Эдрис вприпрыжку вбежал в спальню, снял с себя одежду и поспешил в ванную. Особенно уродливый в своей наготе, он пританцовывал под струей теплого душа, напевая и хлопая в ладоши.
Потом он вытерся, надел голубую с золотом пижаму и голубой халат и направился в гостиную. Там достал из миниатюрного бара бутылку виски, плеснул в стакан порцию и разбавил содовой. Потом удобно расположился в кресле со стаканом в руке, поставив ноги на скамеечку. Сделав глоток, он поставил стакан и закурил. Несколько минут карлик сидел в расслабленной позе и курил, глубоко затягиваясь и выпуская дым через широкие ноздри. Наконец взглянул на наручные женские часики на своем запястье. Часы показывали шесть тридцать. Филу потребуется чуть меньше часа, чтобы добраться до Большого Майами. Если все пройдет хорошо, он двинется назад в Парадиз-Сити примерно в половине девятого и даст о себе знать не раньше половины десятого или даже десяти.
Эдрис допил виски, подавил зевок и затушил сигарету. Он бы с удовольствием прилег, но тогда он заснет, а ему вовсе ни к чему, чтобы копы застали его врасплох сонным и плохо соображающим.
Карлик выбрался из кресла и приготовил себе еще порцию виски. Эдрис мог много выпить, и при этом алкоголь не оказывал на него какого-либо заметного действия. Но сегодня он весь день был в сильном напряжении и устал, так что ему надо быть с виски поосторожнее. Не следует переоценивать свои возможности.
Карлик допивал виски, неспешно его потягивая, когда услышал, что к дому подъехала машина. Он сдержался, чтобы не выглянуть в окно. Копы не должны поймать его за этим занятием. Эдрис отнес стакан на кухню и сполоснул его. Затем проскользнул в прихожую и, стоя у входной двери, прислушался.
Ключ от квартиры убитой Беглеру дал привратник, который равнодушно пожал плечами при известии, что женщина мертва. В ответ на расспросы Беглера он сказал, что знает ее плохо, только что звали ее Мари, что платила она за квартиру регулярно, никогда не выходила из дома по утрам, только поздно вечером, и возвращалась ночью. К ней редко кто приходил и почты поступало мало. Зевая во весь рот, Хесс вошел вместе с Беглером в лифт, и они поднялись на верхний этаж.
Убитая занимала двухкомнатную квартиру. Гостиная была уютно обставлена, в углу красовался большой телевизор. В спальной стандартный набор мебели: двухспальная кровать и встроенные шкафы для одежды. На туалетном столике стояли две фотографии в серебряных рамочках. На одной был изображен красивый темноволосый мужчина лет тридцати - тридцати пяти. На другой - молоденькая девушка со светлыми волосами и мальчишеской стрижкой. Тонкие черты лица, вздернутый носик и большой рот делали ее похожей на очаровательного эльфа.
Тщательно обшарив все ящики в квартире, детективы обнаружили лишь коллекцию неоплаченных счетов да пачку писем, которые начинались словами "Дорогая мамочка" и заканчивались: "С любовью, Норена". На всех письмах значился адрес: "Школа совместного обучения Грэхема, Большой Майами". Хессу также попалось несколько образцов почерка убитой, которые он сравнил с почерком на предсмертной записке. Похоже, рука была одна и та же.
Беглер, прочитав некоторые из писем девушки по имени Норена, обратился к Хессу:
- Полагаю, она ее дочь, - и, кивнув на фотографию, добавил: - Милая девчушка. Интересно, кто же отец?
- Наверное, лилипут знает. Давай потолкуем с ним. Он живет напротив.
Они пересекли лестничную площадку и позвонили в квартиру Эдриса.
Дверь открылась не сразу. Возникший на пороге карлик посмотрел на них недоуменно, но потом, воскликнув: "О!" - отступил назад.
- Входите, джентльмены. Я как раз готовлю кофе. Не желаете?
- Разумеется, не откажемся. - И детективы вошли в гостиную.
- Что это ты не спишь, Тики? - поинтересовался Хесс.
- Не могу уснуть без кофе. Я - мигом. - И в три прыжка скрылся на кухне.
- Чудо в перьях, а? - сказал Хесс и, оглядевшись, ахнул: - Господи, да он себе кресло на заказ сделал!
