- Сосед, товарищ Онегин, сообщил, что ему ничего не известно.
- Тэкс!
Анатолий вздохнул с облегчением. Это заметил майор:
- Рано радуешься! Истина восторжествует!
- На это и надеюсь.
- Финкой ранил? - неожиданно крикнул майор.
- Никого не ранил, нож не мой. И на ноже нет следов крови, - ответил Анатолий.
Старший лейтенант хмурился, досадуя на себя за излишнюю доверчивость в начале допроса Русакова.
- Вы напрасно запираетесь, гражданин Русаков. Если нож не ваш, почему вы знаете, что на нем нет крови? Факты против вас.
- Знать ничего не знаю!
- Эксперты установят, - сказал старший лейтенант. - На ноже могут быть следы пальцев, возможно - ваших пальцев.
Анатолий чуть не застонал. Страшное стечение обстоятельств! Все оборачивалось против него.
- А где ты был перед приходом в класс? - спросил майор.
Анатолий кратко рассказал о разговоре с ворами и выпивке.
- Если все было так, мы должны обнаружить бутылку.
Анатолия повели во двор. Бутылки на месте не оказалось. Подошли любопытные, но их не подпустили близко. Потом Анатолия повели в учительскую. Десятки глаз были устремлены на него. Когда он подписал протокол, майор предупредил:
- Учитывая факты и обстоятельства, гражданин Русаков, придется вас задержать для производства следствия.
Анатолий молчал. Незаслуженная обида, беспокойство о матери, мысли о Лике, ненависть к бандитам - все это будто оглушило его.
* * *
В то время как старший лейтенант допрашивал дворников, в учительскую гурьбой вошли мальчики в сопровождении мужа и жены Зубавиных и Онегина.
- Посторонних прошу удалиться, - заявил майор.
- Привели свидетелей, - громко объявила Людмила Зубавина и поставила бутылку из-под водки на стол.
Анатолий быстро встал, но майор приказал ему оставаться на месте. Вошедшим он предложил ждать и показал на стулья.
Отпустив дворников, майор стал допрашивать мальчиков. Они заговорили, перебивая и дополняя друг друга. Тетя Люда уже спрашивала, не поручали ли кому-либо из ребят вызвать из школы во двор учащегося Шелгунова. Нет, никто их не посылал. Говорят про рыжеватого мальчишку. Может быть, это Димка? За ним хоть сейчас можно сбегать. Майор отпустил одного за Димкой и продолжал задавать вопросы.
Да, это они взяли пустую бутылку из-под водки, после того как выпивавшие ушли. Был ли там этот, что сидит в углу? Конечно, был. Он сидел лицом к улице. Они это хорошо помнят. Да, они видели, как во двор вошли двое с мальчишкой. А потом те двое стукнули вышедшего к ним из школы дядьку чем-то по голове и потащили под руки на улицу. Могли бы узнать тех двоих? Не знают, уже темнело. Но, может, и узнали бы, а правда, что того ранили? Они испугались, даже хотели заявить в милицию, а потом подумали, что это драка, пьяные. Но вот соседка сказала, что во дворе школы кого-то убили, и они сразу догадались. Вовка рассказал об этом отцу, а тот сразу позвонил в милицию. Слышали ли они разговор тех, кто дрался? Вовка слышал какие-то слова, только ничего не понял.
- Там один громко сказал что-то насчет завязывания, - пояснил Вовка, - так и крикнул: ""Завязать" тебе не удастся!" Наверное, связать его хотели, что ли?..
Отчаяние Анатолия сменилось надеждой. Он никак не ожидал от ребят такой прыти. Всюду они лезут, все на них ворчат, а вот теперь - в них его единственное спасение. Привели Димку. Он был худ, рыжеват, но Соня Рындина сразу же заявила:
- Это не тот.
Дворничиха тоже видела, как двое уводили под руки третьего на улицу.
Онегин, поглядывая на майора, сказал Анатолию:
- Пошли домой вместе?
- Не могу отпустить! - заявил майор.
- Но ведь прямых улик нет! - возразил Онегин и добавил: - Я могу взять его на поруки.
- Отпустить не могу, - отрезал майор.
