Каждый раз оказываясь в Лас-Вегасе Алан грофилд бросал пять центов в автомат в аеропорту - прежде ему никогда не пытались их вернуть. Однако в этот раз все иначе.
Психованый дилетант Майерс прирежет любого, кто встанет у него на пути, но с Аланом не так-то просто совладать!
Содержание:
-
Часть первая Лас-Вегас 1
-
Часть вторая Мид-Гроув, штат Индиана 5
-
Часть третья Сент-Луис 10
-
Часть четвертая Движение 21
-
Часть пятая Монеквос, штат Нью-Йорк 25
-
Примечания 32
Эдгару Каррерасу посвящается, где бы он ни был.
Часть первая Лас-Вегас
Глава 1
Грофилд бросил в игорный автомат пятицентовую монетку, нажал на рычаг и понаблюдал, как появляются лимон, еще лимон и еще раз лимон. Автомат выплюнул в хромированный лоток четырнадцать пятицентовых монеток. Грофилд посмотрел на них неодобрительно: на что, черт возьми, годятся четырнадцать монеток по пять центов? Разве только костюм оттягивать.
Радостно настроенная тучная женщина лет пятидесяти, в одежде первого дня Пасхи - бледно-голубой, с черным плащом в руках, сиреневым зонтом, красно-белой хозяйственной и голубой сумкой авиалиний, большим черным ридикюлем из искусственной крокодиловой кожи, остановилась рядом и проговорила:
- А вам очень везет, молодой человек. Вы им тут еще зададите перцу.
Грофилд никогда не смотрел телевизор и потому не знал, что женщина процитировала популярное в последнее время изречение. А потому принял высказывание за чистую монету и какое-то мгновение просто смотрел на нее, пораженный, Что женщина такого вида говорит какие-то странные вещи.
С женщиной был человек, похожий на фермера, тощий, с Цыплячьей шеей.
- Пойдем, Эдна, - позвал он раздраженно. - Нам еще получать чемоданы. - Он нес зачехленный фотоаппарат и тоже, как и она, две сумки - хозяйственную и авиалиний.
Женщина ответила:
- Ты разве не видишь, что сделал этот молодой человек? Это я называю везением! Сошел с самолета, один раз сыграл с автоматом - и посмотри, что он выиграл. Настоящее везение!
- Да нет, напротив, невезение, - уныло сказал Грофилд и кивнул на автомат. - Лимоны. Вы ведь знаете, что говорят про лимоны.
- Не-а, - сказала женщина, лукаво взглянув на него. - Но зато я знаю, что говорят про китайских девушек! - Она веселилась от души.
Мужчина опять позвал:
- Пойдем же, Эдна!
Грофилд покачал головой, рассматривая лимоны:
- Терпеть не могу, когда все мое везение расходуется сразу. Это плохая примета.
Женщина, хотя и имела по-прежнему радостный вид, теперь выглядела также чуточку озадаченной.
- Но вы ведь выиграли! - утешала она, поглядывая на других пассажиров, проплывавших мимо потоком сквозь строй игровых автоматов от самолета к багажному сектору и к такси. Никто из них не останавливался поиграть, хотя многие улыбались, смотрели с оживлением и показывали на них друг другу.
Грофилд опять сокрушенно покачал головой, взглянув на лимоны, и повернулся, чтобы ответить женщине:
- Вообще-то я не играю в азартные игры, но каждый раз, оказываясь в этом городе, по прибытии я кладу пятицентовую монетку в один из этих автоматов и еще одну пятицентовую монетку перед отъездом. Что-то вроде дани. Прежде они никогда не пытались вернуть мне вознаграждение, и я считаю, что это плохая примета.
- Вы вообще не играете в азартные игры? - удивилась дама. В своем родном городе она интерпретировала эту фразу по-иному: "Вы не ходите в церковь?" Дама явно отдыхала на все сто процентов.