- А почему бы и нет? - Беглер уселся на диван. - Тебе что, хочется быть карликом?
Хесс подумал и, пожав плечами, сел.
- Да какая мне разница. Я не карлик, и все.
Появился Эдрис, неся поднос с кофейными принадлежностями. Он налил три чашечки, раздал их и опустился в свое кресло, поставив ноги на скамеечку.
Все трое сделали по глотку, и Беглер, считавший себя знатоком, одобрительно кивнул:
- Отличный кофе. Как раз то, что надо.
Эдрис улыбнулся:
- Да я не такой уж специалист по кофе. Не очень-то знаю…
- Бог с ним, с кофе, - перебил его Хесс. - Давай лучше послушаем, что ты знаешь о той женщине. В спальне фото ее мужа?
Но Эдрис был слишком хитер, чтобы попасться в столь явную ловушку.
- Откуда я знаю. Я никогда не был в ее спальне.
Хесс, молча посмотрев на него, встал и направился к входной двери. Через минуту он вернулся из квартиры убитой с двумя фотографиями в руках.
- Кто он? - спросил детектив, протягивая одну из них карлику.
- Это не ее муж. С этим парнем она сбежала от мужа. Его звали Генри Льюис. Он погиб в автомобильной катастрофе лет пятнадцать назад.
- А это ее дочь?
- Да.
- Где она?
- Учится в школе Грэхема, Большой Майами.
- Ее муж жив?
- Жив.
- Имя?
- Мелвил Девон.
- Знаешь, где он живет?
- Где-то в Парадиз-Сити. Точного адреса не знаю.
- Ты сказал, она сбежала с этим Льюисом? Она что, ради него бросила мужа?
- Да. Как я понял из ее слов, она не могла жить с Девоном. Уж больно он был серьезным, только о работе и думал. Не прошло и двух лет после их свадьбы, как она встретила Льюиса. У него водились денежки. Она сбежала с ним. Это было пятнадцать лет назад. И ребенка с собой забрала. Льюис любил детей. Они прожили год в полном согласии, а потом он погиб.
Хесс с недоверием взглянул на Эдриса:
- Обо всем этом она тебе сама рассказала?
- Да, но не за один раз. Когда ее донимала тоска, она приходила ко мне и сидела часами, не произнося ни слова. А иногда начинала говорить и вдруг замолкала. У нее не было ни гроша, когда умер Льюис. Они собирались пожениться, как только Мюриэль получит развод. Она отдала ребенка на воспитание, а сама пошла работать дежурной в гостинице.
Эдрис допил свой кофе, налил себе еще и передал кофейник Беглеру:
- Она попала в дурную компанию. Начала колоться и вылетела из отеля. У нее не было денег на наркотики, и она пошла на панель. Какой-то старик взял ее на содержание. Несколько лет она жила довольно неплохо, пока он не умер. Она послала Норену… это ее дочь… в школу-интернат. Они виделись только во время каникул. Без наркотиков она уже совсем не могла и перебралась из Нью-Йорка сюда. Потом появился Джонни Уильямс. - Эдрис замолчал и посмотрел на Хесса. - Может, вам стоит поговорить с ним. Он знает Мюриэль лучше, чем я.
Хесс налил себе еще чашечку кофе.
- Уильямс мертв. Она его застрелила. Интересно, почему она тебе об этом не сказала, а, Тики? Она ведь тебе все рассказывала? Так почему же не доложила, что выпустила в него пять пуль, прежде чем приехала в "Ракушку"?
Эдрис сидел неподвижно, его большие глаза были печальны, как у спаниеля.
- Она мне ничего не сказала. Я понял, случилось что-то ужасное, но она была пьяна. Я не мог добиться от нее ни одного разумного слова. Значит, она убила его! Так ему и надо, подлецу!
- Что ты хочешь этим сказать? - поинтересовался Беглер.
- Мюриэль была готова на все ради этого паразита. Содержала его, покупала ему одежду, платила за его квартиру. Она была без ума от него. А он обобрал ее до нитки. Последние полгода он увивался вокруг старух из отеля "Палас". В конце концов подцепил одну с деньгами. Мюриэль это доконало. Она так "села" на иглу, что даже не могла принимать клиентов. Ей надо было выплачивать счета за школу и покупать наркотики. Между тем Джонни был при деньгах. Когда она попросила у него взаймы, он над ней посмеялся. Думаю, он делал это слишком часто.
