От скуки я достал оселок из ящика стола и начал точить нож. Это занятие всегда меня успокаивало. В комнате было тихо, слышался только громкий храп Косого и скрежещущий звук точильного камня.
Не знаю, как долго они спали. Все это время я стакан за стаканом пил шотландское виски и методично водил ножом по камню.
Когда в комнату наконец вошел Мо, он прервал одновременно мою выпивку, точение ножа и их сиесту. Он остановился, глядя на меня со странным выражением лица. Он взял бутылку, присвистнул и поставил ее обратно на стол. Только тогда я увидел, что она почти пуста.
Он снова на меня посмотрел и сказал:
- Не хотелось вас будить, ребята, но там снаружи болтается какой-то парень, который говорит, что его зовут Джон. Он утверждает, что вы его ждете. Я спросил, как его фамилия, и он ответил: "До". Это что, шутка? Мне впустить его?
Макси потянулся и зевнул:
- Да, да, все в порядке. Можешь впустить.
Я с интересом наблюдал, как в комнату быстро вошел высокий худой мужчина средних лет. В руках у него был портфель. Я почувствовал к нему мгновенную антипатию, хотя никогда не видел его раньше. И было это вовсе не потому, что он являлся мужем той садомазохистки. Он напомнил мне какого-то типа, которого я ненавидел много лет назад. Да, вот в чем дело: он сильно смахивал на того гнусного домовладельца, что сдавал нам жилье на Деланси-стрит. У него были те же бойкие глаза, похожие черты лица и такие же аккуратные усики. Даже его костюм выглядел очень знакомым: лихо заломленная шляпа и белая бутоньерка в петлице приталенного пиджака. Как и тот домовладелец, он оглядел нас с надменным видом человека, которому принадлежит весь мир. Однако больше всего меня задела белая бутоньерка в петлице.
Макси представил его как мистера Джона До.
Он улыбнулся высокомерной, механической улыбкой. Даже жест, с которым тип с бутоньеркой протягивал руку, выглядел оскорбительным. Я подумал: кем, черт возьми, считает себя этот ублюдок? Очевидно, Макси его хорошо знал.
Макс спросил:
- Что-нибудь выпьешь, Джон?
Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отвечал "нет" таким пренебрежительным тоном. Выглядело это так, как будто мы не заслуживаем того, чтобы с нами пить. Я посмотрел на Макса. Поначалу он, кажется, тоже был задет манерами нашего посетителя, но потом сделал вид, что все в порядке. Я почувствовал, что мое терпение быстро иссякает.
Макс дружелюбно спросил:
- Как дела в страховом бизнесе, Джон?
- Лучше оставим бесполезные разговоры и приступим прямо к делу, - последовал резкий ответ.
От этих слов все во мне вспыхнуло. Мне хотелось подойти к нему и как следует врезать прямо в его наглую рожу. Я посмотрел на своих товарищей. Они холодно смотрели на него. Странно, они вовсе не были в такой ярости, как я. Стало быть, это и есть тот самый страховой агент, который дал нам наводку на выгодное дело? Тот самый Иуда, который предал своих друзей и коллег по работе за пресловутые тридцать сребреников? Он и его распутная жена. Забавно, подумал я. Можно побиться об заклад, что он смотрит на нас как на бандитов из ист-сайдских трущоб, а на себя - как на честного и законопослушного бизнесмена, почетного члена общества. Лицемерный ублюдок!
Господи, сколько людей, с которыми нам приходилось иметь дело, смотрели на нас с таким же брезгливым видом. Притом, что сами они были просто шлюхи. Их всех можно купить за русские шарлотки. Работодатели и профсоюзные боссы, которые торговали рабочими. Продажные чиновники в муниципалитетах, бравшие взятки и предававшие правительство. Судейские чины и адвокаты, манипулировавшие законом и предававшие клиентов. Процветающие бизнесмены, которые вытягивали деньги из бедняков с помощью сутяжничества и крючкотворства.
Во мне кипели ярость и негодование. Я знал, что такие обвинения со стороны бандита выглядят нелепыми. Но я не мог контролировать себя. Мои мысли неслись неудержимым потоком.
