- Разумеется, - сказал я. - Что дает вам основания думать иначе?
- Вы грязный…
- Моя кредитная карточка не только дает мне большие права, но и налагает определенную ответственность, - легко сказал я. - Если вы сейчас совершите глупость, то сегодняшний вечер будет последним, когда вы сможете сыграть на пианино в этом клубе.
Он бросился ко мне, в бешенстве изрыгая ругательства и пытаясь схватить меня за горло. Я подпустил его поближе, а затем остановил ударом в переносицу. Он опрокинулся назад и с глухим стуком упал спиной на стол.
- Не расстраивайтесь, - постарался я успокоить его. - Во всяком случае, у вас не будет проблем с внешностью, как у старины Денби.
Минуту он смотрел на меня с ненавистью, потом его правая рука скользнула за пазуху. Когда он вытащил руку, в ней блеснул пистолет. Теперь мною руководил не разум, а инстинкт. Еще не осознавая этого, я прыжком оказался около него и ребром ладони стукнул по запястью, выбив оружие. Я схватил его за лацканы пиджака.
- Рэй, - раздельно произнес я, - никогда больше этого не делайте.
Затем я ударил его левой рукой - так же, как он бил Джо Димента. И реакция его была точно такой же - он качнулся на пятках, его глаза плотно закрылись.
- У вас необузданный темперамент, Рэй, - заметил я. - Следите за собой, иначе в припадке ярости размозжите чей-то череп, а потом придется об этом пожалеть.
Он медленно открыл глаза и пристально посмотрел на меня, слизывая кровь с разбитой нижней губы.
- Я доберусь до тебя, Уилер, - прохрипел он, - даже если это будет стоить мне жизни!
- Вы больны, Рэй, - передразнил я его, придавая своему голосу ханжеские интонации, которыми он говорил о миссис Саммерс. - У вас вот тут, - я покрутил пальцем у виска, - не все в порядке.
Глава 6
Я вернулся домой в начале двенадцатого и поставил пластинку Пегги Ли, ощущая, как ее теплый голос и безупречное чувство ритма успокаивает мои нервы, пока я наливал стакан.
Выпить его мне пришлось залпом, поскольку в самый трепетный момент вдруг раздался звонок, развеявший лирическое настроение. Я пошел открывать, убеждая себя, что угрозы Рэя Уиллиса были не более чем блефом. И все-таки я почувствовал себя гораздо лучше, когда, открыв дверь, понял, что мой посетитель не может быть Уиллисом: даже для такого профана в хирургии, как я, было ясно, что за такой малый срок невозможно изменить пол человека. Короче, передо мной стояла Илона Брент; на личике феи читалось легкое смущение.
- Надеюсь, я не вытащила вас из постели, Эл? - нерешительно спросила она.
- Какие пустяки! - галантно заметил я. - Но если вас это беспокоит, я разрешаю вам втащить меня обратно.
- Можно с вами поговорить несколько минут?
- Конечно, - заверил я. - Пожалуйста, проходите.
Когда мы очутились в гостиной, я помог ей снять меховую накидку, и меня бросило в жар. Она оказалась в черном платье с открытой спиной, державшемся на узкой тесемке, повязанной вокруг шеи. Я оглядел ее светло-кремовые плечи, затем провел пальцем вдоль позвоночника до нижней части платья.
- Не делайте этого! - поежилась она.
- Как? - убито воскликнул я. - Перед моими глазами вдруг появляется безупречный по форме позвоночный столб - и ни красных светофоров, ни запрещающих знаков. Это и врача вывело бы из равновесия, а я всего лишь полицейский.
Она повернулась ко мне с мягкой улыбкой. И тут мне стало еще жарче. Спереди вырез на платье был столь же глубок, и моему взору предстали ее полные груди с ложбинкой между ними.
- Судя по вашему поведению, - сказала она слегка сдавленным голосом, - мне вообще не надо было тратить времени на одевание.
- Верная мысль, - одобрил я. - Но я вас внимательно слушаю.
