15
Бикезин получал в бухгалтерии командировочные, когда приоткрылась дверь в соседнюю комнату, где размещалась канцелярия, и его позвала машинистка:
- Алексей Иванович! Срочно к полковнику!
Шумко встретил капитана в дверях кабинета и, не говоря ни слова, протянул ему конверт спецпочты. Его содержимое Бикезин прочитал буквально на одном дыхании - ответ на запрос о Ковальчуке был ошеломляющим:
"Ковальчук Ф.А. умер в апреле 1939 года в г. Львове. Сведения о его кончине удалось обнаружить в церковных записях. Гражданские акты о смерти Ковальчука были уничтожены в период оккупации. Кроме того, факт смерти Ковальчука подтвержден свидетельскими показаниями (см. приложение)…
Отец, Ковальчук А.П., и мать, Ковальчук (Дубанич) О.М., умерли в январе 1945 года при невыясненных обстоятельствах. Брат отца, Ковальчук Б.П., расстрелян бандеровцами в конце 1944 года. Других родственников Ковальчука Ф.А. разыскать не удалось".
- Ну, что ты на это скажешь, капитан?
- Только спрошу: кто на самом деле этот Ковальчук?
- С таким же успехом и я могу задать тебе этот вопрос.
- Гайворон?
- С того света? Нет, Алеша, слишком много свидетелей его кончины у нас под рукой. Живых и уже мертвых… Подчеркиваю - уже мертвых. Это не Гайворон, но ниточка тянется, похоже, к нему. Вернее, не к Гайворону, а к его последышам. Посуди сам, чересчур много совпадений в этих событиях, казалось бы, не связанных друг с другом: в войну - тщательно продуманная операция бандеровцев (а в этом практически нет сомнений) на предмет заполучения "железной ксивы"; в наше время - убийства профессора и Лубенца, которые произошли при весьма странных и пока еще не разгаданных обстоятельствах; и таинственный взрыв в доме лже-Ковальчука, похоронивший под обломками весьма интересного для нас хозяина. И все почти одновременно! А если учесть известные нам факты, то это уже не совпадения, а некая закономерность, которая для нас пока остается загадкой.
Замигало световое табло переговорного устройства.
- Товарищ полковник! - голос секретарши. - Старший лейтенант Кравчук просит принять его.
- Пусть войдет…
Вошел Кравчук.
- Здравия желаю!
- Здравствуй, что там у тебя?
- Я, собственно говоря, к капитану Бикезину…
- Если по делу Слипчука и Лубенца - выкладывай.
Когда старший лейтенант закончил докладывать о последних данных, которые ему удалось добыть в Кленовке, полковник задумчиво протянул:
- Ta-ак… Вон куда ниточка-то потянулась… Эх, раньше бы… До мелочей, стервецы, продумали. Чувствуется выучка. Ну да ладно, мы тоже не лыком шиты. Фотографии Ковальчука и этого Джона имеются?
- Да, есть.
- Срочно размножить - и на железнодорожную станцию. Пошлите самых толковых ребят!
- Вы полагаете, что погиб при пожаре не Ковальчук? - спросил капитан Бикезин.
- Весьма возможно, Алексей Иванович. Но это только мое предположение, и его нужно подтвердить фактами.
- Кто же тогда покоится вместо Ковальчука в могиле?
- А вот это мы и постараемся узнать. Подготовьте соответствующие документы для эксгумации трупов. Пусть в срочном порядке судмедэксперты и ЭКО изготовят фоторобот погибшего мужчины. Возможно, конечно, это и Ковальчук… Посмотрим!
- Товарищ полковник! Я считаю, нужно подготовить запрос в МВД по поводу Капустяка.
- Правильно, капитан.
- И еще - если у них есть более обширные данные на Гайворона, пусть нам в этом тоже помогут. Слишком уж скудные у нас сведения о нем…
- И это в яблочко, согласен.
- И последнее - адвокат Михайлишин. Меня он очень беспокоит. Я не могу поручиться, что с ним у нас полная ясность и что он совершенно не причастен к этому делу.
- Почему?