Внезапно я вспомнил нашу мебель, сваленную в кучу на улице, мою мать, плачущую от отчаяния и стыда, и то, как я подошел к одному из мужчин, вышвыривавших наши вещи. Все, что я мог, это взять его за рукав и умолять: "Пожалуйста, мистер, пожалуйста". А он гаркнул на меня: "Вали отсюда, вонючий жиденок".
И теперь этот лицемерный ублюдок, агент из страховой компании - выглядел точь-в-точь как наш домовладелец. Страховые компании - что, черт возьми, это такое? Не что иное, как огромные тотализаторы. Они ставят на то, что вы не умрете раньше определенного возраста или что в вашем доме не случится пожар. Они ставят на что угодно.
Я сознательно подстегивал свою ярость. Я держал правую руку в кармане брюк и нащупывал кнопку на рукоятке ножа. Я думал о том, что, если я сейчас выну руку из кармана, нажму кнопку и одним молниеносным движением воткну шесть дюймов стали в его горло, у сукиного сына уже не будет такого презрительного вида! Нет, вы посмотрите на этого ублюдка. Он пялится на меня. Клянусь, он чувствует, как я его ненавижу. Его труп будет очень изысканно выглядеть с цветком в петлице. Да, этот муж мазохистки отлично впишется в красивый гроб, уляжется удобно, как на картинке.
Я шагнул в его сторону. Пульс бился у меня в висках. Мне казалось, что моя голова налилась кровью. Я тонул в пьяном бешеном тумане. Холодная сталь моего ножа сама просилась к его телу. В глазах ублюдка появился ужас. Я почувствовал, что он мой. Он был парализован страхом. Я сделал еще шаг. Я нажал на кнопку. Лезвие выскочило из рукоятки. Этот щелчок и вспышка стали его загипнотизировали. Я почти вонзил нож ему в горло.
- Нет, этого пациента не надо оперировать, Лапша. - Макс успел схватить меня за руку. - Чего вдруг ты так взбеленился?
Я покрылся потом. Я сел. В самом деле, что это со мной такое? Макс протянул мне "Корону". Я взял ее, откусил кончик и размял сигару на глазах у остолбеневшего гостя. Я чувствовал себя опустошенным. Словно меня всего выпотрошили изнутри. Не стоило мне привязываться к этому парню. Чего я от него хотел? Пусть он идет к черту. Со мной что-то не в порядке. Я вел себя как садист, которому не терпится перерезать кому-нибудь горло.
Патси наклонился ко мне, чтобы поднести огонь к сигаре. Он тихо спросил:
- С чего ты так взъелся, Лапша?
Я не хотел вдаваться в долгие объяснения, что этот человек символизировал для меня. Но что именно? Мои детские обиды? Наверное, тот парень Фрейд сумел бы это объяснить. А я не могу. Какой-то голос внутри меня шептал: "Ты просто напился, ублюдок, ты напился".
Я сказал только:
- Мне не понравилось, как он с нами говорил.
Патси ответил:
- Мне тоже.
Страховой агент сел в кресло. Он вытащил носовой платок и дрожащей рукой вытер лоб. Макси пододвинул ему стакан с двойным виски. Он взял его, пробормотав: "Спасибо, Макс". Его рука так тряслась, что он разлил половину выпивки, прежде чем донес стакан до рта.
Макс сказал любезным тоном:
- Ну что, Джон, tauchess offen tish.
Вероятно, он понял, что должен выложить то, что принес, на стол. Агент открыл портфель и достал оттуда толстый плотный конверт.
Макс открыл конверт и вытряхнул из него на стол тридцать пачек банкнотов, перетянутых узкими полосками банковской бумаги, на которых стояла надпись: - "Одна тысяча долларов". Он вынул из кармана мешочек с бриллиантами и бросил его страховому агенту:
- Одного камня не хватает. Потеряли в спешке. Все в порядке, Джон?
Я ожидал, что он возмутится или попробует спорить. Но ничего подобного не произошло. Он только смиренно кивнул. Все его поведение резко изменилось. Он больше не выглядел как представитель привилегированного класса, пришедшего к жителям трущоб. Макс подтолкнул к нему три пачки денег.
