Подремывая на заднем сиденье такси, пока мы с трудом ползли по запруженным улицам, я думал об Эде Ганолезе и о том, что рассказал Элле, - о своей первой встрече с ним. Газетчики на своем вульгарном жаргоне обозвали бы его "криминальным царем" - в бульварных изданиях или "главой синдиката" - в газетах, которые выписываете вы. Но ни одна из этих стереотипных фраз не выражала сущности дела. Я бы просто назвал Эда человеком, имеющим свой интерес в бизнесе. В любом практически бизнесе. Назовите мне какую-либо сферу деятельности, и я укажу, где доля Эда.
Вы можете никогда не слышать имени Эда Ганолезе, а между тем он играет важную роль в вашей жизни. Он может, к примеру, купить политика, за которого вы собираетесь голосовать. Если вы, допустим, приехали в Нью-Йорк на какой-нибудь съезд и позволили себе кое-что, о чем маленьким девочкам не следует рассказывать; так вот, Эд, скорее всего, будет пользоваться частью оставленных вами денег. Вы угадали три номера в лотерее и радуетесь удаче, но и Эд получит свою долю. То же самое, если вы ставите свои деньги на лошадей или на любых спортивных звезд, или пьете в охотку пиво, или разогреваете ложку белого порошка над свечкой, пока шприц нервно дожидается своего часа, - вы помогаете Эду Ганолезе быть тем богатым и довольным жизнью бизнесменом, каким он и является сегодня.
Человек с такими разнообразными деловыми интересами не может, естественно, за всем сразу уследить. Поэтому у Эда есть люди, которые работают на него, люди, чья забота - следить за тем, чтобы ничто не мешало Эду приращивать свое состояние.
Но поскольку все мы люди, все мы человеки, время от времени Эд обнаруживает, что что-то идет не так, как полагается, на каком-либо из его участков. Когда такое случается, ему требуется кто-то, кто отшлепает, накажет и наставит на путь истинный нерадивых шалунов и сделает так, чтобы деньги попадали куда нужно. И вовремя. Вот тут-то нередко в дело вступаю я. Однажды во время достаточно скандального расследования один репортеришко, склонный к банальностям, назвал меня "правой рукой и гасителем неприятностей криминального царя Эда Ганолезе". Но я ни то, ни другое. Я - гувернантка. Моя обязанность - удерживать и воспитывать детей, чтобы они не досаждали папе и не устраивали беспорядка в детской.
Такси наконец дотащилось до Пятой авеню, и мы притормозили перед зданием, где была контора Клэнси. Я бросил водителю деньги, выбрался из машины и заторопился к подъезду. Я опаздывал уже на пять минут.
Вместе с толпой людей, спешивших на работу, вошел в лифт, и, останавливаясь без конца, мы дотащились наконец до двадцать третьего этажа, где Клэнси Маршалл, адвокат, платил бешеные деньги за аренду трех больших комнат. И все это, по сути, для одного клиента - Эда Ганолезе. У Клэнси, разумеется, были и другие, более мелкие клиенты, помимо организации Эда. Но они служили лишь прикрытием. Преуспевающий, пользующийся уважением адвокат жил очень даже неплохо на то, что получал, обслуживая организацию и Эда Ганолезе.
Пробежав через холл к номеру 2312, конторе Клэнси, я вошел в приемную. Секретарь - крупная блондинка с выдающимся бюстом, красивыми бедрами и постоянным выражением на лице: "Я-знаю-чего-вы-хотите-и-это-обойдет-ся-вам..." - как раз собиралась сесть за стол. Взглянула на меня, узнала и бросила:
- Мистер Маршалл ждет вас. Входите!
Так что я сразу и вошел. Офис Клэнси - на полу ворсистый ковер; стены уставлены книжными шкафами - выглядел солидно. Сейчас здесь находилось четыре человека. За письменным столом Клэнси сидел Эд Ганолезе, мой босс. Эд выглядит так, будто лет двадцать тому назад он мог играть любовников в итальянских или латиноамериканских фильмах. Правда, с тех пор он заметно раздобрел. Его крупное лицо слегка отечно, но и сейчас смотрится даже несколько моложаво-изысканным. У него все еще блестящие черные волосы, хотя ему уже больше пятидесяти пяти лет. Одевается он у хорошего портного, стрижется и делает маникюр у хорошего парикмахера и поэтому всегда выглядит как удачливый, проницательный и расчетливый делец, из тех, кто непроизвольно скрывает налоги и норовит завысить цену, если никто не смотрит.
