В доме погибшего врача Геннадия Геца частный детектив Анна Светлова находит в камине обгоревший конверт с адресом некой Марион Крам Что связывало этих людей? Поехав в Амстердам, чтобы встретиться с Марион, Анна уже не застает ее в живых Крам зверски убита, а орудие преступления так и осталось ненайденным. Все свое имущество Марион оставила русскому генералу в отставке Тагишеву. А генерал уверяет, что никогда в глаза не видел эту женщину. У Анны остается единственная зацепка - перед самой смертью Геца навестила таинственная женщина в белом.
Содержание:
-
* * * 1
-
Глава 1 1
-
Глава 2 7
-
Глава 3 8
-
Глава 4 15
-
Глава 5 19
-
Глава 6 27
-
Глава 7 29
-
Глава 8 33
-
Глава 9 38
-
Глава 10 42
-
Глава 11 45
-
Глава 12 49
-
Глава 13 55
-
Глава 14 56
Ирина АРБЕНИНА
ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ
* * *
Русский фотограф Локтев разложил перед ней содержимое заказанного ею портфолио…
Юлсу ахнула. Неужели это она?!
В таинственных черных глазах девушки на фотоснимках была такая манящая глубина…
Прекрасное лицо… Удивительное тело… А эти оголенные плечи принадлежали, пожалуй, самой соблазнительной красавице в мире, а вовсе не обиженной девочке, которую еще недавно наказывала миссис Дэвиде, учительница физкультуры школы в Милфилде.
- Вы засияете, как солнце, - очень серьезно сказал ей Локтев. - Можете поверить моему чутью.
Причем очень скоро.
Он сказал это без обычных льстивых улыбочек, подобающих фотографу, торгующему продуктом своего труда.
- Как солнце, - повторил он.
- Элизабет, погляди!
Черепаха выползла из воды и медленно, оставляя за собой борозду от многопудового туловища, двинулась к камням.
- Какая прелесть! Настоящая гигантская черепаха!
Майкл и Элизабет принялись разглядывать гостью.
Черепахи водились на этом острове, но никогда не появлялись в восточной его части, где обычно Стрэндлсеры останавливались перекусить.
- Ого, смотри, еще одна!
Ночью к привычному шуму прибоя, плеску и шороху набегающих на камни волн прибавились какие-то новые звуки, похожие на тяжелую возню.
Элизабет показалось во сне, что палатка вздрагивает, словно от порывов ветра или толчков волны.
Майклу ничего такого не казалось, потому что, в отличие от жены, он спал как убитый… Зато обычно просыпался первым…
Утром, когда Стрэнджер расстегнул палатку и высунул голову, его взору предстало фантастическое зрелище.
Все пространство между скалами, где супруги, как всегда, поставили палатку, было заполнено черепахами. Они давили, налезали друг на друга тяжелыми панцирями…
- Куча-мала! - пробормотал растерянный Майкл.
К полудню дело стало совсем плохо.
Солнце разогрело каменистый остров. Камни раскалились, и черепахи, которые уползли далеко от воды, уже не могли к ней вернуться, потому что путь преграждали тела их собратьев.
Черепахи высыхали и поджаривались прямо на глазах.
- Откуда они? Зачем лезут на берег?! - в недоумении восклицала Элизабет.
Майкл только пожал плечами.
Весь день, пока солнце не село, дав наконец спасительную возможность передохнуть от жестокого жара, Стрэнджеры носили воду в пластиковых бутылках из-под минеральной воды и поливали самых ослабевших животных.
Черепахи вытягивали головы из-под панцирей, жадно ловя спасительные капли. Морщинистая их кожа казалась потрескавшейся от солнца.
Считается, что пресмыкающиеся не ведают эмоций… Но тут Стрэнджерам почудилось, что в мучениях бессловесных тварей есть что-то от страданий разумного существа, против воли запрограммированного на какую-то неотвратимо мученическую миссию: существа, которые, предчувствуя заведомую гибель, тем не менее не могли отклониться от намеченного курса. Будто что-то их гнало на эту верную смерть, и они не могли не подчиниться… Ползли и ползли!
Стрэнджеры смотрели на гибель черепах и понимали, что они, помогая, лишь продлевают агонию несчастных.
К ночи Майкл и Элизабет Стрэнджер совсем сбились с ног… А черепахи все прибывали… Маленький островок, на котором Стрэнджеры обычно проводили свои уик-энды, напоминал уже место съемок фильма-катастрофы.
Посреди ночи в одной из обшарпанных серых пятиэтажек поселка Октябрьский-27 зажегся свет.
Глава семьи ворочался, стонал во сне, и женщина, проснувшись, включила ночник.
Очевидно, у мужчины был жар… Тело его извивалось в судорогах, лицо потемнело и блестело от пота.
