Разведчики обедали. Огромный - косая сажень в плечах и ростом под два метра - сержант Пригода ловко орудовал поварешкой: на его широком полногубом лице задумчиво голубели добрые, с затаенной грустинкой глаза. Быстрый в движениях, словоохотливый старшина Татарчук, с живым цыгановатым лицом, рассказывал очередной анекдот, на которые был великий мастак. Рядовой Ласкин, сощурив серые плутоватые глаза, с невероятной скоростью работал ложкой. В конце стола сидел неторопливый кряжистый молчун, ефрейтор Кучмин. По тому, как старшина Татарчук изредка бросал в его сторону быстрые вопрошающие взгляды, можно было заключить, что мнение Кучмина даже для него отнюдь не безразлично.
- Сидайтэ, будь ласка, - Пригода подвинул Маркелову табурет. - Выбачайтэ, що нэ ждалы.
- Ничего, ничего, спасибо… - Маркелов принялся за еду.
- Товарищ младший лейтенант! - Татарчук с многозначительным видом протянул Маркелову кружку, наполненную какой-то темной жидкостью. - Перед обедом положено принять.
- Что это? - Маркелов пригубил кружку и, поперхнувшись, вскочил. - Спиртное?!
- Так точно… - с удивлением воззрился на него старшина. - Коньяк. Трофейный. Берегли для особого случая. Ну вот и…
- Да как!.. Да как вы!.. - Маркелов в негодовании выплеснул коньяк на пол. - Пьянку устраивать! Стыдно! Чтобы это было в последний раз! Ясно, старшина?
- Ага, так точно… - унылый Татарчук втянул воздух. - Хороший коньяк, французский…
- От-ставить разговоры! - офицер посмотрел на часы. - Пообедали? Теперь по расписанию - стрельбище.
После обеда распогодилось: подул теплый ветерок, проглянуло солнышко сквозь серые тучи.
На огневой рубеж лег Ласкин. Отстрелявшись, он заботливо протер автомат фланелькой и только тогда побежал к мишеням. Возвратился с подавленным видом и скромно пристроился за спиной Пригода.
- Плохо, очень плохо, Ласкин, - Маркелов покачал головой.
- Оно, конечно, словами и слона завалишь, - чуть слышно пробормотал удрученный Ласкин.
Маркелов услышал, хотел ответить что-то резкое, но передумал.
- Рядовой Ласкин!
- Слушаю!
- Дайте мне ваш автомат.
Поставив новый диск, младший лейтенант вскинул автомат к плечу и, почти не целясь, как показалось разведчикам, ударил по мишеням короткими очередями.
- Здорово! - Татарчук считал попадания. - Лучше, чем ты, Степа.
- Посмотрим, - невозмутимо ответил Кучмин и передвинул затвор.
Результаты у Кучмина были чуть получше, чем у офицера, хотя оба отстрелялись на "отлично".
- Старшина! - Алексей "завелся". - Ваш пистолет!
По указанию младшего лейтенанта установили дополнительные мишени. Сбросив шинель и держа в обеих руках по пистолету, Маркелов, легко отталкиваясь от земли, побежал, как-то странно заваливаясь то на одну, то на другую сторону; затрещали пистолетные выстрелы.
- Вот это да-а… - Татарчук почесал затылок. - Такого видеть мне еще не приходилось.
- Все мишени! - захлебнулся от восторга Ласкин.
- Научиться бы… - обронил задетый за живое Кучмин.
- Чем сейчас и займемся, - Маркелов сиял - он был в своей стихии.
Вечером разведчики куда-то дружно засобирались. Пошушукавшись в своем углу, делегировали к Маркелову, который что-то писал у стола, Татарчука и Пригоду.
- Разрешите обратиться! - молодцевато прищелкнул каблуками франтоватый старшина.
- Почему так официально? - с улыбкой посмотрел Маркелов на своих разведчиков.
И, запнувшись, уставился на Пригоду.
- Товарищ младший лейтенант, - интимные нотки прорезались в голосе Татарчука. - Нас сегодня пригласили на небольшую вечеринку. Девчата-зенитчицы. Тут, неподалеку… И вас, кстати, тоже. Ненадолго, - и уже почти шепотом: - Ну так как?
Маркелов молчал. Тогда, прокашлявшись, заговорил Пригода, которому наступил на ногу Татарчук, взывая о помощи.
