- Почему? - пристально глядя мне в глаза, интересуется Бирюков. - Потому что Ницца - это недалеко от Марселя. А в Марселе, как ты, очевидно помнишь, ошивается доверенный человек генерала Баландина - экс-полковник бывшего КГБ Анатолий Яковлев. Как ты думаешь, что он там делает?
- М-да, вполне вероятно, что ты прав, - не найдя изъянов в его рассуждениях, соглашаюсь я.
- Будем надеяться. Тогда с некоторыми весьма занятными деталями мы определились. Что еще?
- Завтра у нас - прощание славянки, а послезавтра с утра нам с Пластуном прибыть к Баландину с вещами, - прикладывая руку к виску, рапортую я.
- Да, к вопросу о вещах! Их, я так понимаю, надо будет брать с собой?
- Естественно.
- Скверно. Ну да ладно. Оборудование я приготовлю, придется сыграть в "чемоданчик." Как ты, не против? - спрашивает он.
- В общем-то нет. Единственная проблема - а если с рейсом мы все-таки лопухнулись? - выкладываю я свои опасения.
- Командир, для верности я проведу в Шереметьево-2 всю субботу. Если же я ошибся, - Бирюков разводит руками, - тогда вам действительно придется работать по обстоятельствам и по возвращению лишить меня премии.
- Спасибо за совет, - хмыкаю я, - будем все-таки надеяться, что ты прав.
- Заметано. Цель поездки? Объект охраны? Что-нибудь по этим вопросам известно? - продолжает работать мозгами Мангуст четвертый.
Тут уж настает моя очередь корчить рожу и разводить руками.
- Ну, что поделаешь, - констатирует он. - На нет - и суда нет. Что ещё хорошего расскажешь?
- Ест одно утверждение и один вопрос. С чего начать? - глядя в потолок, вопрошаю я.
- Давай с утверждения.
- Хорошо, уговорил. Передавать информацию Банникову, если конечно этот вариант сработает, я планирую через полковника Коновальца.
- Это который контрразведчик? Друг Сухорука? - немедленно выщелкивает Слава.
- Он самый.
- Что ж, вполне разумно. За время вашего отсутствия я должен с ним связаться и обговорить все детали, - продолжает он дальнейший план действий. - Верно я понимаю?
- Верно.
- Сделаем. Еще пожелания будут? - задает дежурный вопрос капитан Бирюков.
- Проверяй абонентный ящик. Там должны прибыть материалы от наших танкистов. Что еще? Да, Тагира, я думаю, можно уже отозвать.
- Резонно. - Кивает головой Слава. - Если он, конечно, не закопается там с головой в этом чертовом Учкудуке.
- Проконтролируй. И наконец, вопрос. Что у нас с операцией против Горелова?
- С засылкой? Все в порядке. Ты приказал - я сделал, - удивленно произносит Бирюков. - Сейчас продемонстрируем.
Он открывает стол и выкладывает подарочную коробку с элегантным бантом.
- Ты подруге своей ювелирные изделия дарил?
Я с некоторым стыдом вспоминаю, что по поводу подарков прекрасным дамам у меня, увы, изрядный прокол. Заметив мою сконфуженность, Слава успокаивающе машет рукой.
- Ладно, не страдай. Сегодня подаришь. - Он открывает коробку и я вижу в ней замечательной красоты колье и причитающиеся к нему в наборе серьги.
- Смотри и любуйся! Замечательное изделие, совместного производства фирмы "Дольфинор" и наших умельцев. Конечно, ради красоты пришлось пойти на некоторые уступки, но метров сто пятьдесят уверенного приема в течении двенадцати часов Кулибины нам обещали. Так что конфиденциальные беседы, исключая нашу, с этим колье на шее лучше не вести. Да, кстати, я тут для тебя кое-что заказал. Мало ли что на выезде может пригодиться? Завтра будет готово. Если вдруг не успеют, я тебе подарочек вложу в чемодан. Идет?