За Русакова неожиданно сразу вступились и директор школы, и староста класса Зубавин. Майор наконец очень неохотно согласился отпустить его, взял подписку о невыезде. Бледный, сразу осунувшийся Анатолий крепко жал руку Онегину, Людмиле и Сергею Зубавиным, даже майору. Молча подошел к ребятам, потряс каждого за плечи: "Не забуду вас, мальчики, спасибо!" Только Соню Рындину он будто и не заметил…
Домой все отправились гурьбой - Анатолий, Зубавины, Онегин. По дороге Анатолий рассказал все без утайки. Расставаясь, он обнял Онегина, горячо поцеловал.
- Ты ребяток целуй, ребяток! - сказал смущенный Онегин и неловко хлопнул Русакова по спине.
4
- Боже мой! Почему ты не позвонил, не предупредил, что опаздываешь? - воскликнула мать, открывая дверь. - Я так переволновалась - сил нет. А вдруг авария? Где же ты так задержался?
"Рассказать обо всем матери? Нет, она глаз ночью не сомкнет. Нет, лучше потом…" - решил Анатолий.
- На работе задержался, не успел домой за тетрадками забежать. А после школы к однокласснику зашел, помог ему мотоцикл наладить. Телефона там нет… Ты извини, мама!
Анатолий уселся за стол. Мать радостно заулыбалась, все морщинки на ее лице пришли в движение.
- А водочкой пахнет, ой пахнет! - с огорчением сказала она, подвигая сыну еду.
- Совсем немножко… Пришлось мотоцикл отметить…
- А ты бы не привыкал, сынок. Ведь за рулем работаешь. Долго ли до беды?
Мать грустно вздохнула.
- Клянусь, мама, никогда хмельным не сяду за руль. Я ведь не пью, ты знаешь, и не тянет к этому. Уж если Хозяин и Чума не научили…
Мать подошла, нагнулась и быстро поцеловала сына в лоб, прижала к груди его голову.
Он закрыл глаза. Ох, как много хотелось сказать в эту минуту матери! Сказать, что таких, как она, мало, что он всегда чувствовал свою вину перед ней, что пусть она не тревожится из-за водки. А настоящих слов опять не было…
- Ведь ты у меня единственный, - шептала мать, прижимая его к груди. - Ты один-единственный во всем белом свете… И если ты когда-нибудь… знай… я умру.
- Не беспокойся, мамочка… Никогда, никогда не повторится ничего плохого… Никогда тебе не придется плакать из-за меня. Даже если меня и заподозрят в чем-нибудь, ты не верь, ты жди - и правда выяснится.
- В чем заподозрят? - крикнула мать, отстраняясь и глядя на него испуганными глазами.
- Я сказал к слову… Если бы… Ведь случаются же в жизни роковые стечения обстоятельств. Но я уже научен горьким опытом. Ты мне верь, пожалуйста, верь!
Анатолий выпил лишь стакан чаю и сразу, несмотря на поздний час, позвонил Кленову, чтобы сообщить, что воры исполнили свою угрозу - напали на Антона Шелгунова, ранили его и похитили. Может быть, Кленов попросит начальника уголовного розыска, чтобы скорее искали. Жизнь Антона в опасности! Он, Анатолий, мог бы помочь, дать наводящие сведения.
В телефонной трубке послышался голос Кленова:
- Ты, батенька, мне очень нужен. На ловца и зверь бежит!
"Значит, - решил Анатолий, - из милиции уже запрашивали о нем, Кленов в чем-то сомневается…"
- Я не виноват! - резко и зло крикнул Анатолий. - Эти мерзавцы его похитили!
- Да ты о чем? Какие мерзавцы? Кто похищен?
- Антона Шелгунова похитили, - негромко сказал Анатолий.
- Какого Шелгунова? Как! Того самого? - прокричал в трубку Кленов. - Ну, а ты здесь при чем?
- Ведь вам, вероятно, уже звонили из милиции?
- Нет, не звонили. Я хотел потолковать с тобой завтра, но раз ты позвонил, садись в троллейбус и кати сейчас же ко мне. Пожалуй, дома, в тиши, нам удобнее будет поговорить, чем завтра в рабочей сутолоке.
