* * *
Марио Безич, мелкий предприниматель, крутился, как мог. "Летний бизнес"
- летом в Дубровнике, "зимний бизнес" - зимой в Загребе. Маленькая пиццерия в Дубровнике за один сезон приносила хороший доход, как, впрочем, и все в этом благословенном городе. Но курортные сезоны здесь не слишком длинные, и надо было крутиться вовсю. Следить за кухней, за официантами, за кассой. Не отлучишься ни на часок. При этом Марио был истинным сыном своей земли, чувственным и галантным, для которого мир хорош прежде всего потому, что в нем есть женщины, а потом уж, в порядке убывания, все остальное.
Такая напряженная жизнь в городе, наполненном фланирующими туристками со всего мира, в курортных, соблазнительных нарядах, выныривающих из ласковых вод Адриатики и покрытых свеженьким дорогим загаром, просто вынудила разрывающегося на части Марио выработать особую тактику блицроманов. Надолго он отлучиться из своей пиццерии никак не мог, а вот часок - уже было возможно!
Обычно Марио выуживал своим орлиным безошибочным глазом ловеласа из прогуливающейся толпы туристов какую-нибудь достаточно соблазнительную даму - тут уж он себе не отказывал: женщина должна была ему действительно понравиться… Соблазнительную, но уже глубоко бальзаковского возраста. Что бы еще все было "о'кей!", но уже "женщина в ожидании последнего шанса". И тогда Марио пикировал на нее со своим неизменным "до ю спик инглиш а литл?" - и просто сокрушал жертву потоком банальностей типа:
"Когда вас увидел, у меня просто земля ушла из-под ног. - Почему вы одна? - Не верю своим глазам: такая красивая женщина и в одиночестве! - Вы свободны и я свободен. - Не выпить ли нам по чашечке капуччино?.."
Уровень банальности вполне компенсировался напором. А главное - тем, что сам Марио был замечательно хорош собой и молод.
Для стареющей дамы в фазе грустного прощания с надеждами на любовь, казалось, что наяву происходит чудо из "любовных романов". Когда уже и не ждешь, и вдруг вот он, принц! Да какой!.. Просто кинематографический голливудский уровень мужской красоты. И оказывается, это не просто лживая ремесленная уловка, которую используют для утешения своих стареющих читательниц авторы любовных романов, - а вот он! Явился-таки..
В общем, дамы такого рода - в фазе грустного прощания с надеждами на любовь - более всего подходили для изобретенных Марио блицроманов. Сдавались они легко и быстро, что и было крайне важно, как именно фактор времени был для Марио решающим. Времени, как известно, у него было очень и очень мало.
После чашки капуччино Марио предлагал даме посидеть в уютном уголке, куда не добирается свет старинных фонарей, в густой тени старинных крепостных стен. Ну, а дальше… В общем, все без исключения мимолетные избранницы любвеобильного хозяина пиццерии хранили воспоминания о встрече с Марио долго-долго и нежно-нежно.
Но на этот раз… Марио был просто ошеломлен оказанным отпором!
Ошеломлен, обескуражен и даже обижен.
У него так мало времени, черт побери! - летний бизнес, зимний бизнес…
И потом, в чем, собственно, дело?! Что случилось?! Все женщины, не задумываясь, падают в его объятия, так было всегда! И это очень удобно, потому что ему всегда некогда! И если бы эти женщины задумывались и уж тем более долго думали, его личной жизни просто пришел бы конец!
А эта туристка! Да она просто пробила брешь в его непоколебимых представлениях о себе и своем месте в этом мире. Отказать ему, Марио! Нет, это просто не укладывалось у красивого хозяина пиццерии Марио в голове…
Глава 7
- "Под большим-большим деревом, баобабом, в далекой африканской земле жила-была большая и дружная семья львов - правд. Да, так называется, мой дорогой маленький читатель, львиная семья…
Добрая мама Лев, храбрый папа Лев и маленькие непослушные львята. А самого младшего из них, самого умного и храброго, звали Рик".