- По данным оперативной группы наблюдения, в последнее время он стал заметно нервничать. Складывается впечатление, что адвокат чего-то боится.
- Может, твои ребята "засветились"? Он ведь неплохо ознакомлен с методикой нашей работы.
- Нет, не думаю, в оперативной группе опытные сотрудники. Кроме того, опергруппа обеспечена техническими средствами наблюдения, что в значительной мере снижает возможность "прокола".
- Твои предположения?
- Не знаю, что и думать… Продолжаем досконально исследовать его биографические данные, но результаты неутешительны.
- Меня тоже не покидают сомнения, правда, несколько другого порядка. Записка… Что-то в этом кроется, но что - просто ума не приложу. Интуитивно чувствую, что записка - это не блеф, а опасная реальность. Но почему она не сработала?.. Причастен он к этому делу или нет, мы в конце концов выясним, в этом я не сомневаюсь. Но, боюсь, что будет поздно.
- Не знаю, может, я что-то упустил из виду во время опроса адвоката… В беседе я осторожно подвел Михайлишина к гибели Ковальчука - просто так, невзначай, как бы случайно. Он охотно откликнулся на предложенную мной тему, мы поговорили несколько минут о дантисте, на том все и закончилось. Но, прощаясь с Михайлишиным, я заметил некоторые странности в его поведении, которые не наблюдались до упоминания о Ковальчуке. Какое-то недоумение, может, задумчивость или даже тревога… Все это, конечно, в какой-то мере домыслы…
- Но дыма без огня не бывает? Так я тебя понял? Интуиция в нашей работе стоит не на последнем месте - это сплав опыта и таланта оперативного работника. Не каждому это дано… Но что поделаешь: достоверный факт, подтвержденный документально, - наше основное оружие. И этого мы должны придерживаться неукоснительно. Поэтому оставим пока при себе чувства и будем добывать его величество факт… Кстати, возьми на заметку еще один пунктик: пусть твои ребята проверят, не поступали, случаем, сведения за этот период об исчезновении лиц мужского пола. Как в городе, так и в близлежащих населенных пунктах.
- Проверим…
- Что нового слышно о Гостеве?
- Пока все то же - авиабилет до Львова, и на этом след обрывается.
- Значит, Львов… Ну что ж, Алексей Иванович, все дороги ведут в Рим, то бишь во Львов. Счастливого пути!
16
Дождь, дождь, дождь… Мелкий, надоедливый. Мутно-серая пелена повисла над Львовом, закрыла Замковую гору, растворила верхушки костелов и церквей, начисто отмыла старую черепицу на крышах зданий в центре города. Узкие улочки, мощенные брусчаткой, превратились в мутные ручьи, которые шумно плескались у парадных подъездов старинных купеческих особняков и бесследно исчезали в городской канализации, литые чугунные решетки которой едва угадывались среди грязно-желтых барашков пены.
Такси, в котором ехал Бикезин, то и дело ныряло в огромные лужи, время от времени останавливаясь, пока "дворники" очищали мутные стекла. Пробираясь с черепашьей скоростью сквозь ненастье и поток исхлестанных дождевыми струями машин, таксомотор наконец доставил капитана к подъезду управления внутренних дел. Вскоре он сидел в кабинете начальника отдела уголовного розыска подполковника Бойчука.
- Говоришь, Чаплинский? Знакомая фамилия… Еще как знакомая. Этим пройдохой занимается уже не одно поколение в уголовном розыске. Его передала нам по наследству польская полиция. Да что польская - немецкая "крипо" об него зубы поломала! Подарочек что надо нам достался. Не позавидуешь… Мы вот тоже пытаемся к нему ключи подобрать, да все впустую. Косвенные данные есть, во многих делах чувствуется его рука - а доказать не можем.
- Почему?
- Улики отсутствуют. Такой себе тихий да смирный дедок, а под ним половина преступного мира Львова и окрестностей ходит.
- Организовал шайку?
- В том-то и дело, что нет. Он у них вроде консультанта числится. Кличка-то у него соответствует - Адвокат.
- Еще один адвокат…
- Что, и у вас есть подобный тип?