Она села в соседнее кресло и закинула ногу на ногу. Глядя на нее, я подумал, что число клубов холостяков находится в прямой зависимости от популярности шорт фасона "бермуды". Единственное, чего я не мог понять, - это почему большинство женщин, щеголяющих в этом виде одежды, не сидят на диете и не сгоняют жир со своих бедер.
- Я подумала, что мы могли бы немного поболтать, как в прошлый раз, Эл, - прервала она мои фривольные мысли. - Неофициально.
- Как вам угодно, дорогая, - сказал я. - Даже если вы будете молчать, я буду получать удовольствие от одного вашего вида.
- Вы не могли бы на минутку стать серьезным? - вздохнула она.
- Вы думаете, я шучу?
- Мне пришлось переделать массу дел после нашего посещения офиса шерифа, - сказала она. - Меня кое-что беспокоит, и мне нужно с кем-нибудь поделиться. И я не нашла никого, кроме вас.
- Прекрасное название для песни. Может, вы сочините еще пару строчек, пока я наполню бокалы, - сказал я. - Что вам налить?
- Виски с лимонным соком, - с готовностью ответила она. - Только не говорите, что это сложно, - я ведь знаю, что вы здесь, в Калифорнии, выращиваете лимоны!
- В квартирах? - удивился я.
- Конечно, - уверенно сказала она. - Они растут прямо на обоях в спальне.
- Я никого не нашел, кроме вас, - громко пропел я. - С вашим острым умом - это раз, с ногами, о которых идет молва, - это два.
Она вздрогнула:
- Боже, стихи!
- Ну, - пробормотал я, - так, набросок.
Я достал из холодильника лимонный сок в пластиковой бутылке, приготовил коктейль для Илоны, а себе налил виски с каплей содовой.
Когда я вернулся в гостиную, на лице Илоны было необъяснимое выражение, которое, я знал по своему опыту общения с дамами, означало одно из двух: либо она собиралась раздеться, либо обратить меня в одну из тех сумасбродных религий Западного побережья, которые вырастают на стенах вместе с лимонами.
Я вложил стакан в ее податливую руку И сел со стаканом напротив, пытаясь выбрать угол, под которым надо было смотреть, чтобы мне открылось спрятанное за черной завесой, все же скрывающей кое-какие части ее тела.
- Я никого не нашла, кроме вас, - промурлыкала она, - к кому могла б я обратиться в трудный час…
- Это была моя ошибка! - торопливо сказал я. - Я вас отвлек, а ведь вы пришли по делу.
- Ну, если вам угодно… Вы можете выслушать мои проблемы? - шаловливо спросила она.
- Мне все угодно, если вы это выразите в поэтической форме, - ответил я.
- Сегодня около десяти у меня были гости, - сказала она. - Анжела и Рикки Уиллисы. Они пришли в гостиницу прямо из офиса шерифа. Анжела не стала терять времени и сразу перешла к делу - она хотела знать, буду ли я представлять ее в суде. Я ответила, что смогу этим заняться только с согласия ее матери. Тогда она сказала, что немедленно пойдет к матери, и оставила меня наедине со своим "интеллектуальным" дружком! - Илона скорчила выразительную гримаску. - Я даже не могу воспроизвести речь этого идиота!
- Это английский язык, - заметил я, - просто Рикки чуть ближе к основам, чем остальные.
- Так или иначе, - продолжила Илона, - полчаса нашего общения показались мне полугодом. Наконец в номер врывается возбужденная Анжела с видом триумфатора. Она машет передо мной пачкой банкнотов и говорит, что это аванс и я могу не беспокоиться об остальной оплате, потому что там, где она их получила, еще масса денег. Я попросила убрать деньги, сказав, что я должна переговорить с Лин - ее матерью. Рикки она сообщила, что теперь они будут жить в "Звездном свете" и им не нужно возвращаться в вонючую гостиницу, где они прозябали до сих пор, - она только что взяла для них номер двумя этажами ниже, где им будет хорошо и спокойно.
- Любящая мамуля сменила гнев на милость, - предположил я.
- Я тоже так подумала, - кивнула Илона, - поэтому пошла к ней. Когда я рассказала ей об Анжеле, она посмотрела на меня как на сумасшедшую и сказала, что не только не давала никаких денег, но вообще не виделась с дочерью. Все это очень странно и непонятно.
