Содержание:
-
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
-
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
-
ГЛАВА ВТОРАЯ 2
-
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 5
-
-
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 9
-
ГЛАВА ПЕРВАЯ 9
-
ГЛАВА ВТОРАЯ 12
-
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 15
-
-
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 19
-
ГЛАЗА ПЕРВАЯ 19
-
ГЛАВА ВТОРАЯ 21
-
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 24
-
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Телефон упорствовал. Измотанный Питер Стайлз, наконец добравшийся до постели, притворялся, будто не слышит. Вот трубку положили, но тут же снова набрали этот не значившийся в справочнике номер. Целую неделю Стайлз, попав в горнило греко - турецкой войны на Кипре, не мог уснуть под бесконечные перестрелки и бомбардировки. Он улетел с Кипра британским самолетом, потом пересел на американский до Нью - Йорка. Чуть не ползком добрался до своей квартиры па Ирвинг - плейс, позвонил в "Ньюсвью" (в этом журнале он работал), узнал, что его начальник Фрэнк Девери в Вашингтоне, и, попросив бодрую и деловитую секретаршу Элли Уилсон, чтобы его не трогали сутки, провалился в сон. Звонки буравили нервы, точно бормашина.
Наконец ради самозащиты Питер потянулся к столику и снял трубку.
- Алло?
- Питер, прости, что звоню…
Женский голос. Незнакомый.
- Да кто это, черт возьми?
- Это я, Элли.
- Какая такая Элли? - туго соображал он.
- Элли Уилсон.
- А - а. Просил же тебя, Элли…
- Питер, у меня огромная неприятность… - Голос звучал сбивчиво, перепуганно, совсем непохоже на Элли Уилсон, всегда собранную и уверенную в себе.
- Элли, завтра я для тебя на все готов. Но сейчас никаких нету сил…
- Питер, я… мне совсем худо!
- А сколько сейчас времени?
- Три часа.
- Ночи?!
- Да. Но ты, умоляю, приезжай! Я у знакомых, на углу четырнадцатой и Парка. Не так уж далеко от тебя.
- Ох, по, ей - богу, Элли…
- Питер!!! - То был вопль отчаяния.
Он знал ее достаточно хорошо и, прочухавшись, уже не сомневался: произошло что‑то серьезное. Элли Уилсон умела одолевать любые сложности и никогда не паниковала. Теперь же вроде как одурела от страха.
- Ладно, приду, коли так уж важно, - буркнул он.
Она назвала номер дома.
- Фамилия - Вордвел.
- А Джордж‑то где? Он не сгодится?
Джордж был муж Элли.
- Нет! Только не Джордж!
- Минут через двадцать буду, - пообещал Питер, - Если не явлюсь, звякни еще, а то вдруг засну стоймя.
Будто лунатик, Питер доковылял в ванную, ополоснул лицо. Увидел в зеркале субъекта, мечтающего лишь поспать. Волосы перьями, под глазами круги. Не худо бы побриться и влезть под душ, но, похоже, медлить нельзя.
Питер вернулся в спальню, подобрал себе одежду - серые брюки, летняя коричневая твидовая куртка, черная водолазка. Деньги, документы, трубку и кисет рассовал по карманам. С вожделением глянув на кровать, чертыхпулся и вышел на улицу. Надо отшагать три с лишним квартала до ночной закусочной, куда заглядывают таксисты пожевать и глотнуть кофе. Он помахал пятидолларовой бумажкой перед носом пившего кофе сердитого шофера, чтобы тот проехал семнадцать кварталов.
Дом оказался современным, многоквартирным. В вестибюле восседал швейцар.
- К Вордвелу, - сообщил ему Питер.
- К доктору?
- Сколько их тут у вас? Сообщите им всем: приехал Стайлз.
Швейцар подошел к коммутатору. Ответили сразу же:
- Можете подняться. Пятый этаж, квартира пять - три.
Когда Питер вышел из лифта, в дверях квартиры его уже поджидала седая женщина в бледно - голубом халате.
- Фрэнсина Вордвел, - назвалась она. - Хорошо, что вы пришли.
- Как тут Элли? Заболела, что ли?
