- Никто не предупредил меня, что здесь будет компания, - объяснил я. - Вы представляете мое смущение? Я явился в официальной одежде, а все остальные были в повседневной! Но потом они засунули меня в свою обширную ванну, и я просто был вынужден переодеться.
- Кто "они"?
- Чтобы быть точным, это сделал он. Или, возможно, оно? Лерой.
- Это оно, совершенно верно, - закивала она. - Я немного удивлена по этому поводу. Он ведь уже был наверху, когда хозяйка распорядилась провести вас прямо в ее опочивальню, где она занималась своим купаньем с пузырями и все такое прочее?
- Да, но все это явилось для меня большой неожиданностью, - признался я. - Скажите, а вы должны носить непременно черное белье под форменным платьем или же у вас в этом отношении свобода выбора?
- А что?
- Просто я очень любопытный.
- Вы хотите сказать - развратный?
- Есть немного, - улыбнулся я. - Вы знаете парня по имени Харви Маунтфорт?
- А что? Он тоже развратный?
- Весьма вероятно. Так вы его знаете?
- Бывал здесь несколько раз, но это было в долероевские времена. А вы кто такой? Немного чокнутый?
- По всей вероятности. - Я подарил ей еще одну лучезарную улыбку. - Сделайте мне одолжение.
- Не здесь, - сразу же ответила она. - Вопрос о черном шелке на голое тело тесно связан с особыми обычаями обитателей Индонезии. Он требует в известной степени уединенной обстановки, понятно?
- Понятно, - ответил я очень серьезно. - Но то одолжение, о котором я прошу, куда более мирское. Я оставил свою мокрую одежду наверху, в комнате Лероя. Может быть, вы согласились бы просушить ее и потом как-нибудь возвратить мне?
- Вообще-то проще всего отправить ее по почте, - заметила она.
- Это было бы неполноценной услугой, - пробормотал я. - Насколько помню обычаи жителей Индианы, для исполнения туземных обрядов требуются два человека?
- Так гораздо интереснее, - проворковала она, - и к тому же мне еще никогда не приходилось встречаться прежде с сексуальным маньяком.
Имитируя ее недавний французский прононс, я сообщил, что "у нас, американцев, более утонченный подход к подобным вопросам, нон?".
Она прыснула от смеха:
- Теперь я вижу, что у меня нет иного выхода, кроме как доставить вам эту одежду лично. Либо это, либо вы начнете шантажировать меня, угрожая потерей работы. Так?
- Совершенно верно!
Я распахнул дверь, шагнул на крыльцо, задержался на мгновение, мысленно посчитав до трех, затем посмотрел на ее снова ставшее бесстрастным лицо и проговорил:
- Совершенно забыл. Наверху, в этой ванне-бассейне, находится конь.
Глава 7
Эдгар Ларсен жил на окраине Вествуд-Виллидж и, разумеется, был сильно удивлен, увидев меня у себя около девяти вечера. Я вернулся домой после визита в потерявшую покой "Симфонию", снял одежду Лероя, переоделся в собственную и проглотил пару сандвичей, а уж потом разыскал листочек, который вручила мне Марсия Роббинс, с адресом Ларсена. Почему-то он не казался мне человеком, который мог жить в таком месте, но, возможно, он откладывал деньги себе на черный день.
На нем была клетчатая рубашка с открытым воротом и зеленые вельветовые брюки. Со своими роскошными черными усами, бронзовой от загара лысиной и крупными белыми зубами, которые я по-прежнему ассоциировал с могильными камнями, он напоминал мне первопроходцев, которые зарабатывали сказочное состояние на каких-нибудь каучуковых плантациях в Малайе или где-то в другом экзотическом месте, а затем возвращались к старушке Англии, приобретали себе где-то в захолустье старинный замок и жили припеваючи, ну а соседи, естественно, злословили, что такой выскочка совратил не только местную почтмейстершу, но вдобавок с десяток порядочных женщин.
- Привет, Рик, - обрадованно загудел он. - Вот так сюрприз! Входите же и разрешите приготовить вам чего-нибудь выпить.
