- Заловят ночью сотни две, набьют в автобус - и в лес. Километров за сто. Или куда подальше. Вытряхнут - гуляй, Вася! И всякий раз ряженые, подлюки, норовят за границу области вышвырнуть.
- За финскую границу?
- Скоро и за финскую отвезут. Как подберут подходящую компанию. Ты бы сгодился в своем мундире.
- Вот и я думаю… - Бомж внимательно оглядел Фризе. Не оглядел - ощупал глазами. Словно хотел проверить, не прячет ли тот чего-нибудь интересное в карманах.
Владимир сделал вид, что не заметил этого взгляда, и продолжал:
- Меня тоже в лесу вытряхнули. За Мгой. Еле добрался до станции. Первая электричка - в Бологое. Сел и поехал. А уж там до Твери…
- А с Твери-то до Москвы рукой подать! - закивал бомж. - Контролеры не высаживали?
- Нет. Один раз тетка хотела привязаться. Уже и пасть открыла, а напарник ее увел.
- Электричкой, значит. - Бомж задумчиво посмотрел куда-то поверх головы Владимира. - Хороший способ! Может, мне в Питер податься?
- В таком мундире тебя и на "Красной стреле" подвезут задаром.
- Подвезут. - Бомж на секунду отвернулся и негромко позвал .кого-то из тех, кому досталось место на нарах: - Колизей! Кати сюда колеса. Мужик из Питера угостить нас с тобой хочет.
Но тот, кого назвали Колизеем, сердито отмахнулся.
- Ты чего орешь, генерал! - рассердился Фризе. - Чем я угощу? Тебя менты не шмонали? У меня давно сигареты отняли.
- Это я так… Хотел кирюху с питерцем познакомить, - примирительно поведал бомж, но уходить не собирался. Только стащил с головы шапочку, положил на холодный пол и уселся на нее. От сидения на корточках у него, наверное, затекли ноги. - Давно я в Питере не был. А коли соберусь, где посоветуешь кости бросить?
- В "Приюте убогого чухонца".
- Это где?
- В гостинице "Пулковской". Пять звезд. Это тебе не ваш "зверинец".
- Ладно, мужик, не сердись. Сейчас я обмелел. А, глядишь, к осени разбогатею. И на твой "Приют" башли найдутся. Погорельцем поработаю. Тут мне мундир во как сгодится! - Он провел черной ладонью по горлу. - Генерал-погорелец из Таджикистана. Хорошо дают.
- А мундир откуда?
- Генералы тоже не вечны. Помирают. А внукам такие шмотки на кой хрен? Вот и вывешивают рядом с помойками. Главное - узнать, в каком доме генерал помер. Ты на мой вопрос так и не ответил. Сам-то в Питере где ночевал?
- На одном чердаке. Напротив Химдыма. Знаешь?
- Не-а. Мне говорили, в Питере вблизи Ватрушки чердаки хорошие. - Бомж опять бросил на Фризе быстрый внимательный взгляд.
- Ты не ушами шевели, а мозгами. И вообще, надоел ты мне до чертиков. Отпрыгни!
Владимир закрыл глаза и прислонился к стене. Он слышал сердитое сопение бомжа и приготовился дать отпор, если тот вдруг полезет в драку. Но Генерал быстро закончил сопеть. Покашлял. Наверное, надеялся, что собеседник опять обратит на него внимание. И, наконец, убрался.
"Странный тип, - думал Фризе, чувствуя, как легкая дрема туманит ему голову. - Все-то в нем ненастоящее - и мундир, и блатные словечки, и прилипчивая настырность. Все с чужого плеча. Чего он ко мне привязался? Прощупывает? Интересно, других бомжей он донимает?" Но открывать глаза, наблюдать за генералом ему было лень, Владимир вспомнил опухшее, небритое, с синим оттенком лицо своего собеседника и подумал: "А рожа у мужика настоящая, бомжовая. Такую ни за месяц, ни за два не нагуляешь. Как у Памперса. Чем-то они похожи, бедолаги. Уж не братья ли? - Уже засыпая, он философски рассудил: - Братья не братья. Да все они, бомжи, братья по несчастью. И все друг на друга похожи".