- А она вам не рассказала по телефону?
- Да нет.
- Я вас к ней отведу.
Врачебный кабинет явно помещался где‑то еще, здесь только жилые комнаты. Хозяйка привела Питера в спальню для гостей. В постели, откинувшись на груду подушек, сидела Элли. Халат был велик ей, наверное, хозяйкин. Элли - женщина маленькая, складненькая, лет тридцати. Приятный овал лица подчеркнут четкими линиями крупного рта. Ее волосы - золотисто - рыжие - сейчас разметались по подушке. Питер припомнил, что прежде ни разу не видел ее без очков в роговой оправе, и прическа всегда была строгая, волосы собраны узлом на шее. Сейчас она выглядела мягче, ранимей.
Чуть взглянув на Пит - зра, Элли отвернулась. Он нахмурился: рот у нее вроде бы распух с одного боку.
К Питеру подошел симпатичный седовласый человек в шелковом халате
- Фред Вордвел, - представился он, крепко пожав Питеру руку. - Могу вас заверить, серьезных повреждений - физических - пег.
От двери Фрзнсина Вордвел спросила Питера, не хочет ли он кофе. Питер с радостью согласился, сказал, что хоть немного разгонит сон.
Доктор взглянул на него с удивлением:
- Думаю, сон и так с вас слетит.
И Питер остался наедине с Элли. Она все не оборачивалась.
- Ну что же случилось, детка? - спросил Питер.
- Меня из - на - си - ло - ва‑ли, - по слогам выговорила Элли и, прикрыв лицо руками, стала плакать.
Питер присел на край кровати. Собрался погладить Элли по щеке, но передумал. Пусть сама заговорит. А в нем накипал гнев: в каком же поганом мире мы обитаем! Он только что вернулся из той части этого мира, где простых, ни в чем не повинных людей сваливали в братские могилы, а убийцам доставляло удовольствие убивать. Но там хоть каким‑то слабым подобием объяснения служит религиозная истерия. А насилие, когда один против одной, это дикость, это зверство.
Впрочем, на сей раз оказалось против одной - двое. Чуть погодя Элли, запинаясь, рассказала обо всем. Она допоздна задержалась в "Ньюсвью": Фрэнк Девери хотел иметь ее под рукой на случай, если в Вашингтоне объявится что важное. Около одиннадцати позвонил, что дальше сидеть не надо, извинился, что задержал. Она пошла домой, а живут они с Джорджем близко от редакции. Какие‑то двое, она их толком и не разглядела, набросились на нее и затащили в проулок. Один приставил ей нож к горлу, а другой, порвав на ней платье и белье, надругался над ней грубо и зло. Сделав это, он перенял нож, и тогда второй совершил насилие над беспомощной женщиной.
- Я подумала… если сопротивляться… убьют, - задыхаясь, выговорила Элли. - Я не хотела умирать. А теперь не знаю… лучше бы уж убили. - Она так и не подняла глаз на Питера, но схватилась за его руку, будто за спасательный круг.
- А как ты здесь очутилась? - спросил Питер.
- Доктор Вордвел лечит меня с детства. Он мне как друг.
- В полицию звонили?
- Нет!
- Ведь на то есть особый помер.
- Ни за что!!! - яростно, протестующе вскрикнула она.
Питер начал понимать, почему тут нет Джорджа и почему от него надо таиться. Всего год как они с Элли поженились. Джордж немного моложе Элли. В "Ньюсвью" он ведет полицейскую хронику. В журнал его рекомендовал один из друзей Девери, выпускающий провинциальную газетку где‑то в Огайо. Новичка следовало ввести в курс дела, растолковать, что к чему, и первым его наставником была Элли Сондерс, сосредоточенная н опытная секретарша главного. Элли, которой до сих пор никто не приглянулся, которая, подозревали, подобно многим секретаршам, влюблена лишь в своего шефа и которой грозило остаться старой девой, вдруг видит, что за ней пылко ухаживает молодой Джордж Уилсон. Питеру в жизни не попадался человек, так страстно и безоглядно влюбленный. Поначалу Элли удивилась, может, даже постаралась убедить себя, что такое не про нее, что Джордж слишком уж молод и наивен, но внезапно сработала какая‑то пружинка, рухнула внутренняя преграда, и она столь же безоглядно влюбилась в него. Потом свадьба. Девери был посаженым отцом, а Питер - шафером жениха. Молодые, подозревал Питер, впервые были близки в первую брачную ночь, как это пи старомодно в наш век и в их возрасте. После медового месяца нечего было и спрашивать, все ли гладко. Оба сияли, точно огни рождественской елки. Счастливые до смешного.
