И тут же меж кубками бюстики каменных божков, явно чуждых мусульманским заветам. И конечно же, суперсовременное устройство связи, слегка похожее на тайваньский факс, тут же бросалось в глаза. Тем более, полосатый халат как раз прижимал телефонную трубку к шоколадному уху и пальцем выстукивал по кнопкам заветный номер. Тем более прямо под провод, по стене, идущий к устройству, чтоб всегда мозолили глаза, было засунуто две фотки. Одна - вполне качественный фоторобот прибившейся к северянам принцессы, а вторая - увеличение с паспортной фотографии Сергея.
Немой сцены не получилось, потому что негр оказался не бесталанный. Он откуда-то из недр полосатого халата выхватил длинный кинжал, взмахнул железом над головой и проткнул жаркий плотный воздух в том месте, где за миг до этого находился Пепел. Окаменевшая ладонь Сергея с разворота сухо, как пуля, щелкнула негра по темени, придав ускорение. И уже можно было не заморачиваться насчет кинжала, потому что хозяин торгового комплекса встретил губами дверной косяк. И оставляя, кровавый след, сполз но косяку на ковры.
И сразу же, будто подглядывали, за стеной на разные голоса запричитали жены. Целый гарем - не меньше десятка.
- Утешь! - равнодушно бросил отходящий от слепящего приступа ярости Сергей, переступил через широко разбросанные ноги негра и запустил первого подвернувшегося под руку базальтового божка в центр электронного чуда связи, - А говорил, что правоверный! - кивнул Пепел на бюстики божков. Впрочем, Витася рядом уже не было.
Не удовлетворившись одним ударом по электронному комбайну, Сергей поднял электрогроб над головой (защелкали выдираемые потянувшимся проводом из стены скрепки), разгреб ногой ковры, оголяя каменную кладку, и обрушил электронику вниз. Кр-р-ряк!!!
Как говорится, проделана большая и серьезная работа. Сергей брезгливо обшарил не приходящего в себя доносчика - пустышка. Измельчил ногтями фотки. Обшарил апартаменты более тщательно, но кроме выпавшего из безвольных пальцев кинжала не нашел никакого оружия. Что ж, пора и честь знать, Сергей вернулся в "торговый зал".
Весьма внушительного калибра двустволку он нашарил под прилавком. Не продумано, слишком неповоротливое решение, наверное, поэтому лысый предпочел не сам вязать клиентов, а позвонить куда надо. Двустволку Сергей повесил на плечо, чтобы потом не получить порцию картечи в спину. Взял за шкирку на треть наполненный джутовый мешок, вытряхнул чечевицу на пол и стал уже без всякого списка грузить необходимое. Патроны на медведя, сахар в пластиковой упаковке, дегтярное мыло, бинт, пачку гвоздей, рыболовные крючки…
Из другой внутренней двери появился Витась, и только теперь Пепел обратил внимание, что женские визги давно стихли.
- Я там телек обнаружил и включил. Поставил этим мымрам "Санта-Барбару". Плюются, поминают Аллаха, но от экрана не отрвать.
- Волоки, - придвинул Сергей навстречу напарнику груз, - И сразу же уходим. А я пока старого дружка проведаю. - Пепел вернулся в личные апартаменты лысого.
Кое-что здесь изменилось. Например, были выдвинуты ящики стола, и по ковру стелились пестрые местные денежные купюры. Еще была вспорота циновка, прежде занавешивавшая окно. А через это окно проникшая негритянская принцесса прилаживала на пояс вместо самодельного ножика солидный трофейный кинжал.
- Ойра мути, бана хура се мути пряху, - с самым серъезным видом заявила красавица.
- Понимаю: "просить - позор, почетно красть". И не возражаю, - Сергей сдернул с вешалки пятнистую хлопчатобумажную куртку военного покроя, - Одевайся, невинное дитя пампасов, будешь у нас за проводника.
Негритянка без споров тут же напялила предложенную одежку, кажется, принцесса уже начала понимать его с полуслова.
Глава девятая. 7–8 мая 2002 года. Кладбище слонов
У Черного моря
Прошло мое детство,
В Москве я учился и жил.
Работал на Буге,
Рыбачил на Волге,
В Ростове солдатом служил.
И где бы ни жил я,
И что бы ни делал,
Пред Родиной вечно в долгу.
Великую землю,
Любимую землю
Я в сердце своем берегу.
"Моя Родина"
Стихи М. Лисянского, муз. А. Долуханяна
- …Это русское слово, которое говорят после того, как тебя чуть не укусила ядовитая змея, - смущенно принялся объяснять Витась негритянской принцессе, - Но его запоминать не надо. Давай попробуем сначала. Попугай - грула. Пальма - нуху, лиана - гнунга.