- А дочь? Ей известно действительное положение вещей?
- Нет. На каникулы Мюриэль с дочерью уезжала на море. Она старалась, чтобы Норена пореже бывала у нее дома. Мюриэль мечтала в эти каникулы отвезти дочь на острова Вест-Индии, но денег у нее не было, а Джонни не собирался ее выручать.
- Ты был ее лучшим другом… но ты тоже не очень-то выручал ее, а, Тики?
- У меня она не взяла бы. Я предлагал, но она не могла на это пойти.
- Почему? Ты был ее другом… человеком, которому она всегда доверяла.
Эдрис поднял на Хесса глаза. Взгляд его был бесстрастен.
- Возможно, она думала, что я заслуживаю большей жалости, чем она. Она никогда не видела во мне человека. Я был просто некто… нечто… для того, чтобы выговориться.
Хесс усмехнулся:
- Она говорила, что жалеет тебя?
- Да.
- А скажи-ка, Тики, ты небось накопил денежек, а?
- У меня не столько денег, чтобы их копить.
- Не прибедняйся. Держу пари, своим шутовством ты зарабатываешь немало чаевых.
- Перестань, Фред, - вмешался Беглер. - Это к делу не относится.
- Ну, не знаю. Думаю, этот уродец очень и очень себе на уме, - возразил Хесс, хмуро глядя на Эдриса. - Неужели Мюриэль ни одним еловом не обмолвилась, даже не намекнула, что убила Уильямса?
- Нет.
Хесс снял обертку с пластинки жвачки:
- У нее был пистолет, Тики?
- Не думаю. Хотя и мог быть. Не знаю.
- А кто доставал ей наркотики?
- Не знаю.
- Не ты ли?
- Нет.
Хесс, сунув пластинку в рот, некоторое время разглядывал свои мясистые руки, потом пожал плечами и встал:
- Полагаю, это все. Может, у тебя есть вопросы, Джо?
- Нет. - Беглер тоже поднялся.
- Ладно, пошли.
Детективы направились к двери. Эдрис проводил их взглядом, оставаясь в своем кресле.
- Спасибо за кофе, - поблагодарил его Беглер уже в дверях.
- Смотри, коротышка, не попадись! - крикнул на прощанье Хесс.
Когда детективы ушли, закрыв за собой дверь, Эдрис продолжал сидеть в кресле. Глаза его горели злобой, кровь бросилась в лицо. В приступе ярости он судорожно вцепился в подлокотники и просидел так, пока часы на его руке не показали четверть восьмого. Тогда он вскочил, подошел к телефону и, набрав номер, закурил в ожидании соединения.
- Школа Грэхема, - послышался женский голос.
- Мне нужно поговорить с доктором Грэхемом. По делу, не требующему отлагательства.
- Кто говорит?
- Меня зовут Эдвард Эдрис. Это касается Норены Девон… одной из ваших учениц. Дело очень срочное.
- Не вешайте трубку.
Эдрис нервно затянулся и выдохнул дым через ноздри. Наконец в трубке прозвучал мужской голос:
- Доктор Грэхем у телефона.
- Доктор, это Эдвард Эдрис. Я - друг семьи Девон. Норена хорошо знает меня. Произошел несчастный случай. Ее мать в очень тяжелом состоянии.
- Весьма сожалею. Чем я могу помочь, мистер Эдрис?
- Пожалуйста, сообщите Норене. Только не говорите ей, насколько это серьезно. Просто скажите, что произошел несчастный случай. Доктор Грэхем, так получилось, что мистер Стенли Теббел, адвокат миссис Девон, находится сейчас в Большом Майами. Я уже говорил с ним. Так как он немедленно возвращается в Парадиз-Сити, он захватит Норену с собой. Это сэкономит время. Мать все время спрашивает о дочери. - Карлик умолк, ожидая ответа. Напряжение его росло. Вся суть разговора зависела от того, сыграет ли Грэхем отведенную ему по сценарию карлика роль, или с ним будут трудности.