- Договорились, - соглашаюсь я. - С галлюциногеном все в порядке?
- В полнейшем. Так что можешь командовать "В атаку".
- Спасибо, Слава. Хорошо, тогда я поехал. Вечером свяжусь.
- Удачи. И мой тебе совет - сходи домой, отоспись.
* * *
Стоит ли упоминать, что, договорившись с барышнями о встрече на вечер, я с радостью отправился следовать доброму совету моего друга. Благо, привычка, приобретенная за долгие годы оперативной работы, позволяла отключаться в любое время суток и в любых условиях.
Вечер начался со звонка Валеры, подробно изложившего свое мнение по поводу предстоящей поездки в Европу. Не то, чтобы его сильно тревожила мысль об очередной загранкомандировке, но, как бы это поточнее выразиться, она не входила в ближайшие планы майора Пластуна. Как будто кто-то когда-то интересовался нашими планами, когда речь шла об интересах Великой Империи? Обсудив с Мангустом вторым животрепещущую проблему: "Что делать и кто виноват?", я гляжу на часы, понимаю, что дальнейшая попытка продолжить давление ухом на подушку не имеет смысла и, тяжело вздохнув, отправляюсь готовиться к предстоящей встрече.
Спустя час я заезжаю за Птахой к ней домой на Строителей и мы вместе мчимся к тете Алине, где по-прежнему отсиживается Наталья. Хозяйка радостно всплескивает руками, увидев приваливших на ночь глядя гостей, и вскоре мы уже пьем чай с баранками и клубничным вареньем.
- Что, даже проводить не придешь? - опечаленно спрашивает моя возлюбленная, втайне надеясь, что я тут же начну разуверять её в столь безосновательных подозрениях.
- Увы. - Я беру её руки в свои и стараюсь хоть как-то утешить. Попытка бесплодная, но что уж тут попишешь. - Послезавтра утром я в отстойнике. Никаких связей с внешним миром.
- А завтра? - в голосе её слышатся плохо скрываемые слезы.
Вот уж чего я в жизни не переношу, так это женских слез.
- Днем - с тобой, - спешу я успокоить мое ненаглядное сокровище. - А вечером, извини. Работа.
- Опять работа! - возмущается Наташа.
- Что делать, другой нет. - вздыхаю я. - Ничего, потерпи немножко. Закончу это дело, и в - отпуск.
- Врешь ты все, Сашенька. - не спуская с меня влажных глаз произносит красавица. - Отпусков у тебя не бывает. Твои дела не кончатся никогда.
Птаха, понимая, что сейчас она, пожалуй, некстати, упархивает на кухню помогать тете Алине. Семейные сцены - не её жанр. Я молчу, потому как сказать мне нечего. Наташа конечно же права. А что делать?
- Куда ты едешь? - интересуется она. - если конечно не секрет?
Мой взгляд, видимо, отвечает на её вопрос лучше всяких слов.
- Понятно. Тайна, покрытая мраком.
- Послушай, твоя фирма в Вене находится?
- Да, - оживляется Натали.
- В общем, так. Приезжаешь - звонишь Птахе, докладываешь координаты. У меня всех дел на неделю, не больше. Если удастся, тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, я обратным ходом тебя навещу.
- Хорошо бы, - недоверчиво глядя на меня, вздыхает она. - Ладно, поверим. Что тут поделаешь?
- Это правильно, - голосом Ушедшего Лидера произношу я. - Давайте говорить по-деловому. Это у нас пойдет.
- Да ну тебя, - отмахивается Наталья. - Вечно ты со своими шуточками!
А что делать, когда делать нечего? Когда выбор идет между тем, смеяться или плакать, то лучше смеяться. Другой вопрос, когда выбора нет.
