Бытовало мнение, что Эрнст Тессельман имеет отношение к политике. Вообще-то сам он никогда не стремился занять какой-либо высокий пост, не принимал участия в политических кампаниях, не произносил громких речей, не обращался с трибуны к выпускникам юридических факультетов и его фотографии никогда не появлялись на страницах газет рядом с заявлениями о национальной безопасности или в связи с испытаниями атомной бомбы. Но зато он активно заводил знакомства и поддерживал доверительные контакты с теми, кто заправлял на политической кухне. С Эдом Ганолезе его связывали многие годы дружбы, но партнерами они никогда не были, хотя и конкурентами их тоже назвать было нельзя. Просто их сближал общий интерес, подобный тому, какой может объединять производителя пива и поставщика бутылок.
Я знал, что Тессельман пользуется в городе большим влиянием. И уж если кому-то приспичило зарезать ту куколку, которой он в данный момент покровительствовал, то он наверняка уже успел шепнуть на ушко кому-нибудь из своих всемогущих друзей, чтобы убийцу арестовали и наказали, да побыстрее. Сам же он, естественно, благоразумно останется в тени. Тессельман никогда не станет обращаться лично к добросовестным занудам, вкалывающим в поте лица, типа Граймса и Фреда Мейна. Достаточно телефонного звонка какой-нибудь начальственной персоне, вращающейся в высших, а потому недоступных взорам простых смертных кругах, и уже очень скоро исполнители собьются с ног, принявшись за дело с утроенным рвением.
Голос Эда положил конец моим раздумьям:
- Узнал что-то интересное?
- Пожалуй. Мейвис Сент-Пол была лапочкой Эрнста Тессельмана.
- Так вот оно что, - проговорил он. - Вон откуда ветер дует.
- Ты так думаешь?
На лице Джо появилось выражение благопристойного любопытства.
- Эрнст Тессельман? - вежливо переспросил он.
Эд объяснил, кто такой Эрнст Тессельман, и Джо понимающе кивнул, после чего снова предался молчаливому созерцанию. Эд повернулся ко мне:
- Клей, тебе придется навестить его.
- Мне? Но, Эд... я ведь даже с ним незнаком. И какой толк можно извлечь из моих с ним разговоров?
- Ты единственный виделся с Билли-Билли Кэнтелом после убийства. Только ты сможешь убедить Тессельмана в том, что его подружку замочил вовсе не Билли-Билли, а кто-то другой. Ублюдок, которого ты должен найти. И возможно, Тессельман сможет тебе в этом помочь. Думаю, он не откажется просветить тебя насчет того, с кем еще эта... как ее там...
- Мейвис Сент-Пол, - подсказал я.
- Ну да, Мейвис Сент-Пол. Так вот, вероятно, у него удастся выудить что-нибудь о ее дружках и подружках. На тот случай, если среди них найдутся те, кто мог бы желать ее гибели. А я заранее позвоню ему и предупрежу, что ты приедешь. Так что давай записывай координаты.
Я покорно записал продиктованный мне адрес.
- Даже не знаю, Эд, - снова засомневался я. - Это все-таки скорее по части связей с общественностью. Я же обычно работаю совсем в другой области.
- Просто отправляйся туда и поговори с ним, - настаивал Эд. - Расскажи все как есть.
- Все рассказывать?
- Ну конечно же. Все, как на духу. Темнить с ним не в наших интересах. Так на какое время мне договариваться с ним насчет тебя?
- А ничего, если это будет где-нибудь во второй половине дня, ближе к вечеру? Я сегодня за всю ночь глаз не сомкнул. Еле на ногах стою. Мне бы вздремнуть хоть немного, иначе, боюсь, толку от меня будет мало.
- Нет проблем. Сейчас десять. А твое свидание мы назначим, скажем, на пять вечера. Таким образом, на сон у тебя останется часов пять-шесть. Ну как, согласен?
- Отлично, договорились.
- И боюсь, Кдей, что до тех пор, пока мы не отловим эту гниду, много спать тебе вообще не придется. Как в таких случаях говорят армейские чины, это первоочередная стратегическая задача.
- Да-да, я понимаю.
