- Да что ты выдумываешь, - возражала деду тетка с рыжей башней на голове, - какая бородища, когда это девчонка, молодая совсем, лет двадцати! Черная, как ворона, и на животе пояс шахида, вот!
- На фига им пояс надевать! - авторитетно заявил высокий парень в клетчатой кепочке, - сунул коробку с бомбой в урну - и пошел себе.
А через десять минут как рванет!
Кто-то из эвакуированных подозрительно покосился на Веру, прижимающую к груди объемистый пакет.
Вера поняла, что в этой толпе она ни за что не отыщет Надежду Николаевну, и вполне может влипнуть в новые неприятности, да еще и потерять чужой кейс. Лучше уж отправиться домой и оставить пока чемоданчик там. А то в суматохе как бы кто не вырвал пакет из рук, потом неприятностей не оберешься. Действительно в толпе шныряли какие-то подозрительные личности с бегающими глазками. Вере стало страшновато. Она пристроилась к немолодой прилично одетой паре и пошла за ними в сторону метро.
* * *
Надежда Николаевна кое-как справилась с дырой на колготках и попыталась открыть дверь туалета.
Дверь не поддавалась.
Надежда очень удивилась. Она налегла на дверь всем своим весом. Снаружи что-то со скрипом поползло, и в двери образовалась небольшая щель. В эту щель тут же заглянул рыжий веснушчатый милиционер, увидел Надежду и захлопал белесыми ресницами.
- Ох ты, мать честная! - воскликнул он секунду спустя. - А что это вы тут делаете?
- Это что вы тут делаете? - возмутилась Надежда, - ведь это все-таки дамская комната! И почему не открывается дверь?
- Ох ты! - снова простонал милиционер, схватившись за голову. - Ведь мы уже всех эвакуировали! Выходит, вас проглядели…
- Что случилось? - спросила Надежда, похолодев. - Почему вы всех эвакуировали? В чем дело?
- Чрезвычайная ситуация! тихо проговорил милиционер. - Вокзал, похоже, заминирован! По крайней мере, поступил такой сигнал…
- Вот невезуха! - в сердцах воскликнула Надежда. - Что же теперь делать-то?
- Вот именно… - милиционер задумался, почесал голову и наконец заявил:
- Сидите пока тут, я сейчас доложу по начальству…
- Но у меня там девушка… - в полной растерянности замямлила Надежда, - она тут стояла возле туалета…
- Нет здесь никого, всех давно вывели! - гаркнул милиционер.
Через несколько минут к Надежде заглянул другой милиционер, постарше и потолще, очевидно, начальник первого. Посмотрев на Надежду, он точно также, как первый, почесал в затылке и спросил:
- Вы как сюда попали?
- Спросите что-нибудь поумнее! - ядовито отозвалась Надежда.
- Сидите тут, я начальству доложу!
- Интересно, - крикнула Надежда ему вслед. - До генерала вы скоро доберетесь?
Еще через пару минут в щели появилась очередная физиономия, на этот раз с густыми светлыми усами. На этот раз реакция была несколько иной. Оглядев Надежду, милицейский начальник рявкнул на нее хорошо поставленным командным голосом:
- Сидеть тут, носа наружу не высовывать!
- Интересно! - возмутилась Надежда Николаевна, - и долго вы мне тут прикажете сидеть?
- До окончания поисковых мероприятий! ответил милиционер и исчез, оставив после себя давно забытый запах тройного одеколона.
* * *
Надежда Николаевна тяжело вздохнула и еще раз оглядела в зеркале свое лицо.
"Надо бы к косметологу сходить, - невесело подумала она, - что-то я себя совсем запустила".
Она никогда не относилась к тем женщинам, которые проводят перед зеркалом долгие часы, всегда у нее находились занятия поинтереснее, но Сейчас, оказавшись во временном заточении, просто не знала, чем заняться. Из-за двери туалета доносились отрывистые команды, тяжелые шаги - там проходили те самые "поисковые мероприятия", о которых говорил усатый милицейский начальник, и до окончания которых Надежде предстояло находиться взаперти.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, в щель заглянул первый, рыжий и веснушчатый милиционер, испросил:
- Ну, как вы здесь?
