Боевое крещение Ламы
21 января 1969 года вся Москва ликовала по поводу возвращения на Землю космонавтов Шаталова, Хрунова, Елисеева и Волынова.
Десятки тысяч москвичей встречали героев на всём пути их следования из аэропорта Внуково-2 до Кремля. Из радиотрансляторов, установленных на улицах, неслись голоса дикторов Гостелерадио, информировавших слушателей о передвижении космонавтов и правительственного кортежа. Странно, но дикторы почему-то не единожды сообщили и о том, что именно во второй машине находится Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев…
Как только кавалькада правительственных "Чаек" подъехала к Боровицким воротам, из шеренги оцепления навстречу второй машине бросился некто в милицейской форме с пистолетами в обеих руках и открыл огонь на поражение. Однако атакующий не знал, что незадолго до подъезда к Кремлю в кортеже произошло перестроение, и из окна второй машины теперь выглядывал не Брежнев, а очень на него внешне похожий космонавт Георгий Береговой.
Как признали потом специалисты, перестроение и внешнее сходство с Береговым спасли жизнь Леониду Ильичу. Но онто знал, кто был его истинным спасителем…
Дело в том, что в день покушения Лама поднялся раньше обычного и стал скрестись в дверь спальни хозяина. Вопреки увещеваниям жены Леонида Ильича, Виктории Петровны, кот во что бы то ни стало намерен был прорваться внутрь. Когда же его наконец впустили, он тут же вспрыгнул на супружеское ложе Брежневых и, неотрывно глядя своими лунообразными жёлтыми глазищами на спящего Леонида Ильича, начал жалобно мяукать.
Всё утро Лама ни на шаг не отходил от Брежнева, тёрся о его ноги и время от времени издавал жалобные звуки. Перед отъездом Генерального секретаря в Кремль кот стал так буйствовать, что его пришлось посадить на цепь.
Всю дорогу от аэропорта до Кремля Леонид Ильич недоумевал: что могло вывести из себя всегда спокойного и уравновешенного Ламу? Наконец его осенило - он вспомнил наставления тибетского первосвященника…
Отменный актёр, Брежнев с напускным простодушием сказал сопровождавшим его Косыгину и Подгорному:
- А что это мы, товарищи, так рвёмся вперёд? Кого встречают люди, нас или космонавтов? А ну-ка, Николай, - обратился Генеральный к водителю, - немедленно перестройся и стань в конце колонны!
Так 21 января 1969 года Брежнев впервые воочию столкнулся с мистическим явлением - провидческим даром Ламы…
Через некоторое время Леониду Ильичу представился ещё один случай убедиться в предназначении Ламы оповещать его о грозящей ему смертельной опасности.
* * *
Рабочий день Брежнева на даче в Заречье начинался в 8.30, когда он в сопровождении телохранителей (на языке спецслужбистов - "прикреплённые") выезжал в Кремль.
20 февраля 1970 года, ровно в 6.00 Лама ворвался в спальню Хозяина и стал тереться о его ноги, а при каждой попытке Брежнева выйти из помещения хватал его зубами за манжеты брюк. Леонид Ильич, вспомнив, что именно так вёл себя кот в день покушения, 21 января, решил проверить свои догадки и поэкспериментировать.
- Ребята, - заявил он " прикреплённым". торопящимся сдать смену другой бригаде, ожидавшей Генерального в Кремле, - вы поезжайте, а я здесь поработаю ещё с документами… А за мной пришлите ваших сменщиков.
Слово охраняемого - приказ. Уехали без него. На трассе, сбоку, вылетела военная грузовая машина - солдатик за рулем не посмотрел влево. В итоге водитель правительственного "ЗИЛа", на котором должен был ехать Генеральный, от столкновения ушёл, но машину развернуло и ударило о стоящий на обочине трейлер. В "ЗИЛе" находились шесть сотрудников, пятеро из них бодрствовали, поэтому сумели скоординироваться и уцелели, хотя и получили травмы различной степени тяжести: сломанные рёбра, сотрясение мозга, ушибы, ссадины. Володе Егорову, который спал, сидя на месте отсутствующего "охраняемого", снесло полчерепа…
Когда о происшествии доложили по радиотелефону Брежневу, тот, не раздумывая, затребовал с кухни дополнительный кусок телятины с кровью для Ламы.
Вслед за этим Леонид Ильич попросил дежурного телефониста соединить его с Индирой Ганди. Ничего не объясняя, попросил её найти предлог и наградить далай-ламу каким-нибудь достойным его статусу индийским орденом…
В 1971 году Брежнев окончательно уверовал в провидческий дар Ламы.