- Ладно, заседание окончено. Джо, идем, пора как будто и перекусить. Клэнси, прозвонись везде, куда нужно. Словом, действуй. Если полицейским удастся отловить Билли-Билли, то ты должен будешь узнать об этом первым, с тем чтобы как можно быстрее выдернуть его оттуда.
- Будет сделано, Эд, - пообещал Клэнси. В голосе его звучало сомнение.
- Я буду у Тессельмана в пять, - напомнил я. - После позвоню тебе и расскажу, что удалось разузнать.
Мы вышли из офиса - все, кроме Клэнси, - и спустились лифтом на нижний этаж. Эд предложил подвезти меня, но я отказался, памятуя о том, что на Сорок шестой улице меня дожидается собственный "мерседес". Я поймал такси и уселся на заднее сиденье, отчаянно преодолевая сон на протяжении всей обратной дороги до стоянки.
Пересев за руль собственного автомобиля и уже направляясь домой, я вынужден был удвоить усилия и справился. В конце концов я благополучно добрался до гаража, где оставил машину на попечение молчаливого парня, работавшего в дневную смену и, похоже, никогда ни с кем не заговаривавшего, а затем пешком отправился в глубь квартала к своему дому.
У самого входа, как раз под знаком "Зона принудительной отбуксовки", был припаркован кремово-серый "форд". Солнцезащитный щиток со стороны места водителя был опущен так, чтобы в глаза бросалась наклейка с полицейской эмблемой. И тут в душе у меня зародилось нехорошее предчувствие, что я догадываюсь, к кому нагрянули непрошеные гости из полиции.
Глава 6
Я оказался прав, к сожалению. В гостиной я застал теплую компанию полицейских. Со стороны это выглядело так, как будто они вознамерились устроить у меня на квартире свой оперативный штаб. Граймс, разумеется, снова удостоил меня своим посещением, а вместе с ним приехали и те двое его приятелей, что уже осмотрелись здесь прошлой ночью, и еще двое - их я прежде вообще не видел. Они расселись по диванам и креслам, и их дешевые мешковатые костюмы совсем не гармонировали с интерьером моей гостиной. Со стороны они скорее напоминали шайку торговцев подержанными автомобилями в ожидании очередной жертвы. Эллы нигде видно не было.
Мой приход внес в ряды ожидавших заметное оживление. Я и был той жертвой, которую они высматривали с заметным нетерпением.
- Ага, - сказал Граймс, вставая мне навстречу. - Наконец-то блудный сын возвратился домой.
- Прошу прощения, - ответил я, - но что-то не припомню, чтобы я вас, ребята, приглашал в гости. Итак, какого ордера у вас не имеется на этот раз?
- Где ты был? - спросил Граймс.
- На Стейтен-Айленде. Раздавал аборигенам пакеты с гуманитарной помощью.
- Очень остроумно. Что ж, попробуем еще раз. Итак, где ты все-таки был?
- В супермаркете.
- Не хочешь говорить дома? - подал голос другой полицейский. - Тогда, может быть, в участке у тебя развяжется язык?
- И на каком же основании, интересно знать, вы собираетесь препроводить меня туда? - поинтересовался я.
- Я вообще-то не собирался давать ход делу о том, как кое-кто скрылся с места происшествия, - недвусмысленно намекнул Граймс.
Я поморщился. Совершенно вылетело из головы. Ведь я сам собирался позвонить сегодня с утра в страховую компанию - в восемь утра, сразу же, как только они откроются, дабы освободить себя тем самым от ненужных обвинений, но я был настолько усталым, голова моя была занята таким множеством других горячих мыслей, что об этом я и думать забыл.
Глядя на меня, Граймс усмехнулся. Похоже, крайняя усталость все-таки не позволила мне сохранить на лице невозмутимое выражение.
- Так, может быть, все же расскажешь нам, где ты был? - снова спросил он.
- Не возражаете, если я позвоню в одно место, прежде чем вы меня арестуете?
- Клэнси Маршаллу? - Граймс отрицательно мотнул головой. - Обойдешься. Ведь никакого дела на тебя нет. И никто не думает его заводить. Пока. Мы можем продержать тебя сколь угодно долго без всякой регистрации. Это задержание с целью допроса. Так что твой заступник, при всей его пройдошности, никогда тебя не найдет.
