- Может быть, вы сперва погасите долг, связанный со старой машиной?
- Можно сделать перерасчет, - цинично ответил он.
- Иначе говоря, вы хотите обменять машину, которая вам не принадлежит, на другую, которую не в состоянии оплатить?
- Смотри‑ка ты! - протянул он. - А в вас уже чувствуется влияние Харшоу! Хотя вы и занимаетесь делом считанные дни, но интонация и манера разговаривать… Но вернемся к делу. Мне очень нравится "бьюик", что стоит в глубине парка.
- Пожалуйста! Он стоит две тысячи четыреста долларов. Первый взнос - восемьсот. Если у вас есть деньги, я могу все оформить.
- Я же сказал вам, что отдам старую машину…
Я не мог его понять. Судя по всему, он не вооружен. Драки тоже не ищет. Так чего же ему нужно?
- Ну, ладно, - ответил я. - Проваливайте‑ка подобру–поздорову и не мешайте мне работать. За "форд" вы внесли только триста долларов, и то не без помощи благоприятного случая. Хочу, кстати, напомнить вам, что благоприятного случая больше не представится. С другой стороны, вы уже запоздали с очередным взносом за старую машину, так что, если при вас нет пятидесяти пяти долларов, соблаговолите отправиться домой пешком… Спасибо за возврат машины!
- Какой вы все‑таки несообразительный, Мэдокс! Пойдемте прогуляемся и поговорим о первом взносе.
- Ну что ж, если вы очень хотите, - я взял из ящика ключи, - прогуляемся.
- Вы не будете возражать, если машину поведу я? - спросил он.
- Валяйте.
Я сел рядом, и мы поехали по Майн–стрит.
- Неплохая машина, - сказал он.
Я решил перехватить инициативу в свои руки.
- Послушайте, Суттон, - сказал я. - За время знакомства с вами я уже успел убедиться, что вы большой прохвост. Но я хочу напомнить вам: все имеет свои пределы.
- Разумеется! И я тоже ограничил свои требования. Мне просто хочется прокатиться по Калифорнии.
Он свернул на улицу, где находился банк, а потом снова свернул и направился к не существующему уже магазину Тейлора.
- Отличная мысль, - сказал я.
- Угу… И пожар здесь тоже был отличный! Помните?
- Разумеется…
Я должен был сразу догадаться об этом. Конечно же, опять шантаж! Только откуда он мог об этом узнать?
Но по–настоящему я испугался лишь тогда, когда он остановил машину на том же самом месте в переулке, где я оставлял ее в момент пожара. Несмотря на жару, но спине у меня пробежал холодок. "Может быть, он случайно здесь остановился?" - пытался успокоить я себя, хотя хорошо понимал, что таких случайностей не бывает.
- Знакомое место, - задумчиво сказал он. - Кажется, я уже здесь когда‑то останавливался. Только не помню, когда…
Я испытующе посмотрел на него, но ничего не сказал. Он между тем продолжал свою игру.
- Хотя нет, вспомнил… Это было как раз в тот день, когда горел магазин Тейлора. Я тоже наблюдал за пожаром, хотя отлично знал, что это лишь пустая трата времени. В такие минуты надо действовать. И ребята, подобные вам, - я имею в виду решительных и ловких парней - наверняка уже не раз использовали благоприятный случай…
- За такие слова можно опять схлопотать по морде, - спокойно заметил я.
Он покачал головой и сказал серьезным тоном:
- Не советую вам это делать! Сейчас вам, наоборот, нужно держаться очень осторожно!
- К чему?
- Вы и сами отлично знаете… Утверждаю, что вы утащили из банка более десяти тысяч долларов. Я удовольствуюсь и половиной. Правда, вам придется добавить мне "бьюик".
Видя, что я собираюсь возразить или вообще перейти к решительным действиям, он быстро добавил:
- Имейте в виду, что и шериф, и Тат уверены, что это сделали вы, но у них нет доказательств, А эти доказательства могу доставить им я. Конечно, я не собираюсь этого делать, если меня не вынудят… Предпочитаю есть бифштексы за чужой счет.