- Нет, если в состоянии от этого удержаться, - ответил Грофилд.
- Тогда зачем вы прилетели в Лас-Вегас? Грофилд ухмыльнулся и подмигнул.
- Это - секрет, - сказал он. - Ну все, пока. - Он повернулся и пошел прочь.
Женщина окликнула его:
- Вы забыли свои деньги!
Он оглянулся - она показывала на четырнадцать пятицентовых монеток в лотке.
- Это не мои деньги, - сказал он. - Они принадлежат автомату.
- Но вы их выиграли!
Грофилд поразмыслил, не сказать ли ей, что это, если умножить на пять, те же семьдесят центов, но покачал головой и раздумал:
- Тогда я отдаю их вам. Добро пожаловать в наш город. - Он помахал рукой и пошел дальше.
В дальнем конце, где коридор заворачивал вправо, он оглянулся и увидел эту странную парочку, все еще стоявшую перед игральным автоматом. Багаж обступал их полукругом наподобие импровизированной крепости. Правая рука женщины заталкивала монетки внутрь и нажимала на рычаг. Грофилд пошел дальше, и ему пришлось еще десять минут дожидаться своего чемодана. Получив его, он повернулся к такси и опять увидел человека с цыплячьей шеей, получающего сдачу в кассе авиалиний. Чувствуя себя чуточку виноватым, Грофилд вышел на улицу и присоединился к пассажирам, которые ждали такси.
Глава 2
Борец в водолазке ощупал Грофилда повсюду, пока Грофилд стоял, чуть расставив ноги и разведя вытянутые руки в стороны наподобие иллюстрации в учебнике. У борца скверно пахло изо рта. Грофилд не вызвал у него никаких подозрений, через минуту обыск подошел к концу и борец сказал:
- Ладно, ты чистый.
- Само собой, - пожал плечами Грофилд. - Я пришел сюда поговорить.
Борец ничего не ответил, это не входило в его функции: его наняли в качестве швейцара, и только.
- Они в соседней комнате, - пояснил он.
Грофилд зашел в соседнюю комнату, настроенный весьма пессимистично. Вначале три лимона в аэропорте, а теперь еще и это. Майерс, организатор дела, человек, незнакомый Грофилду, расположился в двухкомнатном номере башенной секции одного из отелей Стрипа . С чего это человек станет тратить так много денег на место для встречи? Прежде всего, зачем назначать пусть и деловое свидание в Лас-Вегасе? Это наводило на мысли о том, что ему зачем-то хотят пустить пыль в глаза.
Грофилд все же надеялся, что это не так. Он не желал допускать, чтобы нужда как-то повлияла на его здравый смысл и профессионализм оценок, но факт заключался в том, что он очень нуждался. Мэри была там, в Индиане, спала на сцене. На эту поездку ушла большая часть средств, оставшихся в распоряжении Грофилда после летнего театрального сезона, - сумма, которую любая корпорация почла бы за счастье уплатить в качестве налогов. Если выяснится, что у Майерса ничего нет, то зимой придется какое-то время сидеть на голодном пайке, прежде чем что-нибудь подвернется.
Принадлежавший к все более редкой породе профессионалов, Алан Грофилд был актером, который ограничивался живой игрой перед живыми зрителями. Кино и телевидение, считал он, это для манекенов, а не для актеров. Актер, который расхаживает перед камерой, постепенно губит свой талант. Вместо того чтобы учиться создавать представление в трех или пяти актах, если это классический сезон, он учится весьма поверхностным реакциям в разрозненных фрагментах лицедейства.
Ни один пурист , какова бы ни была его сфера деятельности, не может рассчитывать на финансовое благополучие, и Грофилд не являлся в этом отношении исключением. Он не только ограничивался игрой в театре, где спрос на актеров продолжал падать с каждым годом, но еще и настаивал на том, чтобы самому управлять собственными театрами, как правило-с летним репертуаром, зачастую - в глухомани, и неизменно - себе в убыток. А потому, чтобы зарабатывать на жизнь, он время от времени обращался к своей второй профессии, как делал это сейчас.