- Да нет, просто по делу проходит настоящий адвокат.
- A-а, понятно… Наш Адвокат, этот самый Чаплинский, любого адвоката из юридической консультации за пояс заткнет. Законы всех государств наизусть знает, начиная с Римского права. Тут его из пушки не прошибешь, дока.
- И все-таки мне нужно с ним встретиться.
- Дело сложное, капитан, чрезвычайно сложное…
- В чем заключается сложность?
- Найти его очень трудно - это первое. У себя дома бывает раз в год. И не подкопаешься: в гостях был, нет такого закона запретить пенсионеру к друзьям и знакомым ходить.
- Ну а второе?
- Второе хуже: он просто откажется с тобой разговаривать. И будет прав - с какой стати? На допрос - пожалуйста, покажи документы, основание. А где его возьмешь? Небылицами да домыслами Адвоката не проймешь - факты нужны, а их-то как раз и нет.
- Это все?
- Нет, и это не все. Третье - это уже опасно. Если папа Стах - его вторая кличка - учует запах горелого, западню, то милый, добродушный дедушка волчью песню запоет. И стоит ему только мигнуть - "пера" в бок не миновать. Были уже случаи… И опять-таки доказательств нет - концы в воду, одни предположения. А на них далеко не уедешь. Вот такой фрукт.
- Так что же получается - вся милиция Львова бессильна против этого папы Стаха?
- Не спеши, капитан, - засмеялся Бойчук. - Быстро сказка сказывается, да медленно дело движется. Но верно… Сидит он у нас уже на крючке и на этот раз не сорвется. И не помогут ему все его хитрости и знание законов. Но спешка здесь ни к чему. Поспешишь - людей насмешишь. Обложили мы его по всем правилам. А он и притих, затаился, на дно лег. Не поможет! Еще неделька - и начнем. Тут у нас один типчик обретается, вот он и будет последним камешком на могилку Адвоката. Сейчас мы его "прокачиваем" по всем правилам. Много чего рассказал, да еще не все. Ничего, выложит до конца как на духу.
- Я не могу ждать - время поджимает. От моей встречи с Чаплинским может, многое измениться.
- Эх, некстати. Понимаю, понимаю тебя прекрасно… Но как бы его не спугнуть?
- Есть у меня идея…
- Ну что же, давай подумаем. Только заранее предупреждаю - не в ущерб нашим планам. Будем искать подход с другой стороны. Идеальный вариант - если ты послужишь в роли загонщика. Знаешь, как охотятся на волка? К этому и будем стремиться. Только вот беда: чересчур опасная это затея - вето логово лезть без прикрытия. А иначе нельзя: моих людей он знает наперечет.
- Ничего, разберемся…
До поздней ночи горел свет в кабинете подполковника Бойчука, а наутро в одной из гостиниц Львова поселился некий Алексей Сахно…
17
Небольшое кафе было полупустым. Лишь парочка влюбленных, которую загнал в эту пропитанную насквозь запахами кухни и табачного дыма дыру нестихающий ни на минуту дождь, ворковала в углу, возле окна, да шумная компания подозрительного вида личностей неподалеку от капитана выясняла свои отношения. Юркая официантка на невероятно тонких и высоких "шпильках", прошмыгнув мимо буйных клиентов, которые не замедлили отпустить в ее адрес несколько соленых шуточек, подошла к Бикезину.
- Добрый вечер! Я вас слушаю…
- Что-то у вас меню не отличается богатым ассортиментом…
- Разве у нас кафе? - забегаловка. Если хотите хорошо поесть, неподалеку есть кафе "Красная шапочка"…
- Не подходит. Надоело мотаться под дождем. Ничего не поделаешь, будем довольствоваться тем, что дадите…
- Вы приезжий?
- А что, видно?
- Еще как, - засмеялась официантка, кокетливо поправляя накрахмаленную наколку. - Местные сюда носа не кажут, только вот такие придурки, как эти, - кивнула на компанию. - Да приезжие - и то только один раз.
- Ну что ж, такая у меня сегодня судьба. Не я первый, не я последний. Надеюсь, после ваших бифштексов мне дурно не станет?