- Спасибо, - Надежда перекосилась, - хотя честно говоря, предпочла бы провести остаток своей жизни в каком-нибудь другом месте, более приятном, чем вокзальный туалет!
- Ничего, скоро мы вас выпустим! - пообещал милиционер. - Скорее всего, сигнал был ложный.
- Вы меня очень обрадовали, - проворчала Надежда.
- Хотите, я вам кофе принесу? - предложил парень.
- Нет, спасибо, обстановка как-то не располагает!
Милиционер скрылся.
"Что это я на него так взъелась? - запоздало устыдилась Надежда Николаевна; - Приятный парень, вежливый, хотел скрасить мое одиночество.. В конце концов, он не виноват в том, что со мной случилось…"
Из ее сумочки раздалась жизнерадостная песенка кота Леопольда. Надежда схватила мобильник. Почему-то она подумала, что звонит ее новая знакомая. Вера Зайцева, но в следующую секунду сообразила, что не давала Вере номер своего мобильника, потому что не помнила его наизусть. Пришлось дать домашний. Надежда тут же почувствовала беспокойство. Где сейчас Вера? А самое главное - где чемодан? Веру-то она найдет через музей, из-под земли достанет, при условии, конечно, что с ней ничего не случилось. Но ведь за чем-то хотел ее похитить тот самый знойный мужчина, который следил за Куликом? Вообще-то нетрудно догадаться, что им всем нужен чемодан. И Надежда конечно сваляла огромного дурака, когда оставила Веру без присмотра. Оправданием ей может служить только внезапная дыра на колготках. Какая женщина не растеряется от подобной неприятности? И Надежда не исключение.
- Это я, - сообщил мужской голос в трубке, и тут же уточнил, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, - Валентин!
- Ах, Валентин! Что-то нам с вами удивительно не везет, никак не удается встретиться! На этот раз на нашем пути встал международный терроризм. Боюсь, следующий раз нам помешает землетрясение или извержение вулкана.
Валентин немного помолчал, переваривая ее фразу, и спросил:
- Вы где?
- В туалете, - чистосердечно призналась Надежда.
- И что вы там делаете? Ой, то есть конечно извините, я кажется опять сказал глупость…
- Вы не поверите, Валентин, - Надежда усмехнулась, - я здесь жду окончания поисковых мероприятий! По крайней мере, так мне сказал какой-то важный милицейский чин…
- И долго это продлится?
- А вот как раз этого я не знаю! Давайте, Валентин, не будем слишком затягивать нашу беседу, а то у меня деньги на счету скоро кончатся.
Лучше скажите, где вы.
- В телефонной кабинке на площади перед вокзалом.
- Валентин, идите в "Макдоналдс", он прямо напротив вокзала, и ждите меня там, я надеюсь, что меня скоро выпустят!
Она отключилась и предалась невеселым размышлениям. Допустим, раньше или позже ее отсюда выпустят, и она даже встретится с Куликом. Но чемодана-то у нее больше нет! Чемодан у Веры, а куда она подевалась в суматохе, совершенно непонятно…
Дверь скрипнула, и снова показался рыжий милиционер.
- Можете выходить, - разрешил он. - Все закончилось! А кофе я вам все-таки принес…
Надежда взяла у него пластиковый стаканчик с остывшей малоаппетитной бурдой и благодарно улыбнулась парню: в конце концов, он сделал для нее все что мог.
* * *
Пробившись сквозь толпу озабоченных пассажиров, которых впустили в здание вокзала. Надежда Николаевна вырвалась на площадь и, перейдя Загородный проспект, вошла в "Макдоналдс". Помещение закусочной было заполнено людьми, пережидавшими "поисковые мероприятия". Впрочем, Кулик был виден от самых дверей. Он метался, как дикий зверь в клетке, и смотрел то на часы, то на дверь. Увидев Надежду, бросился навстречу и первым делом воскликнул:
- Где чемодан?
