Ехали по проселочным дорогам на малом газу, не включая фар; впередсмотрящим, как всегда, был Пригода со своим кошачьим зрением. Возле шоссейной дороги, которая вела в город, устроили засаду. Уже упала утренняя роса, когда вдали показался огонек одинокой фары. Сомнений не оставалось - мотоцикл. Пригода и Кучмин перескочили на другую сторону шоссейной дороги, по ходу разматывая небольшую бухту тонкого телефонного кабеля, который нашли в бронетранспортере; Татарчук и Маркелов, в свою очередь, подошли поближе к дороге и распластались на поросших травой откосах. Мотоцикл приближался. Водитель мотоцикла прибавлял газу - темень по сторонам пугала, несмотря на то, что здесь глубокий тыл; дорога, как назло, была совершенно пустынная, только далеко впереди, на перевале, успокаивающе мигали многочисленные светлячки - видимо, шла большая автоколонна. Офицер, который сидел в коляске, почувствовал состояние солдата: очнувшись от полудремы, покрепче прижал к телу сумку с документами и насторожился.
Разведчики вскочили на ноги одновременно; красная полоска кабеля перечеркнула световой конус, водитель мотоцикла каким-то чудом успел рассмотреть ее и даже попытался среагировать, пригнувшись к рулю, но все было рассчитано точно - чудовищная сила подхватила солдата и швырнула на землю. Мотоцикл вильнул, скатился на обочину и перевернулся.
- Зажигание! - Маркелов ринулся к офицеру, который вылетел из коляски не на дорожную твердь, а кувыркнулся по рыхлому травянистому откосу и уже пытался подняться на ноги; опрокинуть его на землю и связать руки было делом нескольких секунд.
Татарчук тем временем заглушил мотор мотоцикла и поспешил к Пригоде и Кучмину.
- Готов, - Степан не без сожаления пытался рассмотреть "шмайсер" солдата-водителя, стараясь определить степень пригодности после сильного удара о землю.
Солдат был бездыханный, пульс не прощупывался.
- С дороги! - скомандовал Маркелов, тревожно посматривая на приближающуюся автоколонну.
Когда первые грузовики автоколонны прошли мимо разведчиков, о недавних событиях могло рассказать только небольшое пятнышко крови на дорожном покрытии, которое было почти незаметным; впрочем, при свете фар внимательному наблюдателю оно показалось бы каплей масла…
Пленник оказался офицером связи, курьером, и толку от него было мало, поскольку прибыл в группу армий "Южная Украина" всего неделю назад из госпиталя (правда, пароль все-таки сообщил, чем здорово всех порадовал), но бумаги, которые он вез, оказались весьма ценными, что не преминул отметить Маркелов, рассматривая их при свете фонарика, пока бронетранспортер катил в сторону города.
На первый взгляд неискушенного человека ценность интендантских разнарядок на продовольствие, которые лежали в сумке курьера, была весьма сомнительна. Но ведь там был и расчет недельного запаса продуктов для группы армий, а зная суточную потребность в них, довольно просто подсчитать численность войск, так как солдатские нормы были хорошо известны в штабе фронта.
Вплоть до самого города, на радость разведчикам, сторожевых постов не оказалось. Маркелов уже было облегченно вздохнул, когда миновали пустынный перекресток - пронесло, уж где-где, а здесь место для поста в самый раз, - но на спуске к старому знакомому мосту, возле которого они позаимствовали у гитлеровцев бронетранспортер, сердце у старшего лейтенанта екнуло: мост был перегорожен шлагбаумом, возле которого на обочине стояли караульная будка и два мотоцикла.
- Фельджандармы… - при виде часовых у моста тяжело вздохнул Татарчук, - у этих нюх собачий и хватка бульдожья, без драки вряд ли обойдется.
Степан Кучмин поправил пулеметную ленту и попробовал турель; довольно хмыкнул и поймал в прицельную рамку рослого фельдфебеля с бляхой на груди, который властно вскинул руку- стоп.
- Какого черта! - заорал Маркелов. - Срочный пакет в комендатуру! Быстрее открывайте!
- Но, господин… - фельдфебель на мгновение осветил карманным фонариком Маркелова и при виде офицерских погон и Железною рыцарского креста сник. - Господин капитан, нам приказано…
- Ты что, не понял, дубовая голова! - пуще прежнего напустился на фельдфебеля Маркелов. - Срочный пакет! Пароль - "Дунай", - уже тише: - Вот документы! - ткнул под самый нос удостоверение курьера и тут же сунул в карман мундира. - Я долго буду ждать?!
