Я показал на фотографию неряшливого мужчины - светлые волосы до плеч, темная борода, узкое лицо, нос, сломанный, по меньшей мере, однажды. А еще тяжелые веки и слегка приподнятые уголки рта, словно он от души накурился перед тем, как его арестовали. Холкомб выглядел слишком довольным жизнью, чтобы украсть "Понтиак" и проехать на нем мимо дома шерифа с намерением его застрелить.
- Возможно, среди них есть предполагаемый сообщник Холкомба, который находился с ним в момент убийства, - продолжал я. - В машине было не менее двух человек, один сидел за рулем, другой стрелял. Парни, знавшие Холкомба в тюрьме, насколько мне известно, еще живы и на свободе, но если ты не дашь мне кофе прямо сейчас, мне придется тебя убить.
- Ты можешь попытаться.
Она выдала мне кофе только после того, как налила немного в блюдечко Роберта Джонсона.
- Ему определенно не нужен кофеин, - предупредил я Майю.
- Похоже, ты ревнуешь, - ответила она.
Возможно, она была права. Предателю требовалась "Смесь 101" и цельное молоко, и только у Майи хватало терпения для создания нужных пропорций. Роберт Джонсон тут же принялся лакать кофе с молоком, с самодовольным видом поглядывая на меня.
- Итак, мы не можем исключить, что один из этих мужчин являлся соучастником убийства твоего отца, но сумел не заинтересовать ФБР, - сказала Майя.
- Верно.
Она покачала головой.
- Или парни из ФБР знали, что делали, Трес. Может быть, эта версия с подозреваемыми никуда не ведет.
Я пил кофе.
Передо мной на столе лежала "Экспресс-ньюз", сияя яркими заголовками о трупе в "Тандерберде". Детектив Шеффер отвечал на вопросы, Терри Гарза выглядел сильно помятым и старался скрыть ужас. Гарза заявил репортерам, что погибший Эдди Морага действительно работал на "Шефф констракшн", но его уволили несколько месяцев назад. Ясное дело.
Лицо Эдди на газетных снимках получилось сильно размытым, чтобы лишь приятно пощекотать нервы кроткому читателю. Темные дыры на месте глаз удавалось разглядеть с огромным трудом.
"Стиль убийства, характерный для известного преступного синдиката Южного Техаса", - гласил один из заголовков.
Упоминалось также имя Ги Уайта. Способ убийства предполагал участие в преступлении мафии. Отвратительная реклама для "Шефф констракшн". Мое имя вообще не упоминалось, возможно, именно по этой причине Карлон Макэффри еще не взялся за меня всерьез.
Я потратил несколько минут, чтобы рассказать Майе, что мне удалось узнать из компьютера мистера Гарзы. Когда я закончил, она с минуту смотрела на свои босые ноги и шевелила пальцами возле полицейских досье.
- Мистер Шефф связан с очень плохими людьми, - сказала Майя. - Они добывают контракты на городское строительство при помощи шантажа - я видела пару подобных случаев в заливе Сан-Франциско, Трес. И всегда мафия играла в них одну из главных ролей. Они дают строительной фирме гарантию, что она получит проект по выгодной цене и что выступлений рабочих можно не опасаться. Мафия обеспечивает взятки и шантаж; а строительная компания должна отдать им несколько миллионов. Проект неизменно не укладывается в бюджет и сроки, но все получают хорошую прибыль.
Я посмотрел на Майю.
- И тебе об этом известно, потому…
Она пожала плечами.
- В одном из таких случаев я защищала строительную фирму. Мы выиграли.
- "Терренс и Голдмен" знают свое дело.
- Трес, если Карнау вмешался в выгодное соглашение между Шеффом и мафией, если он пытался их шантажировать, и если мафия решит, что виноваты люди Шеффа - или если они допустили ошибку, когда платили отступные…
Она посмотрела на фотографию мертвого Эдди Морага.
Я кивнул, пытаясь поверить в ее слова, и тут же вспомнил Дэна Шеффа, который сидел за огромным столом отца и выглядел так, будто ему лет девять, а его волосы торчали, как крылья канарейки. Потом я попытался представить, как Дэн играет в жесткие игры с организацией Ги Уайта - зарабатывает миллионы на нелегальном получении контрактов, приказывает своим служащим убивать, похищать и запугивать всех, кто может что-то узнать, в то время как сам пьет "Чивас" из бокала с Фогхорном Легхорном.
В этот момент зазвенела стена в гостиной. Майя нахмурилась, а я опустил гладильную доску и снял телефонную трубку.
- Мистер Наварр, - услышал я и далеко не сразу узнал Терри Гарзу, голос которого звучал так, будто его разбавили несколькими квартами воды, словно Гарза все ночь катался со мной на том же "Тандерберде" и до сих пор не пришел в себя после путешествия в такой компании.