- Момо бонини гоа, - задумчиво пробормотала негритянка, - Ута гобу села яноа.
Витась вздохнул и, полуобернувшись, растолковал Сергею:
- Она говорит, что в их языке тоже есть слово, когда тебя чуть не цапнула змея. Это слово "гоа".
- Наше злее, - фыркнул, замыкающим пробирающийся через джунгли Сергей. А вообще-то, Пеплу уже почти и не требовалась помощь Витася в переводе. Ведь за Пеплом была натренированная карточной игрой до безупречности память. Он уже мог кое-как объясниться с любым аборигеном на жуткой смеси английского и местных наречий, да и нехитрый язык принцессы для него не оставался загадкой.
А вокруг вздымались джунгли. Массивные стволы деревьев, украшенные свисающими орхидеями, стояли, связанные друг с другом сетью перекрученных лиан, словно рабы, прикованные к одной большой цепи. Тропа шла по усеянному неровными валунами руслу пересохшего ручья, и было страшно даже только представить, что здесь творится в сезон дождей. Рубашки на Сергее и Витасе от пота были черные, глаза запали и сверкали пьяным от духоты блеском, распухшие языки скребли небо, и только спутница вела себя так, будто ни чуточки не устала.
Принцесса начала рассказывать, как в их деревню пришли белые люди. Сначала белых было только трое, и они были добрые - одна женщина и двое мужчин. Дарили всем железные ножи, угощали пивом и звали помогать копать землю. Но только никто из деревни не пошел с белыми людьми, потому что те хотели копать землю в Долине, Куда Приходят Умирать Слоны. И белые люди ушли ни с чем. А потом пришли злые белые люди числом, сколько пальцев на руках и ногах, убили двух добрых белых, а жителей деревни заставили копать. А принцесса сбежала, она хотела дойти до Куликоро и сообщить в полицию, но злые белые люди перекрыли дорогу из Нгоролебо в пустыню, да она и сама бы не рискнула без запасов воды отправиться через пустыню, вот и пряталась два дня в заброшенном доме, ожидая неизвестно чего. Она знала, что хозяин почты на стороне злых белых людей. Может быть, она ждала, когда никого не останется на почте, тогда бы позвонила в Куликоро. Пусть Сергей и Витась не думают, она не такая уж дикарка. Однажды отец ее возил даже в Сикассо, в деревне у нее осталось много платьев, годящихся для белых девушек, она умеет носить туфли белых девушек и знает, что никаких лесных духов на самом деле не бывает. Только лесные духи сами не знают, что их не бывает, поэтому все время требуют часть добычи с охотников племени, к которому принадлежит принцесса…
Витась споткнулся о крученный корень и повис на плече негритянки.
- Кара гоборо мбвана фура тинама! - возмутилась красавица, - Мене такуел фаргоме.
- Тихо, я ж нечаянно, - виновато убрал руки Витась и нехотя перевел Сергею, - Мол, я должен знать, что в военном походе все девушки принадлежат только вождю.
Пепел хмыкнул, он и сам кое-как разобрал смысл сказанного. И еще он заметил, что, насколько Витась продвинулся в изучении местного языка, настолько же его ухайдокало путешествие сначала через зловонные топи, а потом по джунглям. Как бы вообще парень с ног не свалился.
А вокруг почву, валежник и даже стволы деревьев усеивали грибы. Они были всех цветов - от винно-красного до черного, от желтого до серого - и фантастически разнообразны по форме. Некоторые имели вид венецианских кубков на тонких ножках. Другие, все в филигранных отверстиях, напоминали маленькие желто-белые изогнутые столики из слоновой кости. Третьи были похожи на большие гладкие шары из смолы или лавы - черные и твердые, они покрывали всю поверхность подгнивших бревен. А иные - скрученные и ветвистые, как рога миниатюрного оленя, - были, казалось, изваяны из полированного шоколада. Одни грибы выстроились в ряды, словно красные, желтые или коричневые пуговицы на манишках упавших листьев, другие, похожие на старые желтые губки, свисали с ветвей и источали едкую желтую жидкость.
- Сколько еще? - скорее не спросил, а простонал Витась, - Мы еще в Судане, или уже перешли границу Конго?
- Не больше пяти минут, - важно ответила негритянка.
- Мы все еще в Уганде, - без раздражения объяснил Пепел.
Эти "пять минут" тянулись два часа с лишком. Русло кончилось, и половину оставшегося пути трое пешеходов брели по вытоптанной слонами просеке. Правда, идти от этого стало еще труднее, приходилось все время вырубать лазы в высокой, прошитой лианами, траве и скользить по прячущимся в этом зеленом аде поваленным стволам.