- И вы думаете, вам поверят?
- Конечно. Ведь шерифу нужна только зацепка.
Мои нервы не выдержали, и я хотел было залепить ему оплеуху, но на этот раз он оказался проворнее меня. Он быстро сунул руку за пазуху и тут же вытащил ее. Теперь в ней поблескивал маленький револьвер с ручкой из слоновой кости. Он положил его к себе на колени и усмехнулся.
Я отодвинулся от него подальше.
Глава 17
- Теперь, я думаю, надо поговорить по–деловому, - сказал он.
- Неужели вы считаете, что я действительно так просто отдам вам пять тысяч и "бьюик"?
- Делайте так, как считаете нужным, - ответил он. - Но я на вашем месте вырыл бы деньги и отдал половину. Потом вы оформите "бьюик" на мое имя и можете жить спокойно. В противном случае вы окажетесь в тюрьме, и вашу блондиночку некому будет защищать. Придется ей самой выкарабкиваться из этой истории. Понятно? Поэтому для вас же будет лучше, если вы снабдите меня деньгами и машиной и я укачу в Калифорнию.
Да, он выгадывал в обоих случаях и все предусмотрел. И ускользнуть от него не было никакой возможности.
- А что может мне гарантировать, что вы уедете отсюда?
- Мое честное слово, - ответил он. - Больше ничего!
- Во всяком случае, мне нужно подумать. Все произошло так внезапно, что я не могу прийти в себя…
- И думать тут нечего. Вы влипли, и вам придется раскошелиться.
- Только не считайте, что я признался в содеянном. И если даже предположить, что я располагаю такой суммой, мне нужно время, чтобы получить ее. То же самое относится и к машине. Сегодня суббота. Работа кончается в двенадцать. Бумаги все равно сегодня уже не оформить.
- В этом нет необходимости. Я ведь не тороплюсь. И вы отсюда никуда не убежите. Иначе на вас сразу же падет подозрение…
Весь остаток рабочего дня я провел за просмотром документации. Мы с Глорией сделали лишь небольшую передышку, сбегав на минутку в ресторан. Суттон побывал и у нее. Она, конечно, не знала, что именно сказал мне Суттон, но чувствовала, что положение крайне тяжелое.
Меня больше интересовал вопрос: почему он тянул так долго? С его любовью к деньгам он просто не мог позволить себе такую роскошь.
С другой стороны, я хорошо понимал, что, отдав ему деньги, я тем самым все равно подпишу себе путевку в тюрьму. В Калифорнию он, конечно, не уедет, а будет здесь проматывать мои денежки. Будет часто пить, обратит на себя внимание полиции и рано или поздно проболтается по пьяной лавочке.
Вечером я заехал к Глории. Было начало восьмого. Выехав за город на проселочную дорогу, я остановил машину и крепко обнял девушку. Так мы сидели некоторое время. Потом она подняла на меня печальные глаза.
- Он снова потребовал от меня пятьсот долларов, - тихо сказала она.
- И ты ему дала?
- Нет… Сказала, что нет такой суммы в наличии, а банк уже закрыт.
- Ну ничего, не огорчайся! Я найду выход!
- А может, будет лучше, если отдать ему эти пятьсот долларов? Он сказал, что собирается в Калифорнию… И тогда он оставит нас в покое.
- Маловероятно. Шантажисты все одинаковы. Они всегда говорят, что это последний раз, но потом продолжают старую песню.
- Что же тогда делать?
- Надо раз и навсегда покончить с этим.
- Но как? - Она в испуге взглянула на меня. - Гарри, это ты привел его лицо в такое состояние?
Я кивнул.
- К сожалению, это не помогло. Хотя я и надеялся…
- Меня приводят в ужас такие вещи, Гарри! Никогда больше не поступай так, прошу тебя!
- Постараюсь, дорогая!
- А что же нам теперь делать?
- Не знаю… Наверное, ничего. Во всяком случае, шантажисту нельзя уступать. Иначе он никогда не оставит нас в покое.