- Кх… Гарни дивчата… - Слова не шли на ум и, отчаявшись, сержант выпалил: - То пидэм, чы ни?!
Маркелов не мог оторвать глаз от широкой груди Пригоды, на которой едва помещались многочисленные ордена и медали; про Татарчука и говорить было нечего - тот сверкал, как новый иконостас. Офицер перевел взгляд на Кучмина и Ласкина, у которых тоже было чем похвалиться, покраснел до корней волос и дрожащим голосом сказал:
- П-пожалуйста, и-дите… - и уже твердо добавил: - Я, к сожалению, сегодня… занят.
После ухода разведчиков Маркелов бросился на полати и, уткнувшись лицом в чей-то старый ватник, попытался успокоить внезапно вспыхнувшую мальчишескую зависть. Так и уснул, не дождавшись разведчиков.
Перед завтраком не знал, куда девать глаза. "Маменькин сыночек! За орденами на фронт припылил! Кому позавидовал…" - вспомнил спину Татарчука, испещренную шрамами, след пулевого ранения на шее Кучмина, обожженную руку Ласкина…
Занятие по физподготовке явно не получилось. И день был хорош, и за неделю во втором эшелоне силенок поднабрались, а против бега на пять километров с полной выкладкой был даже безотказный Кучмин. Повинуясь приказу, с горем пополам пробежали чуть больше двух километров, а затем стали "валять Ваньку": Пригода "неожиданно" подвернул ногу, у Татарчука спину прихватило, Ласкин дышал, как чахоточный, а Кучмин просто остановился и, не поднимая глаз на Маркелова, присел возле подорвавшейся на мине полуторки и стал перематывать портянку.
- За два с половиной года набегался… - ворчал Татарчук.
- Та якбы нэ нога… - Пригода пытался изобразить страдание.
Маркелов вздохнул, пнул в сердцах покореженное осколками ведро, которое валялось возле машины, и сказал:
- Ладно, перекур.
- Возьмить мого табачку, - протягивал Пригода кисет. - Сам гэнэрал хвалыв. Як закурыв, то сказав, що Бэрлин побачыв…
Покурили, помолчали, изредка украдкой посматривая на Маркелова, который вдруг повеселел и загадочно улыбнулся.
- Значит, физподготовка разведчикам ни к чему… - как бы размышляя вслух, сказал он. - Я вас правильно понял?
- Та мы нэ проты… - Пригода снова принялся ощупывать ногу.
- Ну, а если вам придется встретиться с хорошо обученным и тренированным немецким разведчиком? Тогда как?
- Було дило… - многозначительно посмотрел на свои кулаки Пригода.
Маркелов вдруг снял ватник и обратился к Пригоде:
- Сержант Пригода!
- Я…
- Представьте, что перед вами гитлеровец. Его нужно взять живым и доставить в качестве "языка". Вам понятно? Начинайте!
- Як жэ цэ? - растерялся Пригода.
- Очень просто, как вы до этого делали. Причем неоднократно. Ну!
- Товарищ младший лейтенант, - вмешался Татарчук. - Сломает ведь…
- Сержант Пригода, я приказываю! Перед вами немец, фашист. Чего вы ждете?
- Будь ласка… - вздохнул Пригода, и неожиданно стремительно прыгнул на офицера, пытаясь захватить его руку.
И взлетев в воздух, смешно кувыркнувшись, Пригода зарылся носом в сугроб. Разведчики ахнули. Растерянный и злой сержант подхватился на ноги и снова бросился на Маркелова. Тот стоял спокойно, улыбаясь. Пригода уже обхватил его своими ручищами, сжал - и вдруг, изменившись в лице, со стоном опустился у ног младшего лейтенанта…
Когда Пригода пришел в чувство, Маркелов с виноватым видом сказал:
- Вы меня… извините… Немного не рассчитал. Это джиу-джитсу…
- Хай йому грэць, - помотал Пригода головой.
В начале февраля 1944 года 117-й полк отправили на передовую. И вскоре спецгруппа разведчиков во главе с младшим лейтенантом Маркеловым получила первое боевое задание.
7. ЗАПАДНЯ
Мотор несколько раз чихнул и заглох. Грузовик по инерции прокатился несколько метров, мигнул подфарниками и остановился на обочине; из кабины выскочил водитель, открыл капот.
- Что случилось, Вилли? - окликнули из проходящей мимо машины.
- Вода закипела, - водитель открутил пробку радиатора и резко отпрянул в сторону - пар со свистом вырвался наружу.