Он зашел во вторую комнату, закрыв за собой дверь, и обвел взглядом трех человек, уже находившихся там. Никого из них он не знал.
- Я - Грофилд, - представился он. Краснолицый человек в галстуке и льняном пиджаке в полоску отошел от окна, протянул руку и сказал:
- Я - Майерс. - У него был выговор воспитанника школы-интерната, расположенной в северо-восточной части страны, казавшийся нарочитым, хотя это было вовсе не так. - Очень рад, что вы сумели выбраться.
Грофилд, не вполне разобравшись в ситуации, пожал руку человеку, который, как предполагалось, разрабатывает план ограбления. Пока все шло не так, как надо: лимоны не солгали.
Кто такой Майерс? Он не может быть профессионалом. Теперь он представил Грофилда еще двоим:
- Это Каткарт, он поведет одну из машин. Джордж Каткарт, Алан Грофилд.
Во взгляде Каткарта Грофилд уловил сдержанный отголосок собственного замешательства и расслабился на какую-то микроскопическую долю. По крайней мере, здесь присутствовали хоть какие-то профессионалы. Он с неподдельным удовольствием пожал руку Каткарта, и они кивнули друг другу.
Каткарт был коренастым человеком, невысоким, сложенным наподобие широкого низкого буксира, как, кажется, и большинство хороших водителей, обеспечивающих отход. Он явно постарался одеться так, чтобы вписываться в антураж, но этот его коричневый костюм показался бы неуместным в таком месте, как Стрип, даже когда был новым. К тому же, из каких бы краев ни приехал Каткарт, разве мужчины хоть где-нибудь носят черные туфли и белые носки с коричневыми костюмами? Если только в Ньюарке, Нью-Джерси.
Майерс подстегивал события, словно хозяйка, принимающая гостей в саду:
- А это - Матт Ханто, наш подрывник.
Подрывники, как правило, напоминают телосложением динамитную шашку, длинную и тонкую, и Матт Ханто не являлся исключением. Он, наверное, мог бы выйти в финал общенационального конкурса двойников Гари Купера. Он всматривался в Грофилда, прищурившись так, словно их разделяли многие мили опаленной солнцем пустыни, и торжественно пожал ему руку.
- Только двое еще не пришли, - сказал Майерс. - Пока мы ждем, не желаете ли чем-нибудь угоститься? - Он, словно заведующий отделом сбыта, показал на стол с большим выбором бутылок, стаканами и двумя пластиковыми ведрами со льдом из отеля.
- Нет, благодарю, - сказал Грофилд. - Только не на работе. Тут дверь, ведущая в комнату борца, открылась, и вошел Дэн Лич. Грофилд посмотрел на него, радуясь, что видит знакомое лицо, и в то же время испытывая желание улучить момент и увести Дэна в сторонку, вкратце расспросив насчет всего этого. Ведь он сам как-никак находился здесь по приглашению Дэна, и по телефону тот не сказал ничего, кроме того, что это нормальная работенка. Конечно, никто никогда не станет много болтать по телефону относительно чего бы то ни было, и тем не менее.
Дэн был высок, как Матт Ханто, широк, как Джордж Каткарт, и напрочь лишен чувства юмора. Сейчас он вошел, оставив дверь в соседнюю комнату открытой, и сказал Майерсу:
- Ваш друг прилег вздремнуть. Майерс посмотрел недоуменно:
- Простите?
Дэн показал большим пальцем через плечо и отошел от приотворенной двери. В то время как Майерс в замешательстве поспешил туда и с порога заглянул в комнату, Дэн подошел к Грофилду и сказал:
- Ну как ты?
- Отлично. - Они не стали утруждать себя рукопожатием, так как были знакомы. Дэн сказал:
- И ты это стерпел?