* * *
Все утро и весь следующий день я, как и было обещано, провожу в кругу семьи. К моему возвращению от Баландина, тетя Алина, уведомленная своей любимицей о сути наших отношений, уходит на работу тихо, чтобы - не дай Бог не помешать нашему счастью, поэтому, оставшись, наконец, вдвоем, мы с радостью открываем для себя, как должна выглядеть счастливая семейная жизнь. Однако, поскольку по закону подлости, все хорошее заканчивается, едва успев начаться, нашу идиллию нарушает пронзительный телефонный звонок, и майор Пластун, возбужденный и радостный, увы, не за нас, сообщает, что клиент готов, и Птаху ожидает дивный вечер при свечах в любом указанном ей ресторане.
- Отлично! - мгновенно переключаюсь я, и с телефоном в руках начинаю описывать концентрические окружности по комнате, высматривая свои вещи, ровным слоем распределенные по всей её поверхности. - Что Бирюков по этому поводу сказал?
- Он предложил назначить встречу в коммерческом ресторане "Астория".
- Шутник, однако, - хмыкаю я. - Ты уточни у него, что там можно купить на сто рублей.
- Непременно. А по делу?
- По делу? Время встречи?
- Девятнадцать ноль-ноль.
- Понятно. Значит, так, жми к Талалаю. Бери у него микроавтобус. Сам знаешь, какой. Дальше. Ресторан. Я думаю, "Боярский зал" нас вполне устроит. В общем, в шесть-тридцать я припаркуюсь у "Метрополя" и жду твоего появления. Да вот ещё что! Для удобства наблюдения на гореловскую тачку надо будет поставить маячок. Так что, прихвати на складе. В общем, понятно. Пригоняешь агрегат, а дальше действуем как обычно…
* * *
Ночь для меня прошла значительно спокойней, чем я предполагал. На наше счастье, Горелов, видимо перевозбужденный горячительными напитками и видимой близостью очаровательной соседки, решил не гонять за город, где в сосновом лесу у поселка Глаголево находилась его маленькая полумиллионная дачка, а как-нибудь уж перекантоваться в своей московской квартире в Староватутинском переулке. Мы со Славой пришвартовались на стоянке неподалеку и старательно вытянули свои механические уши по направлению зашторенных окон на четвертом этаже. Разговор, доносившийся из наушников был в меру мил и беспредметен, но в ту минуту нас больше интересовали ни комплименты, расточаемые влюбленным павианом объекту своих эротических грез, а тихий звон фужеров, вселявший в нас надежду скорого конструктива.
Горелов не заставил себя долго ждать. Ему стало хорошо задолго до того, как Птаха вышла из душа. Он хрюкал, стонал и сладострастно охал, геройствуя в своем воображении, как мифический Геракл с пятьюдесятью дочерьми некоего эллинского царя.
- Готов, - констатировала Аня, включая стоящий где-то там по близости компьютер.
Остается неясным, что она имела ввиду. Специально обученная капитаном Бирюковым дискета вонзается в дисковод, спеша задать свой коронный вопрос из серии: "Сколько будет дважды два четыре?". Мне не раз приходилось наблюдать, как, захваченные врасплох коварными логическими построениями четвертого Мангуста, электронно-вычислительные машины замирали, словно поперхнувшись, а затем, не упираясь более, шли на сотрудничество с нами.
Слава открывает атташе-кейс крокодиловой кожи, служивший хранилищем его переносного средства производства. После короткой паузы дисплей ожил и по нему нескончаемым потоком полетели слова, цифры и символы…
- Есть, - с тихим ликованием комментирует он увиденное. - Приплыл Тарас Алексеевич. Здесь и ему, и его милой компании на десять вышек хватит. Блин! Год бы назад я рекомендовал представить твою подругу к высокой правительственной награде, а сейчас… Снимаю шляпу!
* * *
- Когда мы с тобой опять встретимся? - изнеможенно шепчет Горелов, проснувшись утром.
- Никогда, - с ходу разочаровывает его Птаха.
- Шутишь! - он повышает голос. - Сегодняшняя ночь! Мне никогда не было так хорошо. Я сделаю все, что ты пожелаешь! Только не уходи!