- Полагаю, сейчас самое время поговорить, - сказал Гарза.
Я посмотрел на Майю.
Ее брови сошлись на переносице. Она беззвучно спросила:
- Что?
- Я слушаю, - ответил я в трубку.
- Нет, только при личной встрече, - заявил Гарза.
- Потому что вы хотите, чтобы я принес статуэтку.
Я ждал от него подтверждения. Очевидно, Гарза счел это не обязательным.
- Я уже вам говорил, мистер Наварр, что я хороший работник. Однако на такое я не подписывался. У меня семья…
- Кто застрелил Эдди Морагу?
Я услышал шум машин, мчавшихся по автостраде, и понял, что он звонит из телефона-автомата.
- Давайте скажем так: две стороны заинтересованы в получении того, что у вас есть, мистер Наварр. Когда одна из них заберется ночью в вашу квартиру, вы не проснетесь на следующее утро. Надеюсь, вы это понимаете?
Я посмотрел на Майю.
- Я буду в "Эрле Абелсе" завтра утром в семь часов, - сказал Гарза. - И сообщу вам то, что вы должны знать о вашей подруге; вы же отдадите мне вещь, которая позволит уладить проблемы. Возможно, мы сумеем… вернуться к нормальной жизни.
- Если ваши наемники не отпустят Лилиан Кембридж, об этом не может быть и речи.
Гарза резко выдохнул. Или это был нервный смех.
- Нам нужно поговорить, мистер Наварр. Очень нужно.
Он повесил трубку.
Я смотрел на Майю, которая не сводила с меня потемневших глаз.
- Рассказывай, - велела она.
Я снова посмотрел на первую страницу газеты, где в нижнем углу темнело размытое лицо мертвого Эдди, и пересказал Майе разговор с Гарзой. Она размешивала сливки в кофе, вращая чашкой в горизонтальной плоскости.
- Гарза хочет все исправить, пока он сам не стал следующим жертвенным агнцем, - сказала она.
Я кивнул.
Майя смотрела на меня, не опуская чашку с кофе.
- Ты все еще считаешь, что мафия не имеет к этому отношения?
- Очень удобная версия. Убойный отдел начнет рассуждать про то, как убит Морага, они привлекут отдел по борьбе с организованной преступностью и ФБР. И очень скоро все сведется к Ги Уайту. Как и десять лет назад, когда застрелили моего отца.
Майя ответила не сразу и старалась тщательно подбирать слова.
- Трес, я хочу, чтобы ты вот о чем подумал: может быть, происходящее не связано со смертью твоего отца? Что, если ты оказался вовлеченным в нечто, не имеющее ничего общего с его убийством, или с твоими расспросами о расследовании, и что здесь нет твоей вины?
Я повернулся к ней, сглотнул, и мне показалось, что я снова сижу в кресле дантиста, чьи-то большие неуклюжие руки залезают ко мне в рот, и от каждого движения на мою челюсть накатывают волны тупой, но отчетливой боли.
- Ты думаешь, что сейчас это может иметь какое-то значение?
Она опустила глаза.
- Думаю, что да, - ее голос стал жестким. - У Лилиан своя жизнь, Трес, и она способна создать себе собственные проблемы. Вы оба уже давно взрослые. Может быть, пора посмотреть на происходящее именно с этой стороны.
- Взрослые, - повторил я. - Так какого дьявола ты таскаешься за мной, точно моя проклятая мать?
Наверное, я это заслужил. Правда, кофе успел немного остыть, когда она выплеснула его мне в лицо. Однако деваться ей было некуда, поэтому Майя вышла через заднюю дверь и уселась во дворике Гэри Хейлса.
Я долго стоял под душем, потом переоделся и вышел из ванной комнаты, чтобы принести свои извинения. Поставив керамическую статуэтку на стол, я сел напротив Майи, и мы стали на нее смотреть. Два влюбленных скелета ухмылялись нам со своих сидений в маленькой оранжевой машине. В нескольких кварталах проехал грузовичок с мороженым в сопровождении искаженной версии "Ла Бамба".
- Это совсем не просто, - сказал я Майе. - Прости.
Глаза у Майи слегка покраснели, но я почти сумел убедить себя, что причина в бессонной ночи.
Она выдавила улыбку.
- Ты мне нравился больше, когда у тебя была разбита челюсть.
- Тебе и половине Техаса, - ответил я.
Я заметил, что Гэри Хейлс подсматривает за нами из окна своей спальни, его лицо выглядело предельно удивленным и расслабленным - казалось, еще немного, и оно растает. Я помахал ему рукой. После минуты молчания Майя взяла статуэтку и принялась ее поворачивать. Скелеты в машине с откидным верхом продолжали ухмыляться, гротескные, белые и блестящие.