- Что? Шмон? - Грофилд пожал плечами. - Я решил - черт с ним.
- А ты оказался покладистее меня, - вздохнул Дэн, а Майерс влетел обратно в комнату, громко проговорив:
- Вы его нокаутировали!
Дэн повернулся и посмотрел на него.
- Я пришел сюда, чтобы послушать план действий, - сказал он. - А вовсе не для того, чтобы меня обыскивали.
- Дэн, я должен себя как-то обезопасить. Я знаком с вами, но остальных-то людей вовсе не знаю.
- Если это ваш лучший помощник, которого вы способны найти, могли бы с таким же успехом сдаться. Что это - выпивка? - Его взгляд упал на стол с напитками.
Майерс стоял там, возле двери, наблюдая за Дэном и стараясь сообразить, что ему говорить и делать дальше. Грофилд, наблюдая за ним, был как никогда уверен, что лимоны сказали ему правду: ему вообще не следовало покидать аэропорт. Четырнадцать пятицентовых монеток - на них он вполне мог убить время до следующего авиарейса, сходив куда-нибудь.
Прежде чем Майерс нашелся с ответом, вошел шестой человек со словами:
- В соседней комнате у одного джентльмена идет кровь из носа. Я - Фрит, Боб Фрит. Джентльмен, кажется, жив.
Обстоятельства складывались не в пользу Майерса, но он обладал потрясающей способностью оправляться от ударов. И тут он ухватился за эту реплику со стороны и стал танцевать от нее:
- Это - другая проблема, Боб! И нам тут не о чем беспокоиться. Проходите, я - Эндрю Майерс. - Взявшись одной рукой за руку Фрита, он другой резко захлопнул дверь в соседнюю комнату. - Ну вот, теперь все в сборе, - сказал Майерс, увлекая Фрита в глубину комнаты, подальше от двери и от умозаключений по поводу того, кто за ней лежал. - Итак, теперь нам осталось только представиться друг другу, и можно начинать.
Представить осталось совсем немногих. Пока Майерс занимался этим, Дэн пересек комнату в обратном направлении, снова встав возле Грофилда, на этот раз со стаканом в руке. Дэн производил впечатление беспечного и покладистого, на самом же деле был жестким и непоколебимым. Его стопроцентную уверенность в себе принимали за мягкость, и это часто приводило к тому, что люди его недооценивали.
Теперь, пока Майерс знакомил людей в противоположном конце комнаты, Грофилд спросил:
- Что все это значит, Дэн?
Дэн пожал плечами:
- Всякое может быть. Мы поговорим об этом позднее.
Майерс явно смущался, а то, что Грофилд и Дэн тихо разговаривали, вызывало у него нервозность. Теперь он закончил знакомить присутствующих, прошел на середину комнаты и сказал:
- Прошу садиться или стоять, кто как желает, ну, кому что нравится. - Он вымученно улыбнулся. - Ну вот, пошла дымить коптилка.
Он, очевидно, надеялся, что это примут за шутку; но, когда никто не засмеялся, он часто заморгал и стал энергично-деловитым.
- У меня тут имеется наглядный материал, - сказал он и быстро вытащил из-под кровати чемодан.
Грофилд посмотрел на Дэна, но Дэн стоял не оборачиваясь, наблюдая за Майерсом с ничего не выражающим лицом. Поэтому и Грофилд решил, единственное, что ему оставалось, - это переждать, так что он тоже устремил взгляд на Майерса, и стал наблюдать, как тот кладет чемодан на кровать, отпирает его, снова засовывает ключ с кольцом в карман брюк и открывает чемодан, сопровождая эту процедуру словами:
- Так вот, возможно, вы, ребята, в это не поверите, но речь у нас с вами пойдет о деле, связанном с зарплатой. - Он отвернулся от чемодана, чтобы одарить всех своей лучезарной улыбкой. - Я знаю, о чем вы думаете.