- До завтра доживете, - снова засмеялась официантка, обещающе прищурив подкрашенные глаза. - А чтобы вы не подумали о нас совсем плохо, я вам принесу антрекот. Не возражаете? В виде исключения…
- Большое спасибо, очень вам признателен.
Скосив глаза влево, Бикезин почувствовал легкую дрожь: входная дверь в кафе отворилась, и на пороге появилась компания из четырех человек. Есть! Данные подполковника Бойчука не подвели: кривоногий верзила - Тютя; пониже, с прыщавым, нагловатым лицом, - Ростик; высокий, худой брюнет - Збышек. Четвертый… Кто же четвертый? Небольшие усики, длинные нечесаные волосы, неподвижные круглые глаза навыкате, шрам на щеке… Капитан не поверил своей удаче! Личный телохранитель папы Стаха, один из самых опасных бандитов, недавно вернулся из колонии, кличка Бант! Компания расположилась возле неприметной за потрепанной шторой двери - это был один из запасных выходов. Планировку кафе капитан выучил назубок и знал, что кроме центрального входа есть еще два выхода на разные улицы и один, через кухню, на подвесной трап, который тянулся по всей длине дома, со двора; кроме того, здесь был еще и подвал, где когда -то размещался игорный дом; теперь он использовался как склад стеклотары. Подвал имел выход на поверхность и вход в старую канализационную систему, которая тянулась под Львовом. Потому кафе было излюбленным местом встреч блатной братии, особенно тех, у кого "рыльце в пушку" - застигнуть их врасплох удавалось очень редко.
Тем временем официантка волчком вертелась вокруг четверки. Оказалось, как отметил по себя Бикезин, при весьма скромном выборе блюд, которые значились в меню, для них нашлись и балык, и маринованные грибы, и заливное из осетрины, и другие дефицитные яства. Это подметила и шумная компания, которая сидела неподалеку от капитана.
- Это что же, нам вонючий бифштекс, а этим фраерам разносольчики? - направился к официантке один из них. - Нехорошо… Гони балык, да побыстрее!
- Уже нет! - огрызнулась официантка и снова убежала на кухню.
- Как так нет? Им, значит, есть, а нам - фигу? Мы что - серые?!
- Сядь, - негромко бросил Тютя, не глядя на буяна.
- Что значит - сядь? Ты кто такой, чтобы мной командовать? Видели мы таких! Да я!..
Договорить он не успел - мощный удар Тютиного кулака в челюсть подбросил его в воздух. На лету загребая руками стулья, чересчур шумный клиент распластался посреди зала.
- Наших бьют! - соседи Бикезина ринулись к столику, где сидела четверка, и остановились на полпути: четыре ножа, зловеще посверкивая в тусклом свете засиженных мухами люстр, ощетинились им навстречу.
- Ша, фраера, ша! - Тютя криво ухмыльнулся. - Вам пора по домам, детки ждут. А то как бы чего не вышло…
- Мужики, постойте, это же Тютя! - заметался среди компании взъерошенный субъект в потертых джинсах. - Вы что, не узнали?
- Тютя?! - компания вмиг поостыла; ворча, словно собачья свора, у которой отобрали аппетитную кость, они побрели к своему столику.
Вскоре, притихшие после инцидента соседи капитана расплатились с официанткой и ушли из кафе. Их примеру последовали и перепуганные влюбленные. Тишину в зале нарушал только негромкий разговор четверки. "Пора", - решил про себя капитан и поманил пальцем официантку, которая со скучающим видом убирала грязную посуду со стола.
- Ну как антрекот?
- Отличный. Мне бы еще салатик.
- Сейчас принесу.
- Одну минуточку! Я хотел вас спросить…
- О чем?
- Где я могу найти Адвоката? - вполголоса быстро спросил Бикезин.
- Какого адвоката? - испуг искрой мелькнул в глазах официантки; она деланно засмеялась: - Шутите… Адвокаты сейчас спят. Утром нужно их искать.
- Вы меня неправильно поняли. Мне нужен папа Стах.
