Их было около дюжины - скопированные лица мужчин, оказавшихся под подозрением ФБР, - преступники, находившиеся на свободе в момент убийства моего отца. Часть из них посадил за решетку он, другие могли знать Рэндалла Холкомба, возможно, укравшего "Понтиак", на котором приехал убийца. Все эти люди смотрели на меня и молчали.
Наконец, я вырвал последний листок из записной книжки Лилиан, еще раз его изучил, и мое внимание вновь привлекла третья строчка - стертый номер и адрес в Доминионе.
Я выбрал свою лучшую одежду - воскресную футболку для визитов и относительно целые джинсы - и отправился в особняк Шеффов.
Глава 22
Доминион - это место, куда мечтают попасть простые техасские миллионеры после смерти. Там живет Джордж Стрейт и куча других конгрессменов, несколько типов вроде Говарда Хьюза, а также те, кто готов платить шестизначные или семизначные гонорары архитекторам, строящим особняки на просторах бывших овечьих ранчо. Очевидно, паршивую овцу здесь не отыщешь.
Тридцать минут езды на обычной машине и сорок на "Фольксвагене", вступившем в неравную схватку с горячим северным ветром. Когда я выехал на Петлю 1604, моим глазам предстали огромные пространства открытой земли, и я увидел, что приближается гроза. Со стороны Балконного Откоса идеальным строем наступали сине-черные тучи, луга приобрели темно-зеленый оттенок, белые ветви молний расцветали над горизонтом и тут же исчезали. Я поступил как любой здравомыслящий человек на моем месте - надел темные очки.
Подъехав к воротам, ведущим на территорию комплекса, я остановился, вышел из машины и поднял откидной верх. Он был в таком состоянии, что едва ли помешал бы дождю попасть внутрь, но я рассчитывал минимизировать последствия. Поднимать верх здесь - немыслимый поступок для обитателя Доминиона. Нет, это нельзя назвать хамством, просто никто даже помыслить не может, что рядом с ними живет еще кто-то, имеющий хоть какое-то значение. Два "Кадиллака" остановились за мной, сидевшие в них люди спокойно ждали. Никто не сигналил. Охранник у входа колебался - не знал, как поступить, обругать меня или помочь. Я мог быть переодетым богачом. Или приятелем Джорджа. Кроме того, я надел Рэй-Бан в грозу.
Я вернулся в машину, медленно подъехал к охраннику и постарался выглядеть так, словно охвачен смертельной скукой.
- Привет, - сказал я.
Охранник обладал подвижной улыбкой, которая, казалось, могла в любой момент спрыгнуть с его лица. Он был моложе меня, и я решил, что это его первая неделя на новой работе. Его выдавали белая форма и бегающие глаза, да и вообще, он выглядел как паренек из рекламы мороженого после нервного срыва.
- Куда вы направляетесь, сэр? - спросил охранник, положив легкие, словно лепестки, руки на дверь машины.
Он изо всех сил пытался скрыть отвращение, когда уловил запах внутри моего "Фольксвагена", который и прежде попадал в дождь, но так полностью и не высох.
- Да, - пробормотал я, зевая. - Две - о, дерьмо, две… - Я беспомощно щелкнул пальцами и отвернулся, словно пытался вспомнить.
"Кадиллаки" начали демонстрировать нетерпение. Тот, что стоял сразу за мной, включил мощные фары. Его хозяина ждала куча дел, да и в гольф было пора играть.
- Две…
Я уже начал думать, что у меня ничего не выйдет, но тут принялся сигналить второй "Кадиллак", и охранник подскочил на месте.
- 200, Паламон? - едва не плача, предложил он мне решение. - Багаталлинис?
Я улыбнулся:
- Точно.
- Понятно, сэр. Сначала прямо, мимо девятой лужайки, первый поворот направо.
- Отличная работа.
И я поехал вперед, размышляя о несчастных Багаталлинисах, которые водятся с такими типами, как я. Может, мне следовало их навестить?
Мне уже доводилось бывать в Доминионе. Однажды меня послала сюда мама - в последние дни их брака, - чтобы я заехал за шерифом, когда он перебрал "Куба либре" и после дружеской вечеринки его вырвало на кактус в саду стоимостью в миллион долларов. Однако я недостаточно хорошо знал это место, чтобы отыскать дом Шеффов с первой попытки.
И все же, после того как я дважды объехал лебединый пруд, мне удалось его найти. Скромное место по стандартам Робина Лича - два оштукатуренных крыла, охватывающих трехэтажный фасад, средняя часть которого полностью застеклена, так что видна колоссальная гостиная и выход на балконы. Дворик полностью выложен камнем. Я посмотрел на стеклянный дом и миллион камней во дворе и покачал головой. Вероятно, такая очевидная шутка им в голову не приходила.