- Да что же это ? Горе ты мое луковое, что же это такое ты сотворил с собой? В озере, что ли, перекупался спьяну ? Застудился ?
В соответствии с обычной простонародной манерой, первое чувство жалости и сострадания в таких семьях всегда принимает форму ругани.
- Ах, чтоб тебя! Ирод ты этакий!.. Без твоих болячек забот, что ли, у меня мало ?..
Разбуженная шумом, в дверь заглянула свекровь:
- Может, грибы были.., того? Плохие?.. Или рыба?
- Ай, отстаньте, мама!.. Грибы как грибы! Все их ели - и ничего.
Октябрьский-27, когда-то закрытый, режимный и хорошо снабжаемый населенный пункт, затерявшийся в дремучей глубине северного полуострова, последние годы был открыт всем ветрам перемен и жил, по существу, на подножном корме. Питался грибами, олениной, рыбой - словом, дарами природы.
- Ой, не знаю, прямо, как корежит его! Даже смотреть страшно! А вспотел-то как!
Женщина наклонилась к мужу и провела ладонью по влажному лбу.
И вдруг в ужасе закричала.
От этого страшного крика даже свекор в соседней комнате мигом выпрыгнул из теплой постели, откуда ему так не хотелось выбираться, несмотря на поднявшийся переполох, и тоже прибежал следом за женой.
- Даш, ты чего ?!
Женщина с искаженным от ужаса лицом протягивала перед собой ладонь.
- Ах ты, блин!..
У пожилого мужчины, взглянувшего на руку невестки, перехватило дыхание. А его жена схватилась за сердце.
Они оба были уже далеко не молодыми, но никогда раньше не знали, что "кровавый пот" - это не только слова. И не преувеличение….
Старики и не ведали, что они могут быть реальностью!
Пальцы невестки, которыми она только что погладила лоб больного, были красными от крови.
Глава 1
"Поражение блондинок" - таков был заголовок на первой странице таблоида.
"Маленькое солнце", "восходящая звезда" - иначе эту девушку папарацци и не называли… Черные глаза… Ослепительная брюнетка… Волосы, как ночь…
Суть новости заключалась в том, что начинающая модель - молодая девушка из России, почти девочка - затмила и Шиффер, и других признанных блондинок подиума… Ей пророчили сногсшибательную карьеру.
Конечно, вера в таблоид невелика: все, о чем пишется, следует поделить на сто.
Но девушка и впрямь была прелестна, чудо как хороша на фотографиях, сделанных папарацци.
Очевидно, он не отставал от нее ни на шаг. Вот моделька мило, по-детски улыбается в объектив. Вот она на улице. Вот на подиуме. А вот - с отцом, преуспевающим бизнесменом.
Жительница Амстердама, Марион Крам, долго разглядывала на газетном снимке девочку-красавицу, которая стояла, склонив голову на плечо улыбающемуся осанистому мужчине…
Марион, усмехнувшись, шариковой ручкой задумчиво разрисовала мужчине седые усы. Полюбовалась на свою работу и, бросив газету на журнальный стол, подошла к окну своего домика-баржи.
Достала, как обычно, крекер и принялась кормить уток.
Мимо проплывал обычный прогулочный кораблик. Тут же защелкали фотоаппараты. Марион Крам подняла голову и улыбнулась. Она всегда приветливо улыбалась фотографирующим ее туристам, проплывающим мимо по каналу…
Прогулочные кораблики проплывали мимо домабаржи много раз в день. Кому-то это могло и надоесть, но не Марион. Если Марион Крам, случалось, попадала в кадр, она все равно всегда улыбалась…
В этот момент - момент фотографирования - она как бы видела себя со стороны. Камеры и фотоаппараты незнакомых людей, любующихся ее домом и картиной ее жизни, как бы фиксировали ее счастье, делали его осязаемым.
Ведь пока человек не расскажет другим, как он хорошо живет, или пока - и это особенно важно! - другие не объяснят ему, как он замечательно живет - "Повезло же тебе!" - человек, существо вечно капризное и недовольное достигнутым, своего счастья не понимает.
Уточки опять в изобилии сплывались к ней под окно домика-баржи. Марион кормила их раскрошенным крекером и улыбалась…
Туристы особенно любили такие сентиментальные кадры. Из раскрытого окошка полуигрушечного домика-баржи белокурая славная фрау кормит милых маленьких уточек.
Щелкнул ли чей-то фотоаппарат и в тот момент, когда Марион Крам, улыбаясь и кроша крекер, обдумывала свои дальнейшие действия?
* * *
- Откуда столько ос?
Любимая свекровь Ани Светловой, Стелла Леонидовна Старикова, натягивала на окна свежую марлю и громко возмущалась:
- Просто ненормальное количество!
- Не "ненормальное", а аномальное! - уточнил Федор Андреевич, приятель Стеллы Леонидовны и дачный сосед Стариковых-Светловых.