- Мистер… как вы сказали? - после некоторого замешательства спросил Грэхем.
- Стенли Теббел.
- Норена знает этого джентльмена?
- Она, должно быть, слышала о нем. Но сомневаюсь, что они встречались. Я понимаю, доктор Грэхем, ваши сомнения. Не позволяется отпускать семнадцатилетнюю девушку с незнакомым человеком. Я ценю вашу осмотрительность. Но тут особый случай. Короче говоря, мать Норены умирает. Послушайте, давайте сделаем так: вы сообщите Норене, скажете ей, что звонил я… она знает меня очень хорошо. Попросите ее перезвонить мне, и я объясню ей, кто такой мистер Теббел. Мой телефон - Сикомб 5-5671.
Опять наступило молчание. Наконец доктор Грэхем сказал:
- В этом нет необходимости, мистер Эдрис. Я прослежу, чтобы Норена уехала с мистером Теббелом, как только он появится. Еще раз сожалею о случившемся.
- Спасибо, доктор.
- Норена будет готова через полчаса. Всего вам доброго, мистер Эдрис. - И он повесил трубку.
Эдрис отошел от телефона, и его лицо озарилось дьявольской усмешкой. Он вдруг начал скакать, выбрасывая вперед коренастые ножки, точно лихой казак в танце, и хлопая толстыми ручками в ладоши.
Кружась по комнате, маленький уродец казался олицетворением торжествующего зла.
Доктор Уилбур Грэхем, высокий, лысеющий мужчина с усталым лицом, расхаживал, заложив костлявые руки за спину, по своему огромному кабинету. До конца семестра оставалось три дня, и у него была уйма дел. Но он обнаружил, что не сможет ими заняться, пока не решит проблему с Нореной Девон, одной из его любимых учениц.
Он уже вызвал к себе девушку и сообщил ей печальное известие. Он также сказал, что вот-вот приедет адвокат ее мамы и отвезет ее домой к матери.
Норена не отличалась особой привлекательностью. Очки в голубой пластмассовой оправе и неважный цвет лица не украшали ее, но она была хорошо сложена, и у нее были красивые белокурые волосы.
- Она… она умрет? - спросила девушка.
- Она в тяжелом состоянии, Норена. Ты не должна отчаиваться. Думаю, мистер Эдрис сказал бы, что ее жизнь в опасности, но пока она в тяжелом состоянии, - утешал девушку Грэхем, скрывая правду.
Он все еще расхаживал по кабинету, когда прислуга объявила о приезде мистера Стенли Теббела.
- Проводи его сюда, - приказал Грэхем.
Фил Алджир появился, держа в руках соломенную шляпу. Его красивое лицо выражало целую гамму соответствующих случаю чувств: скорбь, доброжелательность и учтивость, чем он незамедлительно снискал к себе расположение Грэхема. Да и то, как он был одет, вызвало одобрение доктора. По всему видно, человек состоятельный, решил доктор, а в искренности его не может быть и сомнения.
- Извините, что так рано вас побеспокоил, - проговорил Алджир мягким баритоном и позволил себе скупо улыбнуться. - Могу представить, как вы заняты в конце семестра. Но, к сожалению, это дело не требует отлагательств, и я полагал, что мне следует приехать немедленно.
- Да, конечно. - Доктор Грэхем указал рукой на стул. - Пожалуйста, присаживайтесь. Как миссис Девон?
Алджир покачал головой:
- Боюсь, она очень плоха. Вы уже сообщили Норене?
- Да. Для нее, естественно, это большое потрясение. Но я не сказал ей самого худшего.
- Боюсь, всякое может случиться. Нам надо спешить. Но и в этом случае как бы не оказалось слишком поздно.
- Уверен, она уже готова. - Грэхем нажал на звонок на своем столе. - В какой больнице миссис Девон?
Готовый к этому вопросу, Алджир, не мешкая, соврал:
- Я не знаю. Все произошло в такой спешке. Мистер Эдрис забыл сказать мне. Я предполагаю поехать сначала к нему, а потом в больницу. Я прослежу, чтобы вас держали в курсе, доктор.
Появилась служанка.
- Пожалуйста, скажите мисс Девон, что мы готовы, - распорядился Грэхем.