В начале года Генеральный получил приглашение от президента Франции Жоржа Помпиду посетить страну с официальным визитом. Помощники и советники Брежнева стали готовить его к поездке. Оказалось, что не только они готовились к встрече двух глав государств. Недобитые прежним президентом Франции, генералом де Голлем, члены террористической организации ОАС, перешедшие на нелегальное положение в Алжире и Франции, задумали напомнить о себе двойным покушением на Помпиду и Брежнева.
Лама вёл себя спокойно до тех пор, пока Леонид Ильич не собрался сесть в машину, которая должна была доставить его во Внуково-2 для вылёта в Париж. Кот тут же пришёл в состояние крайней нервозности. Как это бывало и раньше, он зубами хватал Брежнева за манжеты штанин, буйствовал, а в промежутках вдруг затихал и неотрывно смотрел на Хозяина своими огромными жёлтыми глазами.
…Леонид Ильич попытался успокоить Ламу. Какое там! Тот даже не позволил надеть на себя ошейник, к которому привык, выезжая с Брежневым в заграничные поездки. Одно уже это обстоятельство заинтриговало и заставило Брежнева проявить повышенную бдительность. Он позвонил Председателю КГБ Юрию Андропову и, ничего не объясняя, спросил, нет ли каких-либо новых данных по Франции. Андропов сначала было замялся, а потом сказал, что получасом раньше получил от нашей внешней разведки сведения о готовящемся оасовцами покушении на Помпиду и на него, Генерального секретаря ЦК КПСС.
Брежневу ничего не оставалось делать, как перенести поездку на другое время. И, действительно, дня через два зачинщики заговора были арестованы, и французские газеты раструбили на весь свет, что на Брежнева и Помпиду готовилось покушение…
* * *
В середине 1970-х Леонид Ильич по настоянию жены впервые поставил на заседании Политбюро вопрос о своей отставке.
Однако "старики" - Тихонов, Соломенцев, Громыко и Черненко не допустили этого: больной и немощный Брежнев был им удобен. Они дружно начали отговаривать его:
- Да что вы, Леонид Ильич! Вы ещё полны творческих сил. Не может быть и речи о вашем уходе на пенсию. Вы просто поменьше себя утруждайте. Мы сами будем на себя больше брать…
Однако Леонида Ильича такой поворот событий заставил призадуматься.
Покушение в январе 1969 года, инцидент с Володей Егоровым, которому в аварии снесло полчерепа, заговор оасовцев в 1971-ом внушили Брежневу мысль о том, что за ним по пятам следует злой рок, уготовивший ему насильственную смерть. А единодушный отказ ветеранов Политбюро отпустить его на заслуженный отдых? Это что? Не свидетельство ли это тому, что они держат его в качестве "живой мишени для отстрела"?!
Не найдя объективных доказательств своим подозрениям, Леонид Ильич поделился ими с женой.
Вердикт Виктории Петровны был резким и бескомпромиссным:
- Да, Лёня, надо уходить. Ты ведь ничего уже не можешь. А те, кто ещё что-то может, - все эти Тихоновы, соломенцевы и черненко - им ничего не нужно, кроме собственных кресел. Поэтому они тебя и держат. Возможно, как "живую мишень", а, возможно, потому что очень боятся, чтобы кто-то из молодых, тот же Романов, не вырвался вперёд, - ведь тогда им всем придёт конец… Уходи!
Однако атеросклероз сосудов головного мозга и увлечение наркотическими средствами сделали Брежнева неполноценным не только физически, но и умственно. Он стал безвольной игрушкой в руках хитромудрых соратников по Политбюро, потеряв способность критически оценивать свои поступки…
Самоубийство в знак протеста
Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвящённые вручению Узбекской ССР ордена Ленина.
23 марта 1982 года по программе визита Брежнев должен был посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством, и все вместе решили, что программа достаточно насыщена и посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.
По словам личного телохранителя Леонида Ильича, Владимира Медведева, со всеми запрограммированными посещениями управились довольно быстро. Возвращаясь в резиденцию, Брежнев посмотрел на часы и обратился к первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Рашидову:
- Время до обеда ещё есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо… Возникнут вопросы… Пойдут разговоры… Надо ехать!
