- Его нет на месте, - ответил мужской голос. - Моя фамилия Редфилд. Чем я могу вам помочь?
- Я звоню из "Магнолия-Лодж"… - начал я.
- И что? - перебил голос. - Что там еще стряслось? - Нельзя сказать, что он разговаривал со мной грубо, но его голос звучал отрывисто и нетерпеливо, с плохо скрытым раздражением.
- Вандализм, - ответил я, - кто-то поработал кислотой и уничтожил один из номеров.
- Кислотой? Когда это случилось?
- Между двумя часами ночи и рассветом.
- Этот человек снимал номер? - Несмотря на звучавшее в его голосе раздражение или что это там было, я понял, что этот парень соображает лучше, чем тот паяц, с которым я говорил вчера. В том, как он задавал вопросы, чувствовался немалый профессиональный опыт.
- Совершенно верно, - ответил я. - Хорошо бы вы прислали сюда кого-нибудь.
- Вы знаете номер и марку его машины?
- Он ездит на зеленом "форде" типа седан. - И я быстро повторил ему описание человека, которое она мне дала. - Номер у него фальшивый - он украл его.
- Одну минутку! - перебил он. - Откуда вы знаете, что он украл номер? Почему вы так решили?
- Потому что это мой номер. Моя машина сейчас в ремонте и стоит в мастерской. Это такой большой гараж с витринами.
- Не так быстро. Во-первых, назовите себя.
Я назвал свое имя. По крайней мере, попытался.
Он снова перебил меня:
- Вот что. Я вообще не понимаю, при чем здесь вы. Попросите подойти миссис Лэнгстон.
- Она без сознания, и у нее сейчас врач. Так вы пришлете сюда человека, чтобы осмотреть разрушения?
- Мы пришлем кого-нибудь. А вы никуда не уходите. Нам нужно будет побеседовать с вами.
- Я никуда не собираюсь.
Он повесил трубку.
Я постоял еще некоторое время, пытаясь сориентироваться. Скорее всего, это было какое-то серное соединение. Сера стоит дешево и применяется повсюду, поэтому достать ее довольно легко. Если бы я нашел способ быстро нейтрализовать ее, то, возможно, мне бы удалось еще что-нибудь спасти. Мебель и деревянную отделку можно было бы восстановить, если бы это вещество не пожирало их с такой скоростью. Но сначала мне нужно было проверить свою догадку. Я вернулся в комнату за занавеской и на этот раз вошел в левую дверь. Там находилась кухня. Я рывком распахнул полку над раковиной. Уже в следующую секунду я нашел то, что искал, - маленькую баночку с содой.
Схватив ее, я направился в номер пятый. Я остановился в дверях и стал тереть влажные остатки ковра своим носовым платком до тех пор, пока он тоже не пропитался кислотой. Потом я расстелил платок на бетонной плите крыльца, хорошенько посыпал содой и стал ждать. Через несколько минут та часть, которую я не трогал, расползлась от моего прикосновения, как мокрая бумага, а та, что была засыпана содой, только обесцветилась. Я сбросил платок на гравий и вернулся в дом. Рука чесалась в тех местах, которые соприкасались с кислотой. Я нашел кран напротив конторки и вымыл руки.
Если бы я нашел ключи, то взял бы ее машину. Но перед тем, как уехать, я еще собирался поговорить с врачом, к тому же мне нужно было присутствовать, когда появится человек шерифа. Я вошел в дом и вызвал такси. Когда я повесил трубку, до меня из спальни донеслось профессиональное бормотание доктора.
Поскольку ум занять было больше нечем, я почувствовал, что меня снова охватывает бешенство. Мое стремление добраться до этого типа было сродни сексуальному желанию. Остынь, приказал я себе, лучше смотреть на все со стороны. В следующую минуту подъехала машина. Я вышел на улицу.
Это оказался Джейк со своими не правдоподобными и неживыми зубами, похожими на клавиатуру.
- Привет! - сказал он.
- Доброе утро, Джейк. - Я протянул ему двадцатку. - Съезди в ближайший бакалейный магазин и привези мне ящик соды.