А теперь вот это.
Нет, Джордж не стал бы винить ее, что не сопротивлялась, пусть ценой жизни, объясняла Элли. И не о прощении речь.
- Но узнай он, и ему уже никогда не забыть, что я… что мной овладели эти два животных, что меня… - Она запнулась, усмехнувшись почти истерически. - Нелепое слово - овладели. Точно в рапорте полицейского. Эти двое подонков взяли принадлежащее только Джорджу. Я никогда не стану для него прежней, сколько бы он ни старался забыть. Если узнает… что угодно, только не это. Кроме тебя и Вордвелов, никто не знает. И энать не должен. Ни Фрэнк, ни другие.
- А меня, детка, почему подключила? - ласково осведомился Питер. - Я, конечно, сделаю, как ты скажешь. Только сначала послушай, что я думаю. Но зачем тебе именно я?
- Затем, что… я еще не все рассказала.
Питер, недоумевая, ждал продолжения.
- Когда… когда они покончили со мной, - Элли изо всех сил старалась держать себя в руках, - второй, который еще… еще… он прошептал мне: "Передай своему боссу, пускай отвяжется, иначе это только начало".
- Отвяжется в каком смысле?
- Понятия не имею, Питер. Я… я была почти без сознания. Когда мерзавец этот шептал, не было сил спросить, про что он. Да и скрылись они быстро. Бросили меня там, в проулке. Я кое‑как прикрылась и вот… пришла сюда. Такси взять побоялась, еще заметит шофер, что на мне все порвано.
- А лица их ты совсем не разглядела?
- Там была кромешная тьма. И очки… мне очки сбили сразу.
- А голоса узнаешь?
- Нет. Первый тут же приставил мне к горлу нож - такой, знаешь, лезвие выскакивает, чуть нажмешь. И зашептал, что вспорет мне глотку, посмей я шелохнуться. Другой шептал уже в конце. Я, по сути, и не слышала их голосов. Какие‑то животные звуки, когда они… О господи!
- Но что же ты Джорджу скажешь?
- Вот почему нужпа твоя помощь, Питер.
- А именно?
- Прошу, соври. Может, потребуется много врать.
- Всегда пожалуйста. - Гнев Питера не утихал. - Ну подонки…
- Ты бы позвонил Джорджу, - продолжала Элли. - Скажи ему: вернулся, мол, из Греции сегодня вечером… вчера вечером.
- Так оно и есть.
- Позвонил мне в редакцию. Это тоже правда. И попросил - ну что‑то сделать для тебя.
- Опять правда. Попросил не звонить мне! Извини, Элли, шучу глупо.
- Попросил меня поехать куда‑то на два - три дня. Раньше мне не оправиться, Питер, не хватит смелости встретиться с ним. Ты будто собирался позвонить Джорджу и объяснить ему, но так измучился, что уснул, но застав его сразу. Проснулся - вот только что - и вспомнил. Ты очень огорчен, Джордж‑то, наверно, сейчас с ума. уже сходит. Наверняка звонил в редакцию и узнал, что я ушла около одиннадцати. Пять часов назад.
- Заставлю его поверить. И если желаешь, действительно отправлю тебя из города. На Кипре я познакомился с одним американцем. Зовут парня Гаролд Мэррит. Он сражается в греческом отряде и просил меня на словах передать кое‑что семье - в Филадельфии. Съезди туда на пару дней, найди Мэрритов. Так что все будет четко - на случай проверки. Скажу Джорджу, что не знаю, где ты остановилась, ты мне утром сообщи по телефону. Поручение настоящее. И хоть как‑то отвлечет тебя.