Грофилд хотел было кое-что сказать, но сдержался. Майерс же продолжал:
- Вы полагаете, что никаких дел, связанных с зарплатой, больше не существует? Думаете, что в наши дни в этой стране не бывает так, чтобы зарплату, представляющую более-менее крупную сумму, выдавали бы не чеками? Это не так. По крайней мере, в одном случае, и я знаю, где это и как до нее добраться.
Чемодан, который открыл Майерс, был жестким, и крышка его стояла теперь строго вертикально. Майерс залез в чемодан, достал лист картона, по длине и ширине почти не уступавший чемодану, и подпер им крышку. Это была увеличенная цветная фотография фабричного здания в солнечный день. Строение было старое, кирпичное, с довольно грязным снегом вокруг.
- Вот оно, - сказал Майерс. - Пивоварня Нортуэй, Монеквос, Нью-Йорк. Совсем рядом с канадской границей. Раньше они выдавали зарплату чеками, но профсоюз был решительно против этого. У них там работает немало канадцев, много народу из глухих мест и так далее, и они хотят получать свои деньги наличными. Там платят каждую неделю, и общая сумма выдаваемой заработной платы составляет в среднем около ста тысяч.
Грофилд машинально произвел в уме подсчеты - их шесть человек. По двадцать тысяч каждому. Не так уж много, но для него достаточно, чтобы продержаться до следующего сезона, если он будет бережливо их расходовать. У него появилась надежда, что лимоны в конечном счете окажутся не правы.
Майерс протянул руку за следующим листом картона, как выяснилось теперь - с картой.
- Как видите, Монеквос находится менее чем в пяти милях от границы. Это дает нам превосходный путь к отступлению. У нас выбор из вот этих трех автострад - здесь, здесь и здесь, все они ведут на север. Есть второстепенные дороги, которые проходят в стороне от пограничных таможенных пунктов. - Карту сменила следующая картонка, очередная фотография. - А вот это - главные ворота. Деньги привозят в пятницу утром, в десять или десять тридцать.
Далее Майерс рассказал, откуда поступают деньги, как их охраняют, как выплачивают, и чем больше он говорил, тем сложнее представлялось это дело. Деньги, которые поступали каждую неделю из Буффало через Уотертаун, усиленно охранялись на каждом участке пути, включая слежение с полицейского вертолета за бронированной машиной, которая везла их от Уотертауна до фабрики. Сама фабрика представляла собой, по крайней мере наполовину, крепость с высокой кирпичной стеной, ограждавшей территорию, с колючей проволокой сверху и двумя надежно охранявшимися входами. Пока Майерс рассказывал, Грофилд два или три раза взглядывал на Дэна, но с лица того не сходило выражение терпеливого внимания. Наконец Майерс перешел к самой операции.
- С крышей я все уладил, - сказал он. - Они хотят десять процентов, что кажется мне вполне приемлемым.
Матт Ханто, подрывник, спросил:
- О ком, черт возьми, вы толкуете?
Майерс удивленно посмотрел на него.
- О; крыше, - сказал он. - О синдикате, знаете ли.
- Вы имеете в виду в мафию?
- Ну, я не знаю, существует ли в этих краях мафия, но все они связаны друг с другом по всей стране, ведь так?
Джордж Каткарт, водитель, сказал:
- Вы хотите, чтобы мы отдали десять процентов добычи местной братве?
- Ну естественно, - кивнул Майерс.
- За что?
- За покровительство, - объяснил Майерс так, будто речь шла о чем-то общеизвестном. - За разрешение работать на их территории.
Боб Фрит, другой водитель, сказал:
- Вы с ума сошли, мистер Майерс! Да я в жизни ни у кого не спрашивал разрешения!
Майерс изумленно уставился на него:
- Вы хотите отправиться в тот город, не уладив дела с местной братвой?
Он получил бы на это массу ответов, но Дэн Лич помешал им всем: