- Я передам ей, чтобы позвонила вам.
- Ах, какое одолл^епие! Премного благодарен! - Девери хлопнул трубкой и зарычал, перепугав девушку из фототеки, присланную ему в помощь: - Разыскать Стайлза!
Но накручивать телефон не пришлось, потому что в эту минуту Питер как раз появился в дверях кабинета. Он стоял за спиной у девушки и улыбался. Девери увидел его, поперхнулся очередной своей тирадой и произнес четко и очень спокойно:
- Сукин ты сын.
- А продолжение вам, пожалуй, лучше не слушать, - кивнул Питер девушке.
Облегченно вздохнув, та выскользнула, прикрыв за собой дверь.
Питер был не в духе. Раздражение Девери вполне справедливо. Нельзя же, в самом деле, не спросясь, отсылать из редакции ключевого работника. Знай Девери правду, он, конечно, согласился бы отпустить Элли, дать ей время прийти в себя. Поручение к Мэрритам - предлог жидковатый, но Питер все‑таки дал Девери этот вариант.
- И когда прикажешь ждать ее обратно?
- Через пару дней.
Девери не взорвался, а, наоборот, сказал очень спокойно:
- Брось меня дурачить. Мы, Питер, уже пятнадцать лет знакомы. Я же тебя насквозь вижу.
- Да нет, этот Мэррит существует по правде. И его семья тоже. И поручение к ним.
- Только незачем посылать туда Элли. Ты спокойно мог снять трубку и передать все сам.
- Мог бы, но…
- У Элли аборт, и она хочет скрыть от Джорджа.
- Мимо.
- Ладно! Ну и сиди на этом, как курица на яйцах, если тебе охота, - бросил Девери. - Обычно у тебя веские причины для твоих выкрутасов. В конце концов сам скажешь, в чем тут дело.
- Спасибо, Фрэнк. Надеюсь, ты понимаешь, я молчу, потому что не имею права говорить.
- Репортер оберегает источники своей информации, - заметил Девери, глаза его сузились. - Ну и что же дальше?
- Я хотел рассказать тебе об одной странной штуке. Сегодня меня среди ночи разбудил телефон. Анонимный звонок.
- Анонимный?
- Да, голос даже не опознать. Шепот. Не то мужчина, не то женщина. Велено передать тебе, чтобы ты "отвязался", не то жди неприятностей.
- От чего же именно я должен отвязаться?
- Он - или она - не объяснил.
- И тогда ты отослал Элли в Филадельфию, - заметил Девери.
- Ну при чем тут Элли!
- Ох и здоров врать! - почти весело воскликнул Девери. - Телефона‑то твоего в справочнике нет. Откуда же его узнать кому‑то? Может, выложишь все начистоту, Питер?
- Да не могу я, Фрэнк! Но скажи мне, что ты стряпаешь? Какой гвоздь? Кто что готовит? Меня, как тебе известно, не было больше месяца.
Деверп взял с пепельницы свою сигару и уставился на изжеванный кончик.
- Лучше ты мне ответь. Элли похитили? Речь идет о выкупе?
- Нет.
- Но есть же какая‑то связь между твоим вопросом о гвозде и отъездом Элли?
Питер ответил лишь взглядом.
- Хорошо, поверим тебе до поры. Но только запомни, старик, я не вчера родился.
- Не зря же ты лучший редактор в журнальном мире.
- Лестью меня не купишь, - Девери откинулся на стуле и сказал: - Бракстон Клауд.
- Финансовый маг и волшебник, мультимиллионер?
- Он. Недавно ему предъявили обвинение во взяточничестве, нарушении антитрестовских законов и еще куче всяких преступлений. Ему и президенту одной из его компаний - "Синее небо", Томпсону Клингеру. Клауд смылся из Америки и прячется где‑то в Коста - Рике. Там не действует закон о выдаче. А вот Клингер должен пойти под суд. Кристиан Элсворт, судья, предоставляет от срочку за отсрочкой. Прокурор по особым делам, который прямо полыхал против Клауда и Клингера, ни с того ни с сего остыл. Некто Лестер Стронг. Адвокат у Клингера - Уинстон Грейвз. Златоуст семидесятых годов. Только проконсультироваться с ним - и то целое состояние отдай. В общем, все это дело с запашком.