Федор Андреевич появился на ведущей от калитки дорожке точно в назначенное время. Поскольку именно в это время Петя Стариков, Анин муж, уезжал на работу в Москву и частенько прихватывал его с собой. Подвозил вечно рвущегося "по делам" в душную летнюю столицу старого ученого Соколовского.
- Ну, ладно, пусть аномальное! - согласилась с поправкой Стелла Леонидовна. - Но просто, как перед концом света, эта осиная "аномалия"!
- Может быть, мы их вареньем привадили? - заметила Аня.
- Да нет, они всюду, эти осы. И в магазине, и на станции, и в лесу.
- А на высокотравье вы, Анечка, обратили внимание? - поинтересовался у Светловой Федор Андреевич.
- Как тут не обратишь!
Травы в это лето, действительно, были нечеловечески высоки. То есть выражение "трава по пояс" тут явно не подходило. Какой там пояс! Это был бы уже пояс не человека, а великана.
И это простая трава! А чертополох, а репейник?
Борщовники высились, словно деревья в гигантском доисторическом лесу, где вот-вот должны были появиться динозавры…
- Да что мы знаем, собственно, о земном шарике, на котором обретаемся? - заметил даже на пенсии склонный к научному анализу Федор Андреевич. - Знаем мы, по сути, не больше мошки, которая уселась на спину могучему зверю. Зверь этот гигантский только вздохнул во сне. Даже не рыкнул, не потянулся, не пошевелился, а только поглубже вздохнул - и уже целые города взлетают вместе с выдохом вулкана.
- Точно! Точно! - поддакнула Стелла Леонидовна.
- Чудненькая тема! - Анин супруг допил в беседке кофе, приложил к губам салфетку и встал из-за стола.
- Вкусно? - Аня и Стелла Леонидовна хором намекнули на блинчики.
- Очень!
- А чего молчишь?! Слова восхищения и признательности просто клещами из тебя приходится вытаскивать!
- Неблагодарный, невнимательный, невоспитанный… Каюсь, каюсь и припадаю в раскаянии к коленам…
- А еще говорят, например, что земное ядро продолжает расти. Растет себе да растет… - Федор Андреевич был не очень доволен, что все стремились отвлечься от столь важной темы. - Станет большим, и кожица - поверхность земли! - лопнет.
- И, если соберетесь варенье варить, обязательно абрикосового сварите! - попросил своих женщин Стариков.
Петя собирался на работу и был занят лишь тем, как бы не опоздать, а не какими-то там катаклизмами, появлением динозавров и ростом земного ядра.
- А вы, Петя, согласны с такой постановкой вопроса? - Федор Андреевич все же не мог не попытаться вовлечь в дискуссию и зятя.
- Извините, Федор Андреевич, но я как-то не люблю о катаклизмах.
- Фу, какой вы скучный!
- Гнев начальства, милый Федор Андреевич, - когда опаздываешь, - близок и осязаем… Реален!
А земная кора когда-то еще лопнет! Да и лопнет ли вообще?! Может быть, уже в отсутствие всех здесь присутствующих. Так вы едете, Федор Андреевич?
- Да, да, разумеется!
- Тогда по коням!
Старик засеменил вслед за Петей, на ходу приговаривая:
- Как же не ехать! У меня же сегодня консультации в фонде "Экологическая защита"! Уважают старика. Даже машину хотели прислать, да отказался я. Зачем? Если вы, Петя, все равно едете.
- В общем, все как всегда… - заметила Стелла Леонидовна, когда они удалились. - Мужчины ушли на охоту, женщины остались у очага. Впрочем, какой там очаг! Солнце жарит так, что лень пошевельнуться. И это еще только утро. Уж какое тут может быть абрикосовое варенье - даже страшно подумать.
Солнце, и вправду, жарило, как сумасшедшее.
"Да, сравнение "как сумасшедшее", - подумала Светлова, - было бы здесь более чем уместно".
Последнее время все вокруг только и говорили, что о солнечной активности. Но активность - это слишком интеллигентное определение… Какая там активность! Солнце будто и правда сошло с ума. От него невозможно скрыться. Оно казалось настигающим, злым и опасным. Хотелось обзавестись, как в старину, зонтиком-парасолькой, таким маленьким, изящным, с рюшечками и кружевами, чтобы только пройти от калитки до крыльца…
- Ань, кто-то идет! - громко возвестила Стелла Леонидовна.
- К вам? Ко мне? К нам?
- Мне незнакома эта дама. Может, к тебе?
- Вряд ли.
- Встретишь?
- Встречу. - Аня вышла из беседки. Интересно, кто это отважился в такую жару?
- Здравствуй, Аня!
- Здравствуйте…
- Вы меня не узнаете? - поинтересовалась гостья.