- Одна из них наверняка лгала, - глубокомысленно изрек я.
- Похоже, что Анжела, - сказала мисс Брент. - Но где она смогла достать деньги, если не у Лин?
- Может быть, Хиллари?
Она медленно покачала головой:
- Не представляю, чтобы он дал ей такую сумму, если бы она просто пришла и попросила. Тут что-то другое.
- Что, например?
- Например, свидетельство о браке, - ответила она. - Когда они ушли, я внимательно рассмотрела его. Это подделка, и даже не очень хорошая.
- Вы уверены?
Илона холодно посмотрела на меня:
- Продолжим.
- Да, простите. - Я допил свое виски и подождал две-три секунды, пока она сделает то же самое. - Итак, для чего нужно фальшивое свидетельство? Просто чтобы подурачить мамашу?
- Думаю, что да, - сказала она. - Но я не могу составить для себя ясной картины.
Я еще раз налил стаканы; когда вернулся в гостиную, она уже рассматривала мой проигрыватель.
- Вы меломан? - спросила она, когда я протянул ей стакан.
- В определенном смысле, - сказал я. - Я бы не назвал это настоящей страстью, просто мне больше нравится слушать музыку, чем хруст челюстей термитов, грызущих бетон, и тому подобное.
- Поставьте какую-нибудь пластинку, - попросила она мягко.
Я взял со стеллажа альбом Джулии Лондон и включил проигрыватель. Джулия - певица ночи и полумрака. Мои пять колонок усиливали интимность обстановки.
- Как мило! - произнесла Илона спустя несколько минут.
- Хорошо расслабляет, - согласился я. - Вряд ли это можно оценить стоя. Почему бы нам не перейти на тахту?
- Я знаю, что вообще-то в таких случаях надо что-то отвечать, - задумчиво сказала она. - Но сейчас я не могу вспомнить что.
Она медленно подошла к тахте, уселась, и меня одурманил шелестящий звук ее чулок, когда она элегантно скрестила ноги. Я сел рядом, но не очень близко. Вечер только начинался, и я не хотел торопить события.
- Вы думаете, убийство - их рук дело? - вдруг спросила она. - Как им теперь верить - после этой подделки?
Я положил голову на спинку тахты в полудюйме от ее плеча.
- Я расслаблен, - укоризненно пробормотал я. - И Джулия расслаблена. Чего вам неймется?
- Пожалуйста! - несколько раздраженно проговорила она. - Я должна знать! Как вы думаете, это Анжела и Рикки убили того беднягу в мотеле?
- Они - главные подозреваемые, - сказал я. - Но доказательств нет. Во всяком случае, пока нет.
- Есть доказательства или нет, но у вас должно было составиться мнение, Эл, - настаивала она. - Что вы об этом думаете?
- Мне, как полицейскому, думать противопоказано, - сказал я. - Думать - удел интеллектуалов, тех парней, которые знают, как организовать показательное шоу или как продать побольше консервированных супов, превратив их в символ общественного положения.
- О Господи! - безнадежно воскликнула она. - Вы напоминаете мне пехотинца, который на марше жалуется, что жить не стоит. А на самом деле его мучит не жизнь, а плоскостопие. И получи он сапоги большего размера, вся его философия была бы проникнута оптимизмом.
- В птичьих мозгах Анжелы наконец началось шевеление, и она поняла, что вместе со своим дружком они оказались главными подозреваемыми. Поэтому, узнав, что мать, дядюшка и их адвокат находились в городе в ночь убийства Марвина, она посоветовала мне проверить ваши алиби. Что вы на это скажете?
- Скажу, что она - маленькая дрянь, - глубоко вздохнув, произнесла Илона. - Алиби? Я не знаю… Мы приехали в гостиницу, потом, примерно в восемь, втроем пообедали в номере Лин. Хиллари ушел примерно в четверть десятого, насколько я знаю, к себе в номер. Я поговорила с Лин еще минут пятнадцать, потом вернулась в свой номер и легла спать.
- Возможно, Анжела в чем-то права, - сказал я. - Ни у кого из вас нет алиби.