Он вытаращил глаза:
- Ящик? Видно, изжога у вас нешуточная.
- Точно, - ответил я. Поскольку я так ничего ему и не объяснил, он отошел, косясь на меня, как на ненормального.
Я подумал, что вряд ли мне удастся выяснить, где злоумышленник купил кислоту. Мы имели дело с очень неглупым человеком: раз уж он смог проникнуть в гараж и снять мои номера, то вполне мог украсть кислоту в какой-нибудь гальванической мастерской.
С неожиданным для меня самого нетерпением я взглянул на часы. Какого черта они там возятся? После моего звонка прошло уже десять минут. Я снова вошел в дом. Джози уже вышла из спальни и теперь стояла у конторки с горестным и встревоженным выражением лица, как будто не могла понять, за что приняться, чтобы восстановить нарушенный распорядок дня. Из-за занавески вышел доктор и поставил свою сумку на конторку. В руках он держал книжечку рецептов.
- Что вы о ней думаете? - спросил я его.
Он покосился на меня и нахмурился:
- Вы, случайно, ей не родственник?
- Нет, - ответил я.
Он кивнул:
- Я так и думал, что здесь у нее нет родственников…
- Послушайте, доктор, кто-то должен позаботиться о ней. Я не знаю, есть ли у нее в городе какие-нибудь друзья и где искать ее родню, так что можете рассказать все мне. Я ее друг.
- Отлично. - Он положил рецепты, отвинтил колпачок своей ручки и начал писать. - Купите это лекарство немедленно и начинайте давать ей, как только она проснется. Я дал ей снотворное, так что проснется она ближе к вечеру. Но больше всего ей необходим отдых…
Он умолк и посмотрел на меня:
- Когда я говорю "отдых", то именно это и подразумеваю. Абсолютный покой, постельный режим.
Тишина. Как можно меньше беспокойте ее и не допускайте эмоциональных потрясений, если хотите ей помочь.
- Ваше дело - сказать, мое дело - выполнить, - ответил я.
- Попытайтесь уговорить ее поесть. На мой взгляд, ей нужно набрать фунтов двадцать. Не могу сказать ничего определенного, пока не придут результаты из лаборатории, но не думаю, что у нее анемия или еще какие-нибудь заболевания. Все это больше похоже на результат переутомления, расстройства сна и эмоционального напряжения.
- Стоит ли опасаться нервного истощения?
Он покачал головой:
- Это непредсказуемо и зависит от особенностей нервной системы и резервов организма. Ближайшие несколько дней я просто понаблюдаю за ней. Но могу сразу сказать, что ее здоровье в опасности. Не знаю, как долго она в таком состоянии, я не психиатр, но, во всяком случае, очевидно, что она в течение долгого времени испытывала сильный стресс…
Он умолк. Потом пожал плечами и сухо добавил:
- Итак, вернемся к обычной процедуре. Тут транквилизатор. А вот это - витамины. А это - фенобарбитал. - Он показал мне рецепты через стол и взглянул мне в лицо. - Держите фенобарбитал у себя и выдавайте ей строго предписанную дозу.
- Это опасно? - спросил я.
- Нет. Думаю, что нет. Но зачем искушать судьбу?
- Может быть, лучше нанять сиделку?
Он обернулся к Джози:
- Вы остаетесь здесь на ночь?
- Нет, сэр, - ответила та. - Я никогда не оставалась, но могу остаться, если нужно.
- Отлично. Ее нельзя оставлять одну. По крайней мере, несколько ближайших ночей.
- Займитесь этим, - обратился я к Джози, - бросайте вашу работу и позаботьтесь о ней. Я все равно собираюсь закрыть ваше заведение на некоторое время.
Доктор Грэхэм сложил свои принадлежности в сумку.
- Позвоните мне, когда она проснется. Без особой необходимости я приезжать не буду, но вы сможете держать меня в курсе.
- Конечно, - ответил я. - Большое спасибо.
Он уехал. Когда он выруливал на шоссе, Джейк уже сворачивал ему навстречу. Я поставил ящик с содой на крыльцо, взял у него сдачу, расплатился и дал ему хорошие чаевые. Он покачал головой и удалился.