- Помочь? - подошел к нему пассажир.
- Я сам, Курт, - водитель откинул брезентовый полог и полез в кузов грузовика под тент.
Курт поправил ремень винтовки, закурил и неторопливо принялся расхаживать по шоссе, взад-вперед. Мимо продолжали идти грузовики автоколонны, к которой принадлежала и машина Вилли.
- Эй, Курт! Поехали! - водитель бросил полупустую канистру в кузов и протирал ветошью руки. - Где ты там?
Курт молча влез в кабину и захлопнул дверку.
- Все в порядке, - удовлетворенно констатировал Вилли и повернулся к Курту. - Дай закури… - ы-ы… - водитель на миг лишился дара речи; опомнившись, он попытался выскочить на шоссе, однако сильный удар по голове погрузил его в небытие.
Когда автоколонна миновала перекресток и шоссейная дорога запетляла среди лесных зарослей, один из грузовиков неожиданно резко свернул с выключенными фарами на малоприметную грунтовую дорогу и скрылся за деревьями. Вскоре последняя автомашина колонны перевалила в долину, и на шоссе воцарилась тишина.
Они оторвались от немецких контрразведчиков к ночи. Пригода и Ласкин бесшумно сняли заслон из двух солдат, и разведчики по узкому скалистому коридору вышли к реке, а затем спустились вниз по течению и очутились на шоссе, где незаметно захватили один из грузовиков автоколонны. Судя по всему, этот вариант для контрразведчиков вермахта был полной неожиданностью, поскольку разведгруппу никто не преследовал, в чем Маркелов не замедлил удостовериться, едва машина прошла первые десять километров по грунтовой дороге: мотор заглушили и устроили небольшой привал - послушать ночь и слегка перекусить.
Степан Кучмин время привала провел своеобразно.
В кузове грузовика он обнаружил около двух десятков деревянных противотанковых "хольцминен" и примерно такое же количество старых немецких металлических мин круглой формы; взрыватели к ним нашлись в кабине, тщательно упакованные в деревянные ящички - видимо, покойный Курт был сапером. Пока разведчики ужинали, Степан с саперной лопаткой бегал по дороге, устанавливая мины.
Дальше ехали без остановки до самого утра. Когда из-за горизонта показалось солнце, машину, заминировав, бросили - до цели оставалось совсем немного.
Это было то самое место, где разведчики впервые обнаружили макеты танков и пушек, - Маркелов решил начать проверку разведданных последовательно. Уже на подходе к долине разведчики услышали рев моторов, густая желтая пыль поднималась к безоблачному небу.
Проход в колючей проволоке, ограждающей танковые позиции, который разведчики проделали в первый раз, был аккуратно заплетен, а на бруствере свежевырытого окопчика по другую сторону заграждений сидели два немецких солдата и о чем-то оживленно болтали. Танки, если они там были, скрывал плотный частокол из деревьев.
- Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - зло сказал Татарчук. - Как они нас, командир, а?
- Поживем - увидим… - Маркелов еще раз уточнил координаты.
- Будем ждать вечера? - спросил Кучмин.
- Времени в обрез, - Маркелов внимательно посмотрел на заграждение. - Нужно пройти туда. И желательно без шума…
Ласкин полз среди высокой травы вслед за Степаном. Вдруг тот остановился, некоторое время лежал в полной неподвижности, затем дал знак, чтобы Ласкин не двигался, и, взяв чуть вправо, пополз дальше. Через несколько минут Кучмин повернул обратно. Вскоре оба очутились у прохода в "колючке", где их с нетерпением ждали остальные.
- Все подходы заминированы, - хмуро сказал Кучмин.
- Пройдем? - озабоченно поинтересовался старший лейтенант.
- Пройдем. Как скоро - вот вопрос. Да еще среди бела дня.
- Да, могут заметить, - Маркелов посмотрел на часы и вздохнул.
- Что теперь? - Татарчук, многозначительно похлопывая по ножнам кинжала, смотрел на Маркелова.
- Другого выхода нет, - понял его Алексей. - Нужно снять передовое охранение. От окопа должна быть тропинка…
На этот раз пошли Татарчук и Ласкин. Теперь на бруствере сидел только один солдат и что-то задумчиво жевал.