- Но ни у кого из нас нет и мотива, - спокойно возразила она. - Лин нужен был частный сыщик, чтобы найти сбежавшую дочь; Хиллари порекомендовал ей человека, которого знал. Зачем им убивать его, если он делал работу, за которую они платили?
- Может, он из Вест-Сайда? - с надеждой спросил я. - И они не смогли вынести позора, которым покрыли себя, связавшись с ним?
"Я помню апрель", - интимно нашептывал голос Джулии Лондон из всех пяти колонок. Илона положила голову мне на плечо и молча вздохнула.
- Этот Рикки Уиллис, - сказал я. - Вы знали, что в прошлом он уголовник?
- Ну, - протянула она, - и что же?
- Я думал, это повергнет вас в шок.
- А я думала, что вы полностью расслаблены, - парировала она. - Джулия расслаблена, я расслаблена. Почему вы сейчас напрягаетесь?
- У меня внутри недремлющее око, - объяснил я. - Оно появилось, когда однажды, позвонив в квартиру одной блондинки, я с чувством произнес: "Люби меня сегодня крепко, как никогда" - и упал в объятия… ее мужа, который открыл дверь.
Она лениво рассмеялась, затем сказала:
- Почему бы вам не взять меня в штат, Эл? Вам ведь нужен юрист.
Она медленно повернула ко мне голову. Ее карие, в крапинку глаза смотрели на меня из-под опустившихся ресниц, мягкий рот открылся. Я поцеловал ее, моя рука скользнула по ее обнаженному плечу и дальше - по позвоночнику. Она вздрогнула, сильнее прижалась ко мне, а ее пальцы впились мне в грудь.
Через некоторое время она высвободилась из моих объятий и встала.
- Здесь слишком много света, - неуверенно сказала она. - Вы просто мот, Уилер.
Она обошла комнату, выключая все лампы, пока не осталась единственная, под абажуром, лампа над проигрывателем. Возвращаясь к тахте, она дернула за тесемку, и через две секунды черное платье, скользнув вдоль бедер, с нежным шуршанием упало к ее ногам. Она аккуратно протянула руку к застежке черного лифчика без бретелек. Через мгновение на ней остались только черные атласные трусики, отделанные тонким кружевом. Мягкий свет освещал ее жемчужно-белую упругую грудь.
- Я сомневаюсь, что это вполне законно, но уверена, что прецедент есть, - прошептала она и потянула меня за рубашку, заставив приподняться. - Ненавижу тахту, - проговорила она. - Она кажется мне ненадежной.
Одной рукой я обнял ее плечи, другой подхватил снизу. Она замурлыкала от удовольствия, когда я понес ее в спальню.
"В том сентябре, - интимно пела Джулия, - под дождем…"
Глава 7
Когда на следующее утро я появился у мистера Джонса, хозяина мотеля, тот выглядел ничуть не лучше прежнего. Его щетина еще более нуждалась в бритве, голубая рубашка стала еще более блеклой, а серые брюки - еще более мятыми.
- Вам еще не надоело сюда ходить? Я начну брать с вас плату как за постой, лейтенант, - кисло пошутил он.
- Я хочу еще раз взглянуть на оба номера, - сказал я. - Сейчас слишком рано, чтобы спорить, а при солнечном свете вы выглядите просто неприлично. Поэтому дайте мне ключи, и не будем пререкаться.
Он что-то проворчал и пихнул сидевшего рядом облезлого кота. Тот лениво увернулся, презрительно ощетинившись.
- Хорошо, - буркнул он. - Но делайте это побыстрее, хорошо? Полицейские - не лучшая приманка для моих клиентов.
Я взял ключ из его сопротивляющихся пальцев.
- Худшая приманка - это вы сами, - задумчиво произнес я. - Своим видом вы наглядно демонстрируете, к чему ведет потакание греху, которое составляет основу вашего бизнеса. Вам бы пойти работать в общество анонимных алкоголиков. Один взгляд на вас - и самый запущенный хроник с испугу больше в жизни Не прикоснется к бутылке.
Не было никакого смысла ждать ответа, и я не стал. В течение часа я обследовал оба номера дюйм за дюймом. Но результат бы дважды нулевой, что вновь заставило вспомнить о клубе Рэя Уиллиса.
