- Дорогая миссис Уингейт, - мягко успокоил ее Саймон, - даже если бы я продолжал активно заниматься своими делами, то никогда не позволил себе похитить драгоценности с такой очаровательной шеи.
Миссис Уингейт засмеялась, но с опаской продолжала сжимать кулон в руке.
- Дело не в этом… Просто я… - Она затравленно осмотрелась по сторонам.
- Даже у Джека Потрошителя бывали часы досуга, - заметил Саймон с улыбкой. - Можете рассчитывать на мое примерное поведение. Вам не стоит беспокоиться за свои сапфиры, серебро и честь, хотя последнее…
Здесь он снова улыбнулся миссис Уингейт, чьи необъятные формы заколыхались от смеха. Очевидно, она не догадывалась, что эта фраза могла закончиться и нелицеприятными словами.
- Мисс Веринг, как вы себя чувствуете у нас? Встретить такую знаменитость уже само по себе замечательное событие, которое надо отметить, - вмешался Элиот, взяв с подноса бокал.
- За преступление, - предложил Святой. Миссис Уингейт вздрогнула, по после некоторой паузы подняла свой бокал и присоединилась к остальным.
- За преступление, - отозвался Элиот, - хотя мне было неожиданно услышать это от вас, мистер Темплер. Мне казалось, что вы уже отошли от дел.
- Вы правы, - небрежно бросил Святой, - но душа снова жаждет приключений. В этом-то и заключена вся проблема… Короче говоря, я занят сейчас одним делом и рад, что не утратил прежней сноровки.
- Делом? - переспросил Элиот.
- Да. Оно могло бы заинтересовать и вас, особенно в свете вашей благотворительной деятельности. Вам не приходилось слышать о человеке, который именует себя Королем нищих?
Всем своим видом Святой показывал, что его совершенно не интересует реакция собеседников.
Стефан Элиот скорчил недовольную гримасу, а миссис Уингейт повела себя так, как будто ее положение в обществе было поставлено под сомнение.
- Это невозможно, просто невероятно. Какие-то слухи до меня доходили, но, мистер Темплер, вы должны понять, что такие вещи просто… ну просто…
- Невозможны? - подсказал Саймон.
- А по-моему, наоборот, - ответил за нее филантроп. - Наверняка какие-нибудь негодяи терроризируют нищих в Чикаго. Я не особенно в курсе, но насколько далеко зашло это дело?
Саймон пожал плечами. Было видно, что Стефан Элиот чувствует себя неуютно.
- Это грязный рэкет, даже если дело ограничивается одним-двумя районами. Он должен быть уничтожен в зародыше. Вы говорите, что занялись этим вопросом? - наконец нашелся он.
- Да, но у меня пока слишком мало данных. Не могли бы вы мне помочь?
Элиот облизнул пересохшие губы.
- Вряд ли я смогу вам помочь. Можно, конечно, попробовать, но боюсь, что это ничего не даст.
- Вы предпочитаете оставить все, как есть? - вмешалась Моника.
- Это дело полиции. Каждый должен заниматься своим делом… Конечно, если я смогу быть полезен…
- Вспомнила! Вы - тот слепой нищий, - взорвалась миссис Уингейт.
Святой заметил удивление и испуг в глазах Стефана Элиота.
- Не понимаю… Ошибки быть не может. Я никогда не забываю лиц. У меня… - затараторила Лаура Уингейт.
- Что ты хочешь сказать, Лаура?
- Это глупо звучит, но ведь у меня фотографическая память. Я думаю, мы с тобой вчера… мистера Темплера…
"Жребий брошен, карты на стол и к черту все уловки", - подумал Темплер и бесхитростно, обезоруживающе улыбнулся.
- Она не ошиблась. Я часто работаю инкогнито. На этот раз мне нужно было получить информацию о той организации, которую мы только что вспоминали. Пришлось прикинуться нищим. Надеюсь, - это останется между нами.
- О, Господи. - У Лауры Уингейт перехватило дыхание. - Как романтично!
Стефан Элиот слегка поморщился.