Когда служанка вышла, Алджир поднялся со стула и подошел к большому окну. Ему надо было отвлечь внимание Грэхема и избежать каверзных вопросов.
- Хорошее здесь место, доктор, - сказал он, глядя в окно на школьную территорию. - Клиенты часто просят присоветовать им приличную школу для дочерей. Буду рад порекомендовать вашу.
Грэхем просиял:
- Очень мило с вашей стороны, мистер Теббел. Может быть, не откажетесь взять несколько экземпляров наших проспектов?
- Ну конечно.
Доктор Грэхем достал стопку брошюрок, отпечатанных на машинке, и Алджир принялся их изучать. Проявленный им интерес отвлек Грэхема от опасной темы, связанной с Нореной.
Наконец в дверь постучали. Грэхем открыл ее со словами:
- Входи, Норена. Мистер Теббел здесь.
Девушка вошла и неловко остановилась посреди кабинета. На ней была серая плиссированная юбка, белая блузка, маленькая черная шляпка и черные туфли. Через руку был переброшен жакет в тон к юбке. Она выглядела такой, какой была: примерной ученицей в выходном наряде.
Грэхем понял, что она плакала. Ее глаза за стеклами очков покраснели и опухли от слез. Девушка была очень бледна, но держала себя в руках и даже слегка улыбнулась, когда Алджир направился к ней, дружески, но сдержанно улыбаясь.
- Мы не были прежде знакомы, Норена, - сказал он, протягивая руку. - Последнее время я вел дела твоей мамы. Она часто рассказывала мне о тебе. Жаль, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах.
- Да, мистер Теббел, - проговорила Норена и отвела взгляд, чтобы не расплакаться.
Алджир повернулся к Грэхему:
- Ну, мы поехали. Я позвоню вам, как только будут новости. - И добавил, обращаясь к Норене: - Машина у дверей. Можешь садиться.
Грэхем взял девушку за руку:
- До свидания, Норена. Не волнуйся, все будет хорошо. Обязательно.
- До свидания, доктор, и спасибо… - Она быстро отвернулась и вышла из кабинета.
- Ее багаж готов? - спросил Алджир. - Вряд ли она вернется. Ведь это ее последний семестр, не так ли?
- Да, это ее последний семестр. Она берет с собой только дорожную сумку. Остальные вещи я отошлю домой.
- Отлично. Ну, я поехал. Будем надеяться на лучшее.
Мужчины пожали друг другу руки, и Алджир, поспешно спустившись по лестнице, сел за руль "бьюика". Норена уже ждала его в машине на переднем сиденье.
Когда по длинной подъездной аллее они выехали на главную улицу, Алджир заставил себя сдержаться и поборол желание выжать педаль газа до упора. Он отлично понимал, что авария или нарушение дорожных правил в пределах Большого Майами может провалить сулившую огромные деньги и самую дерзкую из когда-либо осуществленных им афер.
"Бьюик" полз в плотном потоке грузовиков, направлявшихся во Флорида-Кис, когда Норена вдруг нерешительно спросила:
- Мистер Теббел, а жизнь мамы действительно в опасности?
- Она очень плоха, Норена. Но ты должна крепиться. В данный момент мы с тобой ничем не можем ей помочь.
- Ее сбила машина, да?
- Да. Она сошла с тротуара, а водитель не сумел вовремя затормозить.
- Она… она была пьяна?
Алджир весь внутренне напрягся. Он мельком взглянул на сидевшую рядом девушку с бледным, застывшим лицом, уставившуюся в переднее стекло.
- Пьяная? Что ты хочешь этим сказать? Разве можно так говорить о своей маме, Норена!
- Мамочка для меня значит больше, чем любой другой человек на свете, - ответила девушка с такой страстью, что Алджир содрогнулся. - Я понимаю ее. Я знаю, через что ей пришлось пройти. Она делала для меня все, что могла. Она пожертвовала собой ради меня. И я знаю, что она пьет. Так она была пьяная?
Алджир беспокойно заерзал.
- Нет, - наконец ответил он. - Послушай, Норена, мне нужно подумать. Я работаю над одним делом. Сиди тихо, ладно? И не волнуйся. Я доставлю тебя к маме, как можно быстрее… Хорошо?
- Хорошо. Простите, что помешала вам.