- Поэтому ты и отправился в Вашингтон?
- Махинации, сделки, лоббисты, сомнительные политиканы: - Девери стукнул кулаком по столу. - Где‑то в недрах зреет большущий скандал.
- Кому поручена тема?
- Ведет ее Джейк Джекобе. Джорджу Уилсону поручено разузнать все возможное о Лестере Стронге, прокуроре. Стронг - нью - йоркский. Я рассчитывал, и ты, как вернешься, то подключишься. - Девери прищурился. - Элли угрожали? Требовали, чтобы Джордж бросил заниматься Стронгом? Поэтому ты ее услал?
- Сам же говорил, что лгать тебе бесполезно.
- Берись за тему. И, ради бога, с оглядкой. Вдобавок к лоббистам и политиканам замешаны еще профсоюзники во главе с Майком Тоски. Из Вашингтона я вывез ощущение, что за каждым моим шагом следят. Порой крайне неумело. Значит, хотят, чтобы я заметил слежку. Помоги *е мне, Питер. Если кто‑то обидел Элли, потому что она из "Ньюсвью", я Бракстона Клауда и всю его вонючую империю разнесу в клочья.
- В пиковом положении можешь смело рассчитывать и на меня, - сказал Питер.
Пройдя к себе, Питер изучил последние номера "Ньюсвью" и папку с вырезками из других газет, приготовленную Джейком Джекобсом. Джейк, или Джон, Джекобе - лучший репортер - детектив "Ньюсвью", тощий парень, волосы по плечи, взирает на мир сквозь дымчатые очки. На вид легкомысленный, на деле же характер у парня железный, а его хватке позавидовал бы мангуст. Джейк Джекобе числил Девери и Питера в своих почитателях. Писать бойко так и не навострился, но это его ничуть не заботило. Когда‑то он работал шифровальщиком в армии, головоломки и ребусы точно орешки колет, а разок и ему довелось стать газетной сенсацией - он победил былого русского чемпиона по шахматам в неофициальном матче. Когда Джейка бросали на расследование, он добывал факты, проверяя и перепроверяя информацию: Девери не принимал на веру ни единого слова. Покончив с расследованием, Джейк вываливал материа лы на стол Девери и хватался за следующее. Статью в журнал писали другие.
Сейчас Джейк притащил свою специальную папку по делу Бракстона Клауда и его сообщников. Он примостился на краешке стола, без передыха дымя сигаретами и прихлебывая холодный кофе.
- Что ж, Питер, присоединяйся, не стесняйся, как говаривал мой папочка, спец по рекламе. Бракстон Клауд посеял, прости за каламбур, бурю{Клауд - облако, туча (англ.)}, синее небо чернеет на глазах. - Он наблюдал, как Питер роется в фотографиях, заметках, вырезках, и время от времени комментировал: - Вроде бы Джордж Пирпонт Морган изрек: если вас интересует цена, значит, не по карману яхта. У Клауда целых три, и, уверен, ему в голову не влетает спросить, сколько они стоят и во что обходится их содержание.
Питер разглядывал цветную фотографию Бракстона Клауда из "Эсквайра": рослый, темноволосый мужчина, сочной смуглоты загар, лицо чуть ли не целиком прячется за огромными темными очками - виден только твердый тонкогубый рот. Узкие синие брюки, тенниска. Окружен стайкой красоток, едва прикрытых узенькими ленточками бикини.
- Любитель обнаженного тела наш Бракстон, - заметил Джейк. - По - моему, это его образ на публику. Этакий беззаботный прожигатель жизни. А фактически он слишком занят, времени у него хватает, только чтобы наскоро заняться пепвой попавшейся девочкой. Деньги и подарки он швыряет щедро, так что сентиментальностями можно себя не утруждать. Стоит ему заикнуться, и любая к его услугам.
Еще одна фотография Клауда.
- Джейк, он что, всегда в темных очках?
- На фото - да. А в жизни, как сам понимаешь, не имел чести встречать. К его логову в Коста - Рике не подберешься и на сотню миль. А с остальными причастными к делу я виделся и разговаривал. С Уинстоном Грейвзом, правда, не особо разговорились. Знаменитость. Я к нему: "Доброе утро, мистер Грейвз", а он отрезал: "Убирайся, парень" - и конец беседе. С остальными же потолковал.