…Через двадцать минут Анатолий сидел перед Дмитрием Алексеевичем и, волнуясь, рассказывал о нагрянувшей беде, о бурных событиях этого вечера. Он то излагал все по порядку, то сбивался и, возвращаясь назад, вспоминал подробности "переговоров" с Цыганом или записки Сони Рындиной. Левая его щека то и дело болезненно дергалась.
- Прежде всего - успокойся, - перебил его рассказ Кленов. - Сейчас мы потребуем сюда в кабинет по стаканчику чая. Процедура чаепития поможет обрести нам необходимое спокойствие…
Он сам был явно потрясен тем, что услышал.
- Дмитрий Алексеевич! С меня ведь взяли подписку о невыезде, - продолжал Анатолий. - Значит, я уже под подозрением, подследственный… Вот оно - начало подлой воровской мести: бросить на меня тень, опорочить перед всей школой, запутать в уголовное дело… Правда, их план полностью не удался, меня не арестовали, выручили ребята-свидетели, но все равно я на подозрении в милиции, я, бригадмилец! И потом - эта финка. Ведь судить будут за нее. Но сейчас даже не это главное, сейчас надо выручать Антона. Позвоните куда следует, нажмите, поторопите! Я сам могу многое подсказать милиции.
Вдруг Анатолию показалось, что Кленов посматривает на него с недоверием, и он умолк, мрачно уставясь глазами в книжный стеллаж. Перемена в настроении Анатолия не осталась незамеченной. Кленов встал, положил руку на плечо юноши:
- Анатолий, выбрось дурь из головы! Слышишь? "Опозорили… На подозрении…" Чепуха! Нельзя быть таким мнительно самолюбивым. Ведь ты - боец! Сейчас, надо действовать!
- Звонить надо, звонить, Дмитрий Алексеевич! Или поехать в уголовный розыск.
- Эх, жаль, перед твоим звонком уехал от меня мой друг, Андрей Петрович. Хорошо бы и ему все это послушать, что ты рассказываешь. Он человек сведущий и весьма значительный в судебно-прокурорском мире. Он помог бы. Я ему позвоню. Какое отделение милиции занято этим делом? - Кленов снял трубку, но сразу положил ее. - Нет, до дачи он еще не доехал. Ладно, позвоним сейчас дежурному по городу, а завтра возьмемся покрепче. Не беспокойся, Шелгунова найдут и освободят, бандитов вместе с их Чумой - поймают.
- Да, поймают!.. - с горечью заметил Анатолий. - Но даже если они убьют Шелгунова, то их осудят всего лишь на несколько лет, потом досрочно освободят, на том все и кончится. А Шелгунова не будет. Если бы вы видели, Дмитрий Алексеевич, как на меня смотрела Соня Рындина! Она все еще не верит мне.
- Вот о преступниках, подобных этому Чуме и Цыгану, я и собирался с тобой поговорить, - сказал Кленов. - Поэтому и пригласил приехать. Твой звонок оказался весьма кстати.
Дмитрий Алексеевич вынул из ящика письменного стола синюю папку и подал ее Анатолию.
- Усаживайся поудобнее к столу и читай.
Он вышел в соседнюю комнату, оставив юношу одного.
Анатолий раскрыл папку. На первом листе было напечатано:
"Секретарю ЦК КПСС. Об улучшении уголовного законодательства, об усилении мер борьбы с преступностью, о необходимости более суровой карательной политики за особо опасные преступления против жизни, здоровья и свободы советских граждан, о введении смертной казни за умышленное убийство, об упорядочении режима в местах заключения и изоляции преступников-рецидивистов от основной массы заключенных".
После краткой вводной части, в которой объяснялось, чем вызвана настоящая докладная записка, шли практические, деловые предложения по каждому пункту, упомянутому в заголовке докладной. Далее говорилось о том, что задача охраны общественного порядка - это дело общенародное. В докладной говорилось не только о преступниках, но и о хулиганстве. Хулиганов, злостных алкоголиков, нарушителей общественного порядка следует рассматривать как врагов советского уклада жизни. Наряду с резким усилением воспитательной работы среди населения надо более сурово наказывать за бытовое хулиганство на улицах и в квартирах: присуждать безобразников к десяти - пятнадцати дням ареста с принудительными работами. Предлагалось развернуть массовое всенародное движение в городах и селах под лозунгом: "Не проходите мимо нарушений общественного порядка!"