Аня Светлова читала сыну произведение Марии Погребижской.
- "Все было прекрасно у Рика: и огромное тенистое дерево, под которым жила львиная семья, и ласковое солнце круглый год, и добрая мама… Одно только было ужасно: маленького Рика никто не считал за льва!
Папа-лев никогда не брал Рика с собой на охоту. А попугай какаду, тараторивший без умолку:
"Рик-Рик, маленький Рик…" - готов был болтать о чем угодно. Но сколько ни просил его Рик: "Скажи, что Рик - лев!" - вредный какаду никогда этого не делал.
А глупые гиены, те и вовсе хохотали Рику вслед. А ведь если бы они считали его львом, разве бы посмели смеяться над ним?"
- Мам, - прервал вдруг Анну сын, - ему, наверное, обидно было ужасно?
Ведь на самом же деле он лев, да?
- Ну, это же сказка…
- А я, знаешь, мам, что думаю…
- Что, дорогой?
- Я думаю, он им, в конце концов, покажет!
- Да? - Светлова рассеянно закрыла книжку с красивой глянцевой обложкой.
"Все-таки молодец эта Мария Иннокентьевна, - думала Аня, пропуская мимо ушей лепет Кита. - Молодец, что призналась насчет Селиверстова…"
Аня вообще высоко ценила людей, которые могли поступиться личным обывательским спокойствием ради того, чтобы помочь расследованию и восстановлению справедливости.
"Теперь, к счастью, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, - размышляла Светлова. - Впереди - Федуев!"
* * *
Тот самый редактор отдела расследований, с которым Максим Селиверстов договаривался незадолго до своей гибели о материале, взглянул на монитор компьютера и произнес, обращаясь к Ане:
- Ну, вот, пожалуйста! Извольте познакомиться. Вот его досье… Феликс Федуев, вор и коррупционер… Не слишком, правда, крупный, по отечественным меркам. Уже насытившийся вор, удалившийся на покой, отошедший от дел. В общем, на первый взгляд ничего особенно интересного.
- Значит, этот неинтересный коррупционер и был тем самым "заданием"
Селиверстова?
- Именно.
- Но почему Максим выбрал именно этого? Их же много… пиши - не хочу.
- Видишь ли, Анна, Федуев не просто коррумпированный чиновник, скучный и стандартный, каких тысячи и тысячи. Он с изюминкой. С блажью. А блажь его, видишь ли, с литературным привкусом. Я думаю, потому он и заинтересовал Селиверстова - уж больно своеобразен! Максик ведь у нас вообще-то работал в отделе литературы.
- А что в этом Федуеве интересного?
- А вот бы тебе побывать в его имении.
- Имении?
- Да, в Федуевке… Ты Гончарова давно читала?
- Давно.
- Перечитай.
- Надо?
- Перечитай и поезжай в Федуевку - сама все увидишь. "Золотая осень крепостного права" - в натуре.
- Чего-чего?
- Того… Говорю же, в гости поезжай в Федуевку - сама все увидишь.
- Хорошо, - согласилась с этим странным предложением Светлова. - Но как я попаду к нему в гости? Постучусь в дверь, как промокший Свинопас Ганса Христиана Андерсена?
- Да, это вопрос… - задумчиво согласился, оглядывая ее, все знающий редактор отдела расследований - словно примеривал к Светловой амплуа Свинопаса.
- Может, тебе представиться журналисткой?
- Журналисткой?
- Нет, не годится.
- Да-да, не годится, - поторопилась согласиться с ним Светлова. - Никуда не годится: один журналист уже, кажется, пробовал к нему постучаться.
Кстати, почему Максим надеялся, что этот тип его примет? Как он собирался к нему попасть?
- Вообще-то, мы думали о том, что Макс, если бы поехал к нему, мог бы представиться там как корреспондент журнала "Мой дом".