- Наша беседа коснулась такой области, что проявлять излишнее любопытство просто неуместно. Если мистер Темплер действительно включился в борьбу, и его противник узнает об этом, это может стать крайне опасным. Я бы даже сказал, - здесь он окинул Святого испытующим взглядом, - роковым.
- Ни одна живая душа не узнает, - торопливо заверила миссис Уингейт. - Мне уже неловко за мое любопытство.
Элиот не обратил внимания на ее тираду.
- По правде говоря, - заметил он, - ваше вмешательство вряд ли разумно. Насколько мне известно, Король нищих безжалостно подавляет любое неповиновение или вмешательство в свои дела, как и положено деспоту. Мои симпатии целиком на вашей стороне, но будет жаль, если с вами что-нибудь случится.
- Благодарю вас, - ответил Саймон, - Мои симпатии тоже полностью на вашей стороне.
Стефан Элиот в нерешительности замялся.
- Вряд ли я заслужил…
- Я имел в виду вашу благотворительную деятельность. "Элиот-отель", например.
Филантроп облегченно кивнул.
- Я просто стараюсь выполнить предначертанное мне. - В его глазах появился фанатический блеск. - Конечно, эти приюты для бедных и обездоленных не могут сравниться с Паимер-хаус, но страждущих так много, что я могу им дать только кров и хлеб.
- Это так же верно, - заметил Святой, глядя ему прямо в глаза, - как то, что дающий хлеб не должен равнодушно смотреть, как кучка негодяев обирает обездоленных за право этот хлеб получить.
- Я могу действовать только в пределах своей компетенции.
- На этом пути встречаются не только шипы, но и розы, - неожиданно произнесла миссис Уингейт.
Все с удивлением уставились на нее.
- Не хлебом единым жив человек. Стефан поддерживает их тело, в то время как я забочусь о душе. У каждого человека есть бессмертная душа, и я пытаюсь хоть как-то скрасить беспросветное существование этих бедняг. Вы должны понять… Стефан, как вы считаете…
- Что, Лаура?
- Я уверена, мистер Темплер, что вы очень хотите нам помочь. Вы - в своем роде знаменитость.
- Пожалуй, "знаменитость" - здесь не то слово, к тому же у мистера Темплера несколько иные понятия о милосердии.
Миссис Уингейт продолжила, как будто ничего не слыша.
- И вы, и мисс Веринг, конечно, понимаете, что мы пытаемся облегчить страдания несчастных, взывая к их душам, пытаемся пробудить в них тягу к прекрасному, как-то развлечь… Вот завтра мы организуем вечер в "Элиот-отеле"…
- В котельной. - Мистер Элиот криво ухмыльнулся.
- Зато там очень просторно, - нимало не смущаясь, продолжала миссис Уингейт. - Будут молебен, чаепитие, кто-нибудь выступит. Было бы просто замечательно, если вы сможете принять участие, хоть ненадолго. Вы бы, мисс Веринг, могли что-нибудь продекламировать, а мистер Темплер…
- Что бы я такое смог? - задумчиво произнес Саймон. - Лекция по методике вскрытия сейфов вряд ли будет уместна.
- Может быть, о том, что преступление не окупается? - предложил Элиот с виду искренне, хотя Саймон не был в этом вполне уверен.
Миссис Уингейт сложила руки на своем необъятном бюсте.
- Скажем, в восемь тридцать? Мы будем рады вас принять!
- Боюсь, в это время я буду на сцене, - с сожалением отозвалась Моника, - а иначе непременно приняла бы приглашение.
Миссис Уингейт подслеповато сощурилась.
- Ах, да, конечно. Извините меня за эту оплошность. - Повернулась к Святому, и тут же забыла о ее существовании. - А как вы на это смотрите, мистер Темплер?
Саймон на мгновение задумался.
- Прекрасно. Сделаю все, что в моих силах. Вот увидите.
- Нам пора идти, - напомнил Стефан Элиот.
- Да-да, - задумчиво отозвалась миссис Уингейт. - Еще коктейль?