Серебристый "БМВ" Дэна Шеффа был припаркован чуть ниже по склону. На подъездной дорожке стоял коричневый "Мерседес" и отреставрированный красный "Мустанг" 1965 года. Шофер в черном костюме мыл машины и, похоже, был его ровесником. Судя по тому, с какой скоростью он появился передо мной на обочине - я даже очки снять не успел, - он работал здесь не первую неделю.
- Я могу вам помочь?
Это был невысокий белый американец, худой и мускулистый, из тех парней, которые при росте пять футов и пять дюймов получают фору в шесть дюймов. Пластиковый блеск его лица ни о чем мне не говорил. Ему могло быть от тридцати до пятидесяти.
- Вряд ли, - ответил я. - Обычно я жду, когда дождь вымоет мой "Мерседес".
Я никогда не видел, чтобы человек улыбался без единой морщинки на лице, но у этого парня получилось, пусть всего лишь на несколько мгновений. Однако уже в следующую секунду он снова превратился в мистера Невозмутимость.
- Каждый четверг, как по часам, я получаю зарплату, - сказал он. - А у вас к кому дело?..
- К мистеру Шеффу, - сказал я.
Он быстро оглядел меня, от футболки до джинсов и парусиновых туфель на толстой подошве, которые за свою долгую жизнь превратились в нечто, напоминающее запеченные картофелины. Мистер Невозмутимость не пришел от них в восхищение.
- Которому из них? - уточнил он.
- Дэну.
Он даже не улыбнулся.
- Который из них?
Ага. Значит, не только в моей семье постоянно возникает путаница с именами.
- Младший, - предположил я.
Если бы он снова сказал: "Который из них?", мне пришлось бы треснуть его по голове своими роскошными очками. К счастью, он всего лишь солгал мне.
- Его нет.
Однако мистер Невозмутимость даже не сдвинулся с места, видимо, не особенно рассчитывал, что я ему поверю. Он стоял между мной и домом, словно его грудь представляла собой препятствие размером, по меньшей мере, с Кервилл.
Я перевел взгляд на "БМВ".
- Значит, Дэн теперь пользуется общественным транспортом? Или объединился с кем-то из соседей, чтобы на "Лексусе" экономить бензин?
- Мистер Шефф не назначает деловых свиданий у себя дома, - заявил он. - Если только вы не его друг…
Похоже, эта мысль его позабавила, и он издал негромкий звук - как если бы у него была волосяная опухоль или он смеялся.
- Он захочет поговорить со мной, - сказал я и попытался пройти мимо шофера.
Его рука сжала мой бицепс, как разводной гаечный ключ. Я сделал вид, что это произвело на меня впечатление, что было не слишком трудно. Ему понравилось мое представление, и на лице у него промелькнула знакомая улыбка.
- Он не принимает посетителей без предварительной договоренности, - сказал шофер.
Я стоял спокойно, без малейших признаков сопротивления.
- Неплохая хватка для парня, который водит машину с усиленным рулевым управлением.
- Я шесть раз кряду выжимаю лежа триста пятьдесят фунтов.
Я присвистнул.
- Я выпиваю шесть раз кряду двенадцать унций.
- Я не шучу, приятель. Вам следует уйти.
Я печально вздохнул, словно задумался над его предложением.
Какими бы сильными ни были у человека руки, в любой хватке есть слабое место - большой палец. Фокус состоит в том, чтобы двигаться достаточно быстро и разорвать замок. На самом деле задача не сложная, но выглядит впечатляюще. Я уже сделал пару шагов, когда он понял, что больше меня не держит.
Он вновь устремился ко мне, но у меня имелось серьезное преимущество - в отличие от него, я был не на работе. Во время драки в баре я бы хорошенько подумал, прежде чем связываться с этим парнем, но даже самые крутые забияки, находящиеся на службе, обычно не станут сразу вырубать гостя у входа в дом своего богатого босса - во всяком случае, без его разрешения. У меня подобные ограничения отсутствовали. Он попытался схватить меня двумя руками. Я ушел вниз и в сторону, после чего сделал ему подсечку, и он оказался на асфальте.
Я поднялся на крыльцо и нажал на звонок - точнее, потянул за массивную бронзовую цепь, соединенную с дурацкими колокольчиками, издававшими легкий звон; такая цепь разбудила бы в Квазимодо тоску по родине. И словно, чтобы компенсировать эти тихие звуки, над головой у меня грянул оглушительный гром, и с неба начали падать теплые капли дождя размером с зеленый перец чили.
Шофер принял сидячее положение и начал стряхивать белую пыль с черного костюма. Судя по его спокойному лицу, ему каждый день делали подсечки. Он встал и кивнул.
- Айкидо?
- Тайцзи.
- А как вам такое предложение? - Он откашлялся и посмотрел на входную дверь. - Вы не против, если я вас представлю? Сегодня мне бы не хотелось искать новую работу.