Позади Эда, у окна, выходящего на Пятую авеню, сидел Тони Челюсть, его телохранитель. Тони, несомненно, родился с другой фамилией, но я ее не знаю. И вряд ли кто знает, возможно за исключением самого Тони. Имя Тони Челюсть ему подходит. Его голова как бы целиком состоит из подбородка. Довольно высок и широк в плечах. Он не слишком быстро соображает, но чертовски силен и обладает удивительно быстрой реакцией. Один из лучших телохранителей - из тех, что я знаю.
Клэнси Маршалл, третий из присутствующих, сидел на диване справа. Клэнси - высокий, франтоватый, горделивый, с благородной сединой на висках стряпчий, занимающийся сомнительными делами. Одет, как обычно, в строгий темно-серый костюм и самый узкий галстук, когда-либо виденный вне Мэдисон-авеню. Когда я вошел, он одарил меня своей обманчивой улыбкой, и я снова испытал знакомое мне чувство. Это было подспудное убеждение, что, если бы в свое время родители не отправили его в юридическую школу, он стал бы карманником.
Четвертого человека я видел впервые, а это могло значить лишь одно - что он и есть Джо Пистолет, о котором говорил Эд. Джо расположился на диване рядом с Клэнси: он был облачен в тесный синий костюм в тончайшую полоску того фасона, какие имел обыкновение носить Джордж Рафт, когда пугал ребятишек на дневных спектаклях. Костюм двубортный, с широкими лацканами и подложенными плечами. Что-то было подложено также у него слева под мышкой: то есть он спокойно разгуливает по городу, рискуя быть схваченным и обвиненным за незаконное ношение оружия. У него заметное лицо: вместо носа бесформенная пуговка замазки, глаза, окруженные шрамами, такие маленькие, что их едва видно, а челюсть почти столь же большая, как у Тони. Он сидел расслабившись и ждал без всяких признаков нетерпения или досады.
Клэнси одарил меня широкой улыбкой, когда я вошел:
- Опаздываешь, приятель!
- Я задержался, помогая старушке в инвалидном кресле спуститься по лестнице. Он сверкнул зубами:
- Шутник!
- Что слышно о Билли-Билли? - спросил Эд.
- Пока ни слова. Я оставил парня ждать его на квартире у Джанки Стейна. Джанки - тот приятель, к которому Билли-Билли обычно приходит. Насколько мне известно, копы тоже еще не нашли его. У Джанки он пока не появился.
- Нам совсем не светит, чтобы копы поймали его! - сказал Эд и неожиданно указал на Джорджа Рафта:
- По-моему, вы еще не встречались с Джо Пистолетом. Джо, это Клей. Моя надежная правая рука.
Мы с Джо пожали друг другу надежные правые руки, и он повторил:
- Клей...
Он произнес это с вопросительной интонацией, поощрительно улыбаясь и как бы приглашая назвать подлинное имя.
Я растянул в улыбке рот до ушей и тоже со значением повторил:
- Джо Пистолет?
Игра, словом. Он называет себя Джо Пистолетом по той же причине, по которой Тони Челюсть облюбовал себе другое имя. И Клэнси Маршалла наверняка зовут по-другому, потому и я стал Клеем. Очень давно я был Джорджем Клейтоном. Сегодня просто Клей.
- Нам нужно побыстрее найти Билли-Билли, - сказал Эд. - Клей, тебе придется немедленно расширить круг поисков. Черт его знает, куда может побежать такой клоун, как он, когда сильно испугается. Повидай всех, с кем он имел дело!
Я кивнул:
- Хорошо, Эд.
- Мне это крайне не нравится, - продолжал он. - Ситуация усложняется! Пока Билли-Билли где-то болтается, копы будут совать свои грязные носы всюду!