X
Саймон проводил Монику до театра и вернулся в отель, чтобы выслушать отчет вконец обескураженного Хоппи. Тот за день прочесал все злачные места, где мог появиться Колченогий Сэмми или его приятели. И все впустую. И хуже того, обойдя множество пивных и баров, Юниац так и не смог утолить должным образом свою хроническую жажду, которую вот уже долгие годы безуспешно пыталась утолить мировая винокуренная промышленность.
Сэмми исчез, и ни Юниац, ни его приятели последнее время его не видели. Он не умер, не заболел, не залег на дно, не уехал из города. Колченогий Сэмми просто испарился, не оставив ни следа, ни намека, где его искать.
- Ничего не могу понять, - подытожил Хоппи.
Саймон отобрал бутылку виски, содержимым которого тот пытался заполнить некий вакуум в своем организме, и налил немного себе.
- Значит, появилась еще одна проблема.
- Это точно, шеф, - с энтузиазмом согласился Юниац, с надеждой глядя на Святого, обширный опыт ему подсказывал, что строить догадки бесполезно, лучше подождать ответа, не утруждая зря свои мозговые извилины - крайне нежный и чувствительный орган в прочной костяной оболочке.
- Все дело в том, кому, что и о чем известно? - начал Святой. - Если на приеме присутствовал кто-нибудь из свиты Короля, то проявлять интерес к "Элиот-отелю" - что гулять болоту. В то же время, если я не появлюсь, как обещал, значит, у меня на то есть веские причины, - а это афишировать преждевременно.
- Ну, да, - согласился Хоппи, и на его лице появились первые признаки приближающейся головной боли.
- С другой стороны, - рассуждал вслух Темплер, - если эта нечисть ждет меня завтра, то мое появление сегодня вечером выведет их из равновесия. Они могут сделать необдуманный шаг.
- Ничего не понимаю, - огорченно развел руками Юниац.
Саймон мерил комнату широкими шагами. И более тонкого психолога, чем Хоппи, могли сбить с толку эти блуждания в лабиринте "но" и "если"… Чтобы успокоиться, Юниац бросил себе в рот очередную дробинку, и через мгновение уже раздался знакомый звон.
- Я так навострился в этом деле, шеф, - уточнил Хоппи в свое оправдание, - что сегодня в баре устроил небольшую хохму. Танцовщица там такое дерьмо, ей давно уже пора торчать дома с внуками, я и начал обстреливать ее дробью, а она так и не поняла, откуда они летят. Короче, номер ей закончить так и не удалось…
Святой резко остановился и удивленно посмотрел на Хоппи.
- Ну, не ожидал, что ты сумеешь развязать этот гордиев узел.
- Чудненько, - буквально расцвел Юниац. - И что я такого сделал?
- Ты подал мне идею, - пояснил Саймон. - Ведь если невозможно определить, откуда исходит угроза, это может сорвать любые планы противника.
- Будь уверен, шеф, - мудро согласился Хоппи. - Только объясни, что за фрукт этот Гордий. Не могу припомнить, чтобы я был с ним знаком.
Саймон Темплер всегда действовал по вдохновению, часто целиком полагаясь на свою интуицию, но он никогда не пренебрегал опасностью. Наоборот, никогда так тщательно не выверял каждый свой шаг, как в лихорадочные минуты игры с судьбой в орлянку, тщательно просчитывал возможный результат.
"Будет очень неплохо, если все получится", - продолжал размышлять по дороге к "Элиот-отелю" пару часов спустя Саймон, поглядывая сквозь темные очки.
Он с интересом рассмотрел громадное, но ветхое строение, которое, несмотря на следы недавнего ремонта, вряд ли радовало взгляд его несчастных обитателей. Здание было построено сразу после знаменитого Чикагского пожара и чем-то напоминало измученного одышкой дряхлого старика, пытающегося распевать рождественские песни.
С резким скрипом открылась входная дверь. Саймон сделал умоляющий жест в сторону случайного прохожего.
- Извините за беспокойство, сэр. Я ищу "Элиот-отель". Не могли бы вы…
- Вот он, прямо перед вами, - ответил тот. - Хотите войти?
Взяв под локоть, незнакомец помог ему подняться по ступенькам.