Я нашел садовый шланг подлинее, такой, чтобы дотягивался до номера пятого, и присоединил его к крану. Но до приезда полиции я все равно не мог ничего трогать. Я взглянул на шоссе - машины шерифа все еще не было. Я бросил взгляд на часы, швырнул шланг на гравий, направился в контору и поднял трубку телефона.
Мне ответил все тот же голос:
- Управление шерифа, Редфилд слушает.
- Это говорит Чатхэм из "Магнолия-Лодж"…
- Да, да, - бесцеремонно перебил он, - что вам еще нужно?
- Я хочу узнать, когда вы пришлете сюда кого-нибудь.
- Не нужно мною командовать. Мы посылаем к вам человека.
- Когда? Уж постарайтесь на этой неделе, ладно?
Я собираюсь нейтрализовать кислоту и все как следует отмыть, пока она не проела дом до фундамента.
- Ладно, мойте. Я вам разрешаю.
- Послушайте, вы что, не собираетесь фотографировать место преступления? Не собираетесь снимать отпечатки?
- Не учите меня. Если он работал с кислотой, так уж, наверное, был в резиновых перчатках. Какие тут могут быть отпечатки.
Конечно, логика в его словах была. Но нельзя сказать, чтобы она была безупречной во всех отношениях, и, в конце концов, такую работу просто нельзя было назвать профессиональной. Причем во время разговора у меня зародилось странное ощущение, что он и сам это понимает. Уж слишком резко и раздражительно звучал его голос.
- И еще скажу вам, - продолжил он, - насчет ваших фантазий, будто он воспользовался вашими номерами. Подобные розыгрыши абсолютно не в моем вкусе. Я звонил в гараж, и мне сказали, что оба номера по-прежнему на вашей машине.
Я помрачнел. Интересно, она сама видела номера или записала их с его слов? Потом я вспомнил. Она сказала, что там были буквы, обозначающие Калифорнию, но он в своей карточке указал только цифры.
Значит, она видела их своими глазами.
- Очевидно, он уже вернул их, - ответил я. - И не спрашивайте меня, почему он это сделал.
- И не собираюсь. Если бы я поверил, что он вообще брал их, то уже чувствовал бы себя полным идиотом.
- Но в гараж он заходил?
- Естественно, нет.
- Ладно, послушайте. Это очень легко установить.
Только почему бы вам не оторвать свой зад от стула и не сходить туда, вместо того чтобы звонить по телефону? Если вы осмотрите гараж, то где-нибудь найдете следы взлома. А еще вы обнаружите, что номера кто-то снимал, а потом прикрутил обратно. Сомнений тут быть не может - в Калифорнии не выпускали больше номеров, которые бы начинались на пятьдесят семь, только наклейки. Так что на моей машине они стоят целых восемнадцать месяцев. Если болты не удастся открутить с первой попытки - ставлю выпивку. Но только сначала с них нужно снять отпечатки.
Впрочем, не думаю, что вы их найдете, - этот шутник слишком хитер.
- Вы думаете, что я настолько глуп? Зачем кому-то идти на все это ради чужих номеров?
- Если вы все-таки приедете сюда, я постараюсь вам объяснить.
- Оставайтесь на месте. К вам кто-нибудь приедет. Все это начинает меня интересовать.
- Ну, наконец-то. - Но он уже повесил трубку.
Я дал отбой и только собрался выйти на улицу, как телефон зазвонил.
- Алло, мотель "Магнолия-Додж".
Ответа не было, я слышал только какой-то шум и чье-то дыхание.
- Алло, - повторил я.
Раздался щелчок - на другом конце повесили трубку.
"Оборотень", - подумал я. Впрочем, может быть, это звонил мой новый приятель, чтобы убедиться, что я никуда не ушел? И тут меня поразила неожиданная идея, и я удивился, почему она до сих пор не приходила мне в голову, - я подумал, что это вполне мог быть один и тот же человек. Может, он вовсе не был психом. Вполне вероятно, что он проводил свою кампанию хладнокровно и систематически подрывал ее здоровье, как умственное, так и физическое, намереваясь добиться ее полного разорения. В таком случае он попытается отделаться от меня, как только поймет, что я собираюсь ей помочь.