- Благодарю.
Я прошел следом за ним в дом. Внутри все оказалось гораздо лучше, чем можно было предположить снаружи: покои состояли из трех частей - большая общая комната, спальня и ванная.
- Садитесь. - Он жестом указал на кушетку. - Что предпочитаете, бурбон или скотч?
Он отворил погребок, встроенный в разделяющую стенку, за которой скрывалась кухонька.
- И что же это принесло одинокого охотника в мои владения в столь поздний час? - весело осведомился он.
Я понаблюдал за тем, как он старательно приготавливает нам напитки, добавляя в них аккуратные кубики льда. Надо было видеть, с какой тщательностью он сравнивал их количество, - ни дать ни взять хирург, орудующий за операционным столом и проверяющий пульс больного, прежде чем взяться за скальпель.
- Пара вещей, - ответил я. - У меня не было возможности осведомиться, не получили ли вы записку с утренней почтой, потому что Барбара Дун все время находилась поблизости.
- Весьма тактично с вашей стороны, Рик, я вам за это благодарен.
Он осторожно принес мой стаканчик к кушетке, как это сделал бы пьяный официант, внезапно вынужденный обслужить клиента.
- Один бурбон со льдом!
Он с явным облегчением вздохнул, когда я принял на себя дальнейшую судьбу стакана, затем вернулся за собственным. Я молча ожидал, пока он благополучно не преодолеет опасное расстояние между погребком и креслом. Надо было видеть, какое облегчение отразилось на его физиономии, когда он опустился в кресло.
- Черт подери, вы совершенно правы: я получил сегодня такую записку! Хотите взглянуть?
- Конечно.
- Она в спальне. Извините, на минутку?
Он опустил осторожно бокал на пол рядом с креслом, затем поднялся. А секунд через тридцать возвратился с запиской. Я развернул ее и прочитал:
"Вы не лучше, чем шлюха, делами которой управляете. Пришло время расплачиваться за прошлые грехи. Отдайте двадцать тысяч долларов на благотворительность в течение двух последующих недель, или же ваша карьера будет закончена".
Я снова сложил записку и поднял на него глаза. Он внимательно наблюдал за мной, держа свой стакан обеими руками.
- Надо думать, что другого шантажиста, столь пекущегося о благе человечества, просто не существует! - сказал я, ухмыляясь.
- В этом нет ничего забавного, - возразил он раздраженно. - Поскольку речь идет о моих кровных деньгах, Рик. Начать с того, что мне весьма трудно их зарабатывать!
- Обратите внимание на такой момент: шантажист желает, чтобы благотворительность выиграла за счет вашей неосторожности, но Барбару Дун наказывают за ее грехи.
- Как я считаю, это все части одного плана, - заговорил он более напористо, - той самой схемы, о которой я говорил вам вчера. Они охотятся на Бэбс, разумеется. Но они опасаются сосредоточивать свои нападки на ней одной, потому что в этом случае их намерения были бы чересчур очевидными.
- Так вы предполагаете, что магнитные ленты находятся у Марсии Роббинс и Харви Маунтфорта? - спросил я педантично. - А их целью является создание невыносимой обстановки для Барбары Дун, чтобы она была вынуждена согласиться вторично выйти замуж за Маунтфорта?
- Правильно!
- А шантажирование вас - всего лишь мера предосторожности, чтобы отвлечь в сторону подозрения?
- Конечно, - тут он шумно зевнул, демонстрируя два ряда своих крупных могильных камней, - ну и получили огромное удовольствие, отвесив мне такую оплеуху.
- Я хочу поговорить с Маунтфортом, - сказал я. - Вы не знаете, где он живет?
Ларсен пожал плечами:
- Нет, с тех самых пор, как он стал экс-мистер Дун! Но если вы желаете побеседовать с ним сегодня вечером, могу поспорить, что вы найдете его в доме Бэбс.
- Откуда такая уверенность?