- Все в порядке?
- Спасибо, добрый человек. Да хранит вас Господь, - поблагодарил его Саймон, и прохожий навсегда исчез в сумерках уходящего дня.
Святой оказался в просторном холле с высоким потолком. Под ногами - грязно-бурый ковер, всюду резкий электрический свет, афоризмы на стенах типа: "Лучше отдавать, чем брать" и "Ничто не может сравниться с домашним очагом". Свежая краска не могла скрыть общую ветхость постройки, а эти наставления только подчеркивали безысходность положения обитателей этого приюта, так что поддерживать терпеливо-горестное выражение лица не составило Святому особого труда.
Через полуоткрытую дверь доносился звук работающего радиоприемника, прямо перед ним за стойкой разместилась невероятно толстая женщина, вполне способная победить в конкурсе уродов в каком-нибудь дешевом кабаке, и не только из-за своей тучности. Больше всего Саймону понравилась ее борода.
- Ну? - обратила она на него внимание.
- Я хотел бы увидеть мисс Грин, мисс Хейзел Грин, - неуверенно начал он.
- Мамашу Хейзел?
- Да-да, именно так я и хотел сказать.
- Она перед тобой, - громадные лапищи легли на стойку, тело подалось вперед. - В чем дело?
- Мне посоветовали обратиться к вам. Мистер Вейс… - ответил Темплер упавшим голосом.
Мамаша Хейзел почесала свой заросший пышной растительностью подбородок.
- Мистер Вейс, говоришь? Хочешь здесь остановиться, не так ли?
Саймон кивнул.
- Приходилось бывать здесь раньше?
- Мистер Вейс немного рассказал мне… но я уже заплатил вперед там, где я живу, и не могу сорить деньгами. Надеюсь, я не сделал ничего дурного…
Толстуха смерила его пристальным взглядом.
- Это вопрос не ко мне. Я только принимаю заказы и слежу за проживающими.
Женщина позвонила в колокольчик. Появился тощий, подслеповатый тип, вопросительно уставившийся на нее.
- Посиди за меня. Я скоро вернусь.
Она с натугой вылезла из-за стойки, сильные пальцы сжали руку Святого выше локтя.
- Я проведу тебя в комнату. Прямо над нами.
Она увлекла его в глубь холла, потом по винтовой лестнице наверх.
- Долго еще? - жалобно спросил он.
- До самого верха. Мы переполнены. Но у тебя зато комната будет целиком в твоем распоряжении, - отдуваясь, прохрипела Мамаша Хейзел.
Комнатушка оказалась совсем крошечной, единственное окно выходило куда-то в темноту. Немудреная утварь оказалась опрятной, что только подчеркивало бедность обстановки.
- Располагайся. Я зарегистрирую тебя позже. - И толстуха вышла, прикрыв за собой дверь. Раздался щелчок запираемого замка.
По лицу Темпл ера промелькнула тень улыбки. С замком проблем не предвиделось, весь вопрос только в том, был ли это заведенный порядок или особая любезность…
Методично обследовав комнату, он обнаружил полный джентльменский набор: и "глазки" для слежки, и скрипящие половицы - каждый его шаг мог быть под контролем. Он старательно изображал слепого, ни одного неосторожного жеста. К концу обследования Саймон полностью представлял себе место своего заточения. Металлическая кровать, табурет, тазик с водой и тумбочка составляли все убранство каморки площадью не более семидесяти квадратных футов, если не считать портрета Киплинга на выкрашенной коричневой краской стене. Крошечное оконце с подъемной рамой можно было приоткрыть дюймов на шесть, стекло было предусмотрительно армировано металлической сеткой.
Не выключая тусклого света (ведь он не мог знать о его существовании), Саймон устроился поудобнее и на некоторое время забылся. Его чуткий сон был прерван тяжелыми шагами Мамаши Хейзел и лязгом замка.
Святой не мог сказать точно, сколько прошло времени, но было уже не меньше трех утра.
- Кто здесь? - сварливо пробормотал он.
- Мамаша Хейзел. Не хотелось тебя беспокоить, но раньше не могла - столько возни с жильцами! У тебя все в порядке?
