- Теперь вы понимаете, почему Гийо помогал убийце? Он понял правду в тот момент, когда увидел действие, которое произвел на Бендера один глоток жидкости из фляжки, и тот рухнул на пол, но так, что Гийо больше не мог его видеть. Представьте себе после этого душевное состояние Гийо: врач, который намеревался запереть его в психиатрическую больницу, убил своего помощника, и он теперь сможет заставить его молчать! Теперь Арнольд никогда не осмелится принять меры против человека, видевшего его преступление и имевшего возможность в любой момент выдать его полиции. Но Гийо не знал, какой яд принял Бендер, он не знал, сколько времени пройдет до его смерти, и потому он имитирует его голос, чтобы дать время подействовать яду. Разве вы не заметили выражение лица Арнольда, когда он узнал, что жертва в течение всего времени продолжала отвечать на вызовы? Арнольд имел вдвойне вескую причину для убийства Гийо. Но ему предстоял еще последний, решительный шаг, и тут он совершил большую ошибку, прибегнув к гипнозу! Он, конечно, не смог бы достигнуть своей цели, если бы Изабелла в глубине души не была убеждена в виновности Ментлинга. Но вам известен прием, которым может пользоваться любой хороший гипнотизер: "В такое‑то время вы отправитесь к такому‑то лицу и скажете ему то, что я вам поручаю, а затем вы забудете о том, что я вам внушил". Помните, Изабелла воскликнула: "Необходимо, чтобы я говорила, я не засну, пока не сделаю этого". И ее рассказ, который она проговорила со всеми деталями, подобно граммофону, иглой которого был Арнольд? Не требуется добавлять, что нож, обагренный кровью, записную книжку с вырванными листочками и флакон с ядом - все эти предметы Арнольд подбросил в ящик Ментлинга перед убийством Гийо, когда мы все находились внизу. Он внушил Изабелле под гипнозом некоторые вещи, которые она должна была нам сказать. Требовалось, чтобы мы убедились, что ее слова имеют связь с тем, что произошло. Оба преступления должны были быть совершены одним и тем же способом, не так ли? Поскольку мы не обнаружили ранку во рту у Бендера, Арнольд хотел сделать инъекцию и в десну Гийо. Он хотел, чтобы мы верили в существование отравленной западни, скрытой в комнате, и, когда он выдумал рассказ о том, как лорд Ментлинг сходил ночью по лестнице, держа в руках шприц, наполненный жидкостью, это было только для того, чтобы заставить нас предположить, что Аллан намеревался вновь наполнить ядом западню в "Комнате вдовы". Мы ее, конечно, не нашли бы, но лорду Ментлингу оказалось бы нелегко доказать свою невиновность. Но Арнольду не удалось заставить Гийо открыть рот. Потому он и ударил его. Из‑за того, что ему не удалось разжать челюсть Гийо, он продолжал наносить удары. Может быть, ему помешал приход Керстерса? Но каким образом Арнольд вошел в дом, когда Керстерс стоял снаружи и следил за подъездом? Ясно, что через окно в "Комнате вдовы", ставни которого были открыты. Он, конечно, сначала возвратился домой, но потом снова вернулся сюда, потому что назначил свидание Гийо в этой комнате. Гийо, уверенный, что держит Арнольда в своих руках, пришел на свидание… Что случилось дальше, вы знаете сами, - прибавил Г. М.
В комнате надолго наступила тишина.
- Одна вещь мне непонятна, - сказал сэр Джордж. - Арнольд - осторожный человек, и я не понимаю, как он мог вести такую опасную игру, когда его невеста могла в любой момент разорвать их помолвку? Ее чувства к Керстерсу были очевидны. Он мог проделать все это без результата! Что теперь Джудит думает обо всем происшедшем?
Терлен вспомнил что‑то, о чем он случайно услышал. Помедлив в нерешительности, он тихо сказал:
- Мисс Бриксам поддержит своего мужа до конца.
- Своего мужа?! - воскликнул сэр Джордж.