ИЗГНАНИЕ КОЗЛИЩ
- Что будем делать с этими вонючими козлами?
Начальник отдела полковник Шутилин хмуро оглядел Рамодина и перевел взгляд на единственное окно в маленьком кабинете. Но и там ничего радостного не обнаружил: забранное здоровенной решеткой окно выходило во двор, где пылились проржавевшие, отслужившие свой срок милицейские машины.
- Отпускать. Не кормить же их обедом!
- Еще чего! Пендель под зад - и прощайте! - Начальник был особенно недоволен тем, что к операции по вылавливанию бомжей привлекли даже уголовный розыск. - Ты, может быть, все-таки сядешь? Стоишь столбом.
- Вы, товарищ полковник, приказали бы коменданту стулья сменить. Уж очень скрипят. Сидеть на них невозможно.
- Уже приказал. Говорит, могу только свои из дому принести. Третий год ни копейки на мебель не дают. Тьфу. А тут еще козлы эти…
Раздражение начальства объяснялось довольно просто. Несколько дней назад из Управления внутренних дел поступило устное распоряжение - очистить микрорайон, прилегающий к Дому правительства, от бомжей. Намекнули: приказ идет с самого верха.
Рамодин знал, чем вызвано гонение бомжей, но своими догадками он ни с кем не делился.
Две ночи подряд сотрудники отдела прочесывали подвалы и чердаки, вылавливая спившихся мужчин и женщин, потерявших свое место в обществе. Потерявших работу, жилье, а очень часто и какие-либо документы.
Подвалы заделывали решетками, на чердаках устанавливали железные двери. Бомжам доходчиво объясняли, что для их здоровья полезнее выбирать пристанище подальше от центра. Одну группу даже отвезли на омоновском автобусе на границу с Калужской областью и выпустили прямо в лес. На второй рейс не хватило бензина.
В отделении милиции господствовал стойкий запах годами не стиранной одежды, немытых тел и алкоголя. Ни сквозняки, ни купленные вскладчину освежители воздуха не помогали.
И главное - не было результатов. Необъяснимым образом бомжи просачивались на свои старые квартиры.
- Сегодня их обыскивали? - спросил полковник.
- И-и-горь Сергеевич!1
- Да-а! - Шутилин поморщился, на секунду представив, какое это большое удовольствие - шмонать нечесаных бомжей. - Козлы и есть козлы. Ума не приложу, куда их девать?
- Выход один - объявить борцами за демократию. Американцы предоставят им статус беженцев…
- Евгений! Не до шуток.
- И мне. Из-за отлова бомжей у меня оперативная работа буксует.
- Да. Кстати, - оживился Шутилин. - Один козел показался мне знакомым. На твоего дружка Фризе смахивает.
- И я обратил внимание. Подумал, хорошо бы его показать Володьке. Но он в отъезде.
- Похож, похож. Только сутулый. И рожа зверская. Так бы и врезал для профилактики. Да ведь потом рука будет неделю вонять козлятиной. Не знаешь, что за тип?
- Я поинтересовался. Из Питера. Владимир Кислицын. Говорит, на студии "Ленфильм" работал осветителем. А документов никаких.
- Это легко проверить. Позвонить на студию.
- За ваш счет?
- Вот черт! Нам и своих бомжей хватает. Может, посадить его на поезд?
- Или на самолет. У вас получка больше, чем моя. Билетик ему купите. Пускай летит в Питер с комфортом.
- Не остри. Мы обязаны с беспаспортными разбираться. А уж если попались приблудные - тем более.
- Правильно.
Шутилин посмотрел на старшего оперуполномоченного с подозрением:
- У этого осветителя, наверное, и жилье в Питере есть?
- Было. Он недавно в Москву приехал. И булькнул. Очнулся - ни денег, ни документов. А жена квартиру продала. За границу уехала.
- Разжалобил?
- Еще чего! Порасспросил этого типа из-за сходства с Фризе. Приедет из Германии - расскажу ему.
- Живут же частные сыскари! - мечтательно сказал Шутилин. - По Германиям разъезжают. Отдыхать поехал твой дружок?
