Стоящий рядом со мной капитан Власенко внимательно разглядывает мишени. Интересно, что нового он ожидает там увидеть? Новое ожидает его совсем с другой стороны.
- Огонь!
Поворот. Власенко отлетает в сторону, его пистолет у меня в руке. В другой мой "Глок"
Падение на землю. Выстрелы. Мишени поражены. Время огневого контакта - пять секунд. Адъютант медленно подходит к пораженным целям.
- По две дырки в каждой. Одна - в корпус, одна - в голову. Летальный исход.
Вуаля, джентльмены! Кто-нибудь желает повторить трюк? Щелчок затвором. Майор Лукин стрельбу закончил! Поднимаюсь с земли. Рядом со мной, потирая ушибленную грудь, пытается принять вертикальное положение капитан Власенко.
- Вставай Игорь, вставай, чего расселся. Эк он тебя приложил, - добродушно басит Банников. - Да, Александр Васильевич, порадовали. Учитесь, ребята. Вот как стрелять надо. Не хотел бы я стоять с той стороны.
- Что вы, Тимофей Прокофьевич… - смущаюсь я ровно настолько, насколько подобает смутиться бравому спецназовцу от генеральской похвалы.
- Ладно, не о том речь. Ребята, ну-ка позаботьтесь о фуршете. А мы с майором тут посекретничаем. Ты, Саша, небось с утра в дороге. Ничего, если мы на ты?
- С удовольствием.
- Но это без лишних ушей, - предупреждает генерал-лейтенант.
- Понято.
- Игорь сказал, что у тебя какие-то проблемы с работой? - с ходу берет быка за рога мой собеседник.
- Есть немного, - с некоторой неохотой отзываюсь я.
- Рассказывай. Или это секрет?
- Какой уж тут секрет, - вздыхаю я, - ничего особенного. Зарплата мизер, да и той не дождешься. Работа того и гляди закончится. Следующая звездочка вроде бы как положена, а вроде бы и не светит. В общем, все как у всех.
- Еще бы все наши майоры работали так, как вы, - хлопает меня по плечу генерал. - Послушай, я, вероятно, могу тебе помочь…
- Тимофей Прокофьевич, мне, право, неудобно, - будто бы смущаюсь я.
- Да что ты, Саша, я же тебе не денег взаймы даю. У меня для тебя есть работа. Неплохая работа, как раз по твоей специальности.
- Вот как? Что за работа?
- О, слышу речь не мальчика, но мужа! Наши олухи обычно спрашивают, сколько платят. Если ты думаешь, что я могу предложить тебе должность директора казино, то глубоко заблуждаешься… Есть разовая работа на Комитет. Оплата хорошая. После окончания мы обязуемся подыскать тебе что-нибудь вроде места начальника службы безопасности в одной из преуспевающих коммерческих фирм. Что скажешь?
- Ничего. Я пока не слышал предложения. Что я должен сделать? Сколько получу?
На лице генерала скользнула начальственная ухмылка.
- Хорошо. Суть дела в следующем. Вскоре в одной европейской стране, пока что назовем её для ясности "Икс", должна состояться некая конфиденциальная встреча старых знакомых. Руководство возлагает на неё большие надежды. Однако, как ты сам, должно быть, понимаешь, никто не застрахован от случайностей. Мы желаем от них, по возможности, застраховаться. Ты должен будешь поехать в эту страну вместе с нашим посланцем и охранять его от любых нежелательных эксцессов.
- Понятно, - киваю я, догадываясь, что если бы все обстояло именно так, то во мне никакой нужды бы не было.
- Очень надеюсь. Так вот, если неприятности все же возникнут, если появится реальная угроза захвата нашего человека местными властями или что-то вроде этого, ты должен будешь минимизировать риск утечки информации, связанный с захватом.
- То есть попросту убить его.
- Убить, Саша. Убить - и никак иначе! - буднично соглашается со мной Банников. - Можно подумать, что до этого ты преподавал закон божий в женской гимназии.