- Какой папа Стах? - на этот раз почти шепотом спросила официантка, уставившись на Бикезина, как на внезапно появившееся привидение. - Не знаю такого. Извините, меня ждут…
Официантка знала папу Стаха, и еще как хорошо знала. Львовская милиция несколько лет подряд разыскивала неуловимую Басю, удачливую воровку и наводчицу, пока след не привел в это невзрачное кафе. Потому что Бася числилась в списках работников треста ресторанов и кафе как Ядвига Крушельницкая и старательно обслуживала немногочисленных клиентов, постукивая модными "шпильками" по старому паркетному полу бывшего питейного заведения пана Ястрембжского. Говорок за столом четверки утих - Ядвига что-то втолковывала на ухо Тюте, позвякивая посудой, для вида переставляя ее с места на место. Затем шмыгнула на кухню, принесла заказанный капитаном салат, с натянутой улыбкой поставила на стол и снова исчезла в одном из запасных выходов. "Начинается…" - внутренне сжимаясь, подумал капитан, неторопливо закуривая сигарету. Пока все идет по плану. Пока…
Шумно отодвинув стул, из-за стола поднялся Тютя и медленно, косолапя, вразвалочку направился к Бикезину.
- Что так скромно? - кивнул на стол, присаживаясь.
- Для хорошего ужина "хрусты" требуются, - ответил Бикезин, небрежно выпустив струю дыма в сторону Тюти.
- Требуются, - согласился тот и спросил: - Ты, я слышал, кого-то ищешь?
- А что, нельзя? - ответил вопросом капитан.
- Ну почему же, можно. Только смотря кого…
- Ты что, всегда такой любопытный?
- Бывает…
- Поговорили, и будя, - бросил Бикезин, отворачиваясь от Тюти.
- Э-эй, парень! Ты откуда такой шустрый приканал?
- Тебе и это интересно? Там ты еще не был.
- Слышь, друг, брось шуточки. А то будет щекотно… - Тютя поигрывал финкой.
- Спрячь "перо", недоделанный. Можешь им хануриков пугать. Говори, что нужно, и покеда.
- Тебе зачем папа Стах?
- Давно не виделись.
- А точнее.
- Точнее ему отвечу.
- Лады. Придется Обождать… - Тютя возвратился к своим приятелям, пошептался с ними.
Бант и Збышек вышли из кафе. Примерно через полчаса после их ухода в зале появилась Ядвига и что-то сказала Тюте.
- Пошли, - позвал тот Бикезина.
И они шагнули в промозглое нутро ненастной ночи.
18
Кривые улочки, мрачные проходные дворы, пугающие оскалы подворотен, скользкая брусчатка, отсвечивающая при тусклом свете немногочисленных фонарей змеиной чешуей…
Тютя шел впереди, внимательно всматриваясь в каждый закоулок и подворотню, сторожко прислушиваясь к тихому шороху дождевых струй. Сзади неотступной тенью маячил прыщавый Ростик, то и дело натыкаясь в темноте на капитана. Шли долго. Бикезин, будучи во Львове всего второй раз, плохо ориентировался в хитросплетении бесчисленных улиц, переулков, проходных дворов, но вскоре убедился, что Тютя петляет, путая следы - тренированная зрительная память не подвела капитана и цепко удерживала малейшие приметы пути, по которому они шли. Вскоре, осмотревшись, он уже мог примерно сориентироваться, куда его привели подручные папы Стаха: несколько часов, проведенных в изучении плана Львова, не пропали напрасно. Наконец они вошли в грязное парадное и на ощупь поднялись по темной лестнице.
- Кто? - выдохнул чей-то приглушенный голос.
- Свои… - ответил Тютя.
- Направо, по одному…
Бикезина слегка подтолкнули вперед, и он, повинуясь чьим-то цепким рукам, шагнул через порог. Щелкнул замок, и тут же под потолком зажглась лампочка.
- Входи, входи, корешок. - Тютя, посмеиваясь, стряхнул со своего плаща дождевые капли и направился в одну из комнат, залитую ярким светом огромной хрустальной люстры.