- Нет, - честно призналась Светлова.
- Ну как же, Светлова! "Опять ловите норой на уроке?"
- Ох! - Аня всплеснула руками. - Инна Петровна!
Меньше всего Аня рассчитывала увидеть в разгар лета на даче свою давно и благополучно забытую учительницу Инну Петровну Гец.
Во времена Аниной учебы в школе Инна была у них самой молодой и продвинутой среди учителей.
В общем, что называется, не самый худший вариант. Но и только. Светлова никогда не любила школу и не страдала ностальгией по ней. И просветленных нежных чувств к своим педагогам тоже не испытывала. "Школа - тюрьма народов!" - в этом убеждении ее было не поколебать.
- А мне, Аня, рассказали, как вас найти, наши общие знакомые, - поспешила объяснить свое появление гостья.
- Но, ведь вы… Инна Петровна… - Аня достала минеральную воду и усадила Гец в тень. - Вы же как будто…
- Да именно так! Мы уехали в Германию восемь лет назад.
- Я помню! Вся школа это обсуждала…
- Даже так?
- И.., вы приехали проведать родину? - Аня ожидала, что услышит сейчас что-то вроде старой шутки: "Хотела побывать в России, испытывала ностальгию…" - "А почему обратно возвращаетесь?" - "Побывала. Хочу испытывать ностальгию!"
Но вместо этого Инна Гец очень ровным и спокойным голосом сказала:
- Нет, не проведать. Я приехала хоронить мужа.
Геннадий Олегович пожелал, чтобы его прах вернулся на родину.
- Мне очень жаль…
Наступила тягостная пауза.
- Я принимаю ваши соболезнования, Аня… Но к вам я, собственно, по делу.
- Вот как?
- Да.
- Я слушаю.
- Видите ли, смерть Геннадия была довольно странной.
У Светловой екнуло сердце. Неужели? Кажется, она снова попала в переплет. Неужели это уже накатанная колея? Когда колеса крутятся и вертятся сами собой и тянут тележку помимо воли сидящего в ней пассажира. Два расследованных преступления и некоторая сомнительная, связанная с этим известность, кажется, сделали свое дело.
- Неужели?
- Да, Аня, и я бы хотела просить вас о помощи…
- Но…
- Я хочу заказать вам расследование.
- Заказать?
- Почему нет?
- Да, действительно, почему…
Аня задумалась.
- Я могу продолжать? - поинтересовалась вежливо, но очень настойчиво Инна Гец.
- Пожалуйста, да… - так ни до чего и не додумавшись, кивнула Светлова.
- Вы только сначала меня выслушайте. Я могла бы, например, сделать вам приглашение в Германию. Но это долго и ни к чему. Ненужная морока. Я предлагаю другой вариант.
Вы берете тур в Германию - за мой счет, разумеется - и вылетаете с группой. Это быстро и, в общем, без проблем. А я приезжаю за вами в Берлин, и Через час мы с вами в нашем Линибурге. Вы посмотрите все на месте… - Инна Петровна неловко замолчала. - На месте преступления…. А потом я вас отвезу обратно. Вы присоединитесь к своей группе: посмотрите достопримечательности, попьете пива, съедите сосиску и вернетесь в Москву…. Никаких обязательств. Если вы скажете "нет", значит, нет.
Светлова отрицательно качала головой, а сама смотрела на зеленые листики, обвивающие беседку, и думала: как же она уже обалдела от этой дачи!
Стоит только появиться человеку, даже вот с таким сверхсомнительным предложением, и сердце ее забилось. Живешь и не понимаешь, насколько все скучно, когда сидишь без дела. И только когда отворяют дверцу клетки и говорят: ну давай, лети отсюда! - сердце екает. И нет никаких сил, чтобы удержаться и не воспользоваться предоставившейся возможностью свободы.
Только-только потянуло сладким воздухом Европы, перспективой побродить по ее городам, раствориться в безопасности, комфорте и прелестях высококультурной цивилизации, чуточку передохнуть от совковости, побывать в мире, который не держит тебя в вечной готовности к обороне, - и уже, пожалуйста. Конечно, если бы она захотела, она бы и сама могла собраться и поехать. Но у них с Петром не такие возможности, чтобы разъезжать то и дело. Весь их отдых и вылазки строго запланированы. И вроде бы их вполне достаточно, но Европы много не бывает. А тут еще на халяву…
А почему, собственно, на халяву?! Если она, Светлова, что-то и умеет, если всякий труд обязательно должен чего-то стоить.., иначе, в противном случае, начинается "дикий социализм"… То почему бы и нет?
И впервые в Анютиной душе проклюнулся профессионал.
А, действительно, почему бы и нет?
Взяться за это расследование. Скатать в Европу.
Заработать денег - собственных денег - в конце концов! Почему бы и нет?