- Потому что Бэбс находится на обеде в студии и не вернется домой до утра. А это значит, что весь дом в распоряжении малютки Марсии. Могу поспорить, что они с Маунтфортом сейчас развлекаются на ковре в гостиной.
- Пожалуй, стоит попытаться, - кивнул я, - если только они ответят на дверной звонок.
- Вам об этом не придется беспокоиться, Рик. - У него затрепетали усы. - Вот вам мой ключ от входной двери.
- Спасибо… Кстати, Сюзанну Фабер тоже шантажируют. Ей предложено пожертвовать дом на нужды благотворительности в течение двух последующих недель, в противном случае…
- Возможно, эти двое внебрачных ублюдков все же не развлекаются на ковре в большой гостиной, - сурово произнес он. - Пожалуй, они просто лежат там в истерике при мысли о том, что мисс Фабер и я свихнулись к этому времени от горя.
- Барбара Дун звонила вчера утром Сюзанне и сказала ей, что магнитные ленты находятся у меня, ну и что я стал прирабатывать шантажом, - сообщил я совершенно равнодушно.
- Это сказала Бэбс? - Он вытаращил глаза. - Фабер, видимо, рехнулась!
- Я ей сказал, что звонил кто-то другой, назвавшись Барбарой Дун.
- Это сука Роббинс, кто ж еще? - рявкнул он.
- Есть еще один кандидат - вдова Рейнера, - напомнил я.
- Кто? - Он с минуту оторопело смотрел на меня. - Я даже не знал, что он был женат!
- Она ненавидела его самого и всех его клиентов, - продолжал я, - потому что все они, по ее словам, были безнравственными, отвратительными, развращенными.
Я с минуту помолчал, чтобы до него дошло значение сказанных мною слов.
- Она эмоционально неуравновешенная, чтобы не сказать большего. Я бы сказал, что все эти записки вполне соответствуют ее эмоциональному настрою.
- Ну-у… - Его палец с идеально наманикюренным ногтем углубился в черные джунгли над верхней губой. - Полагаю, мне не стоит спорить с экспертом, Рик, но я все же по-прежнему ставлю на комбинацию Роббинс - Маунтфорт.
- Я задался целью все выяснить! - упрямо произнес я. - Мне слишком дорого обошлось участие в этом расследовании, и сегодня необходимо во всем разобраться.
- На самом деле? - Он с неприкрытым восхищением взглянул на меня. - Вы действительно предполагаете, что сумеете это сделать, Рик? Сегодня, я имею в виду. В таком случае у вас совсем немного времени.
- Времени более чем достаточно… Вы не против, если я воспользуюсь вашим телефоном?
- Сколько угодно, старина! Аппарат на полочке над погребком.
Я прошел к перегородке, нашел телефон и позвонил домой доктору Сулливану. Прошло несколько минут, прежде чем ответили.
- Доктор Гаррет Сулливан? - формально осведомился я.
- Да.
Услышав его отрывистое "да", я порадовался, что я не один из тех несчастных, обращающихся к нему по поводу серьезной травмы или непреодолимого желания выброситься из окна.
- Это Рик Холман!
- Итак?
- Если виноват в вашей вчерашней бессоннице, то я счел своим долгом… сегодня сделать все, чтобы вы выспались, доктор.
- Не понимаю? - Голос его прозвучал настороженно’. - Что это означает?
- Означает, что я почти уверен, что вы совершенно правильно диагностировали психическое состояние Карен Рейнер, - сказал я. - Я уверен, что она забрала магнитные ленты из офиса мужа, а теперь пытается использовать их для какого-то причудливого "морального шантажа", чтобы заставить бывших пациентов своего супруга расплатиться за их прежние грехи.
- О?..
Наступила напряженная тишина; мне показалось, это продолжалось очень долго, затем он сказал:
- Не могу сказать, что я рад это слышать, мистер Холман. Бедная Карен! Но я должен признать, что испытываю огромное чувство облегчения. Вчера вечером вы меня страшно переполошили, поэтому крайне признателен за этот звонок. Вы же понимаете, что любой врач оказался бы легко уязвимым в подобной ситуации, а уж человек моей профессии - особенно.