- Пропустить! - скомандовал фельдфебель. - Хайль Гитлер!
- Хайль! Поехали! Черт знает что…
"Успел рассмотреть фотографию или нет?" - тревожно думал Маркелов, исподтишка наблюдая за растерянным фельджандармом, пока бронетранспортер набирал скорость.
- Пронесло… - перевел дух Татарчук.
- Поживем - увидим, - философски заключил Кучмин, с явным сожалением отпуская рукоятку пулемета. - Хорошая цель была… - пробормотал про себя, вспоминая ярко начищенную бляху на груди фельдфебеля.
Бронетранспортер загнали через пролом в стене на территорию старого полуразрушенного монастыря, давно оставленного хозяевами, и замаскировали в саду среди кустов дикого винограда.
- Со мной идет Кучмин, - Маркелов торопился, пока не рассвело. - Татарчук, останешься за старшего.
- Есть, командир!
- В случае чего - задача вам ясна: любой ценой добраться к своим.
- Закурить бы сейчас одну на всех… - мечтательно прикрывая глаза, сказал Татарчук, вспомнив свой драгоценный кисет, отобранный гитлеровцами.
- Трымай… - Пригода вытащил из кармана несколько крохотных окурков.
- Цены тебе нет, Петро! - И Татарчук принялся скручивать самокрутку.
- Только быстро.
- Какой разговор, командир, как обычно…
Георге, наблюдая за разведчиками, которые по очереди курили "козью ножку", вдруг понял по их лицам, что это не обычный перекур, а какой-то торжественный ритуал, чем-то напоминающий клятву гайдуков. И когда Татарчук протянул ему бычок, у Георге даже руки задрожали.
- Кури, Георге, за нашу удачу.
- Спасибо, товарищи, - у растроганного Виеру на глаза навернулись слезы, и он жадно вдохнул табачный дым…
12. ЯВКА
Аптека встретила разведчиков металлическими жалюзи, которые закрывали большие окна. Некогда красочная вывеска над входом в предрассветном полумраке казалась незаконченным эскизом картины, найденным на свалке и кое-как прикрепленным двумя ржавыми гвоздями к стене. Только недавно подновленная черной краской толстая змея, которая из-за проплешин ржавого металла так и не смогла засунуть голову в чашу, подсказывала прохожему, что длинный одноэтажный дом с полуподвалом, больше похожий на конюшню, чем на жилище вполне благопристойного провизора господина Войкулеску, имеет какое-то отношение к медицине.
Маркелов было засомневался, что это именно тот дом, адрес которого дал ему Северилов, но на узкой горбатой улочке, параллельной одной из центральных улиц города, аптека была единственной. И Алексей нерешительно дернул за конец цепочки, которая висела возле входной двери.
Где-то внутри робко звякнул колокольчик. Маркелов прислушался, помедлил немного и вдруг вспомнил, что на нем форма немецкого офицера; выругав себя втихомолку за такое непривычное для немца поведение, случись посторонний наблюдатель, он принялся звонить, словно на пожар.
- Иду, иду! - раздался за дверью приглушенный толстыми стенами голос; дверь отворилась, и на пороге стал невысокий круглолицый человек в старомодном пенсне.
Оплывшая свеча испуганно затрепетала желтым неярким язычком пламени внутри жестяного фонарика с выбитыми стеклами, в который этот человек вцепился обеими руками при виде решительного выражения лица Маркелова.
- Что угодно господину офицеру? - на хорошем немецком дрожащим голосом спросил круглолицый.
Маркелов небрежным жестом отстранил его и молча шагнул внутрь аптеки; Кучмин остался у входа.
- Зажгите свет! - приказал Маркелов круглолицему.
Тот быстро забегал вдоль прилавка, и вскоре три керосиновые лампы осветили неожиданно уютное и чистое помещение аптеки.
- Вы провизор? - спросил его Алексей.
- Да, господин офицер, - угодливо изогнулся круглолицый.
- Фамилия!
- Войкулеску, господин офицер, - провизор склонился еще ниже.
- Та-ак… - Маркелов прошелся по аптеке, рассматривая витрины с лекарствами.
Провизор следил за ним тревожными глазами.
- У вас есть хинин в таблетках? - четко выговаривая слова, спросил Маркелов.