Чтобы шире вовлечь в это всенародное дело рабочих, колхозников, служащих, молодежь, выдвигался проект создания "дружин порядка" при райкомах комсомола, крупных предприятиях и учреждениях. Эти дружины должны помогать милиции, следить за порядком в клубах, парках и на улицах, выпускать стенные газеты, обличающие хулиганов, тунеядцев, спекулянтов, предавать их общественному осмеянию и порицанию. Особое внимание они должны уделять воспитательной работе среди подростков, ставших на путь мелкого хулиганства.
В докладной доказывалась необходимость расширить право гражданина на самооборону. Приводились примеры того, как смелый человек, применивший силу для защиты чести девушки или жизни граждан, привлекался к уголовной ответственности.
Анатолий читал все с большим вниманием, а читая, радостно приговаривал:
- Дело! Правильно! Давно бы так надо!
Предложений было много. Прочел Анатолий и о том, что необходимо пересмотреть систему "зачетов", когда один год работы в лагерях засчитывался преступнику за три. Но в то же время ввести в детских колониях досрочное освобождение исправившихся правонарушителей, потому что подросток может значительно быстрее, чем это предполагал приговор суда, исправиться в колонии, и его надо вовремя вернуть в общество честных людей, а не держать в колонии. Предлагалось особо строго следить за тем, чтобы задержанные малолетние правонарушители не общались в местах заключений со взрослыми преступниками-рецидивистами.
Особенно взволновали его строки о том, что профессиональные закоренелые преступники-бандиты использовали отмену смертной казни для того, чтобы усилить воровской террор для запугивания населения и чтобы удержать колеблющихся воров от явки с повинной. "Это о тебе, Чума", - подумал Анатолий и громко воскликнул:
- Правильно!
- Ну, если так, то подписывай, - сказал Кленов, стоявший сзади.
- Да вы шутите! Мне подписывать такое заявление в Центральный Комитет?
- А почему бы и нет? Мы - соавторы. Написано и обобщено мною, но многие мысли - твои.
- Нет, не мои. Иван Игнатьевич нам об этом говорил. И я ведь не член партии, а только комсомолец, как же я буду подписывать?
- Ну и что же? Каждый гражданин имеет право обратиться в Центральный Комитет, и, если предложение стоит того, на него обратят самое серьезное внимание.
В Цека очень и очень прислушиваются к сигналам и предложениям советских людей. Многие важные партийные и правительственные решения подсказаны простыми людьми, народом. В этом сила пашей советской демократии. Этого требуют ленинские нормы политической жизни в нашей стране.
- Разве я могу подписать, если я под подозрением? Ведь с меня взяли подписку о невыезде.
- Не говори чепуху! Распишись и укажи адрес.
Обычно Анатолий щеголял широким росчерком - и не разберешь, а тут он чуть ли не по буквам вывел свою фамилию, инициалы, адрес.
- Перед твоим приходом мы тут поспорили с Андреем Петровичем. Не за все предложения Андрей голосует, - заметил Кленов.
- А я рассказал бы ему о Чуме, о бандитском терроре, о том, как завлекают молодых…
- Он сам многое знает… Ну, в этом разберутся. Всё взвесят. Ведь мы пишем в Центральный Комитет партии! А как твое бригадмильское комсомольское поручение? Ведь наше знакомство состоялось на этой почве.
Анатолий начал было рассказывать о Пашке Лопухове, о "чертовой читалке". Кленов заинтересовался, стал записывать.
- Для мальчишек - это магнит, - говорил Анатолий. - Обстановка таинственная! За столом сидит важнецкий старик, он сразу пересказывает по-русски с американского.
- С английского.
- Ну, с английского. Но романы все американские, про гангстеров.
- Где же эта читалка? Просто не верится!