На исходе второго часа Витась все явственней стал намекать, что их ожидает судьба "трех добрых белых людей". Сергей чуть не отвесил паникеру оплеуху, но оказалось, что на этот раз они действительно почти добрались до цели. Лес перешел в подлесок, а затем и вовсе выродился в разлапистых и крепко ощипанных слонами одиночек. Да и трава здесь росла пожиже, и из нее там и сям выглядывали белые камни, наверное, термитники. Но проверять догадку Сергей не стал, потому что троица дружно залегла на границе джунглей и долины. Иначе их бы мигом засекли и из лагеря, не смотря на то, что начало смеркаться, и с дощатой пост-платформы на ближайшем высоком дереве, где озлобленно расчесывал укусы москитов часовой.
Лагерь раскинулся впереди в каких-нибудь двухстах метрах. Десяток одинаковых выгоревших на солнце брезентовых палаток. Тоже брезентовый тент над общим длинным, как сороконожка, столом. Нелепо оранжево-яркий среди пасмурного хаки двухместный прогулочный вертолетик "Flay-87Z" с грубо привинченной местным умельцем пулесетной турелью. Запах подгорелой маисовой каши. И люди - черные и белые. И тех, и других чересчур много…
Ожидали ли "злые люди" появления Сергея? Конечно, ожидали. В этом палаточном клочке цивилизации в центре Черного континента был спрятан второй (после трубки Гашека) из предметов, которые Пепел обязался представить, как доказательство, что реально совершил кругосветный тур, а не отсиделся, например, на метеорологической станции в Заполярье. И хитроумный кокаиновый король Лопес конечно же не пустил процесс на самотек, а собрал пару десятков рыщущих по саваннам головорезов и наобещал им за Сергея небо в алмазах.
Самым опасным казался боец, засевший на дереве в каких-то метрах двадцати у слоновьей тропы. Это было просто везение, что Сергей его засек, потому как еще чуть-чуть, и дозорный сам бы срисовал подкрадывающуюся к лагерю троицу. К выдвижному дозорному посту вдобавок вдоль периметра лагеря с винчестерами под мышками прогуливалась троица скучающих евроафриканцев в широкополых шляпах. Но эти были почти не опасны, поскольку не слишком утруждались несением службы, а все время о чем-то спорили и косились на происходящее в лагере. Им было крепко завидно, что они должны служить, а кто-то развлекается.
Ромашки здесь не росли, а жаль. Как бы здорово оказалось поползти по родному полю. Зато высящихся из жесткой травы издалека похожих на термитники отполированных дождями и грифами слоновьих черепов хватало. И где-то на самой окраине поля дюжина негров под надзором еще нескольких белых, не смотря на разом навалившуюся тропическую темень, курочила из черепов бивни. Так сказать, побочный промысел.
И, как это ни забавно, чем ближе двинувший по-пластунски на разведку Сергей подбирался к лагерю, тем меньше шансов у него оставалось быть обнаруженным. Во-первых, потому что лагерь неплохо освещался, ночные бабочки липли к повсюду развешенным лампам, и из света в окружающем мраке вряд ли можно было разглядеть хоть что-то, а в одной из палаток жужжал движок, вырабатывающий электричество. То есть за его шумом производимый разведчиком шорох тоже терялся.
А во-вторых, потому, что болтающиеся по лагерю свободные от вахты искатели приключений, как один, пребывали на разной степени кочерге. Кто-то валялся с намертво зажатой в руке пустой бутылкой, кто-то пьяно ржал над нехитрой шуткой в кругу у костра. Двое молодцев развлекались тем, что ставили на голову привязанного к столбу пожилого негра опорожненные жестянки из-под пива и с пятнадцати шагов навскидку разили жесть в окрошку из длинноствольных револьверов. Сергею тут же до зуда захотелось хоть один глоток "Адмиралтейского", а еще не очень понравилось, что с восьми попыток не выпало ни одного промаха, ведь вполне можно было ожидать, что ему придется сойтись с этими снайперами не на жизнь, а на смерть.
Хотя стоп. Вон у той, третьей слева, палатки явно скучает еще один трезвехонький часовой. Даже не отошел подальше справить малую нужду, а сделал это, не покидая поста. Получалось, есть все шансы обнаружить искомую костяшку припрятанной там, как плавленый сырок в мышеловке.
- А в нашем городке был случай, - у костра пришел черед страшных историй, - банда старого Хельмута поймала одного несчастного парня, завела, по пути взломав телефонный автомат, и давай кормить монетками.
- Факинг кот, ел?
- Приставили нож к пузу, гот демент, вот и ел. Пока не подавился.