- Если ты прав, получается, что кто-то очень хочет заполучить эту вещь обратно, - сказала Майя. - Полагаю, высокое искусство их не слишком интересует.
- Что ж, давай примем это, как очевидный факт.
- Ладно.
Я предоставил ей эту честь. Статуэтка упала на пол.
Сам не знаю, чего я ждал, когда керамическая машина развалилась на куски. Сначала я увидел только глину; тогда я пнул ее ногой, и на заднем сиденье появилась аккуратная щель, узкая, как у свиньи-копилки. Майя вытащила из нее маленький серебристый диск и поднесла к глазам, словно монокль.
- Надеюсь, у тебя есть привод для чтения компакт-дисков? - спросила она.
Я услышал шаркающие шаги моего хозяина и поднял голову.
- Надеюсь, вы уберете мусор прямо сейчас? - кротко спросил Гэри Хейлс.
- Надеюсь, так и будет, - ответил я.
Глава 32
- Летучие мыши? - спросил я.
- Летучие мыши, - ответил мой сводный брат Гарретт.
- Должен признаться, я часто их вспоминаю, когда всплывает твое имя.
- Серьезно, я тебе не вру, братишка. Ты должен увидеть сам. Это просто нереально.
Я прикрыл ладонью трубку и повернулся к Майе.
- Ты не против немного покататься? - спросил я.
- Что? - удивилась Майя.
- Всего лишь до Остина. Мой брат хочет показать нам картинки.
Руки Майи сами сложились на груди.
- Сколько причин, содержащих "нет", тебе нужно? Детектив Шеффер просил тебя не покидать город, твоя машина выделяется на дороге, как неоновая реклама, в тебя стреляли и едва не раздавили…
Я убрал ладонь с трубки.
- Мы с радостью, - сообщил я Гарретту.
- Отлично, - сказал он. - Ты помнишь, как выглядит "Кармен Миранда"?
- Такие вещи трудно забыть.
- Тогда на мосту, в восемь, братишка.
Майя не стала меня убивать, и мы пошли на компромисс. Она согласилась поехать со мной в Остин, а я не стал возражать, когда она предложила взять машину напрокат. Поздним утром мы катили на север по I-35 в коричневом "Бьюике" - таком незаметном, что он был почти невидимым. Майе приходилось постоянно гудеть, чтобы на автостраде на нас никто не наехал. К тому времени, когда мы миновали Лайв-Оук, я уже не сомневался, что "хвоста" за нами нет.
- Я бы предпочел белый "Кадиллак", - пожаловался я.
- Придурок, - ответила Майя.
Когда мы добрались до Сельмы, я обнаружил, что мир, каким я его знал, прекратил свое существование - старое здание полицейского департамента Сельмы превратилось в бар с грилем. В течение десятилетий этот участок являл собой настоящий кошмар для водителей, которые любили ездить со скоростью, превышающей пятьдесят пять миль в час, и город получал солидную прибыль с туристов, не знающих о местном правиле.
Первым сюрпризом для меня стала реклама над входом, обещавшая бесплатные закуски тем, кто нарушил правила движения. Кроме того, вдоль почти всей автострады I-35 шло строительство. Там, где раньше были пастбища для скота и ранчо, теперь возводили торговые центры, на холмах с мескитовыми деревьями появились экспресс-закусочные. По мере того как мы все дальше продвигались вдоль горной границы Центрального Техаса, я все меньше понимал, где нахожусь. Даже немногие оставшиеся стада скота выглядели как-то неуверенно.
Когда мы остановились на поздний ленч на берегу реки Сан-Маркос, у ресторана, который я помнил, оказалось, что он закрылся четыре года назад. Поэтому нам пришлось ограничиться ломтями хлеба, кувшином вина и рекламным щитом "Плавающего поросенка Ральфа" в парке напротив "Страны Чудес". По реке сновали водяные велосипеды; несколько не слишком амбициозных аквалангистов в гидрокостюмах ныряли в зеленой воде глубиной в десять футов; Поросенок Ральф и Майя не сводили с меня глаз.
- Ты так и не рассказал мне, о чем думаешь, - заметила Майя.
Я жевал хлеб с сыром и смотрел на реку. Прошло несколько минут, прежде чем я сообразил, почему пребывание здесь вызывает у меня неприятные чувства. Я вспомнил, как приезжал сюда на рождественских каникулах с Лилиан. Тогда мы сильно напились и отправились купаться нагишом вместе с нанюхавшимися кокаина парнями из ансамбля, игравшего блюграсс. Вода была такой холодной, что наши губы стали пурпурными. Я сидел рядом с Майей и видел перед собой Лилиан. Потом я посмотрел на залитую солнцем Майю, на ее глаза, ставшие почти золотыми. Та часть моего сознания, что пыталась свести все факты воедино, чувствовала себя так, словно собиралась продеть нитку в иголку в кухонных рукавицах.