Но зачем он это делает? Я снова ощутил, что над этим городом как мрачная, зловещая тень нависло подозрение, порождая недоверие и враждебность, впрочем, такие вещи трудно объяснить. Намеренно пытаться свести кого-то с ума еще хуже, чем просто убить. Это мог задумать человек с безнадежно извращенным умом. Но мог ли нездоровый человек проявить такую изобретательность, какую он выказал прошлой ночью? Не знаю. Каждый раз, когда я пытался оглянуться назад, все представало мне во все более и более мрачном свете.
За домом я нашел несколько досок, на которые. можно было встать, и подтащил их к двери пятого номера. Я бросил их на гравий и увидел, как с шоссе сворачивает полицейская машина. Полицейский в ней был только один. Машина остановилась, и он вышел - рослый молодой мужчина лет двадцати с небольшим, движения которого полностью соответствовали его атлетическому сложению. У него было полное, приятное лицо, выражавшее непоколебимую уверенность в себе, и раздвоенный подбородок, зеленые глаза и тщательно причесанные длинные темные волосы. Острые как лезвие, заутюженные складки на своих брюках и куртке защитного цвета он вполне мог бы использовать в качестве холодного оружия, но нужды в этом не было.
В кобуре, которая свисала с пояса, лежал 45-й калибр с перламутровой рукояткой, а На брючном ремне покачивался футляр из тисненой кожи, в котором лежали наручники. Внеся незначительные изменения в свой костюм, он вполне мог бы участвовать в сценической постановке Роз Мэри, и я почти ожидал, что он вот-вот разразится арией. "Прекрати, - сказал я себе. - Ты стал настоящим брюзгой и вечно исходишь ненавистью к людям".
- Вы Редфилд? - поинтересовался я.
Он небрежно мотнул, головой:
- Магрудер.
- Рад вас видеть. Моя фамилия Чатхэм.
Он с легкостью сдержал свой восторг от этого известия.
- Я слышал, что у вас настоящий пунктик - вам хочется, чтобы кто-нибудь непременно посмотрел на какую-то комнату. Так давайте взглянем, что там такое.
Я кивнул на открытую дверь номера пятого. Он подошел с неподражаемой грацией боевого быка, засунул большие пальцы рук под портупею и заглянул внутрь.
- Гм, - произнес он. Потом повернулся и кивнул мне:
- Отлично. Положите эти доски на пол.
Я вытаращился на него, но придержал язык и положил доски, как он сказал. Я чувствовал себя сэром Вальтером Рейли. Когда я, стоя на второй доске, укладывал третью, которая доставала до двери в ванную, он ступил в комнату.
Осмотрев результаты наглого и бессмысленного вандализма, он небрежно бросил:
- Неплохой разгром, правда?
- Примерно такое же впечатление это произвело и на меня. - Он никак не отреагировал на мои слова. Я зашел в ванную, чтобы посмотреть, что там творится, и снова ощутил прилив ярости. Ну ладно, пусть он оторвал арматуру. Обе раковины и ванна были покрыты черными пятнами, потому что он сбил эмалировку на дне. Я удивился, как ему удалось проделать все это бесшумно. Возможно, он воспользовался резиновой колотушкой и зубилом. Тот же инструмент он применил, чтобы процарапать длинные полосы на отделанных кафелем стенах. На полу стояли две пустые стеклянные банки по галлону каждая, а рядом лежали резиновые пробки.
Магрудер тоже вошел в ванную, встал рядом со мной и вытаращил глаза. Наконец, он ухмыльнулся:
- Похоже, этот парень был здорово не в духе.
Я просил прислать полицейского, а они подсунули мне какого-то оперного паяца. Я проглотил ядовитое замечание, которое все равно не помогло бы делу, и только было собрался спросить его, с чего он хочет начать, как он пожал плечами:
- На что вы рассчитываете?
Он одарил меня безразличным взглядом и снова поправил свою портупею.