"Где второй?" - злился Татарчук, который уже был в двух-трех шагах от окопа. Напарник чревоугодника, который вблизи оказался довольно плотным, упитанным коротышкой, не показывался. В стороне лежал беспокойный Ласкин и, дрожа от нетерпения, ждал сигнала старшины - объект его "забот" был как на ладони.
"Где второй? В окопе? - Татарчук подобрался, крепко сжал нож, чуть слышно щелкнул языком и ринулся вперед. - А, была не была!"
Оба разведчика вскочили почти одновременно; толстяк, выпучив с перепугу глаза, успел промычать что-то нечленораздельное, когда Ласкин опрокинул его на землю; Татарчук с разбегу ухнул на дно окопа, где мирно посапывал напарник толстяка, и взмахнул ножом…
Незаминированную тропинку, которая вела к танковым позициям, обнаружили без особого труда по невысоким вешкам с привязанными лоскутами белей материи. Дорога через лес уже была им знакома, и разведчики шли быстро. На выходе из леса они натолкнулись на взвод немецких солдат, которые рыли большой котлован, обошли их стороной.
- Ну что там, командир? - Татарчуку не терпелось.
Маркелов разглядывал в бинокль танковые позиции, куда то и дело подъезжали автоцистерны бензозаправщиков. А по пыльной дороге, которая змеилась на дне долины, шли крытые грузовики, бронетранспортеры, штабные легковушки. Сколько мог окинуть взглядом Маркелов, все полнилось разнообразной военной техникой, которая перекрыла долину - танкоопасное направление. Но взор старшего лейтенанта был прикован только к танковым позициям, на которых затаились под маскировочными сетками огромные стальные махины неизвестного разведчику типа, по внешнему виду напоминавшие "тигры", но повыше и пошире.
"Пушка, по-моему, та же, что и у "тигра", восемьдесят восемь миллиметров, - прикидывал в уме Маркелов. - Но пулеметов не три, а четыре. И один из них зенитный. Что-то новое…"
- Смотри, - передал бинокль старшине.
- Ого! - вырвалось у Татарчука. - Вот это дура…
- Чего там? - подполз и Кучмин.
- Таких еще видеть не приходилось. Держи, Степа, - Татарчук протянул бинокль Кучмину. - Полюбуйся, что фрицы нам приготовили. Сюрприз.
- Да-а, - протянул Кучмин. - Сюрприз… Может, мы с ними поближе познакомимся? - спросил он у Маркелова.
- Взять "языка"?
- А почему бы и нет? По крайней мере доложим в штаб по всей форме.
- Нельзя. Переполошим фрицев до крайности. Пересчитаем, пометим на карте и будем срочно уходить. Нужно немедленно выйти на связь: сведения у нас теперь вполне достоверные.
- Как с остальными пунктами, где были обнаружены макеты? - спросил Татарчук.
- Теперь доложим все, как есть, все наши сомнения. И то, что гитлеровцы затеяли с нами крупную игру. Пусть в штабе делают соответствующие выводы. Но проверить весь наш маршрут мы обязаны.
Последним сквозь проход в проволочном заграждении полз Ласкин. Впереди мелькали стоптанными каблуками сапоги При-годы, шитые по спецзаказу - богатырский размер Петра был далек от армейского стандарта. "Все…" - обрадованно вздохнул Ласкин, когда куски обрезанной проволоки остались позади.
Неожиданно раздался полный ярости крик Пригоды:
- Тикайтэ! Фрицы! Ух!..
Звуки схватки вмиг разрушили хрупкую тишину; кто-то застонал, затрещали ветки кустарника, словно по ним прошелся ураган, где-то в лесу, недалеко от заграждений, раздались выстрелы.
Ласкин вскочил на ноги и рванулся к Приходе. Откуда-то сбоку на него бросились сразу три эсэсовца. Ласкин с разворота полоснул по ним короткой очередью и, перескочив через одного из них, который свалился прямо под нош, выбежал на прогалину, где ворочался клубок тел. Двумя ударами ножа Ласкин помог окровавленному Пригоде встать на четвереньки; взмахнув прикладом, уложил еще одного гитлеровца, который попытался было завалить Пригоду обратно на землю.
И тут сильный удар в спину швырнул Ласкина в высокую траву. Тупая, всеобъемлющая боль парализовала все мышцы тела; Ласкин попытался закричать, но крик застрял в горле - ткнувшись головой в землю, Николай завалился набок. Уже теряя сознание, с невероятным усилием поднял автомат и выпустил последние патроны в группу немецких солдат, которые окружали прогалину…