- Нет. Ничего не выйдет, - уже несколько мягче произносит Аня. - Мне тоже понравилась эта ночь. Но другой не будет.
- Но почему?
- Потому что так, и никак иначе - и никак иначе, как говорит мой возлюбленный. Прости и прощай.
Глава 28
Ну, вот мы и в Шереметьево. Над Москвою утро встречает прохладой народные массы, кочующие в сторону рабочих мест. Позади остались два дня, посвященные не то разминкам, не то экзаменам. Генерал Баландин, считая дырки в пораженных мишенях, наблюдая разлетающихся в стороны рукопашников, следя за виражами на автотреке, удовлетворенно крякал и с каждым часом все более светлел лицом. Как и всякий профессионал, он питал, быть может, подсознательно, слабость к специалистам своего дела. Но и мы, прямо скажем, не посрамили ни звания выпускников 101-й разведшколы, ни должностей инструкторов спецполигона в Суханово, которые мы, вроде бы как, официально занимали.
- Молодцы, ребята, - напутствовал нас генерал-профкуратор, предлагая сигареты. - 101 разведшкола?
- Она самая, - кивает Пластун, затягиваясь "Кэмелом".
- А почему в советники? Почему не разведка?
- Валера ростом не вышел, - поясняю я. - Слишком приметен. А я… Происхождение подкачало.
- Это как? - искренне удивляется Баландин.
- Дворянский род Лукиных не одну сотню лет насчитывает, - вздыхаю я. - Василий Лукин, капитан "Рафаила", который ещё до Отечественной войны 1812 года англичан боксу учил, - мой прямой предок. Ну, а после революции часть семьи в России осталась, а часть по миру разлетелась. Сами понимаете, какой-то мудрила откопал, что у меня родственники за границей, да ещё и с сомнительным прошлым. Так что пришлось мне учить мартышек военному делу надлежащим образом, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия.
- Ясно, - хмыкает Борис Афанасьевич. Мне очень хорошо понятна эта усмешка. Ветерану отдела активных действий все политические и религиозные концепции интересны лишь с точки зрения соответствия или несоответствия их условиям решаемой задачи, причем в каждый отдельно взятый момент. Нам с Валерой такой подход к делу до боли близок. При желании, любой из нас способен разработать стройную политическую ли, религиозную ли теорию менее чем за один день. Лишь бы это было необходимо. Поэтому отношение к партийным и религиозным лидерам в среде спецслужб устойчиво и неизбывно: у нас не любят шарлатанов и дармоедов.
Однако показательные выступления сменяются трудовыми буднями, и вот мы сидим с Баландиным и ещё парой провожающих в ожидании рейса № 273 "Москва-Ницца". Я слушаю последние напутствия генерала и уже в который раз поминаю добрым словом проницательность капитана Бирюкова, вычислившего наш маршрут. Сам он уже показывался в зале ожидания, демонстрируя свою готовность к проведению операции "чемоданчик". Однако ещё рано.
- … В Ницце, выйдя из здания аэропорта, движетесь на автостоянку.
- Где автостоянка? - с деловым видом интересуюсь я.
- Выйдешь - увидишь. Мимо не пройдешь, не волнуйся. На стоянке найдете синий микроавтобус "Рено Трафик"
- Номера?
- Слушай меня, - возмущается Баландин, - я все, что нужно, скажу. Номера тебе не нужны. На борту микроавтобуса надпись "Шартан комуникасьон" и адрес с телефонами. Водитель знает, куда вас везти. Дальнейшие инструкции получите от него. Вопросы есть?
Вопросов нет. Ничего больше сказанного генерал нам сообщить не собирается, а любопытство в наших стройных рядах не поощряется.
- Тогда с Богом, - он протягивает мне золотую кредитную карточку "Американ-экспресс" - На, держи. Зря не транжирь. Это на вас обоих. По возвращению отчитаетесь.