- "Мой дом"?
- Ну, да… Они пишут об усадьбах "новых русских", о том, как у них устроены дома - дизайн, интерьеры и все такое… Мой дом, мой сад, мое гнездышко… и тому подобное. Обычно таких журналистов принимают охотно: богатым лестно похвастать своими достижениями.
- Нет, мне такая легенда не подойдет… вздохнула Аня. - Этот Федуев меня быстро выведет на чистую воду.
- Вот что… - предложил вдруг редактор. - Погоди-ка минут десять в коридоре. Я сделаю сейчас один звоночек.
- Погожу. - Светлова послушно направилась к выходу.
- Есть одна риэлторская фирма - торговля недвижимостью в сельской местности. Федуев через них покупал свои хоромы. А у меня там друзья, - объяснил ей вдогонку редактор отдела расследований, набирая телефонный номер.
Минут через пятнадцать он выглянул в коридор, приглашая Аню снова войти.
- Извини, это, увы, вынужденная конфиденциальность.
- Да-да, понимаю, - кивнула Светлова. - Имена, фамилии, явки…
- В общем, так! Мои друзья говорят: Алиса, соседка Федуева, - вот что тебе нужно. Она живет рядом с Федуевым и постоянно с ним общается.
- На какой почве?
- Вот именно что, "на почве". У них там земельный спор, земельный неразрешенный конфликт.
- Они спускают друг на друга собак?
- Да нет, пока до этого дело не дошло. В общем, мои друзья сказали:
Алиса - это то, что тебе нужно. А это такие люди - они знают, что говорят.
- А кто она, эта Алиса?
- Докладываю. Алиса, зеленоглазая, в высшей степени привлекательная блондинка, разбогатевшая еще на первой волне поставок компьютеров в Россию.
Тридцать с небольшим лет. Больше сказать о ней, кажется, нечего. Впрочем, я думаю, этой информации для общения вполне по нынешним временам достаточно. Как ты думаешь?
Светлова согласилась.
- Мои друзья предупредят ее о твоем приезде. Ты когда собираешься?
- Да можно прямо завтра, с утра, - вздохнула Светлова, чувствуя, что отступать ей уже некуда.
- Ну, вот и хорошо. Потом расскажешь, что и как. Мне это профессионально интересно. Вся эта… Федуевщина.
И редактор отдела расследований в хорошем темпе - время всех здесь в редакции поджимало - принялся объяснять Светловой дорогу.
- Только не перепутай! - снова вдогонку, когда Светлова была уже в дверях, крикнул редактор отдела. - Мои друзья риэлтеры говорят: там два поворота - одна дорога к Алисе, другая к Федуеву… Так тебе сначала к Алисе, направо… А то многие путают.
* * *
Поначалу все шло хорошо.
Светлова выехала с утра и надеялась к середине дня быть уже у этой самой зеленоглазой блондинки, разбогатевшей на компьютерах…
Так оно все поначалу и было. Уложившись почти в рекордное время, Светлова пересекла границу Московской области, но уже к самому концу пути дело застопорилось.
Это был перекресток, перепутье… Как в сказке - "направо пойдешь…
Налево пойдешь…"
В чистом поле - ни стрелки, ни указателя. Светлова остановилась, сверяясь со схемой, нарисованной для нее редактором отдела расследований.
Направо? Или налево? Которая дорога ведет к Федуеву? Которая - к Алисе? Если стоять лицом на восток, то направо, а если, наоборот, на запад, то значит налево. Так как стоять? "На восток" или "на запад"? Вечный российский выбор…
Вдруг спелые колоски зашевелились, и над колышущейся нивой возникла лохматая голова. Тоже как в сказке - "откуда ни возьмись"!
- Запутались? - поинтересовалась голова.
- Точно! - подтвердила Светлова.