- Трес?
- Да, я знаю. Просто у меня пока нет ответа.
Она провела пальцем по краю стакана.
- Хочешь услышать мою версию?
Я продолжал жевать безвкусный хлеб. Майя ждала, потом посмотрела в свой стакан и тихонько выругалась - что-то относительно того, что я глупый белый дьявол.
- Проклятье, Трес. Неужели ты думаешь, что Лилиан отдала тебе статуэтку случайно? По-твоему, она не знала, что произойдет, если разбить эту парочку скелетов? Как ты можешь продолжать считать, будто она всего лишь жертва?
Я смотрел на реку.
- Может быть.
- Может быть, - повторила Майя. - А что, если - предположим, это так - Лилиан исчезла вполне сознательно? Если бы я оказалась на ее месте и поняла, что пытаюсь шантажировать мафию, мне не осталось бы ничего другого, как уносить отсюда ноги, причем как можно быстрее. Может быть, сначала я бы послала сигнал о помощи - и обратилась бы к тебе. Как узнать правду, когда она у тебя под носом?
- Правда. - Я посмотрел на нее. - Майя, я знаю, ты пытаешься помочь. Так вот, правда состоит в том, что ты меня ужасно отвлекаешь.
Я хотел, чтобы мои слова прозвучали сердито, но у меня не получилось.
Майя собралась ответить, но уже в следующую секунду поджала губы. На мгновение ей стало холодно под жаркими солнечными лучами, она обхватила руками колени и спрятали ноги под бежевым сарафаном.
- Тогда скажи, чтобы я возвращалась домой, - проговорила она.
Я опустил глаза. Некоторое время мы сидели молча и бросали хлеб болезненного вида уткам. Иногда они его клевали, но в основном смотрели на нас, и кусочки мякиша попадали им в голову. Ни малейшего проблеска интеллекта. Я в тот момент им посочувствовал.
- Ну, ладно, - сказала Майя. - Тогда обещай, что ты вернешься.
Парни и девушки на водяных велосипедах смеялись, Поросенок Ральф ухмылялся, поглядывая на меня. Я смотрел на печальную полуулыбку Майи и слушал дьявола, пристроившегося у меня за спиной. Я преследовал призраков в городе, который почти не помнил, имел дело с людьми, которых едва видел - мешали старые эмоциональные травмы. Возможно, Майя права. Красивая женщина предлагала мне бегство от первых двадцати лет моей жизни. Только глупец сказал бы: Майя Ли, нет.
- Нет, - ответил я.
Она лишь кивнула, протянула мне руку и помогла встать.
Мы с минуту смотрели друг другу в глаза, потом она повернулась и пошла к машине.
Я бросил в дикую утку остатками хлеба. Она довольно долго не шевелилась с таким же бессмысленным видом, какой, наверное, был у меня. Потом что-то крякнула и, словно призрак, умчалась прочь над поверхностью реки Сан-Маркос.
Глава 33
Около восьми мы заехали на парковку "Марриотт" в Ривесрсайде Остина и спустились к воде. Из-за заката города было почти не видно. Водохранилище Лейдиберд-Лейк походило на тонкую пластину из гофрированного серебра длиной в полмили. Еще дальше, за несколькими заросшими лесом холмами, сиял центр города: дюжина зеркальных офисных зданий, которые появились совсем недавно. Пожалуй, единственное, что не изменилось, это рыжий купол Капитолия и белая башня УТ.
От нижней бетонной части моста Конгресс-авеню отражалось эхо голосов нескольких миллионов летучих мышей и почти такого же количества туристов. Когда я заметил Гарретта, он как раз подъехал в своем инвалидном кресле к новой табличке, прославлявшей "летучих мышей Остина", и с отвращением взирал на армию туристов с фотоаппаратами. Рубашка из окрашенной вручную ткани сидела на моем сводном брате чуть плотнее, чем в предыдущий раз, когда мы с ним встречались, и он почти полностью поседел, но Гарретт все еще выглядел как дитя любви Чарльза Мэнсона и Санта-Клауса, только без ног.
- Послушай, - начал он в качестве приветствия, - здесь даже хуже, чем в вонючем Карлсбаде. Они "открыли" это место.
Мы пожали друг другу руки. Гарретт смотрел на Майю чуть дольше, чем следовало, поскреб бороду и кивнул.
- Когда я прошлый раз сюда приходил, - сказал он, - здесь болталась пара "Ангелов ада", три каяка и дамочка с пуделем. А теперь тут развели настоящее дерьмо.