- Никаких проблем.
Я назвал свое имя. На мгновение выражение у него на лице изменилось, но тут же обрело прежнюю невозмутимость.
Когда Кэнди Шефф распахнула дверь, шофер сказал:
- Трес Наварр к мистеру Дэну-младшему.
Кэнди потребовалось несколько секунд, чтобы надеть свою лучшую улыбку. Она приветственно протянула ко мне руки, словно я опоздал на чай и все подумали, будто я умер.
- Боже мой, да, пожалуйста, заходи, Трес.
Глава 23
- Прошу прощения за беспорядок, - сказала Кэнди Шефф. - Горничная приходит только после полудня.
Возможно, вымощенный плиткой пол следовало помыть, или вделанный в стену камин мечтал о пылесосе. Я посмотрел вверх, на вентиляторы на потолке, тремя этажами выше. Быть может, с них требовалось стереть пыль. Другой работы для горничной я бы не сумел придумать.
- Пожалуйста… - сказала миссис Шефф, показывая в сторону белого кожаного дивана.
Однако я выбрал кресло, обтянутое свиной кожей. Кэнди устроилась на самом краешке дивана, напротив меня.
- Ну, что тебе предложить? - Ее морщинистые руки обхватили бокал с "Кровавой Мэри".
Миссис Дэниель Шефф старшая была обладательницей неестественно золотых и неестественно гладких волос, обхватывающих голову, точно римский шлем, ярко-красная помада выходила за истинные пределы губ, брови также были не совсем ее собственными. Макияж напоминал ватерлинию, проведенную в высшей точке наводнения. Однако с тех пор прошло несколько десятилетий, и лицо Кэнди Шефф потеряло прежнюю привлекательность.
Она являла собой образец изящного старения - если, конечно, забыть о скандалах, пронзительных криках и пластической хирургии. Кроме того, именно эта женщина сидела в машине Дэна, которая стояла перед домом Лилиан в прошлое воскресенье.
- Я пришел, чтобы расспросить о Лилиан, мадам, - сказал я. - Полагаю, полиция у вас уже была?
"Кровавая Мэри" замерла на полпути к губам.
- Лилиан? - сказала она. - Полиция?
- Все правильно.
Кэнди покачала головой и попыталась улыбнуться.
- Боюсь, я не понимаю…
- Вы меня удивляете, мадам, - сказал я. - Если только вы не отказались от телефонов с тех пор, как возглавляли школьный комитет в Аламо-Хайтс.
Улыбка обратилась в камень.
- Прошу прощения.
- Моя мать много раз говорила мне, что можно моментально распространить любую сплетню, если знать определенную комбинацию из семи цифр - телефонный номер Кэнди Шефф.
После того как Кэнди сумела снова заговорить - мне показалось, что перед этим она несколько раз проглатывала язык, - ее голос был полон очарования и страсти накачавшейся наркотиками рыси.
- О, да, - сказала она. - Твоя мать. Сколько лет милашке?
- Она прекрасно выглядит.
В бокале Кэнди остались лишь покрасневшие кубики льда.
- Трес, - сказала она, терпеливым и слегка укоризненным тоном, - быть может, тебе не приходило в голову, что люди… определенного сорта не любят, когда кризис в их семьях обсуждается вслух.
- Вы хотите сказать, что мне лучше было просто позвонить?
- Я хотела сказать, что Кембриджи - мои очень близкие друзья.
- Скоро вы станете одной семьей?
На ее лице появилось удовлетворение.
- Теперь ты понимаешь, что твое появление здесь выглядит не вполне корректным.
- Я чувствую себя просто ужасно, мадам. Скажите, пожалуйста, где ваш сын?
Она тихо вздохнула и встала.
- Келлин? - позвала она.
Мистер Невозмутимость, успевший надеть свежую безупречно черную форму, мгновенно появился на пороге с полным бокалом "Кровавой Мэри" в руке. Он двигался так, словно наслаждался шорохом, с которым его ботинки касались плиток пола.
- Проводи, пожалуйста, мистера Наварра, - сказала Кэнди.
Келлин посмотрел на меня и кивнул. Возможно, по его губам скользнула улыбка - наконец он получил разрешение меня прикончить.
В этот момент на одном из балконов, находившихся надо мной, появился Дэн-младший в модном коричнево-малиновом халате из велюра и с торчащими во все стороны волосами.
Я помахал ему рукой, улыбнулся и сказал:
- Дэн, я полагаю, нам нужно поговорить.
Его лицо как-то сжалось, и, прежде чем ответить, он посмотрел на мать, но та покачала головой.
- Какого дьявола тебе нужно, Наварр? - спросил Дэн.
- Я хочу найти Лилиан. А ты? - спросил я.
- Дэнни, может быть, тебе не стоит разговаривать с этим человеком? - вмешалась миссис Шефф.
Ее тихий, сладкий и холодный, как мороженое "Блу Белл", голос и тон ясно давали понять, что правильный ответ "нет", а неправильный, скорее всего, приведет к лишению карманных денег на неделю.
Дэн обдумал слова матери и посмотрел на меня. Я улыбнулся, показывая, что все понимаю. Это и решило дело.
- Зайди ко мне в кабинет, Трес, - сказал он и исчез с балкона.
Миссис Шефф слегка покачала головой - сегодня за семейным обедом состоится Разговор - и бросила на меня ледяной взгляд, показывая, что я до конца жизни лишен десерта. Взяв бокал с "Кровавой Мэри", она удалилась по ближайшей лестнице.
- Пойдем, - сказал Келлин.
Он отвел меня в помещение поменьше, пожалуй, не намного больше моей квартиры. Над камином висел новый портрет Кэнди маслом, только здесь у нее совсем не было морщин. Напротив, на левой стене - большая черно-белая фотография молодого Дэна-старшего, одетого в военную форму, скорее всего, времен Корейской войны. А ровно между ними Дэн-младший отодвигал кресло перед письменным столом из полированного красного дерева. У него за спиной, за венецианским окном с тяжелой шторой бушевала настоящая гроза Южного Техаса, короткая и яростная. Я видел свой "Фольксваген" на улице, казалось, еще немного, и ему снесет крышу. Маленькие, недавно посаженные вдоль дорожки деревца гнулись до самой земли.
- Присаживайся, - предложил Дэн.
Он успел причесаться, но не снял коричнево-малинового халата. В руке Дэн держал бокал, как мне показалось, с чистым апельсиновым соком. Я молча сел напротив и стал ждать.
С минуту он смотрел на меня.
- Ладно, - наконец, заговорил Дэн, - какого дьявола тебе нужно?
- Ты знаешь о Лилиан.
Либо он был хорошим актером, либо разозлился совершенно искренне. Дэн сжал кулаки, и костяшки его пальцев побелели.
- Мне известно, что появился ты, а на следующий день она исчезла.
- Когда ты в последний раз ее видел?
Дэн посмотрел на меня красными глазами, потом опустил взгляд на стол, провел ладонью по волосам, и светлая прядь вспорхнула, словно крыло канарейки.
- Проклятье, тебе прекрасно известно, когда это было, - пробормотал он. - И ты все еще оставался там, когда я уехал. Именно так я и сказал в полиции, впрочем, у них нет ни единой улики. На их месте я бы давно упрятал тебя за решетку, Наварр.
- Дэнни, на некоторые вещи мы смотрим одинаково.
Он издал звук, точно бык, которого слишком часто тыкают электрошокером в одно и то же место.
- Не называй меня так. У нас с тобой даже дерьма общего быть не может.
- У полиции нет никаких улик, тут я с тобой согласен. Я вернулся в Техас вовсе не для того, чтобы Лилиан исчезла. Полиция провалила расследование, Дэн. Подумай сам.
Однако мои слова не показались ему убедительными. По его лицу пронеслись тени от дождя, вины, раздражения и чего-то еще - я так и не понял, чего. Дэн перевел взгляд на более позднюю фотографию отца на своем столе, изображавшую Дэна-старшего, каким я его помнил в те времена, когда учился в старших классах: крупный вульгарно одетый мужчина, главный патрон футбольной команды, во всяком случае, юных болельщиц. Еще до того, как он стал классической жертвой болезней Альцгеймера и Паркинсона. Сейчас, как рассказала мне Лилиан, старший Шефф лежал где-то наверху, постепенно превращаясь в пустую оболочку под присмотром лучших и самых хорошеньких медсестер, которых можно купить за деньги.
- Было время, когда полиция с радостью выполняла любое его желание, - задумчиво проговорил Дэн, словно обращаясь к самому себе. - Ты помнишь, Келлин?
Стоявший у меня за спиной Келлин промолчал.
- А теперь… дерьмо, - продолжал Дэн. - Они сказали, чтобы я не слишком беспокоился. "Возможно, она уехала из города". Дерьмо.
- Твоя мать говорит, что Кембриджи не хотят огласки, рассчитывают сгладить острые углы, - сказал я после короткого раздумья.
Дэн фыркнул, словно я отлично пошутил.
- Сгладить острые углы, - эхом повторил он.
Я потянулся через стол и взял фотографию его отца. Серебряная рамка весила никак не меньше десяти фунтов и была едва ли не самым холодным предметом, к которому я когда-либо прикасался.
- Единственный ребенок?
- Если не считать пятнадцати кузенов.
- И все они умирают от желания унаследовать кусочек бизнеса, - предположил я. - Должно быть, тебе приходится нелегко.
- Ты в этом ничего не смыслишь.