- Угу. Я его и на поезд проводил.
- На поезд?
- Не любит летать.
- Большой оригинал.
- Это точно. - Рамодин рассмеялся.
- Ты чего?
- Представил себе Фризе в роли бомжа. Где-нибудь в вонючем подвале, среди фановых труб. С бутылкой бормотухи.
- Подумаешь! Я, например, так считаю: когда ничего нет под рукой - и бормотуха сойдет.
- Только не для Фризе. Ему хороший коньячок подавай. Виски. И то не всякое. Утром кофеек со сливками.
- Понятно. А тут сидишь дурак-дураком, бомжами занимаешься, - со злостью выпалил полковник. - Последний раз спрашиваю: что будем делать?
- Пинка под зад. А перед начальством как-нибудь отчитаемся.
- Так бы и говорил сразу. Передай дежурному - чтобы через пять минут их на пушечный выстрел поблизости не было.
СТРАНА БОМЖОВИЯ
- Эй, приятель!
Фризе оглянулся. Слегка припадая на левую ногу, к нему спешил один из новых знакомых - бомж в генеральской форме. Даже небольшое усилие давалось ему с трудом. Недавний сокамерник запыхался.
Владимир вспомнил - когда бомжей вышвыривали из милиции, Генерала среди них не было. Наверное, его отпустили на несколько минут позже.
- Ну? - сурово бросил Фризе, когда Генерал поравнялся с ним. - Чего надо?
- А ничего… - Мужчина шумно выдохнул. Улыбнулся. - Хотелось покалякать. Про Питер. Не возражаешь?
- Чего о нем калякать? Стоит себе… - У Фризе чуть не сорвалось с языка: "Есть не просит". Еще как просит. Он не удержался и тоже улыбнулся. - Мы с тобой в милиции уже поговорили о Питере. У тебя какой интерес?
- Да никакого. - Генерал пристроился рядом, подлаживаясь под широкий шаг Владимира. - Разве нельзя просто поговорить? Ради разговора.
Завязывать знакомства с бомжами, "поболтать ради разговора", было сейчас главной целью сыщика. Но неприкаянный бедолага Памперс исчез так же внезапно, как и появился. Да и весь его рассказ о черном "линкольне" пришлось поставить под сомнение. Байки Алексея были явно сдобрены фантазией и передавались с чужого голоса. Но намек погорельца Левона на доллары, купленные у бомжа, дорогого стоил. Фризе чувствовал - он на верном пути. Оставалось только порадоваться, что нашелся человек, сам проявивший интерес к общению. Нужный человек.
Вышагивая по пустынной в эту пору улице рядом с "генералом-погорельцем", Фризе вспомнил, как, приблизив к нему испитое лицо, выспрашивал бомж про питерские злачные места ночью в ментовке. "Почему ко мне лез? Не к другим? - Но тут же Владимир поправил себя: - Не только ко мне. Старика звал присоединиться. Старика со смешным прозвищем Колизей. Значит, не чужой в этой компании".
- Заметил я, - продолжал болтать бомж и ткнул Фризе локтем в бок, - вы, питерцы, все молчуны. Из вас слово клещами тащить надо.
- Когда у тебя желудок к позвоночнику прилипнет - и ты молчуном станешь.
- И сколько ж ты без жратвы?
- Вторые сутки.
- Вторые сутки! - Бомж хихикнул, растянув и без того тонкие губы. - Вторые сутки - не срок. Я и по три дня маковой росинки в рот не брал. А ты небось блокадник? - Он опять хихикнул. - В третьем поколении. Должен привычным к голоду быть.
- Дошутишься!
- Это я так, к слову. Не обижайся. У меня один знакомый был, сорок пятого года рождения. Первого мая родился. А туда же, блокадник. Все документы доподлинные имел. И значок тоже.
- И куда же твой знакомый подевался?
- Куда-куда! На кудыкину гору. - Бомж круто сменил тему. Спросил: - Жрать, говоришь, охота? А деньги есть?
- Банки откроются - валюту поменяю. И деньги будут.