Разговор зашёл при подъезде к резиденции. Вмешался начальник охраны Брежнева, генерал Рябенко:
- Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы её вернуть, нужно время… Да и потом, мне докладывают из резиденции, что ваш питомец Лама просто с ума сошёл, управы на него никакой, беснуется, не приведи господь, покусал уже всех " прикреплённых"…
Это был последний козырь Рябенко, он ничего не придумал, сказал, как было, ибо для него уже не являлось секретом, что все встречи и визиты Брежнев осуществляет либо отменяет в зависимости от поведения тибетского кота накануне поездки…
Генеральный, уязвлённый вторжением подчинённого в сферу его самых сокровенных тайн, жестко ответил:
- Ты вот что. Возвращай охрану, а мой питомец - не твоя забота. О нём я позабочусь сам. На всё про всё даю тебе пятнадцать минут…
Как рассказывал в последующем полковник Котов, бывший начальник одного из управлений Комитета госбезопасности Узбекской ССР, выйдя из машины, Брежнев с Рашидовым и телохранители двинулись к цеху сборки. Когда проходили под крылом почти готового самолёта, народ на лесах также стал перемещаться. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолёта, когда вдруг раздался жуткий скрежет. Стропила, окружавшие строящийся самолёт, не выдержали, и огромная деревянная площадка - во всю длину самолёта и шириной метра четыре - под неравномерной тяжестью перемещавшихся рабочих рухнула! Люди по наклонной покатились на делегацию. Брежнев и Рашидов, вместе с сопровождавшими, были накрыты рухнувшей площадкой и скатившимися с неё рабочими.
…Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним Рашидов с разбитой головой. Тяжёлая площадка, слава богу, не успела никого раздавить. Генерал Рябенко, повинуясь какой-то внутренней инерции, взглянул на часы. Было 13 часов 23 минуты. Эти цифры он запомнил на всю жизнь.
Телохранители с большим трудом подняли Генерального.
Ехать в больницу Брежнев отказался, и телохранители, усадив его на заднее сидение правительственного "ЗИЛа", рванули в резиденцию. Думали как лучше, а оказалось, привезли шефа к новой для него трагедии.
…В 13 часов 23 минуты Лама, перекусив зубами металлический поводок и искусав до крови пытавшихся удержать его телохранителей, выбежал на улицу и бросился под колеса первой проезжающей машины.
Когда телохранители сообщили Леониду Ильичу о поведении Ламы накануне инцидента на авиазаводе и показали изуродованный труп "провидца", Генеральный обнял генерала Рябенко и, прослезившись, сказал:
- Ты был прав, на авиазавод не нужно было ездить!
* * *
- Ну вот, как я предполагал, всё сходится! Теперь я уверен, что все тибетские коты обладают даром предвидения… Если бы они ещё умели говорить! - воскликнул Зильберман, когда Герцог закончил свой рассказ.
- Ты хочешь сказать, что на твою жизнь тоже покушались, а Непал предупреждал тебя о грозящей опасности? - Герцог иронично заулыбался.
- Да, представь себе, Юлик, именно так! Покушались. Правда, не какие-то там сумасшедшие или недобитые отморозки из ОАС, а чиновники из налоговых органов Вены. И Непал вёл себя так же, как брежневский Лама. Ну, хотя бы вот такой пример: год назад ко мне зачастили налоговики. И, несмотря на то, что я исправно платил налоги - у меня тогда были две фирмы по отмыванию денег, - налоговых инспекторов уж больно интересовало, на какие-такие шиши я живу - ведь одно содержание виллы обходится мне в сумму, равную ста тысячам австрийских шиллингов… Так вот, буквально за час до прихода этих горе-мытарей Непал начинал беситься, выть, царапать мебель. А как только раздавался звонок в дверь, он зубищами хватал меня за штанину и пытался тащить в свою комнату, представляешь?! Четыре пары брюк мне изорвал, поганец!
- А почему Непал пытался затащить тебя именно в свою комнату? - с усмешкой поинтересовался Герцог.
- Почему именно в свою комнату? Объясню. Этому стервецу, Непалу, прекрасно известно, что доступ в его комнату имею только я, и никто более. Он и пищу - сырое мясо - берёт только из моих рук… И то лишь, когда он отлёживается в своём бункере после гульбищ. Чем он на воле питается - теперь я знаю, но дело, в общем-то, не в этом… Сравнивая поведение Непала и Ламы, я нахожу в их действиях полную аналогию - Лама пытался уберечь Брежнева от покусителей на его жизнь, мой Непал видит в налоговиках тоже покусителей, но не на мою жизнь, а на мой кошелек… А ведь известно, что отсутствие денег в кошельке - смерти подобно! Вот так-то, братец… Как говорится: "Есть много в этом мире, друг Горацио!"
Сказал это Густав на русском языке с сильным украинским акцентом, чем буквально поверг в шок Юлия.
- Как! - закричал он. - Ты владеешь русским языком?! Где ты его выучил, Густав, и почему я до сих пор не знал об этом? Наконец, почему мы с тобой, даже оставаясь наедине, говорим только на идише?