Элли повернулась к Питеру, на секунду прильнула щекой к его руке.
- Счастливо, Питер.
Вордвелы сидели на кухне, где на столе стояли три чашки и кофейник.
- Я решила не носить кофе туда, - сказала Фрэнсина Вордвел. - Элли начала рассказывать, я и побоялась, что появлюсь некстати.
Доктор Вордвел посмотрел на Питера добрыми усталыми глазами.
- Управитесь с Джорджем?
- Если разрешите воспользоваться вашим телефоном.
- Разумеется. Вон на стене висит, и в гостиной есть, если Желаете поговорить наедине.
- Нет, вы тоже послушайте, - возразил Питер. - Чтобы мне не объяснять вам все заново. Только вот - вы говорите, физических повреждений нет?
- Повреждения‑то есть, - ответил доктор. - Ее словно колошматили. Вся в синяках. Но насколько я могу судить…
- Может, ей лечь в больницу?
- Она - ни в какую. Ведь тогда все откроется. В кабинет‑то ко мне не пошла, медсестры побоялась.
Питер подошел к телефону. Отыскав в справочнике, набрал номер Уилсонов. Трубку сняли с первым гудком.
- Джордж? Это Питер.
- Господи, Питер! Что с ней? - отрывисто спросил Джордж Уилсон.
- С ней полный порядок, Джордж. Ничего не случилось. А вот я перед тобой должен крепко извиниться.
- Уже пять часов как она ушла из редакции. Даже больше! Почему же она не позвонит? Что происходит?
- Понимаешь, я только вчера из Греции. Вернулся совсем поздно, - пустился в объяснения Питер. - А мне нужно было послать кого‑нибудь в Филадельфию, к родителям парня, который сражается в Греции. Элли и согласилась поехать. Ты мотался где‑то, она никак не могла поймать тебя. Мы договорились, что дозвонюсь я. Чтобы ты не беспокоился.
- Ничего себе, не беспокоился! Да я тут чуть не рехнулся, Питер!
- Могу себе представить! И все из‑за меня. Я суток пять толком не спал. Звонил тебе, звонил, а потом вмиг отключился. Как лампочка. Проснулся вот только что и вспоминаю: тебя‑то так и не поймал. Уж постарайся простить меня.
- Но где же Элли?
- В Филадельфии. А где остановилась, не знаю. Скорее всего в каком‑нибудь отеле в районе вокзала на Бродстрит. Позвонит мне утром. Тебе она звонить не собиралась, считая, что ты в курсе. Моя тут вина. Еще раз извиняюсь! Давай спи, Джордж. Как только Элли позвонит, скажу, пусть и тебе звонит. Может, она и сама утром звякнет. Когда решит, что ты уже проснулся.
- Лезет тут в голову всякое, - пожаловался Джордж, словно ничего не слыша. - Авария, убийство, изнасилование. Бог знает что!
- Ну, кончай сочинять, - сказал Питер. Щека у него дернулась. - Филадельфия - город братской любви. - Он повесил трубку.
- Купился? - спросил доктор.
- Почему бы и нет? Но, как вы понимаете, Элли придется отправиться в Филадельфию. Эти люди живут там на самом деле. И ей какое‑то занятие, пусть в себя малость придет, прежде чем Джорджу показываться.
- Вот с платьем беда, - посетовала Фрэнсина Вордвел. - Ее - все в клочьях. А мои вещи ей велики.
- Заверните ее во что‑нибудь и отправьте ближайшим поездом. Туда идут с Пенсильванского вокзала, по - моему, каждый час. - Питер вытащил бумажник. От заграничной поездки у него осталось много денег, гораздо больше, чем носишь с собой обычно. - Как приедет туда, купит себе что‑нибудь.
- А Джордж не удивится, что на - ней все новое?
- Он до того обрадуется встрече, что ничего и не заметит. Спасибо за кофе. Пойду успокою Элли, расскажу про Джорджа, и пора.
Хмурым шел он по коридору. "Скажи своему боссу: если он не отвяжется…"
Элли встретила его тревожным взглядом.