- Именно поэтому я и посчитал необходимым позвонить вам сегодня же, доктор.
- Вы уже виделись с нею? - спросил он деланно равнодушным тоном.
- Нет еще, но, располагая теми доказательствами, которые у меня есть, теперь я не дам ей никакой возможности отвертеться.
- Понятно… - После недолгого колебания он спросил: - Это означает полицию?
- Нет. Единственно, что необходимо мне, - это уничтожить записи. Раз это будет сделано, мои клиенты будут удовлетворены, да и я тоже. Не сомневаюсь, доктор, что вопрос о судебном преследовании даже не возникнет.
- Рад это слышать!
Он подождал и, убедившись, что я не собираюсь ничего добавлять, сочувственно произнес:
- Ну что ж, еще раз благодарю за звонок, мистер Холман, поверьте, я это оценил.
- Мне это доставило удовольствие, - ответил я в тон ему. - Спокойной ночи, доктор!
- Спокойной ночи, мистер Холман.
Я положил трубку на место, обернулся и увидел, что черные усы беспокойно вздрагивали.
- Проклятие, Рик! - заворчал Ларсен. - Вы говорили так, как будто уже все решено. Но это же не вдова Рейнера…
- Нет. Ну и что из этого? Мой бизнес - расставлять ловушки и вносить смуту в души людей, Эдгар, - ответил я с легким смешком.
- Вы хотите сказать, что разыграли его? - Его пальцы сами собой потянулись к усам. - Но зачем?
- Если он не отреагирует на все ловушки и сомнения, которые я приготовил для него, - бодро объяснил я, - то это значит, что для него они явились неоспоримым фактом, и эту ночь он будет спать спокойно. А вот если он отреагирует иначе, дорогой мой Ларсен?..
- Ну и что тогда? - заворчал он еще громче. - И перестаньте говорить загадками, как в какой-то старинной мелодраме, хорошо? Ведь здесь речь идет и о моем деле!..
- Это докажет, что он отнюдь не честный человек, так?
- Да идите вы к черту! Надеюсь, что Маунтфорт не забыл прихватить с собой дробовик, так что разнесет вам затылок в один момент!
- Эдгар, - я неодобрительно покачал головой, - ну разве можно так говорить?
Впервые в жизни я почувствовал себя специалистом, нанятым для того, чтобы раздобыть улики для начала бракоразводного процесса, когда припарковал машину за квартал от дома Барбары Дун и двинулся неслышной походкой по подъездной дорожке. Слова Ларсена о том, что эта пара занимается любовью на ковре гостиной, приобрели в моем сознании гиперболические размеры, а излишне живое воображение тут же предложило графическую интродукцию сюжета.
Я воспользовался ключом Ларсена от входной двери, чтобы проникнуть в дом, и бесшумно закрыл за собой входную дверь.
Когда я проходил мимо кабинета, направляясь в передний холл, из-под его двери не просачивался свет, но зато он горел в гостиной. Естественно, я широко распахнул дверь и стремительно вошел внутрь.
Единственный обитатель, правильнее сказать - обитательница этой комнаты посмотрела на меня. Так вот она выронила книгу, которую читала, и быстро перевернулась на живот.
- Вы всегда лежите на ковре в такой позе, когда читаете? - спросил я с любопытством.
- Убирайтесь! - произнесла она, задыхаясь от ярости. - Какое право вы имеете вот так врываться в дом и… и…
- Если бы я знал, что вы имеете обыкновение читать книги лежа на ковре в костюме Евы, я бы непременно постучал, - солгал я. - А где же Харвей?
- Откуда, черт возьми, мне знать, где он?! - возмутилась она. - И почему вы не торопитесь убраться отсюда, пока я не вызвала полицию?
- Для этого вам придется подняться, - задумчиво произнес я, - и пройти через всю комнату к телефону, верно? - Я только что не облизнулся. - Валяйте, вызывайте полицию, милочка! А я сяду и обожду их приезда. Игра стоит свеч, уверяю вас!