- Это твои десять процентов, Джон.
- Большое спасибо, Макс.
Он улыбался и кланялся нам всем, как швейцар, получивший щедрые чаевые.
После этого он выпил еще стаканчик, и к нему вернулась часть его достоинства. Он кинул пачки денег в портфель и защелкнул замок.
- Должен сказать, ребята, вы сделали отличную работу. Все было превосходно. За исключением одной вещи - нет, я, конечно, вас не критикую, но так ли уж необходимо было все это насилие? - Он залился неприятным льстивым смешком. - Троих отправили в больницу, а моя жена лежит дома в нервном шоке.
Еще бы, после того как я отказался ее удовлетворить. Самому ему это наверняка не под силу, подумал я про себя.
Макси выпустил изо рта клуб дыма.
- Видишь ли, в чем дело, Джон. Когда мы занимаемся своей работой, мы, как ты понимаешь, не можем позволить себе играть в бирюльки. Мы играем всерьез и наверняка.
- Да, да. Я знаю, парни, что вы сделали отличную работу и что вы лучшие в своем деле. Мне вас так и рекомендовали еще несколько лет назад.
Он весь светился дружелюбием и доброжелательством.
Макс перебил его, сказав:
- Хорошо, Джон. Если что-нибудь наклюнется, свяжись со мной, как обычно.
Он понял намек.
- Да, да. - Он встал и взял портфель. - У меня намечается кое-что получше, чем последнее дело. Это один из моих самых крупных клиентов, все решится через месяц или два.
Макс взял его под руку и проводил к двери:
- Отлично. Мы всегда к твоим услугам, Джон.
Трусливый ублюдок притворно улыбнулся:
- Рад буду снова иметь с вами дело, ребята.
Тут он поймал мой мрачный взгляд, отвернулся и вышел, еле слышно пробормотав:
- До свидания.
Макс сказал:
- Пока.
Остальные молча смотрели ему в спину холодными взглядами.
Макс сел за стол. Он повернулся ко мне и улыбнулся:
- Не терпится прирезать курицу, которая несет золотые яйца, да, Лапша?
- Он стукач. Ему нельзя доверять, - сказал я коротко. - Он единственный, кто может всех нас завалить. Это наша ахиллесова пята.
Макси сгреб в кучу лежавшие на столе пачки денег и задумчиво произнес:
- Да, ты прав, Лапша. Он стукач, тут все понятно. Наверное, когда-нибудь нам придется его убрать. - Он достал из кармана еще пачку баксов и присоединил их к общей куче. - Двадцать семь тысяч осталось от Джона плюс те четырнадцать штук, которые принесли Джейк и его ребята после подмены бриллиантов, и еще три штуки, за похороны. Ну-ка, посчитаем… - Макс пошарил в кармане в поисках карандаша, взял сотенную бумажку и начал делать на ней расчеты. - Хм… значит, всего выходит сорок четыре штуки. Разделим это на четыре… по моим подсчетам, получается одиннадцать штук на брата. Посмотри на цифры, Лапша. Все правильно?
Я бросил беглый взгляд на бумажку. Я был слишком пьян, чтобы считать. Я сказал:
- Порядок.
Отдавая каждому его долю, Макс цинично заметил:
- На уголовщине много не заработаешь. Наверное, лучше устроиться клерками в торговую контору Мэйси или еще куда-нибудь.
Патси сказал:
- Черт, а неплохо было бы взять эту контору. Я слышал, что в канун Рождества в их главном офисе лежит чуть ли не миллион баксов.
- Миллион баксов! - восторженно воскликнул Косой. - Господи, Макс, это отличная идея. Надо нагрянуть к Мэйси и взять его контору.
- К Мэйси? Нет, Мэйси нам не подойдет. Нам нужно кое-что побольше и получше.
Макси стал раскачиваться в кресле. Он с рассеянным видом выпускал к потолку клубы дыма от "Короны".
Я задумался. Лучше, чем миллион баксов? Вот черт, неужели Макси все еще мечтает о Федеральном резервном банке? Неужели он думает об этом после стольких лет?