Когда я вошел, мистер Джонс раскачивался на стуле, положив ноги на стол. Я бросил ему ключи.
- Ну, что? Нашли что-нибудь новенькое? - спросил он.
- Ничего, - ответил я. - Что-то здесь не то, по крайней мере с Марвином. Я никогда не видел, чтобы человек путешествовал настолько налегке, что не взял даже рубашки на смену.
- У него был чемодан, - сказал Джонс. - Дешевый, вроде как полотняный.
- Почему вы не сказали мне этого раньше?! - взревел я. - Где он?
- Вы меня не спрашивали, - пожал худыми плечами Джонс. - Он здесь, но в нем нет ничего стоящего. - Он убрал ноги со стола и вытащил из-под него потертый, горчичного цвета чемодан.
- Смотрите сами, - спокойно сказал он.
Я был настолько взбешен, что не мог вымолвить ни слова, а это для Уилера что-то да значит! Я смотрел на Джонса взглядом, способным, казалось, сжечь его на месте, но он даже глазом не моргнул.
Я щелкнул замками и открыл крышку. Грязные носки, нижнее белье, бритвенный прибор. На дне свежая рубашка - по крайней мере она побывала в прачечной и полежала на гладильной доске.
- Вам из этого ничего не пригодится? - с издевкой спросил я, выкладывая на стол содержимое чемодана. Когда я поднял рубашку, из нее выскользнул большой конверт. Я заметил, как Джонс подпрыгнул.
- Вы что-то обнаружили, да?
Конверт был адресован Альберту X. Марвину, Вест-Сайд, Нью-Йорк. На месте для обратного адреса значился адрес мотеля. Письмо не было отправлено. Неужели Марвин собирался отправить его самому себе? Я вскрыл конверт ногтем большого пальца и вытряхнул на стол содержимое. На поцарапанную поверхность стола упало семь или восемь фотографий. Я еще раз встряхнул конверт, и из него посыпались негативы.
- Ого! - прохрипел Джонс. Он вытянул вперед шею, чтобы получше рассмотреть карточки, при этом его ноги с грохотом опустились на пол. - Это уже что-то!
Взглянуть на них по крайней мере разок Джонс успел. Хорошего качества, с сюжетами французских открыток, только действующие лица были знакомыми. На каждой из них можно было узнать Анжелу и Рикки. Я сгреб фотографии и негативы и положил обратно в конверт.
- Куда вы спешите, лейтенант? - жалобно проныл Джонс. - Я едва успел взглянуть на них. Что, если…
- Грязный развратник! - изрек я очевидную истину. - Продолжайте в том же духе, и вам никогда не видать первоклассного кладбища. Ни один уважающий себя бальзамировщик не прикоснется к вам даже в резиновых перчатках!
- Что за девка! - прохрипел он пересохшим горлом. - Какая фигура! Эй, лейтенант, взгляните на нее хорошенько…
- У вас есть фотоаппарат? - внезапно спросил я.
- Есть. - Он медленно втянул голову. - Но…
- В номере Марвина мы ничего не нашли, - резко сказал я. - А вы, с вашими замашками, вполне могли подкрасться ночью к их номеру и сделать эти снимки!
- Вы сумасшедший! - проревел он. - Я не…
- Именно так! - Я в возбуждении щелкнул пальцами. - Наверняка Марвин застукал вас за этим делом и поднял шум, поэтому вы убили его молотком, а потом подложили их в чемодан, чтобы отвести от себя подозрения.
- Это он! - взвизгнул Джонс. - Это его почерк на конверте! Если не верите, посмотрите, как написано его имя в моем журнале.
- Вы имеете в виду, что расписались за него в журнале, и теперь почерк обеих подписей идентичен? - холодно заметил я. - Все совпадает - иначе зачем вам было прятать чемодан?
Он что-то пробормотал, потом в отчаянии плюнул, но не попал в открытое окно, хотя оно находилось всего в двух футах от него.
- Я еще вернусь, - сказал я тоном прокурора, складывая конверт. - И не пытайтесь скрыться из города, ясно?