- Я слышал, что делом занимается отдел по расследованию убийств Восточного района. Кто-то из сильных мира сего навел шороху, и большого.
- Но почему? Почему, черт побери, все так по-дурному складывается? - раздраженно спрашивал Эд.
- Трудно сказать. Может быть, я смогу что-нибудь сообщить после того, как узнаю, кого Мейвис Сент-Пол называла своим сладким папочкой.
Все глянули на меня, не скрывая недоумения. Эд переспросил:
- Мейвис Сент-Пол?
- Та девушка, которую зарезали, - объяснил я. - Сейчас я как раз выясняю, кто ее опекал. Эд одобрительно кивнул:
- Ты поработал, Клей! Хороший мальчик! Клэнси сочувственно заметил:
- Ты выглядишь так, будто дважды марафон пробежал, Клей.
- Я совсем не спал!
- Получается так, что Билли-Билли Кэнтел успел где-то спрятаться? - спросил Джо Пистолет.
- Мы так думаем, - объяснил Эд. - Возможно, он сумел куда-то уехать. Копы не добрались до него, и мы не нашли. - Он повернулся ко мне:
- Кстати, Клей, помнишь, о чем мы вчера ночью говорили по телефону насчет Европы? Не распространяйся об этом, ладно?
Мне пришлось задуматься на секунду, прежде чем я понял, что он имеет в виду. Потом я сообразил. Он не хотел, чтобы стало известно, что ему лично приходится беспокоиться о таком ничтожестве, как Билли-Билли Кэнтел, потому что есть кто-то в Европе, кто главнее даже Эда Ганолезе. Я сдержал улыбку. Я понял, как сложившаяся нелепая ситуация больно ранит самолюбие Эда. Эд ведь очень гордый человек.
- Считай, что я уже забыл об этом, Эд.
- Хорошо!
В разговор снова вступил Клэнси.
- Но даже после того, как мы отыщем Кэнтела, - многозначительно уточнил он, - основная проблема все равно останется нерешенной. Полиция его тоже ищет. И, как ты верно подметил, они перевернут вверх ногами всю округу и станут соваться во все дела. Прятать его у себя мы не можем, но и сдавать живым полиции - Боже упаси.
- Мы подыщем для него надежное место, - тихо сказал Эд.
Клэнси был явно удивлен. Он не хуже меня знал, как обычно принято поступать в подобных случаях.
- Эд, я что-то не совсем понимаю, - неуверенно попробовал он возразить. - Полицейские не успокоятся до тех пор, пока не достанут его. Но только прежде, чем им это удастся, они, может статься, еще много до чего докопаются.
- А может быть, и нет, - упорствовал Эд. - Полно случаев, когда убийства так и остаются нераскрытыми. Так что если Билли-Билли сейчас не попадет к ним в лапы, то через некоторое время дело авось замнется само собой.
Я всегда считал, что разбираюсь в делах гораздо лучше Клэнси, и тем не менее мне пришлось согласиться с тем, что на этот раз он все-таки предлагает разумный выход.
- Эд, - сказал я, - извини, что вмешиваюсь, но ведь ты не хуже меня знаешь - полицейские не "забывают" о деле лишь в тех случаях, когда у них явно нет козла отпущения, которого можно было бы арестовать и законно упечь в каталажку. А в данном случае бесспорный кандидат на отсидку у них имеется. Билли-Билли. Улики и все прочее - против него. Так что Клэнси прав. Они не перестанут охотиться за ним до тех пор, пока, в конце концов, не схватят за шкирку. Я вовсе не хочу сказать, что мы должны сдавать его полиции - живым или мертвым. Но нам все-таки следует крепко помозговать, каким образом ублажить фараонов.
- Вот этим-то мы и займемся, - согласился Эд. - Итак, нам предстоит сделать две вещи. Первым делом мы найдем Билли-Билли Кэнтела и организуем ему надежное укрытие, где к нему не подберется никакая полиция. Например, в Новой Англии или еще где-нибудь. И - это уже во-вторых - сами разыщем того умника, который подставил Билли-Билли и нас, и сдадим легавым его.