- Они тайно обвенчались, - продолжал Терлен, - таково было желание Арнольда, в некоторые моменты он может быть романтичным. Она его несомненно поддержит.
- А после? Она останется вдовой, вы знаете?
Голос Терлена задрожал:
- Да. И потому мы все должны остаться холостыми.
Чарльз Вильямс. B аду все спокойно
Глава 1
В первый же день моей службы у Харшоу босс вызвал меня к себе в кабинет и поручил пригнать машину с окраины города.
- Эта история надоела мне до чертиков, - сказал он. - Мисс Гарнет будет вас сопровождать туда, а обратно приедете на двух машинах.
Я работал у Харшоу на комиссионных началах, получал проценты с продажи машин, и данное поручение было мне совсем ни к чему. Я только собрался заявить ему об этом, как в кабинет вошла девушка, и я сразу же изменил свое решение.
Он представил нас:
- Мисс Гарнет… А это Мэдокс, наш новый продавец.
- Очень приятно, - сказал я.
На ней было платье из легкой шерсти. Руки округлые, слегка загорелые. И вообще она напоминала чайную розу на длинном стебле.
Она улыбнулась мне, но, когда узнала, что ей придется ехать со мной за машиной, немного поморщилась.
- Неужели это так срочно? - спросила она. - Ведь это, видимо, можно оформить и задним числом. Я считаю, что мне лучше самой отправиться к мистеру Суттону.
- Нет, Глория, это нерациональная трата времени. Поезжайте прямо сейчас.
В парке стоял "Шевроле-40". Я сел за руль.
- Вам придется показывать мне дорогу.
- Поезжайте через весь город и выезжайте на Южное шоссе.
Коммерческий квартал города ограничивался лишь одной улицей. В конце ее находилась ткацкая фабрика. Было еще только девять часов утра, но весь городок сверкал на солнце.
Так как моя спутница молчала, я взглянул на нее. Она мрачно смотрела на дорогу. Ветер развевал ее волосы цвета меди.
- Сигарету? - предложил я.
- Спасибо, - ответила она и взяла сигарету.
Она пыталась казаться равнодушной, но я видел: что‑то ее угнетало.
- Что это за история с машиной? - спросил я. - Ведь наш хозяин занимается только продажей или прокатом.
- Да, в основном он занимается прокатом. Но иногда и перепродает подержанные машины.
- А вы работаете в конторе?
- В основном - да.
- Понятно.
После небольшой паузы она спросила:
- А откуда вы приехали к нам, мистер Мэдокс?
- Из Нового Орлеана.
- Неплохой город.
По шоссе мы проехали около пятнадцати миль. Поскольку я лишь вчера прибыл в город с этой стороны, я знал, что скоро будет мост через реку. Но, не доезжая до моста, мисс Гарнет попросила меня свернуть на проселочную дорогу, извивавшуюся в густом сосновом лесу. Вскоре мы поднялись на возвышенность, где стояли две заброшенные фермы. Миновав их, мы повернули на восток и спустились к реке. Переехав через деревянный мостик, я остановил машину, чтобы полюбоваться окружающим нас пейзажем.
- Почему вы остановились? - спросила мисс Гарнет.
- Хочу полюбоваться пейзажем.
- Да, здесь действительно красиво.
Я снова нажал на газ.
- А кто такой этот Суттон? - поинтересовался я. - Отшельник какой‑нибудь?
- Сторож при буровой скважине.
- Вот как? Что же, они боятся, как бы у них не украли дырку в земле?
- Наверное, для порядка. Работы там приостановлены из‑за юридических трудностей, но Суттон остался на месте.
- Почему же он не платит за прокат машины, если у него есть работа?
- Откуда мне знать! Он живет в этой местности всего около года, а к нам в город приезжает редко.
Хотя в этих вопросах и ответах не было ничего странного, она казалась очень обеспокоенной. Наконец я не выдержал и спросил без обиняков;
- Что с вами?
- О, ровно ничего… Я только думаю, что разговор с Суттоном лучше вести мне. Он очень недоверчив и подозрителен. Особенно к незнакомым. Меня он знает, поэтому мне будет легче с ним разговаривать…
- А чего с ним разговаривать? Заберем машину и поедем обратно.