- Видите ли, - ответила Надежда, потупившись, - он был у моей знакомой, и тут началась паника, мы разминулись.., так что, честно говоря, я не могу сейчас ответить на ваш вопрос.
Кулик переменился в лице.
- Может быть, вы наконец скажете, что находится в этом чемодане? - спросила Надежда Николаевна, чтобы перейти от обороны к наступлению.
- Деньги! - выпалил Кулик и тут же завертел головой, чтобы убедиться, что его никто не слышит.
- Деньги? - удивленно переспросила Надежда. - Однако!
- Меня попросила отвезти его.., одна женщина.. - выговорив это, Кулик мучительно покраснел. - Сначала она не сказала мне, что было в чемодане.., только потом, когда уже случились.., все эти неприятности…
- Ничего себе! - Надежда Николаевна переваривала услышанное. - Честно говоря, на месте этой.., одной женщины я не доверила бы вам не только чемодан с деньгами, но даже переносную клетку с хомяком!
- С хомяком? - удивленно переспросил Кулик. - С каким еще хомяком?
- С ангорским, - ответила Надежда. - Впрочем, с самым обыкновенным я бы вам тоже не доверила…
- Зря вы так, - обиженным голосом произнес Кулик, - конечно, я поступал не самым умным образом, но вначале я просто не знал, что в чемоданчике что-то ценное. Она… Лариса… убедила меня, что там лежат ее письма.., любовные письма, и она не хочет, чтобы эти письма попали на глаза ее мужу…
- Господи! - Надежда закатила глаза к потолку. - Любовные письма! Прямо девятнадцатый век! Кто сейчас пишет любовные письма?
- Да, я согласен, - Кулик потупился. - Я свалял дурака.., но теперь я прозрел, и хочу возвратить деньги их владельцу, иначе я сам окажусь соучастником преступления…
- Это правильно, - Надежда огляделась, - только сначала давайте что-нибудь съедим, раз уж мы оказались в "Макдоналдсе". А то у меня от всей этой нервотрепки и от "поисковых мероприятий" безумно разыгрался аппетит.
* * *
Вера благополучно доехала на метро до своей остановки и пошла пешком, крепко сжимая ручки тяжелого пакета.
Чтобы срезать дорогу к своему дому, она свернула в соседний двор. Здесь, на детской площадке, царило какое-то странное оживление. Несколько бодрых пенсионеров окружили деревянный домик и, явно боясь подойти к нему, обменивались раздраженными репликами.
- Безобразие! - восклицала рослая тетка с высокой прической, какие лет двадцать назад носили депутаты райсовета. - Надо срочно санитарную службу вызывать! Это ведь неизвестно, какую он заразу разносит!
- Точно, - льстиво поддерживала ее мелкая суетливая старушонка. - Точно, Серафима Сергеевна! Усыпить его надо непременно! Тута дети гуляют, а он не иначе бешеный!
Вера шла мимо возбужденной толпы. Неожиданно какая-то сила заставила ее остановиться и спросить у довольно тихой женщины средних лет, державшейся в сторонке:
- Что здесь такое происходит?
- Да вот собака в домик забилась и не выходит. Второй день уже.
Вера протиснулась между галдящими зеваками. Она сама не понимала, для чего это делает, ее тянула к домику странная сила.
- Ты куда это прешься? - недовольно рявкнул краснорожий мужик лет пятидесяти.
- Посмотреть, - Вера брезгливо поморщилась, потому что от мужика тянуло застарелым перегаром.
- Че тебе тут - кино, что ли? - заорал было мужик, но прочая публика посторонилась, и Вера заглянула в домик.
Первое, что она увидела, были глаза. Огромные темные глаза, полные страдания, смертной муки. Эти глаза посмотрели прямо в Верину душу, и девушка почувствовала такой укол сострадания, что ее сердце пропустило один удар. Она вгляделась в темноту и рассмотрела пса целиком. Большой, какой-то несуразный, явно непородистый, он был покрыт свалявшейся черной шерстью, явно пропитанной кровью. Одну лапу держал в стороне, как бы на отлете, видно было, что она сломана или перебита и причиняет псу невыносимую боль.