- И с этим тоже? - поинтересовался Питер. Он держал в руках фотографию судьи Кристиана Элсворта из апелляционного суда. Типичный судья - седовласый, кустистые нависающие брови, глубоко посаженные глаза, умный взгляд.
- Продался со всеми потрохами, - сказал Джейк. - Доказательства? Попробуй раздобудь. Со времен Уотергейта ребята научились обращаться с деньгами. В ходу красивенькие, без пятнышка наличные.
С фотографии па Питера взглянул толстяк с бледно-желтыми волосами и широкой ухмылкой. Дж. Томпсон Клингер. Вид заурядного администратора, не в меру потребляющего за ленчем мартини.
- Вот и Томми. Смеется сквозь слезы, - прокомментировал Джейк. - Этот перепуган до обморока. Трясется - ну как схлопочет срок за Клаудовы мошенничества. Уинстону Грейвзу с помощью Элсворта, пожалуй, и удастся затянуть дело. Только бы печенка нашего Томми не сдала. Внимание! Внимание! Кто победит? Печень или закон?
- Прокурор. - Питер всматривался в смуглое напряженное лицо Лестера Стронга, федерального прокурора по особым делам.
Джейк скривился, хлебнув холодного кофе, и бросил в чашку сигарету, как бы оберегая себя от оплошности глотнуть ненароком еще.
- Для меня Лестер Стронг - начальное звено.
- А может, больше похоже на конец, а? Прокурор, который наконец‑то настиг злодеев.
- Только что‑то он ослабил хватку, - возразил Джейк. - Вдруг начинает соглашаться на все отсрочки. Позавчера судья Элсворт предоставил еще одну. На месяц. Уже третью. И Стронг вроде бы нехотя, но уступил. Грейвз, который явился, чуть ли не пламя из ноздрей пуская, выразил удивление. Так, слегка.
- Считаешь, Стронга купили? - поинтересовался Питер.
- Месяц назад, когда он еще не пятился, я бы поклялся, что Стронг честен, как господь бог, и так же жаждет правосудия. - Джейк покосился на дым сигареты. - Я уж подумываю даже, может, у него что личное стряслось. К примеру, врач сказал, что жить ему осталось всего полгода, и все стало безразлично. Или, может, с женой какие неприятности. Его жена - особа очень даже с большими причудами - Корал Трейн, писательница.
Питер поднял голову.
- Так Корал Трейн и есть миссис Стронг?
- Вот именно.
Питер отвернулся, стараясь не выдать себя. Давным-давно, только что приехав в Нью - Йорк, он поселился в Виллидже, где пробовал писать романы, и познакомился там с Корал Трейн. Она тоже жила в Виллидже и тоже пробовала писать романы. Какое‑то время Питер и Корал сочиняли роман вместе - роман своей любви, по тот оказался совсем коротким, и оба не без сожаленпя пошли каждый своей дорогой.
- Ты что, знаком с ней? - насторожился Джейк.
В проницательности этот сукин сын не уступал самому Девери.
- Был когда‑то. Хороша была девушка.
- И до сих пор недурна. Но неуловима. Что грызет Лестера Стронга? - спрашиваю я себя. Куда подевалось его рвение? Кому и знать, как не его жене. Прелестной женушке, которая всюду с ним ходит, не пропускает ни одного его выступления в суде. Но последнее время ее совсем не видно, и в суд не пришла, когда он выступал - очень вяло - по делу Томпсона Клингера. Разыскать бы ее да и поговорить, подумал я. Мнение популярной романистки об империи Бракстона Клауда. Но дамочки нет дома. Дамочки нет нигде. Миссис Стронг, говорит мне прислуга, уединяется, когда пишет книгу. Ты, Питер, меня знаешь. Я начинаю копать. И выясняется, прежде Корал никуда не уезжала, когда садилась писать книгу. Так, возможно, Стронг сдал, потому что у него нелады с женой? Очень кстати, что ты знаком с ней, может, заштопаешь для меня эту дырку?
- Попробовать можно, - согласился Питер. - Папку оставишь?
- Само собой. И как я уже говорил, Питер, рад работать с тобой.
Питер взглянул на часы и нахмурился. Почти одиннадцать, а от Элли ничего не слышно.