- С Джорджем поговорил, - сообщил он. - Переволновался он здорово. Видно, очень тебя любит. Ух, как разозлился на меня, что я заснул, не дозвонившись. Не предупредил я, понимаешь, что уехала в Филадельфию. Утром, надеется, ты позвонишь.
- Спасибо тебе, Питер. Спасибо, огромное спасибо.
Он взял ее за руку. Пальцы были ледяные.
- Я отсутствовал почти месяц из‑за этих греческих дел. От чего должен отвязаться Фрэнк?
- Не знаю, Питер, ничего не знаю. Может, всего‑то хотели, чтобы в журнале не печатали про то… что случилось со мной.
- Может, и так, - хмуро ответил Питер. "Передай своему боссу…" велели они. Значит, кто ее босс, им известно. А если приказ для Девери, стало быть, караулили они именно ее, поджидали, пока выйдет из редакции.
- Скажу Фрэнку: мне позвонили среди ночи и велели передать, чтобы он отвязался, а то ему плохо будет.
- И что толку? - спросила Элли.
- Может, выйду на этих двух подонков, а уж если выйду, покажу я им проулочек!
- Опи… они прямо звери, Питер.
- Я и сам не очень‑то добренький, когда меня заведут. А уж сейчас, детка, меня завели!
Он передал ей длинное и довольно путаное поручение к родителям Гаролда Мэррита. У парня все было ладно, когда Питер виделся с ним, но в боях никто не застрахован. У парня были заботы, о которых полезно знать родителям - па всякий случай.
Кончив наставления, Питер наклонился и поцеловал Элли в щеку.
- Приходи в себя, детка. Это пе конец света. Ну, попала в аварию. Аварии приключаются каждый день. Ты цела и невредима, а остальное все пройдет и забудется.
- Может, наступит день, и мне все представится тоже в таком вот свете, - произнесла Элли и отвернулась, пряча слезы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Фрэнк Девери, главный редактор и идейный вдохновитель "Ньюсвью" - еженедельника, обгонявшего сейчас по тиражу своих ближайших конкурентов, - был ростом мал, коренаст, а глаза его пронзительно блестели. Сторонний наблюдатель принял бы Девери за крутого, настырного, властного типа. Сотрудники же знали: Девери - человек бесконечной чуткости и доброты. Вся редакция, начиная с ведущего очеркиста Питера Стайлза до новичка - рассыльного, не моргнув глазом, пошли бы за Фрэнком Девери на битву и на пир в любое время дня и ночи. Девери и Стайлз, искренне уважая профессиональные достоинства друг друга, были еще и близкими друзьями.
Девери каждый день начинал так, ровно шлея под хвост попала: вопил приказания, требовал объяснений, почему не сделано то‑то и то‑то, а если сделано, то неужто не умели справиться получше? С год назад он бросил курить - раньше у него уходило по четыре пачки в день, и теперь почти все время или жевал незажженную сигару (сигар он терпеть не мог), или грыз черенок трубки. Этим утром он беспрестанно выкрикивал вопрос, который эхом перекатывался по всем четырем этажам редакционных и издательских помещений "Ньюсвью":
- Куда, к черту, делась Элли Уилсон?
Его секретарша да опаздывает. Случай неслыханный. Без нее ему не обойтись, дел накопилось невпроворот: ведь накануне Девери целый день провел в Вашингтоне. На работу Элли ходит пешком, так что задержка из‑за транспортной пробки, крушения в метро отпадает. Он позвонил Уилсонам, ответил сонный Джордж.
- Куда, к черту, подевалась Элли? - рявкнул Девери.
- В Филадельфию, - отвечал Джордж.
- Интересно, чего это она там забыла?
- Питер ее послал. С каким‑то поручением.
- С каким?!
- Не знаю, мистер Девери. Питер собирался звонить мне и все рассказать, но вконец умотался в своей поездке и заснул. Я уж на стену лез, когда он, наконец, позво24 Зарубежный детектив 369
нил - в три ночи, извинился и сказал, что послал Элли в Филадельфию. Вот сижу жду ее звонка.
- Спасу нет! - совсем взъярился Девери. - Почему это усылают мою секретаршу, а мне ни слова! И она хороша! А Питер, так тот вообще свихнулся!