- Как же нам быть?
- Не знаю… Пока не знаю…
Я проводил Глорию домой и около полуночи вернулся к себе. Теперь я уже знал, что мне делать. Хотя одна только мысль об этом приводила меня в ужас… Но другого выхода просто не было. Заставить шантажиста замолчать можно лишь одним способом: надо заставить его замолчать навсегда.
Но как?
Я не тешил себя никакими иллюзиями - осуществить все это будет очень трудно. Ведь шериф продолжал следить за мной. Мне даже трудно будет уехать из города.
И тем не менее другого выхода не было. Надо обеспечить Глории спокойную жизнь. Иначе рано или поздно она тоже сорвется.
Как же мне лучше всего расправиться с Суттоном? У него есть карабин, охотничье ружье и револьвер… Наконец в моей голове начал постепенно вырисовываться более или менее четкий план. Лишь к утру я продумал его до конца…
Солнце встало над городом - угрюмое, багрово–красное. "Красное с утра - берегись, моряк", - вспомнилось мне.
Эта примета никогда не обманывала. К вечеру нужно ждать дождя.
Я проснулся в полдень с отвратительным вкусом во рту и весь потный. Невыносимо пекло солнце, и не было ни малейшего ветерка.
По дороге в ресторан я купил хаустаунскую газету и, попивая апельсиновый сок, небрежно просматривал ее. Я собирался провести это воскресенье точно так же, как все предшествующие, ни на йоту ни в чем не отклоняясь. В противном случае полиция наверняка возьмет это на заметку.
День тянулся очень медленно. Мне казалось, что он никогда не кончится. Около пяти я отправился к Робинсонам, но Глории дома не оказалось. Она куда‑то ушла час назад. Я поговорил несколько минут с Робинсонами и уехал. Что делать? Время ползло как черепаха. Нужно убить еще несколько часов.
Немного позже я снова заехал к Глории. Она была уже дома и сказала, что ездила на реку немного освежиться.
Вечер мы провели в кинотеатре, в зале с кондиционированным воздухом. Это избавило нас и от жары, и or ненужных мыслей. Возвращаясь обратно, я заметил, что Глория чем‑то сильно удручена. Я спросил у нее, в чем дело, но она сослалась на головную боль и сказала, что хочет лечь пораньше спать. Я простился с ней у калитки.
Свою машину я поставил около дома. Пусть она стоит здесь все время. Может быть, Тат или какой‑нибудь другой полицейский захочет вдруг проверить, дома ли я или катаюсь по проселочным дорогам. Ведь я был уверен, что полиция еще следила за мной.
Было одиннадцать. Я переоделся. Надел темные штаны, синюю рубашку и черные ботинки. Некоторое время я держал свет в комнате включенным, а потом погасил его и растянулся на кровати.
Представив себе, что меня ожидает, я даже содрогнулся, и у меня как‑то неприятно заныло в желудке. Что ж, Суттон сам виноват, пусть и пеняет на себя. Его провокации не оставили мне другого выхода.
Я чиркнул спичкой и посмотрел на часы. Настало время действовать. Я быстро поднялся с кровати.
Глава 18
Выйдя из дома через черный ход, я осторожно пересек двор и проскользнул в парк, находящийся за домом. На небе висели тучи.
Выбирая узкие переулки, сады и огороды, я, наконец, добрался до конторы. Чтобы найти здесь необходимое, мне не нужно было даже зажигать свет. Вскоре я уже выруливал в проулок на "форде".
Улица была абсолютно безлюдной и темной. Лишь вдалеке тусклым светлым пятном выделялся ночной ресторан.
Выехав за город и миновав мост, я замедлил ход. Мне нельзя приближаться близко к домику Суттона - он мог услышать шум мотора.
На противоположной стороне холма я нашел подходящее место с твердым грунтом. Вот здесь я и оставлю машину - тем более что на таком грунте не отпечатываются следы ее покрышек.
Я осторожно направился к дому. Было так темно, что я даже не видел дорожки и, можно сказать, шел на ощупь. Хорошо еще, что на машине я догадался повесить носовой платок - иначе я никогда бы ее не нашел в этой темноте.