- Зато у тебя появится возможность посетить все участки Манхэттена, - радостно пообещал один из коллег Граймса.
- И возможно, даже некоторые в Бронксе, - добавил Граймс.
- Нет, ребята, спасибо, - отказался я. - Мне однажды уже представился шанс принять участие в подобной экскурсии. Ничего интересного. Все участки совершенно одинаковые. Зеленые. И стены во всех участках по всему миру зеленые. Неудивительно, что у полицейских всегда скверное настроение.
- Итак, Клей, куда ты ходил прошлой ночью после встречи с нами?
- В сортир.
- Ладно. Собирайся, едем кататься. У меня не было никакого желания отправляться в вояж по полицейским участкам, и я сказал:
- Послушайте, мистер Граймс, я устал. За последние четыре года мне ни разу не удавалось нормально выспаться. Может быть, вы заглянете ко мне со своими расспросами где-нибудь во второй половине дня, идет?
- У меня к тебе только один вопрос, - сказал Граймс. - И я задам его сейчас. Спрашиваю в последний раз, и если ты снова вылезешь со своими шуточками, то увлекательной поездки в нашем обществе тебе не избежать. Итак, где ты успел побывать с момента нашей последней встречи?
- Этого я вам сказать не могу, - вздохнул я. - Даже при всем желании, честное слово. Будь моя воля, я бы выложил все, лишь бы только спровадить вас отсюда и поскорее завалиться спать. Но чего не могу, того не могу.
- Отчего же? - удивился один из полицейских-новеньких.
- Если я не скажу вам этого, - сказал я, - вы меня задержите и затаскаете по участкам. А если я все же развяжу язык, то мне будет еще хуже. - Я обернулся к Граймсу:
- Насколько я понимаю, это как-то связано с Кэнтелом.
- Ты правильно понимаешь.
- Ясно. Но тогда вам совершенно не обязательно знать, где я был. Мои передвижения не имели никакого отношения к Билли-Билли Кэнтелу, честное слово. Так что не ставьте меня в неловкое положение, ладно?
- Так куда ты ездил. Клей?
В своей игре я превзошел сам себя. Я нервно закусил нижнюю губу, запереминался с ноги на ногу, бросая обеспокоенные взгляды на других полицейских, и, в конце концов, с трудом выдавил из себя:
- На собрание. На реорганизационное собрание. Но только от меня вы никогда не узнаете ни где оно проходило, ни кто еще там был, ни что именно реорганизовывалось и почему. Единственное, что я могу сказать, - так это что к Билли-Билли Кэнтелу встреча не имела никакого отношения. И вообще, что за фигура Билли-Билли? Обыкновенный лох, мелкая сошка, и было бы по меньшей мере странно, если бы кто-нибудь из тех, кого я знаю, вдруг стал рисковать своим благополучием ради него. Граймс, вы сами-то пораскиньте мозгами.
В разговор снова вступил один из полицейских:
- А что, Джо Пистолет тоже там был? На этой вашей сходке?
- Это мужик из Европы?
- Возможно.
- Такой, на Джорджа Рафта смахивает, - уточнил я, - как безносый. Только сегодня с ним познакомился.
- Он самый, - сказал полицейский. - Не он ли затеял эту самую вашу реорганизацию?
- Нет. Он лишь наблюдатель.
Тогда подал голос другой полицейский:
- Так, значит, о Билли-Билли Кэнтеле там речь не шла?
- Конечно нет, - подтвердил я. - Да и кто станет беспокоиться из-за такой паршивой мелочевки, как Билли-Билли Кэнтел?
- Я, - сказал Граймс. - Я ужасно переживаю из-за этой паршивой мелочевки. Он мне нужен. И если я его не найду, то мы будем играть с тобой в "мы едем, едем, едем" до тех пор, пока у тебя не поедет крыша.
- А я-то тут при чем? - почти искренне обиделся я. - Если он и в самом деле попал в какой-то переплет, то это уже его трудности. Его, и только его. Никто из наших не имеет к его приключениям никакого отношения. Да и с какой стати нам его выгораживать-то?