- Я думала о другом… Я думала, что мне, может быть, удастся уговорить его заплатить за прокат. Тогда мы сможем оставить машину ему.
- Делайте, как считаете лучше, - ответил я и равнодушно пожал плечами. В сущности, я ведь продавец, а не кассир.
Вскоре мы добрались до бревенчатого домика, крытого рубероидом. Недалеко стоял старенький "Форд-47". Двери домика были открыты, но внутри, судя по всему, никого не было.
Мы вышли из машины.
- Суттон! - крикнула мисс Гарнет.
Никакого ответа.
Я не стал медлить и просто–напросто вошел в дом. В единственной комнате никого не было.
Сразу было заметно, что мужчина жил здесь один: кровать помята, посуда не вымыта, одежда висела и валялась в самых разных местах. Взгляд мой непроизвольно задержался на пепельнице - на некоторых окурках, лежавших в ней, остались следы губной помады.
Вслед за мной вошла и мисс Гарнет.
- Удобно ли заходить в дом к человеку, если его самого нет?
И опять мне показалось, что она боится Суттона.
- Может быть, и неудобно… Скажите, он женат?
Тут она тоже увидела пепельницу, но сразу же отвела глаза. Мы вышли из дома. Подойдя к машине, я три или четыре раза нажал на клаксон. Никакого эффекта.
От домика к тенистому ручью спускалась извилистая тропинка.
- Может быть, он пошел за водой? - спросил я. - Пойду посмотрю.
- Ну что ж, идите. Хотя… подождите. Наверное, будет лучше, если схожу я.
Я не возражал. Усевшись на ступеньку, я закурил, а она отправилась вниз по тропинке. Вскоре она уже поднялась обратно, и, когда она приближалась ко мне, я по достоинству оценил ее внешность - среднего роста, легкая походка, длинные и очень стройные ноги.
- Ну что, возвращаемся ни с чем? - спросил я.
- Ошибаетесь. Я нашла его около ручья.
Я удивленно взглянул на нее. Она отсутствовала не более трех минут. Почему же Суттон не вернулся вместе с ней?
- Забрали у него ключи от машины?
- Нет… Но он заплатил мне оба взноса.
- Смотрите‑ка, какое везение!
- Он уже давно собирался заплатить, но никак не мог вырваться в город. Так что мы можем возвращаться обратно.
- Угу.
Вся эта история показалась мне довольно странной, но, если она утверждает, что Суттон все заплатил, не стоит больше ломать себе голову над этим.
Мы уже собирались садиться в машину, как вдруг я увидел человека, направлявшегося в нашу сторону. Он вышел из‑за деревьев, окаймлявших дорогу. В руке он держал ружье - похоже, двадцать второго калибра. Мисс Гарнет тоже увидела его и бросила на меня быстрый взгляд. Наверняка это был Суттон. Значит, она мне солгала, сказав, что видела его у ручья?
Глава 2
Это был плотный, высокий мужчина с тяжелой походкой. Как у медведя или боксера тяжелого веса. Такие люди всегда принадлежат к категории силачей. На нем были охотничьи штаны и застиранная голубая рубашка. Выглядел он не молодо, но и не старо - лет на тридцать пять - тридцать восемь.
- Хэлло! - приветствовал я его.
Он подошел к нам и внимательно посмотрел на меня.
- Хэлло! Вы кого‑нибудь ищете?
- Угу. Некоего Суттона. Это вы?
- Вы угадали. Чем могу быть полезен?
Я не успел ответить. В разговор вмешалась мисс Гарнет:
- Это по поводу машины, мистер Суттон. Я… я хотела бы сказать вам два–три слова.
Я решил не вмешиваться. Она только что солгала мне, заявив, что он расплатился, ну и пусть устраивает дело как хочет.
- Ну что ж, говори, крошка!
Он улыбнулся, но улыбка у него была неприятной. Затем он жестом показал, чтобы она вошла в дом. Через минуту мисс Гарнет уже вышла, вся красная от смущения или стыда, а он с нагловатой усмешкой смотрел ей вслед, видимо, от души забавляясь.