Оставшись один, Питер поймал себя на том, что вспоминает Корал Трейн. Тогда оба жили только будущим. Проводили долгие часы за машинкой. Вечером встречались, выпивали по мартини и шли обедать во французский ресторанчик па Шеридан - сквер. Гуляли по летним улицам, вели долгие споры о литературе, забредали в маленькие сумрачные картинные галереи, в лавчонки подержанной мебели, к букинистам. Когда‑нибудь в счастливом будущем они накупят книг и картин для красного дома в Виллидже, для своего дома. Все эти месяцы они любили друг друга и спали вместе в огромной кровати Корал. То были беззаботные, чудесные времена.
А потом с первым романом к Корал пришла известность - Лучшая Книга Месяца, экранизация, хвалебные рецензии. Питер, не преуспевший в романах, нанялся в "Ньюсвью" и очень скоро добился популярности как журналист. Успех разлучил их. Корал разъезжала по стране, рекламируя свою книгу. Питера забросило в Каир, он писал репортажи о кризисе на Блнжнем Востоке. Любовь кончилась. Ни упреков, ни сцен - расстались, по - прежнему симпатизируя друг другу. Изредка Питеру вспоминалась Корал - ее стройное красивое тело, темные волосы на подушке, мягкий податливый рот. Но без грусти. Было очень приятно, но все прошло. Итак, миссис Стронг, а для публики по - прежнему Корал Трейн - блестящая писательница, романы которой идут нарасхват.
Питер потянулся к телефону. У Стронгов ответили, что миссис Стронг в отъезде. Секретарша, решил Питер. Наверное, слава обязывает, и без секретарши Корал теперь не обойтись - отвечать на письма, назначать встречи.
- Это Питер Стайлз, ее старый друг, - назвался Питер.
- Ах, Стайлз, - чуть смягчился голос. - Миссис Стронг ваша горячая поклонница.
- Мне необходимо связаться с ней.
- Извините, мистер Стайлз, но давать адрес миссис Стронг не велела. Знаете, иногда она уезжает поработать над книгой в тишине. На критической стадии.
- Но вы‑то имеете с ней связь? Пожалуйста, поинтересуйтесь, нельзя ли мне ее увидеть. Или, может, она позвонит мне.
- Хорошо. Только за скорость не ручаюсь. Понимаете, надо ждать, пока позвонит она.
Едва Питер положил трубку, как дверь распахнулась настежь. В кабинет ворвался Джордж Уилсон, курносое мальчишеское лицо до неузнаваемости искажала бешеная ярость, он метнулся к Питеру.
- Подлец! Трепач! - заорал он и влепил Питеру оплеуху, тот не успел и прикрыться, кое‑как выбрался из‑за стола, а Джордж висел на нем, молотя головой. В самозащите Питер был не новичок, но атака оказалась столь яростной и ошеломляющей, что поначалу растерялся. Короткий удар плашмя по шее Джорджа - и драка мгновенно кончилась. Джордж упал на четвереньки и ошалело мотал головой. Питер коснулся рукой губ: на руке осталась кровь.
Джордж поднял голову, и Питер, смутившись, увидел, что по лицу парня катятся слезы.
- Наврал мне про Элли, - выговорил тот.
- Она в Филадельфии. Поехала туда по моему поручению.
- Опять врешь! - выкрикнул Джордж. Он с трудом поднялся на ноги и оперся о стол Питера: драться ему больше не хотелось. Он сгорбился, плечи тряслись от плача. Питер молча ждал, страшась худшего: с Элли что-то случилось. Звонка от нее так и нет.
- Ее изнасиловали! - задыхаясь, выкрикнул Джордж.
- С чего ты взял?
- Человек. По телефону. Сказал мне, что ее изнасиловали. Двое. И что она ходила к доктору Вордвелу. И за тобой послала. Я звонил Вордвелу. Все правда. Он сам ее осматривал. И ты говорил с ней. Подлец!
- И человек этот?..
- Один из них! - Голос у Джорджа сорвался. - Если мы не отвяжемся, пригрозил он, они… нам отомстят и похлестче. Ну почему она позвонила тебе? Не мне? К чему весь этот бред про Филадельфию?
Глубоко вздохнув, Питер промокнул губу платком.