- Вот как раз это я и хотел узнать, - сказал Граймс. - Иначе мы бы его уже давно поймали. Но ему кто-то помог скрыться. А раз он ходил в шестерках Эда Ганолезе, то отсюда следует закономерный вывод о том, что это дело рук самого Ганолезе либо кого-нибудь из его холуев.
- Вы придаете скромной персоне Билли-Билли гораздо больше значения, нежели он на самом деле того заслуживает, - сказал я, в душе отчаянно моля, чтобы это было действительно так.
- А что Джек Эберхарт делал в квартире у Джанки Стей-на? - спросил один из полицейских. Я недоуменно заморгал:
- Кто?
- Не прикидывайся дураком. Ты знаком с ними обоими.
- Джек Эберхарт и Джанки Стейн? Ну, разумеется, я их знаю. И что такого? Это-то тут при чем?
- Эберхарт явно дожидался кого-то на квартире у Стей-на. Так чего он там ждал?
- А я почем знаю? - пожал я плечами, пытаясь тем временем угадать, что там могло случиться. Должно быть, полицейские вышли на Джанки, узнав, что тот водил дружбу с Билли-Билли, и, нагрянув к нему на квартиру, застукали там Джека Эберхарта. За Джека я спокоен, зная, что тот не сболтнет лишнего, но вот насчет Джанки у меня такой уверенности не было.
- Он дожидался там Билли-Билли Кэнтела, - подсказал полицейский.
- Неужели?
- Ты знаешь об этом не хуже меня. А то зачем бы он приперся туда?
- Может быть, он просто дружен с Джанки, - предположил я.
- Ты дважды выходил отсюда, - сказал Граймс, снова меняя тему разговора. - Первый раз между тремя и пятью часами. Затем ты вернулся домой и снова ушел в половине девятого. Так на какой из твоих выходов пришлось реорганизационное сборище?
- На оба, - ответил я.
Я злился на то, что мне приходилось так много придумывать на ходу. Я слишком устал для того, чтобы импровизировать на глазах у копов, и с большим трудом запоминал уже сказанное.
- В первый раз, - объяснил я Граймсу, - я должен был встретиться с этим Джо... как его там... и просветить его насчет ситуации.
- Имеешь в виду ситуацию с Билли-Билли Кэнтелом?
- Нет. Я же уже сказал, что к Кэнтелу это никакого отношения не имеет.
- Значит, простая случайность, да?
- То, что я был на работе? Я бы так не сказал. Вообще-то я хожу на работу почти каждый день.
- Бойкий же ты сукин сын, - в сердцах сказал Граймс. Тут в комнату - вот уж не ожидал - вошла Элла с подносом в руках. Она лучезарно улыбнулась мне - невинная пай-девочка, заглянувшая на вечеринку.
- Привет, Клей. Я приготовила вам чай со льдом, - сказала она, обращаясь ко всем, и принялась обходить полицейских со своим подносом.
Компания была застигнута врасплох. Полицейский готов отреагировать на любую ситуацию, кроме одной. Он не знает, как вести себя, когда кто-то вдруг начинает обращаться с ним по-человечески, как с обычным гостем.
- Мы... это... у нас совсем нет времени, - неуверенно соврал Граймс. - Мы уже собирались уходить.
- Жаль. - Элла как будто даже немного расстроилась. Она была великолепна. - А я специально для вас чай приготовила. Со льдом. Жара-то!..
- А правда, не задержитесь ли ненадолго? - тоном великодушного хозяина предложил я. Мне вдруг стало чертовски весело. - Всего на пять минут, чтобы слегка остудиться. На улице - ад кромешный.
Они беспомощно переглянулись и в конце концов решили задержаться и выпить чаю со льдом. Все время до появления подноса я стоял посреди гостиной, словно волк оф-лаженный, но зато теперь у меня появилась возможность плюхнуться в кресло у телефона. Элла разнесла стаканы с чаем и затем небрежно села на пол рядом с моим креслом. Она положила руку мне на колено, и со стороны это, должно быть, выглядело очень мило и по-домашнему.