- Да я в общем-то ничего не имею против. Подумаешь, невидаль. Но у меня только одна голова и я ею дорожу. Поэтому, прежде чем приму какое-то решение, мне нужно все тщательно обдумать, - медленно произношу я, пожимая плечами.
Генерал явно играет в какую-то игру, пока ещё непонятно, в какую. Это в порядке вещей. Ничего другого я от него и не ждал. Ясно так же, что не договаривает он значительно больше, чем говорит. И это в порядке вещей. А вот то, что он собирается использовать в своей операции человека почти незнакомого, взять его в дело, только от того, что тот отличный стрелок, - вот это настораживает. Это пахнет подставой. Да что там пахнет! Воняет, смердит ею!
Одно из двух: либо все действительно так, как грузит мне Банников, тогда где-то на дистанции от страны Икс до нашей великой Родины меня ожидает личный опекун, а то и группа таковых, чтобы заставить навеки замолчать грешный мой язык, потому как свидетелей, которых планируется оставить в живых, на улице не ищут. Но скорее всего вероятно другое. Неприятности, о которых так долго говорили большевики в лице генерала Банникова, обязательно должны произойти. Скорее всего, так и задумывается, и мое бренное тело надлежит принести в жертву на алтарь Отечества для успеха операции. Иначе, зачем бы им понадобился чужак? Им что, своих киллеров не хватает? Интересно, что же они все таки задумывают?
- Сколько я за это получаю? - На подобном вопросе лицо следует изобразить посерьезней. Речь идет о работе, а зачем я сюда приехал, собственно говоря, как не за работой?
- Тридцать штук, и работу начальника службы безопасности, - чеканит Банников заранее заготовленный текст.
- Не пойдет.
- Почему? - вопрошает он.
Глупый вопрос. Даже если бы я принял всерьез его рассказ о предстоящем деле, даже если бы не усмотрел в нем угрозу для собственной задницы, чего ради мне соглашаться на первое предложение?
- За такие деньги средней руки наемный убийца отправляет в мир иной средней руки бизнесмена. Я так понимаю, передо мной ставится более сложная задача. Или я не прав?
- Прав. Люблю умных людей.
Вот это вряд ли. Во всяком случае, насчет любви ко мне сейчас это не относится. Так что комплименты излишни.
- Хорошо, - продолжает Тимофей Прокофьевич. - Назовите ваши условия.
- Условия будут только тогда, когда я дам согласие. Пока же, товарищ генерал, это все только разговоры.
- Для разговора ты узнал, пожалуй, слишком много.
- Ничуть. Не больше, чем мог бы узнать из любого детективного романа на эту тему. Но если говорить серьезно, то оплата должна быть ориентировочно следующая: двадцать пять тысяч, если мне придется только контролировать безопасность объекта.
- Двадцать пять?
- Да. Я не люблю получать не заработанные деньги, но свой труд ценю высоко. В случае же, если мне все-таки придется ликвидировать принципала, плюс пятьдесят. Кроме того, отдельно я получаю деньги на накладные расходы и, естественно, после окончания операции, - то место, о котором вы говорите.
- Да-а-а! У тебя большие запросы.
- Вы полагаете. По-моему, вполне нормальные. Мне надоело продавать свою жизнь за гроши. Разве это странно? По-моему, нет. Раньше, как ни посмотри, было Отечество, было ясно, за что идти в бой. Было ясно, кто с кем воюет. А что сегодня? Россия готова лечь под любого, кто этого желает, для того, чтобы получить очередную подачку! Это не политика - это проституция. Мне такое не по душе. Полагаю, и вам тоже.
Генерал молча кивает головой. Наверняка сам-то он совсем даже не страдает от наличия подачек, но сейчас ему важно знать, что думаю я по этому поводу. Всегда пожалуйста, я ему выдам на гора как раз то, что он захочет услышать. Его превосходительство желает увериться, что перед ним до чертиков натренированный хищник, разуверившийся во всем и вся, умный и хладнокровный убийца? Пожалуйста, сколько угодно. Увы, это так недалеко от истины, что мне нетрудно будет сыграть подобную роль.