- Я все осмотрел и составлю рапорт о том, что увидел, но мы не так много знаем, чтобы начать расследование.
- А как насчет того, чтобы снять отпечатки? Или у вас нет настроения? А как насчет того, чтобы посмотреть его регистрационную карточку? А кроме того, если, конечно, это не покажется вам чересчур утомительным, я могу дать вам его словесное описание.
И его машины заодно. Вас интересует что-нибудь из того, что я перечислил? А эти банки?
- А что в этих банках особенного? В них была кислота, это я уже знаю.
Меня снова охватило подозрение, хотя особых причин для этого не было. Правда, этот позер, этот напыщенный герой с плаката был не так глуп, каким хотел казаться. Он отлично понимал, что в таких случаях положено делать с банками. Их следует осмотреть, чтобы выявить возможные отпечатки пальцев, следует выяснить, какая именно кислота в них хранилась, потом нужно установить, откуда и как они были украдены, и, опираясь на эти сведения, продолжать расследование. Он валял дурака намеренно.
- Так, значит, я вас не заинтересовал?
- Разве я так сказал?
- Как мне связаться с шерифом вашего округа?
Нужно знать пароль или еще какую-нибудь хитрость?
Я дважды звонил ему в офис…
- Попробуйте позвонить в клинику Майо, - посоветовал он и добавил:
- Это в Миннесоте.
- Спасибо, - поблагодарил я. - Но кто-то заменяет его на время отсутствия?
- Конечно. Редфилд.
- Понятно.
- Вы должны помнить его: это с ним вы говорили по телефону, - и с ухмылкой добавил:
- Он тоже запомнил вас.
- Конечно, я запомнил его. Он разговаривал со мной как обычный легавый.
Он обернулся и холодно уставился на меня:
- Что вы хотите этим сказать?
- Это он научил вас, как вы должны вести себя?
Или вы сами придумали?
- Он велел мне выяснить, кто вы такой, - взорвался он. - Повернитесь к стене и положите на нее руки.
- Бросьте, - ответил я.
- Повернитесь к стене!
Я вздохнул и положил руки на стену. Он обыскал меня, надеясь найти оружие, которого, как он знал, у меня не было. Потом он схватил меня за плечо, развернул лицом к себе и снова обыскал. Он ухитрился пару раз сунуть локоть мне под подбородок, оторвать полу рубахи и наступить на ногу, но свою неопытность он разыграл довольно грубо. Любой новобранец справился бы лучше. Единственной целью подобного спектакля является унижение, однако без публики оно совершенно бессмысленно. Наконец он отступил.
- Вы закончили? - спросил я.
- У вас есть какие-нибудь документы?
- Они в заднем кармане. Вы раза три натыкались на них.
- Дайте сюда.
Я вынул из кармана бумажник, демонстративно вытащил оттуда все деньги и протянул ему. Его лицо окаменело. Он просмотрел документы и вскинул на меня глаза:
- Так вы, значит, легавый? - Бывший.
- Зачем вы сюда приехали?
- Чтобы отмыть эту комнату от кислоты, как только вы закончите свою пародию на допрос.
- Что привело вас в наши места? Как вы оказались в этом доме? Какие у вас отношения с миссис Лэнгстон?
- Я остановился здесь, потому что моя машина сломалась.
- Почему вы на нее работаете? Не можете расплатиться за номер?
- Позвольте заметить, что мы с ней друзья. И я считаю, что ей нужна помощь.
- Друзья, вот как? Как давно вы с ней знакомы?
- Неполные сутки.
Он наградил меня холодной улыбкой:
- Быстро вы обзаводитесь друзьями. А может быть, это скорее относится к ней.
- Объясните мне одну вещь, - попросил я. - Как могло случиться, что полиция отказывает ей в помощи?
- Кто сказал, что ей отказывают?
- Посмотрите вокруг.
- А чего вы ждете от нас? Чтобы мы торчали здесь днем и ночью из-за того, что ее не любят в городе?
- Кто именно? Раз уж предполагается, что вы коп, это должно вам что-то подсказать. Скорее всего, кислоту разлил здесь именно тот, кто ее не любит.