- Спасибо, мадам.
- Как тебя зовут?
- Смит, Том Смит, - сказал Саймон.
- Удивительно популярное имя, у меня полдома с такой фамилией, - беззлобно заворчала она. - Давно в городе?
- Не очень.
- Ну и как тебе здесь?
- Неплохо.
- Ты не похож на человека, который кончит свои дни в такой помойке.
- Человек предполагает… - Он немного помолчал. - У тебя красивый голос, тоже не для этой мусорной кучи.
- Это моя работа.
- Может быть, и так. - Здесь Святой попытался прощупать обстановку. - Почему меня заперли? Мне нужно было в туалет…
- Под кроватью есть все, что надо. А запирают здесь всех. У нас ведь и женщины живут. В таком месте надо следить за порядком постоянно.
Тут Темплера осенило. Холодок пробежал у нею по спине.
- Разве можно бояться, что такие люди, как я, могут доставить неприятности?
- Никогда не угадаешь заранее. - Мамаша Хейзел придвинулась к нему ближе, руки она по-прежнему держала в карманах своей необъятной юбки. - Завтра я запишу твои данные в книгу, и на этом с формальностями будет покончено.
- Благодарю вас, мадам.
- Не хочешь промочить горло?
Святой якобы в смущении заерзал на своей половине кровати, но лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным.
- Еще раз спасибо, но с тех пор, как я ослеп, не беру в рот ни капли спиртного. От него у меня кружится голова, и бывает плохо.
- Не возражаешь, если я хлебну немного?
Не дожидаясь ответа, она вытащила из складок своей юбки бутылку дешевого виски и попыталась открыть ее. Мамаша Хейзел держала бутылку, не вынимая руки из кармана юбки, свободной рукой безуспешно пытаясь свинтить пробку.
Саймон не обращал внимания на ее манипуляции, пока она, тяжело дыша, не заговорила.
- Прилипла, что ли? Ты можешь помочь?
Он нащупал бутылку и своими крепкими пальцами мгновенно открутил пробку.
- Спасибо, Смит.
Она хлебнула из горлышка, и бутылка снова исчезла в складках одежды.
- Отдыхай, - бросила Хейзел уже с порога, закрывая за собой дверь.
Святой снова улегся на жесткое ложе, вспоминая, как она умудрилась ни разу не дотронуться до бутылки голой рукой, держа ее только через ткань своей одежды.
"Отпечатки пальцев у меня уже сняли", - подумал он и позволил себе вздремнуть.
XI
На утро за дверью снова послышались шаги и щелчок открываемого замка. Выждав некоторое время, он нажал на ручку, и та легко поддалась. Саймон спустился по лестнице и увидел за конторкой тощего человека с невыразительным лицом. Тот даже не взглянул на него. Мамаши Хейзел нигде видно не было. Все складывалось хорошо, даже слишком.
Утром он не смог как следует загримироваться, но теперь это было излишней предосторожностью. Если его подозревают, то грим все равно не поможет.
Святой добрался до своего отеля, принял душ и побрился. Как только он прикончил яичницу с беконом, зазвонил телефон. В трубке раздался голос лейтенанта Ольвина Кирни.
- Послушайте, Темплер, вы же не собираетесь уехать из города, не так ли?
- Я почти закончил все свои дела, - сообщил Саймон. - Ровно в полночь небольшой дирижабль опустит складную лестницу на крышу отеля, и я улечу на нем на юг, пока солнце будет погружаться в сумрачные воды озера Мичиган. Все дело в солнце. Если мне удастся задержать его заход до полуночи и организовать закат на востоке, то вся операция пройдет без сучка и задоринки.
- Послушайте… - из трубки донесся тяжелый вздох. - У меня есть свежая информация…
- Отлично, - одобрил Святой. - Если игра пойдет по-крупному, дайте мне знать немедленно, перед отъездом я собираюсь сделать ставки.
- Труп, что вы видели в морге, - настойчиво продолжал Кирни. - Это Клив Френд, уроженец Фриско.
- Звучит как песня, - по-прежнему не унимался Темплер.