Воздух душный и влажный. И ни малейшего ветерка. Затишье перед бурей. И действительно, где‑то вдалеке вскоре прогремел гром. А когда я подошел к дому Суттона, гроза была уже совсем близко.
Очередная вспышка молнии и очередной раскат грома. При вспышке я успел заметить его машину. Значит, он у себя.
Наконец я уже так близко подошел к дому, что видел в темноте его очертания. Я тяжело дышал и был весь мокрый от пота… Вот и ступеньки… Самое главное - не дать ему опомниться, а сразу броситься на него. Ведь его кровать справа у входа…
Я ворвался в дом при яркой вспышке молнии и бросился на кровать… Ого! Он не один! И в тот же момент раздался пронзительный женский крик. Его заглушил удар грома. А мы с Суттоном уже сплелись воедино и катались по полу.
Бой шел с переменным успехом. Во всяком случае, захватить врасплох его не удалось. Помешала женщина. Она же помешала мне и убить Суттона. Когда я, наконец, изловчился и схватил его за горло, я вдруг понял, что не смогу его задушить, не ответив за это. Эта женщина будет свидетелем. Наверняка она видела мое лицо, когда полыхнула молния.
Пришлось просто дать ему как следует в зубы. Он упал навзничь и остался лежать на полу.
Отдышавшись после схватки, я внезапно понял, что женщины‑то в доме уже нет. Но теперь это не имело значения. Я поднялся и стал искать лампу.
Когда я зажег ее, то увидел, что Суттон безмятежно спит на полу и даже похрапывает. Наверное, вчера вечером немало выпил.
А я его и пальцем не могу тронуть, потому что его подружка бежит сейчас где‑нибудь под дождем и, заметив что‑нибудь неладное, сразу же заявится в полицию.
Но кто она? Я начал осматривать комнату и обнаружил ее белье, оставленное прямо на табуретке. На столе лежала открытая сумочка. Что ж, хоть платье она успела на себя надеть, и то хорошо…
И тут взгляд мой остановился на сандалиях… Ведь это ее сандалии! Сандалии с плетеными ремешками! Я провел рукой по лицу. Шлюха! А я‑то думал, что отделался от нее! Вместо этого она, сама того не зная, спасла Суттона от верной смерти, а он, в свою очередь, всю жизнь будет шантажировать меня.
Я придвинул стул к столу и тяжело опустился на него, машинально ища в карманах сигареты. Потом заглянул в сумочку. Губная помада, шпильки, расческа и другие мелочи… Наконец что‑то блестящее привлекло мое внимание. Я сунул руку и вытащил этот предмет. И тут я почувствовал, как поднимаются у меня на голове волосы… Медальон… Медальон в форме доллара!
Нет, это невозможно! Не может этого быть! Наверное, это просто совпадение. Ведь не у одной же Глории есть такой медальон! Но уже в следующий момент я понял, что тешу себя пустой надеждой. Я вспомнил, что она сослалась на головную боль, сказав, что хочет пораньше лечь спать…
Я сорвался с места и стал лихорадочно обыскивать одежду Суттона. Вот и его бумажник, а в нем деньги. Около пятисот долларов!
Вот и все! Она, конечно, принесла ему деньги, но он не удовольствовался одними деньгами. Он захотел большего… Но почему? Почему она так поступила? Ведь я ее хорошо знал…
Я мог найти только одно объяснение: Суттон наверняка рассказал ей все обо мне и об ограблении банка. И тогда она пришла к нему с деньгами, умоляя его уехать. Вот он и решил повеселиться с ней. Возможно, даже пообещал, что действительно уедет…
Этого мне было достаточно. Я вскочил, весь дрожа от злости, и достал его пистолет. Потом присел на корточки рядом с ним.
- Очнись! - приказал я ему и сильно потряс его за плечо.
Наконец он открыл глаза и с испугом посмотрел на меня. Хотел что‑то сказать, но не смог произнести ни слова.
Я засмеялся, глядя ему прямо в лицо.