От ярости у нее все тело дрожало. От этого зрелища на улице бы замерло всякое движение. У Марсии Роббинс были всюду столь соблазнительные округлости, они бы совратили любого святого. Особенно впечатляющими были два упругих холма у основания ее спины. Именно в этот момент я понял, что заставило Харвея Маунтфорта столь часто пользоваться французским окном в кабинете. На его месте я бы делал то же самое, даже не стал бы тратить времени на проверку, заперто ли оно на шпингалет или нет.
- Вы, должно быть, родом с Гавайев? - спросил я уважительно.
- Что?
Ее глаза яростно сверкнули.
- Это же видно даже без юбки, сплетенной из травы.
Ее перестало трясти, она на несколько минут зажмурилась, но я все равно чувствовал, что злоба буквально сочится из всех пор ее великолепного тела.
- Уйдете вы отсюда или нет?! - Она поперхнулась, ее душило сознание собственного бессилия. - Прошу вас, наконец!
- Я заглянул сюда ради небольшого разговора, - признался я. - Вам не стоит волноваться, Марсия, ведь вы видите, я ни капельки не смущен.
- Вы не смеете…
От нахлынувшего вновь приступа ярости она отчаянно заколотила ногами по ковру.
Я невозмутимо уселся на ближайший стул и закурил.
- Что нового? - осведомился я.
- Ну ладно! - процедила она сквозь плотно стиснутые зубы. - Придет и мой черед, Холман, а когда такое случится, уж я…
- Не сомневаюсь, мы найдем, о чем поговорить, - перебил я ее, - у нас есть темы, представляющие живейший интерес для нас обоих.
Она растерянно посмотрела на меня, издала звук, похожий на рыдание, затем закрыла лицо ладонями.
Я прищелкнул пальцами:
- Например, общие знакомые. Какой-нибудь симпатичный скандальчик, это ведь всегда бывает интересно… Давайте поговорим, к примеру, об Эдгаре Ларсене, а? Мы с ним знакомы, но он мне не приятель, так что я не стану переживать, если мы с вами растерзаем его на кусочки. Он же не ваш друг. Но вам это, очевидно, уже известно?
Она осторожно подняла голову и недоверчиво посмотрела на меня, но мои слова ее явно заинтересовали.
- Припомните ту теорию, которую я обрисовал совсем недавно. Вам и Харву. Ну, о том, что продырявить голову доктору Сексу мог сам Харв, а потом вы вместе с ним похитили ленты из кабинета доктора Секса и занялись бизнесом вымогательства? Догадываетесь, кто автор этой теории? - Я улыбнулся во весь рот.
- Ларсен? - напряженно спросила она.
- Верно!
Я рассказал ей, как мнимая Барбара Дун позвонила Сюзанне Фабер и сообщила, что шантажистом являюсь я и как ей следует использовать своего силача приятеля, дабы тот "убедил" меня отказаться от подобных планов. Рассказал ей и про Карен Рейнер тоже. Она слушала все это напряженно и сосредоточенно.
- Итак, - наконец подошел я к финалу, - по моему мнению, голос мнимой Барбары Дун принадлежал либо Карен Рейнер, либо вам. Вообще-то я рассчитывал застать здесь старину Харва, поскольку уверен, что он не так скрытен, как вы, и я собирался его хорошенько разозлить, чтобы в запальчивости он кое-что мне выложил…
- А почему вы считаете, что это должна быть либо вдова Рейнера, либо я? - холодно осведомилась Марсия. - Во-первых, откуда вы знаете, что Фабер говорит правду? Что она все это не придумала?
- Это не она, - твердо заявил я. - Иначе чего ради она со своим мускулистым телохранителем стали бы поджидать меня вчера вечером на пороге моего дома?
- Об этом я ничего не знала. Но существует и альтернатива: Фабер говорила правду.
- Вот это чистая бессмыслица. Начнем с того, для чего Барбаре Дун было меня нанимать, а после этого немедленно звонить Фабер и просить ее прибегнуть к услугам своего телохранителя, чтобы напугать меня?