- Мы можем ехать, - бросила она мне.
- А машина?
- Все в порядке… Мы оставляем ее.
- Он же вам ничего не заплатил! Что вы скажете мистеру Харшоу?
- Прошу вас, не будем об этом.
- Что ж, дело ваше, - ответил я, садясь в машину. За финансовую сторону отвечала она, а не я, так что мне ровным счетом наплевать, как она будет выкручиваться.
Я развернул машину и выехал на дорогу. Суттон проводил нас все той же неприятной и нагловатой улыбкой.
Когда мы доехали до реки, мисс Гарнет сказала:
- Будет лучше, если с Харшоу поговорю я.
- Как хотите… И мне безразлично, что вы ему скажете.
- Я… Я понимаю, что все это кажется вам немного странным, мистер Мэдокс, но…
- Суттон ваш родственник?
- Нет.
- Сто десять долларов… Это ведь большая сумма.
Она ничего не ответила. Но мне и так было ясно, что она или подделает квитанцию, или внесет деньги из своих собственных сбережений.
Внезапно я остановил машину под тенью деревьев. Л что будет, если я поцелую эту куколку?
Она не сопротивлялась, но и никак не ответила на мой поцелуй. Мне показалось, что я поцеловал мертвую.
- Долг платежом красен, - сказал я. - Перед Суттоном я почувствовал себя последним дураком.
- Пользуетесь положением? - прошептала она, краснея от стыда.
- Может быть, нам лучше вернуться и забрать машину? Или сказать Харшоу, что Суттон не отдал ее…
- Не фиглярничайте… И не ведите себя так нагло.
- Просто я не привык упускать благоприятных возможностей.
- Послушайте, мистер Мэдокс: или вы продолжите путь, или я выйду из машины и пойду пешком.
- Вы такая очаровательная! Сколько вам лет?
- Двадцать один.
- Почему вы боитесь Суттона?
Она снова покраснела и отвела взгляд.
- Я его не боюсь.
- Только не надо лгать, красотка! Что он знает о вас?
- Э… э… Ничего. С чего вы взяли, что он должен что‑то знать обо мне?
- Уж не хотите ли вы меня уверить, что видели его у ручья и что он расплатился за прокат машины?
- Да, я солгала вам… Сознаюсь. А теперь оставьте меня в покое.
- Мне хотелось бы получить от вас положенную мне долю милостей. Может быть, я и негодяй, но ваша красота…
- Теперь я понимаю, за кого вы меня принимаете… Вы поедете дальше или нет?
- К чему нам торопиться? Я все еще надеюсь, что вы расплатитесь со мной. У вас такие дивные ножки…
Я перешел к более решительным действиям, но она оттолкнула меня, одернув юбку, и в конце концов залепила мне пощечину.
- Что ж, я не совсем непонятливый и все понял. Считаю, что звать на помощь полицию нет смысла.
Я нажал на газ, и мы снова поехали. До самого города она не произнесла ни слова и сидела в уголке, теребя носовой платок.
Еще не доехав до города, мы заметили, что там творится что‑то неладное. К небу поднимался черный столб дыма. Что‑то горело. Вскоре нас обогнала машина дорожной полиции. Я нажал на акселератор и последовал за ней.
Горел ресторан, расположенный неподалеку от ткацкой фабрики. Дым вместе с языками пламени вырывался из всех его окон и дверей. Вдоль улицы извивались толстые белые шланги пожарников. Кое‑кто из них пытался проникнуть в горящее здание со шлангом, из которого били струи воды.
Я замедлил ход, чтобы получше все рассмотреть, но дежурный полицейский ткнул мне своей палочкой в сторону переулка, показывая, чтобы я свернул и не создавал пробки.
Вскоре мы выехали на Майн–стрит, на улицу, где размещался банк. Улица была пустынна. Почти весь город побежал к месту пожара - или помогать его тушить, или просто поглазеть на редкое зрелище.