- Понял, - опять растянул губы в улыбке бомж. - У меня тоже ни гроша. Обмелел. Но кое-чем побаловаться мы с тобой можем. - Генерал неожиданно остановился и протянул Фризе руку: - Василий.
- Владимир.
- Счас, Володя, я тебя побалую.
Он расстегнул генеральский китель, сунул руку за пазуху и долго шарил там. Фризе даже подумал, что просто решил почесаться. Блохи заели. Но Василий наконец вынул коробок спичек и, осторожно раскрыв его, показал Фризе. На дне коробка лежало несколько - штук пять, не больше - обыкновенных спичек. Только очень внимательный человек сумел бы заметить, что коричневые головки были более пухлые, чем обычно.
Продемонстрировав содержимое коробка, бомж так же аккуратно закрыл его и с таинственным видом спрятал в карман.
- За углом садик. Посидим. Словим кайф… - Последнюю фразу Василий произнес почти шепотом - из подъезда вышел молодой улыбающийся мужчина с модным кейсом. Одет он был в легкую бежевую куртку из лайки, в шелковые светлые брюки. Густой аромат хорошего французского одеколона, казалось, заполнил весь переулок. Аромат этот был хорошо знаком Фризе - бывшая любовница Берта дарила ему такой одеколон по большим и малым праздникам.
Мужчина на секунду остановился, вынул из кармана своей роскошной куртки ключи на брелоке и, по-видимому, собирался нажать на пульт дистанционного управления, когда встретился глазами со злым, ненавидящим взглядом бомжа. Улыбка на его лице погасла, сменилась холодным отчужденным выражением. Он круто развернулся, прошел с десяток шагов деревянной походкой и, остановившись рядом со своей машиной - белым сверкающим "опелем" последней модели, - нажал на пульт. Мигнули габаритные огни, мужчина сел в машину, включил зажигание и, не дожидаясь, пока прогреется мотор, рванул с места так, что завизжали шины.
- Не любишь? - тихо спросил Фризе.
- Ненавижу! - Бомж бросил быстрый взгляд на Владимира, и тот внутренне поежился - даже сквозь узкие щелочки опухших век чувствовалось, сколько ненависти таится в глазах этого странного человека. - Так чего это я хотел? - задумчиво спросил Василий, отведя взгляд от Фризе. - Оттянуться в садике? Ладно, потерпишь. Я тебе покажу, где можно погорбатиться за десятку. На батон хватит.
Они медленно пошли по переулку. Прохожих по-прежнему не было.
При упоминании батона Фризе вспомнились слова из широко рекламируемой песни: "…И вальсы Шуберта, и хруст французской булки!" Он представил себе врывающийся в мелодию вальса хруст этой самой французской булки и, как ни странно, расхотел есть. А воспоминание об "упоительных вечерах" направило его мысли в другое, горячительное русло.
Глубоко вздохнув, он постарался выбросить из головы непрошеные аллюзии.
По переулку прогромыхала поливалка. Шофер даже не убавил струю, поравнявшись со спутниками, и окатил их водой. Генеральскому мундиру Василия досталось больше всего. Но даже вода не смогла уничтожить едкий запах горелой резины, витавший в переулке после стремительного старта белого "опеля".
- Постоим? - Василий дотронулся до локтя Фризе. - Летишь как угорелый. А куда нам спешить? Нигде не ждут.
- Да я что? Иду куда глаза глядят.
Вообще-то у Владимира была цель. 6-й Ростовский переулок. Занимая бомжа рассказами о Питере, о злачных местах и забегаловках города, он как бы невзначай увлекал Генерала к месту недавней трагедии. Ведь в ней поучаствовали и бомжи.
Со студенческих лет Фризе помнил древнее изречение: молва растет, распространяясь. И слова Памперса о том, что Москва - одно большое ухо, вселяли надежду. По цепочке, от бомжа к бомжу, городские байки могли распространяться очень быстро. Вдруг появление в 6-м Ростовском разбудит отяжелевший мозг Генерала и развяжет ему язык.