- Утром она тебе не звонила?
- Нет, зачем? Кто я ей? Муя{всего - навсего! За помощью она кинулась к тебе и Вордвелу.
Питер подошел к шкафу и налил два стаканчика "Джека Даниэла", подвинул один Джорджу и проглотил залпом свой: разбитую губу защипало.
- Возьми себя в руки и выслушай, что произошло. - Он рассказал Джорджу о телефонном звонке среди ночи и о том, как пошел к Вордвелам, где узнал обо всем.
- Но почему ты? - в обиде выкрикнул Джордж.
- Джордж, она же любит тебя. Ей казалось, узнай ты, и у вас все сломается.
- Думала, стану винить ее?
- Нет, не то. Элли чувствовала себя опозоренной, нечистой. Боялась, что, как бы ты ни старался, тебе никогда не забыть. Вот и решила не видеть тебя несколько дней, оправиться немного…
- О боже, Элли!
- Ну что я мог поделать, Джордж? Она же просила! Элли очень мужественная. Я предложил ей съездить в Филадельфию, там и в самом деле есть работенка. При шлось наврать тебе. Я понимаю ее, Джордж, и мне ее очень жалко. А вот сейчас я испугался.
Джордж посмотрел на него покрасневшими глазами.
- Звонок тебе, - пояснил Питер. - Тот тип расстарался, лишь бы ты узнал. Ясно зачем - через тебя известить Девери. Но хоть что‑то объяснил? От чего все-таки мы должны "отвязаться"?
- Ничего не сказал. Лично я работаю по Бракстону Клауду.
- Знаю. И Джейк тоже. И с сегодняшнего утра я. Меня пугает, что Элли все молчит.
- Вордвел сказал, в Филадельфию она уехала пятичасовым.
- Значит, уже пять часов как там, - взглянул Питер на часы. - Уж давно пора бы позвонить.
- А Девери ты говорил?
- Нет. Но теперь ты все равно знаешь - надо. Ему решать: отвязываться или нет?
- Обязательно разыщу этих подонков, - чуть ли не деловито заявил Джордж. - И проучу! Уж я их измордую!
Лицо Девери точно окаменело, когда он слушал рассказ Питера н Джорджа. В мире журналистики угрозы не в новинку. Каждую неделю, стоило журналу появиться в киосках, редакцию захлестывал поток писем - угрожающих, оскорбительных. Иные писавшие были настоящими шизофрениками, притом агрессивными. Но обычно репортеры все‑таки были в безопасности. Правительственные чиновники, служащие крупных корпораций, преступники подпольного мира понимали, что нападать или угрожать газетчикам опасно. Слишком велик риск. Возмездие последует не только от газеты, на которую работает журналист, но и от всей прессы страны. Ни газеты, ни журналы пе публикуют известную им информацию полностью. Ударь журналиста - и с тобой покончено. Но семья репортера? Тут уже таится шанс остановить газетчиков, которые подобрались опасно близко к горячей точке. Доказательство - Девери. Еще никому не удавалось запугать его, но теперь он подумывал, не уступить ли. Джордж Уилсон, совсем крохотный винтик в машине. Ради того, чтобы сломать его, ие стали бы так суетиться. Девери не сомневался - поручение предназначалось ему.
"Передай своему боссу" - приказали Элли, а не "скажи своему мужу".
- На такой риск отважатся только из‑за одного, - заключил Девери. - Из‑за Бракстона Клауда. Кто‑то из наших подобрался опасно близко. Джейк? Он сейчас в бегах, его не разыскать. Ничего особо горяченького он мне не сообщал. А у тебя, Джордж?
Джордж сидел, измочаленный вконец.
- Я под началом у Джейка, - ответил он. - Расследование его.
- Расследование "Ньюсвью", - поправил Девери.
- На мне Лестер Стронг, - продолжал Джордж. - Выясняю, почему он вдруг остыл. Джейк выдвинул версию, что прокурор болен - страшное что‑нибудь. Рак. Или с женой неприятности. Она куда‑то исчезла с горизонта. Про здоровье я ничего не сумел разведать. Нашел врача Стронга. Но он, вполне понятно, распространяться не пожелал. Ни да, ни нет. Миссис Стронг, она же Корал Трейн, писательница, работает, говорят, над новым романом.