- Тут все останавливаются! - порадовалась голова. - Вы грибочков не хотите?
- Каких еще грибочков?
- Сушеных. Белые, подберезовики. А хотите маринованных, в баночке?
Домашний засол!
Лохматый мужик раздвинул колоски, за которыми скрывался, и Светлова увидела на примятой ниве расстеленную клееночку, а на ней некие домашнего вида припасы, снедь. Связки сушеных грибов, банки.
- Ага, грибочков, - с сомнением покачала Анна головой, чтобы на тот свет отправиться поскорее… Ну вас, с вашим засолом! А откуда это тут у вас?
Вы вообще откуда тут возникли, скатерть-самобранка?
- Да нет, я не самобранка, - возразил мужик, - я тут торгую…
- Бизнес, значит?
- Верно. Здесь всегда все останавливаются - и стоят, гадают, куда повернуть.
- А ты им, значит, впариваешь свои… баночки?
- Угу! Хорошее место для торговли - никаких конкурентов! - Лохматый обвел взглядом бескрайние просторы.
- А если указатель поставят?
- Тогда бизнесу конец - все проскакивать будут!
- Может, он и стоял тут, этот указатель? Да ты его - того?
Голова застенчиво промолчала.
- Так куда мне поворачивать? - поинтересовалась, взглянув на часы, Светлова. - Мне Алиса Кочкарева нужна.
- К Алисе Викентьевне - направо, а к Феликсу Ивановичу налево, - вежливо пояснила голова.
Светлова уже отъехала и вдруг резко притормозила.
- Слушай-ка…
Аня остановилась и достала из машины фотографию.
- А ты тут, на своем перекрестке, случайно когда-нибудь не видел вот этого молодого человека?
- А давно он тут был? - уточнила голова.
- Давно, - вздохнула Аня. - С год, наверное.
- Вот как оно…
- Даже больше года…
- Да разве такое упомнишь?.. - Лохматый почесал в затылке.
- Жаль… - Светлова снова включила двигатель.
- Все-таки вроде я его видел…
- Подумай!
- Точно, кажется, он! А может, не он?
- Так как же, запомнил ты его или нет?
- А он у меня грибков не купил! Я таких запоминаю… А может, все же купил?..
- Ну так как - купил или не купил?
- Да, я, кажется, рассердился и не правильно ему подсказал.
- То есть?
- Да он хотел вроде бы к Феликсу Ивановичу попасть, а я ему показал поворот к Алисе Викентьевне… А может, и наоборот: он хотел к Алисе Викентьевне, а я…
- Вот как? Мало того, что памяти нет, так еще и вредный? Ну, да ладно, давай свои… поганки, - вздохнула Светлова. - Куплю! И говори, который поворот к Алисе Викентьевне? Только не ври! А то ведь я вернусь…
- Ну, если вернетесь… - загадочно напутствовал Светлову лохматый, пересчитывая деньги. - Тогда, конечно…
* * *
Знакомство с зеленоглазой, в высшей степени привлекательной блондинкой происходило под аккомпанемент непрерывного, невыносимого - до звона в ушах - тявканья ее крошечного той-терьера.
- Господи, какой маленький! - наконец не выдержала этой пытки Светлова.
- А как лает! Как же его зовут?
- Фудзияма, - объяснила Алиса.
- Как?
- Ну, вулкан такой в Японии!
- Ах, вот что…
Крошка, оскалившись, взорвался таким немыслимым лаем, что Светлова внутренне согласилась: имя вулкана вполне малютке подходит.
- Как же мне вас с Феликсом Ивановичем познакомить? - Алиса задумчиво оглядела Светлову. - Дело в том, что отношения-то у нас с Федуевым не очень…
Если я просто приведу подружку на чаек… не поверит!
- Не поверит?
- Нет.
- А как же быть?
- Вот что… Сделаем так… Будто вы покупательница, а он, будто как сосед мне так надоел, что я продаю вам свой дом! Это почти похоже на правду.