Провизор слегка вздрогнул, чуть прищурил глаза и так же внятно, как Алексей, ответил:
- В таблетках не держим. Есть в порошках.
- Очень жаль. Тогда дайте камфорного масла.
- Десять ампул устроит?
- Давайте пятнадцать.
- Уф-ф… - провизор широко улыбнулся, снял пенсне и сунул его в карман пиджака. - Вы меня здорово напугали. Не ожидал.
- Здравствуйте, - протянул ему руку Маркелов.
- Доброе утро, - сильно тряхнул его провизор. - Прошу сюда, - показал на дверь.
От былой растерянности и угодливости не осталось и следа; провизор, как показалось Маркелову, стал даже выше ростом. А когда он переоделся и появился в гостиной, Алексей едва не вскочил от неожиданности - перед ним стоял совсем другой человек: широкоплечий, подтянутый, с жестким выражением лица, и только черные глаза оставались такими же - с холодными льдинками внутри.
- Удивлены? - провизор сел напротив Маркелова. - Пришлось сменить театральные подмостки на аптеку. Никогда не думал до войны, что придется играть роль провизора с таким вдохновением, - он рассмеялся. - И знаете, даже не обидно, что публика не устраивает оваций. Так чем могу быть полезен? Как я понял, причина вашего появления здесь явно неординарна?
- Вам привет от ноль второго…
- О-о, это серьезно, - провизор кивнул в сторону двери. - Пусть ваш товарищ не маячит на улице. В случае чего здесь есть два тайных выхода.
Кучмин зашел внутрь аптеки, входную дверь закрыли на засов.
- Я вас слушаю.
- Мне срочно нужен радиопередатчик.
- Это все?
- Нет. Еще необходим доктор. Но передатчик - главное.
- С передатчиком сложно, но попробую достать, - провизор задумчиво барабанил пальцами по столу. - Только когда, вот в чем вопрос.
- Что-то случилось?
- Мой радист недавно погиб. Нелепая смерть. В нашей профессии никто не застрахован от ошибок, случайностей, но так… Не выдержали нервы. Во время радиосеанса в дом, где он жил, зашли немецкие солдаты. Как оказалось потом, искали бордель, который находится в соседнем переулке. Ну и… - провизор нервно захрустел пальцами, - попытался бежать, солдаты заметили, показалось подозрительным, окликнули, он начал отстреливаться…
- Вы уверены, что он погиб!
- Вы думаете?.. Не-ет, гестапо заполучило обломки рации и его бездыханное тело - он подорвал себя гранатой.
- Что с доктором?
- Ничем помочь не смогу. Надежных нет (вам ведь нужен человек, которому можно доверять), а я в этом деле полный профан.
- Тогда придется просить вас выручить медикаментами.
- Это пожалуйста. В любом количестве. Я человек запасливый. У меня есть редкие лекарства. Но возвратимся к передатчику…
- Передатчик мне нужен как можно скорее. Это очень важно.
- Попытаюсь связаться с местными подпольщиками. Опасно, не по правилам конспирации, но иного выхода не вижу. Как вы понимаете, мне связь тоже нужна. Будем рисковать. Позавтракать не хотите?
- Спасибо, нет. Где мы увидимся и во сколько?
- Здесь же, в пять… нет, в шесть вечера - так вернее. Кстати, может, вы останетесь у меня?
- Нет. Мы уходим. До вечера…
На улице уже было совсем светло. Маркелов и Кучмин шли неторопливо, прогулочным шагом. Изредка им попадались навстречу румынские солдаты да худые дворняжки, которые трусливо тявкали на них из подворотен. В монастырь зашли только тогда, когда убедились, что за ними никто не следит; для этого пришлось покружить возле монастырских стен, хотя это было далеко не безопасно, случись встретиться с патрулем.
- Наконец… - Татарчук с надеждой смотрел на Маркелова. - Ну как?
- Пока ничего определенного. Подождем до вечера. Где остальные?
- Румын возле Ласкина, а Пригода осматривает монастырь: свою квартиру нужно знать досконально, чтобы в нужный момент не запутаться. Я на часах.
- Завтракал?
- Да малость перехватил. С Петром по этой части не пропадешь.
- Через полчаса сменим тебя…
Ласкину подыскали светлую сухую келью. Георге, получив строгий наказ Татарчука, не отходил от него ни на шаг. При виде Маркелова Ласкин виновато закрыл глаза.