Воцарилась неловкая пауза. Пришлось мне - как-никак хозяин - первым нарушить затянувшееся молчание.
- Насколько я понимаю, к делу подключился сам "убойный" отдел всего района?
- Да, - подтвердил один из незнакомых полицейских.
- С чего это вдруг? - удивился я. - Вот уж никогда бы не подумал, что Билли-Билли Кэнтелу станут оказывать такие почести. Или, может, все дело в той бабенке? - Я едва не ляпнул ее имя, что с моей стороны стало бы большой ошибкой.
- Вряд ли тебе следует забивать голову еще и нашими полицейскими делами, - мягко заметил Граймс.
- Я только хотел сказать, что мы никогда не обращали особого внимания на Билли-Билли Кэнтела, - пояснил я. - И мне не совсем понятно, почему он столь нужен вам.
- Наша забота, - отшил меня Граймс. - А еще, кстати, я хочу передать через тебя кое-какую информацию для Эда Ганолезе.
- Разумеется, я доложу ему. Если, понятно, мы с ним увидимся.
- Уж ты-то увидишься. Так вот, скажи ему при встрече, что нам не терпится заполучить Билли-Билли Кэнтела. И не позднее сегодняшнего вечера. Живой он будет или мертвый - нам без разницы. Но он должен быть у нас. Если же вы заупрямитесь, то мы сами устроим у вас реорганизацию. Так ему и передай.
- Обязательно. При случае.
- Ты поменьше бы умничал, - посоветовал один из незнакомых полицейских. - А то что-то ты чересчур развеселился.
- Он без этого не может, - вздохнул Граймс. - Такая уж натура. Перед вами типичный прохиндей без стыда и совести, недоумок и недоучка.
Время от времени Граймс начинает действовать мне на нервы, и сейчас, несомненно, был именно тот случай.
- Мистер Граймс, - обратился я к нему. - Объясните, пожалуйста, кто такой "прохиндей"?
- Уж кому, как не тебе, это знать.
- Мне кажется, что прохиндеями обзывают тех, кто в некотором роде нарушает закон. А вы что скажете?
- Я тоже так считаю.
- Тогда покажите мне хоть одного человека, который ни разу в жизни не совершил ничего такого, - сказал я. - Покажите мне кристально честного человека, мистер Ханжа Граймс.
- Это я, - просто ответил он.
- Хотите сказать, что вы ни разу в жизни не пытались хоть немножечко сжульничать при уплате подоходного налога? - уточнил я у него. Элла выразительно посмотрела на меня, сжимая мое колено, предупреждая, чтобы я не зарывался, но я был слишком зол и устал, чтобы-обращать на нее внимание. - Никогда не превышали скорость хотя бы на пару миль? И никогда не спрашивали у кого-либо из близких приятелей, имеющих отношение к соответствующим инстанциям, нельзя ли вам каким-нибудь образом малость скостить налог на имущество?
Он отрицательно покачал головой:
- Никогда.
- Клей, - тихо сказала Элла.
- Подожди, - отмахнулся я от нее и продолжал, обращаясь к Граймсу:
- Вы никогда демонстративно не отворачивались, когда кто-нибудь очень влиятельный собирался явно нарушить закон? И не бросались выполнять команду сверху, если вам приказывали аннулировать штраф или запись регистрации только потому, что сынка какого-нибудь богатенького папаши прихватили за пьянку и дебош? И никогда не закрывали глаза, делая вид, что ничего не происходит, когда из рук в руки кочевали конверты с взятками?
- Клей, не надо, - не выдержала Элла. Граймс теперь стоял передо мной, стакан с холодным чаем он отставил на журнальный столик.
- Тебе следовало бы попридержать язык, - сказал он примирительно. - Иногда мне приходится идти на компромисс с собственной совестью только потому, что у меня нет иного выбора. И я очень не люблю, когда мне напоминают об этом.
- Ты сволочь, Граймс, - сказал я, понимая, что меня заносит. - Ты такой же прощелыга, как и я, как и все остальные, живущие в этом мире. Все люди сволочи. Такова жизнь, так было, и так будет. Но я все-таки немного честнее, чем большинство из вас. Я открыто признаю то, что я сволочь.