- Вы предлагаете мне работу, хорошо, она меня интересует. Если мы договоримся об условиях - не вижу препятствий для исполнения. Вашу цену я выслушал, назвал свою. Вот, в общем-то и все. - Я гляжу в лицо Банникова, пытаясь разглядеть на нем блуждающие в его голове мысли.
Феликс Эдмундович, формулируя известную тираду о руках, голове и сердце настоящего чекиста, как-то забыл упомянуть, что у него должно быть каменное лицо. Тимофей Прокофьевич восполнил это досадное упущение. Прочесть по его лицу что-то можно лишь в том случае, если предварительно на нем что-либо написать. Хорошо, нам тоже особо спешить некуда. Во всяком случае, к столу нас ещё не позвали. Значит, пока подождем. Если согласиться на мои условия, значит, однозначно: обратный билет мне можно не покупать. Следом за тем, как я сделаю своего подопечного, некто прикончит меня. При таком раскладе можно согласиться на любые условия. Почему бы и нет?
- Хорошо, - внимательно глядя мне в глаза, кивает генерал. - Давайте, скажем, в понедельник, вернемся к этому вопросу. Мне кое-что ещё надо будет обсудить с… - он тычет пальцем в небо. Видимо, до понедельника у него запланирована личная аудиенция у Всевышнего. Что ж, благое дело.
- Согласен. Как мы связываемся? - охотно соглашаюсь я.
- У тебя есть мой рабочий телефон? Нет? На вот, возьми, - Тимофей Прокофьевич протягивает мне визитку из темного картона. - Позвонишь мне между часом и двумя. Встретимся и доведем дело до конца.
- Несомненно. Я на это очень надеюсь.
Вот это чистейшая правда. Поскольку, чем бы не завершилась данная встреча, одно уже ясно абсолютно точно - с этого дня я безвозвратно отношусь к категории людей, которые слишком много знают. Может, и не очень много, но все равно слишком. А таких людей надо либо держать при себе, либо наоборот, пускать в расход. Испокон веков чаще практиковалась вторая метода, как более дешевая, но быть может, удастся убедить оппонента в необходимости первого варианта? Доживем - увидим.
Вот нас уже зовут обедать. Свита расстаралась, и фуршет нынче воистину генеральский. Пикник - да и только. Господа офицеры гулять изволят. Отчего ж не гулять, когда кураж есть? Только вот кусок в горло пролазит с превеликим трудом, больше по годами наработанной привычке, чем из чувства голода. Ничего, все что для соблюдения приличия положено, запихнем и улыбаться будем и знаки внимания с должным почтением примем. Потому как есть такое слово: "надо", а когда надо, всех остальных слов уже нет.
Ну вот вроде и все. Обязательная часть закончена. Прощайте, господа офицеры, я забыл дома выключить газ, воду и утюг, а потому у меня есть настоятельная потребность покинуть ваше очаровательное общество. Увы, увы, вот такая вот жалость.
Наконец, сдыхавшись от моих сотрапезников, иду к стоянке. "Шкода", как ни в чем ни бывало, стоит себе на служебной площадке, дожидаясь моего возвращения. Достаю бибикалку, нажимаю кнопку. Рядом с ней начинает мигать зеленая лампочка. Ну вот! Так я и думал. Стоит честной доброй машинке пару-тройку часов постоять возле гэбэшных автомобилей, как на ней сразу заводятся жучки. Воистину, дурное знакомство! И что с этим делать прикажете? Ладно, хорошая моя, сейчас поедем. По ходу дела разберемся. Не бойся, ничего они тебе плохого не сделают.
Глава 16
Шоссейка мягко ложится под колеса моей "Шкоды". Неприятно чувствовать себя зайцем с борзыми на хвосте. Но ничего, не впервой. В эти игры мы уже играли. А кроме того, если мои преследователи всерьез считают, что им поручено охотиться на русака, полагаю, их ждет глубокое разочарование. Но пока пусть пребывают в блаженном неведении.