Ласкину сделали несколько уколов, рекомендованных провизором (он все-таки кое в чем разбирался благодаря солидной библиотеке медицинской литературы, которая, по его словам, осталась от предшественника), и оставили в покое, поскольку Пригода его уже покормил.
Во время завтрака появился и Пригода. Весь в пыли и паутине, он нес каких-то два ящика; оставив их у входа в монастырскую трапезную, где за длинным столом из отполированных каменных плит сидели Кучмин и Маркелов, он подошел и молча сел рядом с ними.
- Ты что принес, Петро? - спросил Кучмин.
- Та… - махнул тот рукой. - Мыло.
- Мыло? - переспросил удивленный Кучмин. - Где нашел?
- В пидвали було заховано.
- Много?
- Ото всэ.
- Ну-ка посмотрим, - Кучмин аккуратно стряхнул хлебные крошки на ладонь, высыпал в рот и пошел к ящикам.
- Так, говоришь, мыло? - Кучмин взял небольшой брусок, которыми были доверху заполнены оба ящика, возвратился обратно к столу и положил его перед Маркеловым. - Полюбуйтесь.
- Тол! - воскликнул старший лейтенант. - Как он там очутился?
- Кто его знает… - пожал плечами Степан. - Но находка ценная.
- Хай йому грэць! - наконец прорвало и Пригоду. - Нэ голова - макитра: тол нэ впизнав.
- Не беда. Главное - принес. - Кучмин подхватил один ящик на руки. - Помоги в бронетранспортер снести…
После обеда разразилась сильная гроза. За каких-нибудь пять-десять минут на улицах города забурлили мутные потоки; буйство стихии разогнало по домам немногочисленных обывателей, которые это воскресное утро посвятили делам благочестивым и после богослужения прогуливались, неторопливо обсуждая городские сплетни.
Ливень бушевал в течение четырех часов. К вечеру грозовые тучи уползли за горизонт, и только дальние раскаты грома да редкие всплески молний над горами напоминали о недавнем разгуле природы; ливень уступил место несильному дождю.
Провизор встретил разведчиков с кислым видом. Маркелов только вздохнул, услышав просьбу повременить до завтра, поскольку связь с подпольщиками установить не удалось - отсутствовал человек, который мог это сделать. Прихватив лекарства для Ласкина, сигареты и немного продуктов, припасенных провизором, и договорившись о следующей встрече, Маркелов и Кучмин уже в сумерках направились к монастырю…
- Командир, за нами "хвост", - догоняя Маркелова, который шел чуть впереди, тихо обронил Кучмин.
- Знаю… - Маркелов видел, как по другую сторону улицы, чуть сзади, шли двое мужчин в штатском, еще двоих он заметил, когда сворачивали в очередной переулок - при виде разведчиков они поторопились укрыться в ближайшей подворотне.
- Окружают… - Степан незаметно поправил автоматный ремень.
- Нет… ведут. - Маркелов в сгустившихся сумерках различал все их маневры и про себя не преминул отметить высокий профессионализм слежки.
- Нужно отрываться, командир, - в голосе Кучмина звучали тревожные нотки.
- Уводим подальше от монастыря…
Разведчики приближались к центру города, стараясь ввести преследователей в заблуждение относительно конечной цели своего маршрута. "Что это за люди? - тревожно думал Маркелов. - Румынская сигуранца? Не похоже - слежка за офицером вермахта, да еще в таких масштабах… Там их добрый десяток. Полковник Дитрих? Возможно. Тогда почему не предпринимают попыток к задержанию? Тем более что, судя по всему, они шли за нами почти от самой аптеки. Провизор?.. - Алексей даже содрогнулся, такой кощунственной показалась эта мысль - провизор правильно ответил на пароль, и внешность соответствовала описанию Северилова. - Не может быть!"
И тут же другая мысль, от которой Маркелова бросило в жар: "Это провал. И я в этом виноват! Навел на след… Что теперь делать?"
- Пора, командир, - напомнил ему Кучмин, что игра чересчур затянулась.
- Пора! - Маркелов прикинул расстояние до преследователей, которые, чтобы не упустить разведчиков из виду в темноте, были от них метрах в тридцати. - Придержи их…
Алексей свернул в проходной двор, через минуту за ним последовал и Кучмин.
Озадаченные таким оборотом дел, преследователи поспешили за Степаном и увидели в проходном дворе только его одного - Кучмин неторопливо вышагивал в направлении небольшой арки, где был выход на центральную площадь…