- Юлий, ты так много задал мне вопросов, что я в растерянности, на какой из них отвечать в первую очередь! Ладно, отвечу только на один: русскому языку я выучился у своей мамы, то есть у твоей тётки. И вообще, именно на этом языке, на русском, я в младенчестве сказал свои первые слова. А когда мы жили в Триесте, то в отсутствие отца мы с мамой говорили только по-русски… Я знаю, что у меня сильный украинский акцент, а когда я пытаюсь произнести длинную фразу, то наружу вылезает не только он, но и еврейские интонации. Так что, ты меня уж извини, но при Ирме и Махмуде я буду говорить только на идише, а тебе придётся быть толмачом… Нет, это не значит, что мы не будем говорить с тобой по-русски, оставаясь наедине - ради бога, если тебя не шокируют недостатки моего произношения…
- Нисколько!
- Значит, договорились! - Густав крепко обнял Юлия. Расцеловались по-братски.
Глава пятая. Торговцы вселенной
Герцог никак не мог прийти в себя от случившегося открытия:
"Я и Густав - двоюродные братья, даже не подозревавшие о существовании друг друга и вдруг встретившиеся при загадочных обстоятельствах… Нет-нет, кто бы и что бы ни сказал по поводу нашей встречи, это - судьба! А жизнь, полная драматизма и трагедийная кончина моей родной тётки?! Это же сюжеты, достойные пера Бальзака, ну, может быть, Фейхтвангера…" - бесконечно повторял про себя Юлий, расхаживая по комнате и время от времени покачивая головой.
В глубокой задумчивости, отхлёбывая мелкими глотками шампанское из бокала, Юлий подошел к окну. Отдёрнув тяжёлую штору, он увидел, нет, на него обрушилось небо, сплошь усыпанное яркими звёздами. Вздрогнув от неожиданно осенившей его мысли, да-да, той самой, которую ему никак не удавалось "ухватить за хвост", он резко развернулся лицом к сидящему за столом Густаву и, почти срываясь на крик, воскликнул:
- Густав, ты посмотри, какое чудо за окном!
- Небо - как небо, ну ещё множество звёзд, ну и что? - промямлил успевший захмелеть Зильберман. - Мне кажется, братец, что с возрастом ты стал излишне сентиментален. Впрочем, я не знаю, каким - сентиментальным или, наоборот, чрезвычайно прагматичным ты был в молодости…
- Я был и тем, и другим! - резко ответил Герцог. Идея, пришедшая ему в голову, уже полностью захватила его. - Дело сейчас не во мне. Ты только представь, Густав, какие возможности сулят нам эти звёзды! А что если мы начнем ими торговать - их же миллионы! Вот где поле непаханное! Даже если кому-то уже и пришла в голову такая идея, ему всё равно жизни не хватит, чтобы распродать весь Млечный Путь…
- Ты прав, Юлик, такая идея уже успела посетить голову некоего Ивора Доуни, фермера из Канады, который занимается распродажей звёзд около двадцати лет… Монополией он, правда, обзавестись не сумел - Международный астрономический союз ему в ней отказал, но ничего, преуспевает…
Кстати, идея мне твоя нравится, потому что канадскому крестьянину протянуть свои щупальца далее Северной Америки так и не удалось, а ведь есть ещё Латинская Америка, Западная Европа, Австралия, наконец Россия с её "новыми" русскими… Так что, завтра с утра надо досконально проработать твоё предложение…
Всё! На сегодня хватит, слишком много впечатлений, брат! Пора укладываться спать. Да, вот ещё что. Давай пока не будем объявлять Ирме и Махмуду, что мы с тобой двоюродные братья, не возражаешь?
- Но почему, Густав? - удивлению Юлия не было предела.
- У меня скоро день рождения, вот во время застолья и объявим. Сделаем так: каждый из нас двоих, сначала ты, потом я, поднимет тосты за своего брата, опять же не называя его имени… Это всех заинтригует, привнесёт некий детективный момент в торжество… А уж потом мы откроем нашу тайну присутствующим. Посмотришь, какой будет потрясающий эффект!
- Ну что ж, брат, ты старше, тебе виднее! - нарочито бодро сказал Герцог, но про себя подумал: "Хитришь, братец, не эффект тебе нужен, нет! Что-то ты задумал, о чем не хочешь поделиться даже со мной. А раз так, то значит, это "нечто" касается лично меня, но что это может быть, вот в чем вопрос!" Однако вслух Герцог сказал совсем другое:
- Когда и где состоится торжественный обед? Или это будет ужин при свечах? Кто кроме нас четверых на нем будет присутствовать?
- Юлик, я тебя умоляю! Я ещё сам ничего не решил, подожди недельку-другую - и всё прояснится, одно могу тебе обещать: обо всем ты узнаешь первым, договорились? А сейчас - спать, я просто валюсь с ног!