Мягко поворачиваю руль и выскакиваю на Боровское шоссе. Хвост вроде бы чист. Может быть, меня ведут несколькими машинами, но это вряд ли. Не с чего. Я не объект слежки, маячок на машине - обычная оперативная проверка на вшивость. Послужной мой список, хранящийся в Управлении кадров - великолепно сфабрикованная фикция, и все упомянутые в нем места моей прежней "работы" документально подтверждены. Поймать меня на каком-то несоответствии - крайне маловероятно. Соответственно, никаких обоснованных подозрений в отношении меня у Банникова быть не может. Полагаю, хотя это и не факт, что и дурных предчувствий в мой адрес у него тоже не возникло. Иначе наша сегодняшняя встреча, скорее всего и свелась бы к стрельбе и фуршету. Значит проверка. Интересно их превосходительству, куда я побегу, получив в руки клочок информации? Может быть, я и сам подстава?
Может быть, может быть. Не будем ничего доказывать, дадим товарищу генералу полную возможность убедиться в обратном. Но не сейчас. Сейчас немного набьем себе цену. Так, для начала маленькая проверочка.
Торможу машину у обочины. Отхожу в кусты. Дело житейское. Желудку не прикажешь. Автомобили в обоих направлениях проскакивают мимо, не выказывая ни малейшего интереса к моему железному коню. Правда, это ещё ничего не доказывает. Единственное, что можно утверждать с какой-либо долей уверенности - тупой слежки след в след, очевидно, нет.
думаю, её бы я заметил, что называется, рефлекторно. Однако лишний раз провериться, не привлекая чужого внимания, не помешает. Выхожу из-за кустов, сажусь в машину, достаю из бардачка пару бутербродов, наскоро завернутых мне в дорогу заботливой возлюбленной, и начинаю методично давиться ими всухомятку. После генеральской трапезы есть не хочется, но кто это знает? Может, быть я такой проглот. Ладно. Даже если меня ведут несколько машин, то преследователи уже успели изрядно поволноваться, куда же я делся? Уснул, проглотил канат? Или, может быть, загружаю микрокассету с записью нашего с Банниковым разговора в заранее оборудованный тайник? Ничего, господа хорошие, нервы шпионов - дрова в топке паровоза политики. Хотите покоя - уходите в монастырь. Гляжу на часы. Сейчас посмотрим, чем там вы нас осчастливили. Маячок? М-да, негусто. Пятнадцать минут паузы. Классика жанра! Через пятнадцать минут Штирлиц проснется и пойдет в Берлин пешком…
Пора в дорогу. Моя "Шкода" встраивается в ряд и благодаря своей юркости одну за другой оставляет позади себя разухабистые иномарки. Думайте ребята, думайте. Где это я был, куда это я так спешу. На то вы ко мне и приставлены.
Разрастается Москва, тридцатикилометровая зона вокруг столицы обрастает аппендиксами элитных поселков, как, в общем-то, и положено порядочной мировой столице. Особняки мелькают по обе стороны дороги. Каждый из них стоит примерно столько, сколько небольшой замок во Франции. Загадочная русская душа! Никому не понять её наворотов.
Две барышни, одетые так, чтобы всякий нормальный мужчина, проходя мимо, вспомнил бы, как в строевом уставе предписывается выполнять команду "Равняйсь", голосуют у дороги. Интересно, не меня ли они ловят? А если и меня, почему бы не предоставить им такую возможность?
Останавливаюсь, опускаю стекло.
- Куда вам, красотки?
- Шеф, до города подбросишь? - устремляется мне наперерез одна из девушек.
- Сколько угодно. Залазьте. В городе-то куда?
- До метро довези, а там уже сами доберемся.
- Как скажете, - пожимаю плечами я. - А то я сейчас в свободном полете, могу и к дому доставить.
- Святой! - деланно восхищается жгучая брюнетка, чьи глаза, кажется могут довести до пореза бреющегося мужчину на рекламе "Жилетта", а полусферы, проглядывающие под топиком, невольно вызывают жгучее желание немедленно провести девице непрямой массаж сердца. Она ныряет в салон рядом со мной, её подруга садится на заднее сидение.
- Только, знаешь, у нас фанеры нет. Если хочешь, натурой расплатимся.