Я насмешливо спросил:
- Макс, уж не метишь ли ты в Федеральный резервный банк?
Минуту Макс смотрел на меня с чрезвычайно самоуверенным видом. Потом он ответил:
- Вот именно. Я положил на него глаз, и, когда я соберу всю информацию, мы его возьмем.
Я не знал, что мне делать, - просто рассмеяться или пытаться его отговорить. Некоторое время я смотрел на него молча. Мы все смотрели на Макси. Мы всегда безоговорочно доверяли его решениям, но брать Федеральный резервный банк? Это выглядело невозможным. Банк представлял собой неприступную крепость. Он находился в самом центре финансового района, и все знали, что стоит в его окрестностях появиться хоть одному подозрительному типу, того тут же сцапают. Весь криминальный мир знал, что финансовый район не по зубам никому. Но чем черт не шутит? С Макси все казалось возможным.
Наконец я сказал:
- У тебя уже есть какой-нибудь план?
- Кое-что намечается.
- Какие шансы? - поинтересовался Патси.
- Мы сможем его взять? - спросил я.
- И да и нет. Я пытаюсь подобрать ключи. В нижние подвалы проникнуть трудно, но мне кажется, мы можем захватить суточный привоз, который бронированные машины каждый день доставляют в виде депозитов из других банков, членов Федеральной резервной системы. Мы можем взять его во время разгрузки.
- И на сколько потянет этот суточный привоз? - иронически спросил я.
- Миллионов десять наличными, а может быть, и больше.
Макс холодно улыбнулся мне. Он окинул взглядом наши лица, проверяя, произвели ли его слова на нас должное впечатление. Господи, это я так пьян или Макс совершенно спятил?
Глава 15
Утро среды. Посетителей было мало, и те не слишком интересные. В переднем зале Толстяк Мо и его бармены занимались своими обычными делами. Мы убивали время за "греческим дураком", когда появился Мо и сообщил:
- Снаружи стоит Пегги. Она хочет видеть вас, ребята.
Мы были заняты игрой и почти не обратили внимания на его слова.
Макс поднял глаза, на минуту оторвавшись от карт:
- Пегги? Какая Пегги?
Мо вместо ответа упер руки в бока и прошелся по комнате, покачивая толстым задом.
Макс бросил свои карты. Он взволнованно воскликнул:
- Пегги Бумеке? Какого черта ты сразу не сказал? Впусти ее.
Мы слышали, что она много лет работала на панели, и я ожидал увидеть обычную потасканную, испитую и распутную шлюху с угасшим взглядом. Я уже заранее ее жалел.
В то же время меня обдало приятной мыслью: "Она пришла сюда за помощью. Представляю, как она обрадуется, увидев, как много мы теперь можем ей дать и с какой щедростью это сделаем".
Я уже представил, как говорю ей, протягивая пачку денег: "Вот, Пегги, возьми, здесь хватит на русскую шарлотку".
Тем больше я удивился, когда она вошла. Мы стояли и смотрели на нее, точно почетный рыцарский эскорт, который встречает важную даму, а она ступала величественно, как Мэй Уэст в роли "Бриллиантовой Лиль". Она выглядела такой же молодой и сексуальной, как раньше. На ней были меха и бриллианты. Она обняла каждого из нас и поцеловала в щеку.
Косой обошел вокруг нее, втягивая носом воздух:
- Эй, какими духами ты надушилась, Пегги? "Фултонский рыбный рынок номер пять"? В этом прикиде ты выглядишь классной сучкой. - Он издал одобрительный смешок.
Пегги сказала:
- А у тебя такой вид, как будто ты страдаешь от этой редкой гавайской болезни.
- Какой болезни? - заинтересовался Косой.
Пегги с улыбкой оглядела его с ног до головы:
- Половой неудовлетворенности, простачок. Ты суетишься и дурачишься точь-в-точь как те несчастные. Что тебе нужно, так это большой развлекательный тур с одной очаровательной француженкой в моем новом заведении.
Макси рассмеялся:
- Рекламируешь свой бизнес, Пегги?