- Что с ним такое? - взволнованно спросила Вера, выпрямившись.
- Бультерьер из шестого подъезда лапу прокусил, - охотно пояснила та же женщина, с которой Вера разговаривала, - второй день здесь лежит., вот народ и разошелся…
- Он же в ошейнике, - Вера оглядывалась вокруг, ища в соседях хоть каплю сострадания к измученному животному. - Он же не бездомный!
- Верно, не бездомный! - возмущенно подхватила собеседница. - Из соседнего двора. Но хозяева как увидели, что у него с лапой, так и ушли, зачем, говорят, с уродом возиться…
- Усыпить его, и дело с концом! - выкрикнула за спиной у Веры суетливая старуха. - Мало ли, какую он заразу разносит!
Вера посмотрела на активную бабку таким взглядом, что та испуганно отскочила.
- Не трогайте собаку! - выкрикнула девушка. - Я сейчас вернусь!
- Ишь, раскомандовалась! - бросила ей вслед бабка. - Да кто ты такая, чтобы тут распоряжаться! Вот Серафима Сергеевна сейчас вызовет санитарную машину, и усыпят этого урода…
Вера ее не слушала. Она бегом влетела в подъезд, поднялась в свою квартиру, бросила на пол под вешалку пакет с кейсом, накинула старую куртку и помчалась обратно. Но вернулась с лестничной площадки, вытащила из секретера все деньги, что были у нее в наличии, и сунула в кошелек.
"Только бы они ничего с ним не сделали за это время!" - билась тревожная мысль у нее в голове.
К счастью, на детской площадке все было по-прежнему. Озабоченные пенсионеры не решались сделать какой-нибудь решительный шаг и только топтались вокруг домика, подбадривая друг друга. Работающий народ еще не вернулся, пенсионеров останавливал такой факт, что за вызов санитарной машины и за усыпление собаки с них могут взять деньги. Платить из своего кармана никому не хотелось.
Вера подошла к домику, опустилась на колени и заползла внутрь. Пес, увидев ее, тихо заскулил.
- Ну, потерпи немножко! - проговорила Вера и взялась за ошейник.
Глаза испуганно сверкнули, пасть приоткрылась, показав крупные желтоватые клыки, раздалось угрожающее рычание.
- Вот порвет он ее, будет знать, как лезть не в свое дело! - послушался снаружи голос противной старухи.
- Не бойся, дурачок, - Вера ласково почесала пса за ушами, - я же хочу тебе помочь!
Кажется, он понял ее, во всяком случае, захлопнул пасть и перестал рычать. Вера приподняла пса и с трудом вытащила его из домика. Он был тяжелый, да к тому же очень неудобно обвис на руках у Веры. Кроме того, от него неприятно пахло - грязной шерстью, болезнью и страданием. Вера понесла его через двор, сопровождаемая неприязненными взглядами соседей.
Бабки расступились, а краснорожий мужик вообще исчез из поля зрения, да Вера и не собиралась просить его помочь донести собаку, еще чего не хватало!
- Больше всех ей надо, - бормотала противная бабка. - Усыпить его, и все! Только заразу разносит!
Вера ничего ей не ответила. Она шла как сквозь строй. Свой взгляд на поведение Веры высказала и тетка с прической депутата горсовета, и толстая старуха с бородавкой на носу.
Когда же краснорожий мужик, возникший в конце пути, высказался в том смысле, что собак вообще нужно всех усыпить, все равно они, мол, ничего не делают, только даром мясо жрут. Вера не выдержала.
- Тебя самого усыпить нужно! - закричала она. - Все равно ничего не делаешь, пьешь только!
Она тут же испугалась - что это такое, никогда она не скандалила на улице. Она вообще никогда не ругалась в магазине или в общественном транспорте, всегда старалась лишний раз промолчать. Мужик, как ни странно, не стал привязываться и отступил.