Когда мы вернулись в автопарк, Харшоу сидел в конторе один. Я бросил взгляд на мисс Гарнет, но она не смотрела в мою сторону. Она была уверена, что я все выложу Харшоу, но гордость не позволяла ей обратиться ко мне с просьбой держать все в тайне. Мне даже стало жаль ее. И в ту же секунду я устыдился своего поведения в дороге.
- Не спешите… - начал я, но она лишь бросила на меня презрительный взгляд и вошла в кабинет.
Харшоу разговаривал с кем‑то по телефону. Сказав еще несколько фраз своему невидимому собеседнику, он, наконец, повесил трубку.
- Пригнали машину?
- Нет, - ответил я.
- Почему? - свирепо спросил он. Он вообще часто кричал и командовал. Можно было подумать, что он около трех десятков лет прослужил в армии унтер–офицером. Это был коренастый человек с квадратным лицом, лет пятидесяти пяти.
Я непроизвольно ответил:
- Он расплатился с мисс Гарнет.
- Ну что ж, тогда другое дело. Только боюсь, что в следующем месяце нам его снова придется брать за глотку. Кстати, что там горит? Ткацкая фабрика?
- Нет. Ресторан напротив нее.
- Ну, хорошо… Оставайтесь пока в конторе, а я схожу позавтракать.
Я разозлился. И так я уже потерял напрасно почти всю первую половину дня, а теперь он собирается сматываться.
- Я с удовольствием посижу в конторе, мистер Харшоу, но только сперва я сам позавтракаю.
Он покосился на меня.
- Вас, видимо, не устраивают мои условия работы?
- Возможно, что и так.
Я вышел из кабинета вместе с мисс Гарнет. Она направлялась на свое рабочее место, в комнату оформления документов.
- Спасибо! - сказала она мне.
- Не будем об этом…
Я перешел через улицу и вошел в ресторан. Там почти никого не было, и официантка подошла ко мне еще до того, как я успел сесть за столик.
- Как вы думаете, им удастся погасить пожар? - спросила она.
- Откуда я знаю! Я там не был… Говорят, у вас здесь хорошо готовят жаркое. У вас есть меню?
- Из горячего сейчас ничего нет. Все повара помчались смотреть на пожар. Но я могу принести вам сэндвичи.
- Нет, не стоит… Дайте мне просто стакан молока и пирожное.
Вскоре я уже ковырял сухой торт, запивая его молоком, и думал о девушке, которая из своего собственного кармана оплачивает прокат машины нахального сторожа бездействующей нефтескважины. И почему тог так нагло улыбался? Не стесняясь свидетеля, он буквально раздел ее своими глазами. Наверняка знает о ней что‑нибудь компрометирующее.
Я положил деньги за завтрак на столик и вышел из ресторана. Теперь нужно зайти в банк.
На счете в Хаустауне у меня осталось около двухсот долларов, которые я не успел забрать перед отъездом сюда. Надо немедленно перевести их - ведь у меня в кармане не больше сорока долларов.
Я прошел почти по всей улице и не встретил ни души. Вдалеке над крышами на фоне дыма взметнулся к небу сноп искр. "Наверное, обвалилась крыша", - подумал я.
В банке было сумрачно и немного прохладнее, чем па улице. В кассовом зале - ни одного служащего. За одним из зарешеченных окошечек лежала пачка денег. "Может быть, кассира свалил с ног апоплексический удар? - подумал я. - Ведь нельзя же оставлять деньги вот так, у всех на виду".
Позади меня раздались шаги, и чей‑то голос произнес:
- Вы не знаете, что горит, мистер Джулиан? Я слышал вой сирен и топот бегущих людей…
Я обернулся. Передо мной стоял старый негр в поношенных штанах, светлом свитере и широкополой шляпе на голове.
На глазах - темные очки. Он был слепой.
- В зале никого нет, папаша, - ответил я ему.
- Но мистер Джулиан всегда должен быть на рабочем месте.
- Во всяком случае, я его не вижу.
- Л вы не знаете, что горит?
- Знаю… Горит ресторан, что напротив ткацкой фабрики.