Красотка немного лукавит. Рублей у нее, скорее всего, действительно нет, а вот валюта, наверняка, найдется. Но не тарахтеть же об этом с первым встречным.
- Господь с тобой, девонька, какие счеты! Мне все равно в том направлении ехать. Оставь. Как-нибудь в другой раз, - обнадеживаю я любвеобильную пассажирку.
- Как скажешь. А то смотри… - недоверчиво глядя на меня, тянет она.
- В жизни есть три радости: есть, спать и спать одному. Честно говоря, для меня сейчас самая актуальная - третья.
- Да-а? Милый, а ты часом в столб так не впишешься?
- И не надейся. Мне суждено умереть в возрасте восьмидесяти двух лет во время написания шестого тома мемуаров.
Дружное "ха-ха" в салоне.
- И о чем писать будешь?
- О жизни и смети, боях и странствиях дальних, - переходя на возвышенный слог, отвечаю я.
- Почитаем, если доживем. А ты вообще - кто? Если, конечно, не секрет?
- А по вашему, кто?
Двухминутная задумчивость.
- На актера одного похож, - подает голос крашенная блондинка с заднего сидения. - Только фамилию не помню. Нонка, у козла из ЛДПР на той неделе на даче смотрели. Там где он с мафией дерется.
- Козел из ЛДПР? - улыбаюсь я.
- Да ну тебя! Актер! - смеется блондинка, демонстрируя два ряда рекламно-белых зубов.
- Может, я - это он и есть? - лицо мое приобретает зверский вид, наиболее, по-моему, подобающий подобному киногерою.
- Нет, это тамошний фильм.
- Скорее всего, - прерывает свою болтливую подругу брюнетка, - ты из ментуры или гэбэшник.
- Вот как? С чего ты взяла? - скрыв невольное удивление, как можно безразличнее спрашиваю я.
- Сам подумай! Тачка у тебя без наворотов, но неплохая. От секс-услуг ты отказался и с деньгами у тебя особых проблем нет. Значит, из класса пролов тебя вычеркиваем. На ботаника ты тоже не похож, уж больно у тебя рожа хищная. Я не права? - бросает она, замечая мою ухмылку.
- Права, права. Продолжай, - согласно киваю я, ожидая дальнейших логических построений.
- В легкую. Уши у тебя побитые, нос аккуратно отремонтирован, фигура спортивная - что это нам дает? Занятие чем-нибудь вроде бокса или другого мордобоя. Верно?
- Верно, - соглашаюсь я, поскольку отрицать очевидные факты - просто глупо.
- Пост ГАИ ты проскочил на сотне, не сбрасывая скорости, и в то же время с реакцией у тебя все в порядке. Значит либо ты имеешь соответствующую ксиву, чтобы ментов отпугивать, либо мафиози, и тебе все по фигу. Но на мафиози ты не тянешь. В тебе дешевого понта нет. На депутата или кабинетную крысу ты тоже не похож, - скосив на меня лукавый глаз, медленно произносит она.
- Почему? - этот вопрос меня действительно интересует, поскольку корочки помощника депутата Х - одно из моих прикрытий.
- Во-первых, мы их всех знаем. Во-вторых, опять-таки дешевого понту нет. Продолжим. В салоне жарко, а ты в джинсовке. Это нормально? Нет не нормально. Значит, есть, что прятать. А что ты можешь прятать? Пушку. Но куртка не оттопыривается, значит, не большая, меньше Макарона . То есть на штатного телохранителя ты тоже не тянешь. А теперь прикидываем: спортсмен-рукопашник с пушкой под мышкой и следами мысли на гладковыбритом лице, игнорирующий гаишников как класс. Либо мент из серьезных, либо феэсбешник, тоже не из последних, либо киллер-одиночка. Колись!
- Логично. Ладно, угадала, - притворно сдаюсь я, спеша завершить "следствие".
- Что из?
- А это уж на твое усмотрение, госпожа Холмс, - усмехаюсь я.
Дальнейшая беседа протекает в атмосфере полной непринужденности. И расстаемся мы уже вполне по-приятельски.
- В общем, ежели что, езжай в Думу, спрашивай Нонну. Там меня всякий знает.