- Вы думаете? - засомневалась Аня. Но блондинка Алиса была видно не из тех, кто выслушивает возражения.
- И не будем откладывать, поехали сразу. Я знаю, что он сейчас дома.
Идет?
Светлова согласно кивнула и направилась к своей машине.
- Стоп! - остановила ее блондинка. - Так дело не пойдет!
- Почему?
- Нет! - Хозяйка виллы "Алиса" критически осмотрела машину Светловой.
- А Что такое?
- На этом к нему ехать нельзя. Не сойдете вы за покупателя моей недвижимости. Никак не тянете. Пересаживайтесь в мою. - Алиса кивнула на свою сияющую "Тойоту Лэнд Круизер"
И дорога запетляла среди золотистых полей, окаймленных вдали полосой темного леса.
- Раздолье! - Светлова залюбовалась.
- Так! - Алиса вдруг яростно ударила по тормозам, и машина чуть не стала на дыбы посреди полей.
Анина спутница вышла из машины и, наливаясь гневом, аки спелое яблоко, уставилась на полосатый явно пограничного какого-то вида столбик, торчавший посреди "чиста поля".
- Ну, вот видите, что творит! - Алиса обошла вокруг и пнула столбик носком босоножки от "Valentine".
- А что это значит?
- Наставил столбов, обормот! Оттяпал у меня сантиметров десять, как минимум…
- Не меньше? - скрывая улыбку, уточнила Аня.
- Никак не меньше! - на полном серьезе взорвалась ее спутница.
- Но, Алиса, - уже без усмешки, недоуменно взглянула на нее Светлова, - зачем такому человеку десять сантиметров? И зачем…
- И зачем они мне, хотите вы сказать?
- Да.
- Все от скуки, дорогая.
- То есть?
- А вы как думали? Все, абсолютно все здесь ради единственной попытки хоть как-то оживить однообразие будней.
- Неужели?
- А вы как думали? И всегда в деревне так было. Ссоры между соседями, поджоги, потравы озимых, дуэли - все от нее, от скуки.
- Любопытно.
- Ну-ка, Фудзияма, - приказала Алиса Виг кентьевна. - Быстро пописай на этот столбик. Это не правильный столбик. Это наша земля! И мы ее отберем.
Фудзияма быстро и профессионально исполнил приказ.
- Ну что, поехали дальше?
- Поехали, - кивнула Светлова, предчувствуя, что ей увидеть предстоит еще немало интересного.
К дому Федуева вела длинная тенистая аллея, обсаженная могучими липами.
- Столетние? - поинтересовалась Светлова.
- Угу. Полторы тысячи долларов за штуку. Особая технология пересадки.
Одна фирма этим занимается. Пересаживают прямо в таком, столетнем виде. Вот Федуеву в прошлом году и пересадили…
"Как говорят богатые люди, неважно, сколько это стоит, главное, чтобы нравилось!" - подумала Анна. Аллея была вполне в духе писателя Гончарова.
Впрочем, и сам дом Федуева не походил на современные навороченные коттеджи. Деревянный и выкрашенный трогательной голубенькой краской - по сторонам флигели, а фасад украшен тремя несколько облупившимися белыми колоннами.
Где-то тявкала собачка. Народу, правда, не было видно никакого. Однако стоило им подняться по ступенькам, как дорогу - ну, точно черт из коробочки! - заступил выскочивший неведомо откуда здоровенный белобрысый парень. Мрачный и, что любопытно, босой.
- Барин изволит почивать, - используя довольно старомодные выражения, объявил этот странный тип, загораживая дорогу.
- Ну так разбуди, - нимало не смущаясь таким приемом, посоветовала Алиса.
- Не велено.
- Не велено, не велено, - передразнила белобрысого Алиса. - Как столбы ставить на чужой земле - так велено! Небось твоих рук дело, Виктор, не иначе?!