Я недоумевающе уставился на него:
- Эд, ты это серьезно?
- А что, я разве похож на клоуна?
- По-твоему, мы должны играть в детективов из отдела по расследованию убийств?
- Это полнейший вздор, Эд, - возмутился Клэнси. - Кэнтел того не стоит.
- Пусть полиция сама ищет убийц, - поддакнул я. - На то она и полиция.
- Им незачем искать кого-то другого, - сказал Эд, обращаясь ко мне, - у них уже есть Кэнтел. И тот, кто его заложил, прекрасно все рассчитал. Так что единственный способ выгородить Кэнтела - перевести все стрелки на ту сволочь.
- Эд, - не унимался Клэнси. - Послушай, Эд. Ты совсем не допускаешь вероятности, что все-таки Кэнтел убил девку? Откуда нам знать? Он же был в полной отключке, ни черта не помнит касательно того, будто кто-то там его подставил и прочее... это ведь всего лишь зыбкое предположение.
- Ты когда-нибудь видел Кэнтела? - спросил в упор Эд. Клэнси неопределенн0гщ)жал плечами:
- Не знаю. Может быть. Имя как будто знакомое. Возможно, в свое время я и организовывал ему поручительство для освобождения под залог.
- А вот Клей его знает. И уж он-то не даст соврать. Кэнтел не носит оружия. Никакого и никогда.
- И к тому же, - добавил я, - он даже голубю из Сен-трал-парка шею свернуть не сумеет. Слабак. Нет, Эд прав, Кэнтела подставили.
- И я хочу знать, кто насвинячил, - закончил Эд. Он указал на меня:
- Твоя задача - выяснить, как и кто. - Затем перевел взгляд на Клэнси:
- А тебе достанется привычная роль адвоката. Для начала свяжись со своими знакомыми из конторы окружного прокурора. Я должен знать, как продвигается дело, каждый их шаг, все - до мельчайших подробностей. Очень нужно также уяснить, с чего вдруг заурядным делом - подумаешь, бабу пырнули ножом - занимается отдел убийств района. Если мы доживем до тех времен, когда Билли-Билли понадобится адвокат, то ты этим займешься самолично. И вытащишь его любой ценой. В тюрьму он попасть не должен.
- Эд, - обратился я к нему, - а что с тем парнем, который подставил Билли-Билли?
- Найди его.
- Легко сказать. Убитую звали Мейвис Сент-Пол. Сам ты знаком с ней не был, точно так же, как и все мы, - ни Клэнси, ни Том, ни Джо, ни я не знали ее. Речь идет о совершенно неизвестной нам женщине. Тут даже зацепиться не за что. А убийца, возможно, просто вышел на улицу, прихватил наугад первого же подвернувшегося под руку придурка, затащил его в нужную квартиру и бросил там. К несчастью, придурок оказался одним из наших никчемных лохов, и это, пожалуй, единственное, что связывает нас с данным мокрым делом.
- Хочешь сказать, что найти его ты не сможешь? - переспросил Эд.
- Да нет же, черт возьми, Эд. Ты же сам все понимаешь. Разыскать-то я его разыщу. Но это получится не сразу. И все это время полиция будет стоять на ушах.
- Эд, - сказал Клэнси, - на мой взгляд, вопрос о том, виновен Кэнтел или нет, уже не актуален. Полиция считает его преступником, вот что важно. И мне непонятно, почему...
Эд грубо оборвал его на полуслове.
- Мы не сдадим его легавым, - отрезал он. - И точка. Вопрос закрыт. И чтоб больше об этом не заикались.
- Ладно, Эд, - согласился Клэнси. - Не знаю уж, почему ты так печешься об этом никчемном слизняке...
- А ты и не должен знать.
За все время нашей перепалки Джо не произнес ни слова. Он просто сидел в сторонке, молча наблюдая за нами, с интересом прислушиваясь к дискуссии, но не торопясь принять в ней участие. И вот теперь он наконец подал голос, вкрадчиво заметив:
- Мне и раньше доводилось слышать о том, что, прежде чем заняться делом, американцы любят изводить друг друга разговорами на тему предстоящего мероприятия. Теперь я вижу, что слухи соответствуют действительности.