Вера вышла на улицу и попыталась остановить какую-нибудь машину. Однако все водители, увидев здоровенного косматого пса у нее на руках, не притормаживали, а наоборот, увеличивали скорость и со свистом проносились мимо.
Проводив взглядом шестую или седьмую машину, Вера тяжело вздохнула и решила, что придется добираться до ветеринарной клиники на перекладных. Однако именно в этот момент заскрипели тормоза, и рядом с ней остановился замызганный, насквозь проржавевший пикапчик.
- Садись, что ли, - выглянув из машины, проговорил водитель.
Он был под стать своему неказистому транспортному средству - заросший седоватой щетиной, с каким-то кривым и помятым лицом, с перепачканными машинным маслом большими руками.
- Что, не останавливается никто? - сочувственно спросил он, помогая уложить раненого пса на груду ветоши в грузовом отсеке своего пикапа. Ну как же, боятся, что ты им чистенький салон запачкаешь… Что с дружком-то случилось?
- Бультерьер порвал, - нехотя объяснила Вера.
- Чего ж не уследила, хозяйка? - водитель неодобрительно покосился на нее.
- Да не хозяйка я… Вера уселась рядом с водительским сиденьем, - хозяева его бросили…
- А… - водитель кивнул, как будто все понял, и включил зажигание.
Вера почувствовала благодарность к этому нелепому человеку за то, что он не стал приставать к ней с вопросами и советами. Ну, конечно, и за то, что он остановился, чтобы подвезти ее с раненым псом.
- У меня самого дома такой барбос, - проговорил водитель, останавливаясь перед ветеринарной лечебницей.
Денег он с Веры не взял.
В ветлечебнице приняли ее не слишком любезно. Полная тетка в несвежем халате только глянула на собаку и тут же заорала на Веру:
- А чего же вы раньше думали? Двое суток прошло, уже небось заражение началось!
Сами время тянут, а потом от нас чего-то требуют!
Вера ни от кого ничего не требовала, она молча вытащила из кошелька все деньги и бросила на стол, потом вышла и устроилась в коридоре на жестком диванчике. Силы оставили ее, из глаз не переставая лились слезы. Было жалко собаку, и еще больше - себя, такую несуразную и невезучую. Никто ее не любит, ничего у нее не получается - ни в работе, ни в личной жизни. Вот и сейчас, она поддалась первому порыву, хотела спасти несчастную собаку, и как видно уже поздно. Сейчас злая тетка выйдет и скажет, что все кончено, собаку усыпили. Однако долго никто не выходил, потом в кабинет прошел высокий человек в белом халате - хирург. Потом выкатили каталку, где лежал пес, уже под наркозом, и повезли в операционную.
- Ни за что не отвечаем! - крикнула тетка. - Может он на столе помрет, случай очень запущенный, кость загноилась!
Хирург прошел молча, не взглянув на Веру, которая в углу икала от слез.
Через полтора часа он вышел в коридор и поманил Веру пальцем.
- Если бы породистый был, то давно бы уж помер, - сказал он, - а поскольку он у тебя чистокровный дворянин, то может и выкарабкается. Но хромать будет твой Ромка, потому что кусок кости я удалил, загноение сильное там было.
- Какой Ромка? - удивилась Вера.
Он протянул Вере разрезанный ошейник, на котором было выгравировано имя "Ромул" и номер телефона. Вера пробормотала несколько слов насчет бесчеловечных Ромкиных хозяев, доктор выслушал спокойно, он и не такое видал.
- Вот тут записано, какое лекарство купить.
Уколы есть кому делать?
- Я сама могу, - кивнула Вера, - я бабушке делала…
- Ну и ладно, - кивнул хирург, - так что собаке уж как-нибудь сумеешь. Значит, купишь шприцы, лекарство - и вперед. Сейчас он под наркозом, ночью проснется - может тошнить.
- Спасибо вам огромное! - Вера улыбнулась сквозь слезы.
- Будьте здоровы!