Она тоже засмеялась:
- Для вас, ребята, мой бордель открыт бесплатно. Как в старые добрые времена. Просто купите мне русскую шарлотку. Если заглянете ко мне, мальчики, вас обслужат по высшему разряду. Помнишь, Лапша, как это бывало раньше? - Она послала мне воздушный поцелуй.
Я ответил ей тем же.
- Ладно, Пег, я просто пошутил, - сказал Макс. - Так в чем дело? Неужели ты пришла на Деланси-стрит только для того, чтобы проведать старых соседей?
- Я уже давно хотела повидать вас, мальчики.
Пегги села. Она сбросила с плеч меха и взяла бокал:
- А если серьезно, Макс, то у меня есть работа, которую могут выполнить только такие ребята, как вы.
Макс поднял брови. Она поняла это неправильно. Она успокаивающе подняла руку:
- Не волнуйтесь. Я хорошо заплачу вам за беспокойство.
- Пегги, - перебил я ее с улыбкой, - в прежние времена ты так щедро и великодушно оказывала нам всем свои услуги, что теперь мы просто обязаны тебя отблагодарить. Мы поможем тебе бесплатно.
Макси пыхнул сигарой, стряхнул пепел на пол, отвесил вежливый поклон и сказал:
- По-моему, Лапша прав. Наши профессиональные таланты всегда к твоим услугам, Пег.
Я отметил, как корректно и уважительно ведет себя Макси. Это был один из уроков, который преподал нам наш старый друг, Профессор. Я хорошо запомнил его афоризм, который он частенько повторял: "Обращайтесь со шлюхой как с леди, а с леди - как со шлюхой".
И теперь Макс был сама галантность.
- Но если речь идет о том, чтобы брать деньги с леди, ты знаешь, Пег, мы так не работаем. Пусть это делают сутенеры.
Пегги открыла кошелек и вытащила толстую пачку пятидолларовых бумажек.
- Да ладно, Макси. У меня неплохо идут дела. Я могу расплатиться, как положено. Ты же знаешь, я никогда не была халявщицей. Я люблю, когда за дело платят то, чего оно стоит.
Макси задумчиво пыхнул сигарой, потом достал из кармана пачку денег, отсчитал десять купюр по сотне долларов и положил их на стол.
- Раз ты считаешь необходимым, чтобы за услугу было заплачено, я предлагаю тебе - только потому, что ты на этом настаиваешь, Пегги, - добавить к этим деньгам еще штуку, и мы отошлем всю сумму в Досуговый центр на устройство их детского летнего лагеря. А потом я тебе гарантирую, что мы решим любую твою проблему, какой бы она ни была. Договорились?
Лицо Пегги прояснилось.
- Чудная идея.
Она доложила к деньгам Макса свою тысячу, сказав: "Удваиваю ставку".
Макси повернулся к Косому:
- Теперь твой ход, парень. Ты будешь добрым самаритянином.
Косой взял деньги.
Когда он уже выходил в дверь, Макси крикнул ему вдогонку:
- Принеси от них квитанцию или расписку.
Косой остановился, с упреком посмотрел на Макси и спросил:
- Какого черта, неужели ты мне не доверяешь?
- Незачем кипятиться. Квитанция мне нужна для налоговой инспекции.
Я спросил себя, почему Макс вдруг решил сделать пожертвование в Досуговый центр? Что стало побудительным мотивом? Какая странная цепочка рассуждений могла натолкнуть его на эту мысль? Никто из нас не бывал в этом заведении. Мы считали, что оно годится только для маменькиных сынков. Весь наш досуг целиком заполняла улица. Может быть, это была своеобразная компенсация за то, что мы недополучили в детстве? Щедрый робин-гудовский жест со стороны Макса, наверное, заинтересовал бы психиатра. За этим что-то кроется. Недаром психоаналитики говорят, что на все есть своя причина.
Пегги выпила еще бокал, закурила сигарету, выпустила дым сквозь тонкие ноздри и вздохнула.
- Ты знаешь, Макс, что теперь я заправляю первоклассным заведением в верхней части города?
- Знаю. Ты сама только что сказала. Отлично. А теперь давай вернемся к нашим баранам. Кто тебя тревожит, Пег, - копы или рэкетиры?