Эд угрюмо взглянул на него.
- Ты прав, - согласился он. - Заседание закрыто. Клей, принимайся за работу.
- Эд, подожди, - сказал Клэнси. - Я твой адвокат, верно? И суть моей работы в том, чтобы своими советами вовремя оградить тебя от конфликтов с законом. С этим-то ты хоть согласен?
- Если ты и в самом деле можешь предложить что-нибудь дельное, помимо того, чтобы сдать Билли-Билли Кэн-тела легавым, то я весь внимание.
- Ладно. Ты не хочешь, чтобы Кэнтел попал за решетку. Так почему бы не отправить туда вместо него кого-нибудь другого? Просто подкинем им своего собственного козла отпущения - такой найдется, да и дело с концом.
- Не годится, слишком хлопотно, гораздо проще разыскать ту паскуду, которая все это подстроила, - возразил Эд. - Кровь из носу, но я должен добраться до этого мерзавца. Да и вообще, черт возьми, что он там о себе возомнил? Воображает, будто может вот так запросто прихватить одного из моих людей, подставить под удар всю организацию и безнаказанно смыться? Черта с два! Короче, он мне нужен.
- Эд, тут требуется деловой подход... Спор прервал звонок селектора, и Эд, сидевший за столом Клэнси, нажал на кнопку.
- Что еще? - спросил он раздраженно.
- Клея к телефону. Первая линия, - доложил голос секретарши.
- Кто звонит?
- Мистер Фрейхофер.
- Я просил Арчи собрать мне информацию о Мейвис Сент-Пол, - пояснил я. - Если не возражаете, я поговорю. Посмотрим, что ему удалось раскопать.
Я подошел к столу и, присев на краешек, снял трубку.
- Клей у телефона, - сказал я.
- Мэри Комакки, - отрапортовал голос в трубке. - Из Белвилла, штат Иллинойс. Двадцать пять лет. Из них последние шесть жила в Нью-Йорке.
- Погоди, не так быстро. Сейчас найду карандаш и бумагу.
- Подожду.
Я нашарил на столе Клэнси чистый лист бумаги и карандаш и снова взял трубку.
- Ты имеешь в виду Мейвис Сент-Пол? - уточнил я.
- А тонкого же еще? Мейвис Сент-Пол. Урожденная Мэри Комакки. Появилась на свет в городе Белвилл, штат Иллинойс, двадцать пять лет назад. В девятнадцать лет перебралась в Нью-Йорк. Почти целый год брала уроки актерского мастерства, была танцовщицей в клубе, изредка подрабатывала моделью, два-три года назад познакомилась с киношником по имени Сай Грилдквист.
Я торопливо записывал каждое слово.
- Как-как? Сай?.. - переспросил я.
- Грилдквист. Продюсер с Бродвея. - Он продиктовал мне имя по буквам и пояснил:
- Похоже, для начала своей артистической карьеры она выбрала как раз ту кровать, где и происходило распределение ролей. Их трогательный союз длился примерно полгода. Затем возник Джонни Рикардо, владелец пары клубов в городе. И еще несколько приятелей.
- Кто был последним?
- Эрнст Тессельман. Почти целый год. Это он снимал для нее квартиру и оплачивал счета.
- Ясно. Есть еще что-нибудь?
- Небольшая подробность. В перерывах между любовниками она постоянно жила у некоей Бетти Бенсон. Черт ее знает, как эту штучку зовут на самом деле. Она здесь уже лет пять и все еще осваивает профессию артистки.
- У тебя есть ее адрес?
- Ага. Где-то здесь. Погоди, не вешай трубку. Я услышал шелест бумаги, и затем он продиктовал мне адрес. Где-то на Гроув-стрит в Гринвич-Виллидж. Поблагодарив Арчи, я положил трубку, а затем снова вчитался в имя последнего поклонника Мейвис Сент-Пол. Эрнст Тессельман. Теперь ясно, почему сам районный отдел по расследованию убийств взялся распутывать дело, и уж совсем нетрудно догадаться, кто именно наверху столь активно этому посодействовал.