- Ты давно добивался этого, Суттон! - сказал я. - И сейчас ты это получишь! Одно могу тебе обещать: ты совсем не будешь мучиться!
Я поднял пистолет и выстрелил ему прямо в лицо. И сразу же вся злость исчезла. Я опять устало опустился на стул.
Глория, безусловно, узнает об этом, но она будет единственной. Может, все еще встанет на свои места.
Действовать нужно было быстро. И необходимо создать видимость, что Суттон погиб от несчастного случая во время чистки оружия. Для этого мне пришлось быстро вычистить и охотничье ружье, и карабин и поставить их рядом у стенки.
В этот момент я услышал шум автомобиля. Значит, Глории удалось добраться до машины, и она теперь в безопасности. Тем лучше. Одной заботой у меня будет меньше.
Я сунул женское белье в сумочку, взял сандалии и еще раз осмотрел дом. Все в порядке. Отпечатки пальцев я тоже стер.
Была половина третьего, и я мог не спешить. "Все будет хорошо, - уверял я себя. - Полиция наверняка придет к выводу, что Суттон погиб от несчастного случая…"
Но что это? Я в испуге прислушался. Да, сомнения нет, это шум приближающейся машины. И она, должно быть, уже довольно близко, так как шум дождя перекрывался стуком ее мотора.
Глава 19
Я быстро распахнул дверь и выскочил под дождь. Не разбирая дороги, я помчался куда‑то в темноту, подальше от этого места. Но вскоре я буквально выбился из сил и упал от усталости. Это меня и спасло.
Встав на ноги, я попытался что‑нибудь разглядеть в темноте. Необходимо было сориентироваться и найти машину, иначе я погиб.
А шум машины не затихал, и, прислушавшись к нему, я вдруг понял, что это просто–напросто гудит клаксон моей машины. Нужно быстрее добраться до нее. Выхватив из грязи сумочку, которую я машинально захватил с собой, убегая из дома, я пошел в направлении гудка. В карманах у меня торчали сандалии!
Я весь промок. Вода хлюпала в ботинках, но наконец я все‑таки добрался до машины. Подняв капот, я сразу же перервал провод. Клаксон замолк.
Сев в машину, я нажал на стартер, но… Мотор не заработал. Я снова нажал. Никакого эффекта. Сели батареи!
О, боже ты мой! Сколько же мне понадобится времени, чтобы дойти до города пешком? Минимум пять часов! Значит, будет уже утро, и меня увидят несколько десятков людей - промокшего насквозь, забрызганного грязью, в разорванной одежде…
Да, все пропало! Хотя нет, еще рано сдаваться! А машина Суттона? Ведь она той же марки! Достаточно сменить батареи - и дело будет сделано!
Надо захватить с собой инструменты. Может статься, что в машине Суттона их не окажется или я попросту не найду их. И хватит ли у меня времени, чтобы произвести эту замену?
Как бы там ни было, а надо попробовать. Я вынул батареи из машины и снова отправился к дому Суттона.
Происходящее казалось мне сплошным кошмаром. Но наконец все осталось позади. Я сам не поверил тому, что мне это удалось.
И вот я уже на шоссе. Я сразу же утопил педаль акселератора до отказа и помчался к городу. Приехав в автопарк, поставил машину на место и некоторое время сидел в неподвижности, пытаясь прийти в себя.
После этого закоулками и садами я добрался до своего дома.
Переодевшись и свернув мокрую одежду в узел, я надел халат и взглянул на часы. Около шести. Я победил.
Полежав около часа в кровати, я поднялся, побрился и оделся. За окном по–прежнему шел дождь.
Захватив узел с рваным, мокрым бельем, я спустился к машине и сунул его в багажник. После этого сел за руль и отправился на службу. Гулика еще не было. Я перебросил узел в багажник другой машины и отправился в ресторан позавтракать.
Там уже люди о чем‑то взволнованно перешептывались. Когда я вошел, они и со мной поделились этой новостью.
В начале четвертого от сердечного приступа скончался мистер Харшоу.