- Вот именно! Стиляги тянут деньги с мальчишек, а у тех не всегда они бывают. Значит, надо достать, а не дают - без спроса взять, дома украсть. Мальчишки сидят, слушают, рты пораскрыв, за уши не оттянешь. И шьются там подозрительные типчики… Почти все мои клиенты из детской комнаты милиции бегают туда.
- Черт знает что! Притон какой-то!
- Вот именно.
- Сообщил ли ты об этом секретарю своего райкома комсомола?
- Не успел. Думал посоветоваться в райкоме и доложить лейтенанту в детской комнате, но не успел еще. Прихлопнуть надо эту лавочку, ведь ребят обирают.
- Нет, Анатолий, "обираловка" - это еще полбеды. Здесь дело посерьезнее. Здесь, спекулируя на страсти мальчишек к необычному, к приключениям, не только выманивают у них деньги, но и оболванивают их мозги, калечат души. Говоря серьезно, эти книжки идейно разлагают ребят, могут привить им чуждые нам взгляды и мысли. Ведь герои гангстерской литературы - это не борцы за правду, за справедливость, против зла. Нет! Это ловкие бандиты, показанные "сверхчеловеками" - суперменами. Поступки и мысли такого супермена направлены к одной цели: не гнушаясь убийством, грабежом, подлогом, шантажом, предательством, присвоить себе побольше денег. Кто беспощаднее и кровожаднее в погоне за богатством - тот и герой. Наслушается паренек такого и, со свойственной подросткам восприимчивостью, начнет "действовать". А к чему это приводит, видно из чудовищных цифр детской преступности в буржуазных странах. Даже в Англии запрещены эти американские комиксы. Возможно, конечно, что организаторы этой "чертовой читалки" и сами не понимают всей вредности своей спекулянтской затеи. Нет, брат, надо действовать быстро.
- Сразу же пойду в райком комсомола, подниму активистов детской комнаты милиции. Прихлопнем эту "чертову читалку", Дмитрий Алексеевич.
- И чем скорее, тем лучше. А откуда они достают эту литературу? И есть ли еще такие читалки?
- Откуда достают книги - не знаю. Других таких читалок как будто нет. Эти типы хвалились, что они "монополисты".
- Интересно бы узнать… Поинтересуйся поглубже… Посоветуйся со сведущими людьми и действуй. Ну, засиделись мы здорово. Может, здесь заночуешь?
- Нет, Дмитрий Алексеевич, я домой. Мама будет беспокоиться, а поднимать звонком всю квартиру - неудобно. У нас телефон в коридоре. Спасибо вам за все. Позвоните, пожалуйста, в милицию с утра.
- Будь спокоен! Ведь завтра на нашей обсерватории большой день. Поэтому сейчас не волнуйся, отдохни. До утра!
Глава XXIV
Дела небесные и земные
1
Небо раннего осеннего утра было чистым. Алели стволы берез. В лесу мелькали ярко-желтые искры падавших листьев. Ветер усиливался.
Анатолий, сидевший за рулем, опять испытывал радость от быстрой езды. Он хотел высадить своих пассажиров, как всегда, у научного корпуса, но завгар Михеич перехватил машину. Он вышел на дорогу и поднял руку. Анатолий остановил "Победу" у гаража, пассажиры вылезли.
- Через два часа стартует геофизическая ракета серии "А"! - торжественно объявил Михеич. - Дозаправь машину, погрузи все, что надо. Юра Кубышкин просил тебя позвонить. Он проверит твою рацию. Повезешь научного сотрудника товарища Чепурного к месту приземления парашюта с контейнером.
- Это куда же?
- Это тебе Юра объяснит. Полагаю, что недалече. А все же ветер сильный, контейнер будет спускаться с большой высоты. Снесет. А ждать больше нельзя, прогнозы погоды неважные, вот Дмитрий Алексеевич и приказал готовиться к запуску.
- А контейнер большой?
- Ростом с тебя, да в два раза толще.
- Как же я погружу его в легковую машину?
- Ты не путай. В твою машину пойдет аппаратура, которую вынут из контейнера. А контейнер погрузят в "пикап", который пойдет за тобой. Кроме твоей, второй группы, поедет первая группа, тоже из двух машин. Радионауку Юры Кубышкина не забыл?
- Не забыл.
- Тогда действуй.