Минут пять они постояли на перекрестке, подставляя палящему солнцу мокрые одежды. Неподалеку, под полосатым тентом, крошечный - не выше полутора метров - чеченец или еще какой-то пришелец с Кавказа колдовал возле сочащейся жиром шаурмы. Аромат созревающего мяса был таким аппетитным, одуряющим, что у Генерала стали закатываться глаза. Фризе на всякий случай взял его под руку и не спеша повел по улице. За следующим углом начинался 6-й Ростовский.
КАЙФ
- Ты не обижайся, мужик. - Очухавшись от жары, от голодного полуобморочного состояния, бомж вновь обрел уверенность. В голосе появились покровительственные нотки. - Мне эти спички дороговато обошлись!
Они сидели на подоконнике, и сквозь давно немытые лестничные окна Фризе был виден пустынный переулок. И огромный домина из розово-белого кирпича, из которого похитили знаменитую коллекцию картин.
Василий, как и первый раз, долго шарил дрожащей рукой во внутреннем кармане генеральского кителя. И наконец достал коробок. Не меньше минуты разглядывал его - словно увидел впервые. На вспухшем лице Генерала отразилась такая мука мученическая, что Фризе живо представил себе, что происходит в душе бомжа. Как борются в нем противоречивые чувства: поделиться с едва знакомым человеком своим сокровищем или поберечь для себя?
Наконец Генерал решился. С трудом открыл коробок, достал из него две спички. Одну протянул Владимиру, другую поспешно сунул в рот, на манер папироски, и блаженно зажмурился.
Единственно, что беспокоило Фризе, так это "дегустация" наркотика на голодный желудок. Может просто стошнить. Привыкнуть к "травке" и порошкам он не опасался - организм их не принимал. Как не принимал опохмелки по утрам. А вот уколоться Владимир не позволил бы себе ни под каким предлогом. Даже в надежде сокрушить всю российскую мафию.
Преодолев брезгливость, он осторожно облизнул головку спички и незаметно сплюнул. Потом, снова зажав ее в зубах, почувствовал легкий кисловатый привкус.
Генерал сидел привалившись спиной к стене. Глаза у него закрылись, лицо расслабилось и от этого приобрело жалкий вид. Стало похоже на лицо ребенка, состарившегося уже к пяти годам.
Фризе сунул руку в карман своего бархатного пиджака. Нащупал коробок спичек. Осторожно открыл. Вытянул одну спичку и зажал между средним и указательным пальцами. Так же осторожно, не сводя взгляда с лица Генерала, закрыл коробок и вынул из кармана руку.
Через секунду генеральская спичка уже лежала у сыщика в кармане, а изо рта торчала, словно карликовая папироска, самая обыкновенная, череповецкая.
"Будет время, отдам экспертам, - подумал он, чувствуя, что даже минутное соприкосновение с наркотой не прошло для него даром. - Что еще за новый финт придумали наркодельцы?"
У подъезда дома напротив остановился фургончик "ГАЗель", и два здоровых парня, сверяясь с бумажкой, выставляли на тротуар секции с большими фирменными бутылями родниковой воды.
"Богатые люди - особые люди", - вспомнил Фризе любимую присказку своего приятеля майора Рамодина. - Пьют только родниковую воду. Хотят жить вечно". Он скользнул глазами по стене дома и увидел то, что и ожидал увидеть: почти у каждого окна красовались приемники мощных кондиционеров.
"Интересно, наркотики эти богатые люди употребляют?" Владимир перевел взгляд на лицо своего нового знакомого, вздохнул и прикрыл глаза.
Минут через десять, а может быть, через пять или через час - он не мог сказать более определенно, потому что время перестало для него существовать, - Фризе почувствовал, как его охватывает сладкое чувство легкости и освобождения от окружающего мира. "Мир - это я. Вот в чем, оказывается, дело", - с удовлетворением подумал он. А другой, пытающийся контролировать первого Фризе - или, наоборот, второго? - подсказал ему: "Старик, а какой бы кайф ты словил, если бы использовал всю дурь, а не прятал ее в карман?"
Этот второй Фризе, никак не желающий забыть, что он сыщик, серьезно подпортил ему эйфорию. Не давал полностью отключиться, оборвать последнюю тоненькую ниточку, соединяющую с окружающим миром.