По возвращению? Звучит заманчиво! Не волнуйтесь, отчитаемся непременно. Вот, наконец, служебно-доброжелательный голос, доносящийся из динамика, приглашает пройти на регистрацию пассажиров рейса № 273, жаждущих посетить живописные курорты Французской Ривьеры.
- Ну что, ребятки, двинулись в путь-дорогу.
Мы встаем, я подхватываю стоящий у моих ног кейс из крокодиловой кожи и просительно смотрю на Баландина.
- Борис Афанасьевич, мне бы…
- Дотерпелся! Ничего, потерпи еще. В самолете свои дела сделаешь. - Он смотрит на мое страдальческое выражение лица и, вздохнув, соглашается. - Ладно. Иди, засранец. Только поживей двигай поршнями. Не хватало ещё из-за твоего поноса на самолет опоздать!
Что ж, засранец, так засранец. Не будем переубеждать товарища генерала в обратном. Что я, в конце концов зря три раза до этого бегал в комнату в конце зала, куда даже Папа Римский ходит без свиты. Правда, на это счет, у нашего начальника особое мнение. Он кивает одному из крепеньких мальчиков, провожающих нас во Францию.
- Сопроводи.
Особого восторга на лице у охранника почему-то не заметно, но работа есть работа. Прикажут, он с рулоном туалетной бумаги на подхвате стоять будет. Пока же поставленная перед ним задача много легче. И, надо отдать должное, он с ней уже неоднократно справлялся. Однако четвертый раз разительно отличается от предыдущих трех. Отличается он тем, что ровно три минуты тому назад в туалет заскочил невысокий, усредненного вида мужичонка в поношенном пиджачке, несвежей рубашке и с парой чемоданов в руках. Он появился со стороны таможни, и, вырвавшись из колонны прилетевших, окруженной друзьями и родственниками, с возможной быстротой отправился по адресу, упоминавшемуся выше.
Телосложения мужичонка был среднего, и чемоданы тащил с явной натугой. Слушая нашего наставника, я рассеяно следил за передвижениями этого бедолаги, в душе аплодируя актерскому таланту капитана Бирюкова.
Один из неподъемных чемоданов, которые он занес в ватерклозет был с небольшим секретом. Он был без ручки. Ручка же, за которую держал это приспособление Вячеслав Бирюков, принадлежала точной копии кейса, который я сейчас держал в руках. Единственное отличие было в том, что мой содержал всякую всячину, типа мыльно-рыльных принадлежностей и томик Дюма для хладнокровного убийства времени в полете, начинка же второго была произведена фирмой "Ровербук" и содержала компьютер "Лайт Хаммер", сотовый телефон и ещё множество невероятных и полезных для дела вещей.
Зайдя в туалет, мой бдительный цербер внимательно осмотрел кабину, в которой мне предстояло совершить свое грязное дело, кабину рядом, где в задумчивой позе восседал капитан Бирюков, но не найдя ничего, что бы его насторожило, сделал мне знак войти. Уж и не знаю, как он обошелся без того, чтобы взять на пробу воду из унитаза? Состроив соответствующую рожу, я охотно повиновался распоряжению охранника.
Поменять под перегородкой, разделявшей кабины, два кейса - дело нескольких секунд. Давным-давно отработанный трюк. Шум сливаемой воды заглушает все звуки и, если действовать быстро, у сопровождающего не возникнет и тени подозрения в подмене. Как, скажем в этот раз. Спустя некоторое время, Слава уходит, волоча за собой груженые чемоданы, а я остаюсь в прежней позиции и старательно тяну время вплоть до того момента, когда заскучавший страж начинает настойчиво барабанить в дверь.
- Эй, мужик, ты там что, канат проглотил? Самолет улетит.
- Да ну тебя к лешему. Сейчас выйду.
Вскоре мы появляемся в зале и Баландин укоризненно глядя на меня, стучит пальцем по циферблату часов.