* * *
- Вы ничего не можете сделать самостоятельно! - прогремела Анна Ивановна Укропова, и для большего эффекта ударила кулаком по столу.
От удара подпрыгнула, жалобно пискнув, компьютерная мышь, и свалилась на пол дареная паркеровская ручка.
- Но Анна Ивановна, - Валечка, попеременно то бледнея, то краснея, пыталась возражать директрисе. - Но Анна Ивановна, я звонила в газету, а они все равно не пришли, сказали, что их читателям неинтересны литературные дебаты позапрошлого века…
- Значит, плохо звонили! Значит, не сумели достаточно убедительно объяснить! А все потому, что у вас на уме только собственная внешность, дети и мужчины!
- Какие дети? - Валечка чуть не плакала. Какие мужчины? Вы меня так загрузили работой, что ни о мужчинах, ни тем более о детях некогда даже подумать!
- Все! - рявкнула Анна Ивановна. - Отправляйтесь к себе и занимайтесь своими непосредственными делами!
Валечка попятилась, жалобно шмыгая носом, и исчезла за дверью кабинета.
Анна Ивановна сняла очки в строгой металлической оправе и тяжело вздохнула. Она была крайне недовольна своими сотрудниками. Они больше думали о личной жизни и домашних делах, чем о процветании музея. Вот она, Анна Ивановна, была не такой! Даже в молодости у нее работа всегда была на первом плане. Поэтому она так и не создала семьи, не обзавелась детьми, зато сделала карьеру, стала директором музея, и музей ее всегда был на хорошем счету! На последнем совещании в отделе культуры председатель комитета. Иван Семенович Крысоватый, упомянул ее музей в положительном смысле. Он так и сказал: "Неплохо обстоят дела и в других музеях", при этом взглянул на нее, так что сразу стало ясно, какой музей Иван Семенович имеет в виду…
Анна Ивановна снова вздохнула. Семьи-то все же нет.., единственный родственник - племянник Владимир, слабый, бесхарактерный человек… Анна Ивановна помогала ему, чем могла, устраивала на разные неплохие места, но Вова ни на одной работе не мог надолго задержаться, не сходился характером с сотрудниками и руководством. Здоровье у него тоже слабое, удивительно для довольно молодого человека, только недавно отметившего сорокалетие. Сейчас он находился в больнице, и Анна Ивановна собиралась после работы его навестить.
Неожиданно зазвонил телефон. Анна Ивановна сняла трубку и проговорила решительным, готовым к свершениям голосом:
- Укропова слушает!
Она ждала звонка от Ивана Семеновича Крысоватого, надеялась, что он звонит, чтобы отметить ее значительный вклад в музейное дело и предложить повышение.
Однако звонили из больницы.
- Укропов Владимир Васильевич ваш родственник? - осведомился сухой женский голос.
- Племянник, - ответила Анна Ивановна и на всякий случай схватилась за сердце.
- Владимир Васильевич скончался сегодня днем, - сообщила больничная служащая таким тоном, как будто смерть племянника целиком и полностью на совести Анны Ивановны.
- Как - скончался? - переспросила Укропова. - Почему скончался?
- Почему люди умирают? - женщина довольно внятно хмыкнула. - Причину смерти укажут в свидетельстве. Так что вы приезжайте с документами, оформите все необходимые бумаги…
Анна Ивановна повесила трубку и некоторое время сидела в тишине. Владимир в своем репертуаре! Умереть совершенно неожиданно, от какой-то незначительной причины - это явное проявление бесхарактерности!
Однако ей было жаль племянника, она привыкла опекать его, заботиться о нем, и в глубине души понимала, что с его смертью жизнь станет еще более пустой…
Однако надо было ехать в больницу, а до того заскочить домой за документами и деньгами…
Анна Ивановна сняла трубку и сообщила своей заместительнице, что ее срочно вызывают в комитет по культуре. Сообщать сотрудникам о своих личных проблемах было не в ее правилах.
* * *
В сквере возле шестиэтажного кирпичного дома стояла темно-зеленая иномарка с тонированными стеклами. На ее переднем сиденье находились двое мужчин. Один - высокий кудрявый брюнет с красивым капризным лицом и фигурой профессионального спортсмена, второй - небольшого роста, коротко стриженый шатен с близко посаженными карими глазами. Если шатен держался спокойно и уверенно, то кудрявый красавец явно нервничал.
- Почему опять я? - Чуть не плача, спрашивал он своего соседа. - В больнице я, здесь опять я!
- Потому что я так сказал! - отрезал шатен. Будешь делать все, что я скажу, и не обсуждать!
Денег хочешь?
Денег темноволосый красавец хотел. Он хотел их всегда, хотел сильно и страстно. Он хотел денег днем и ночью, летом и зимой, в будни и праздники. Как всякая сильная любовь, его любовь не была взаимной. Деньги его не любили, они исчезали из его карманов с удручающей скоростью. Только что, казалось, он раздобыл довольно много денег - глядь, и они уже кончились, и снова нужно бегать, унижаться и где-то их доставать.
Но сейчас он хотел денег особенно сильно, потому что у него были долги. Очень большие долги. Поэтому брюнет тяжело вздохнул и согласился.
- Давно бы так! - его сосед достал из кармана записку и снова перечитал:
- Анна Ивановна Укропова…
Ниже тем же почерком был приписан телефон, а еще ниже, но уже почерком самого стриженого шатена, - адрес Анны Ивановны, который он узнал по номеру телефона, воспользовавшись компьютерной базой данных абонентов городской телефонной сети.
- Тридцать шестая квартира, - проговорил шатен, - дома никого нет, так что пока можешь осмотреть помещение. Не думаю, что она хранит чемодан дома, но проверить на всякий случай не мешает.
Брюнет тяжело вздохнул и нехотя выбрался из машины.
* * *
Анна Ивановна вышла из лифта и свернула к своей квартире. Она была занята неприятными размышлениями, и только подойдя к двери, увидела возле нее незнакомого высокого мужчину с темными вьющимися волосами. Мужчина возился с замком.
- В чем дело? - грозно окликнула злоумышленника директриса. - Молодой человек, это моя квартира!
- Да? - красавец обернулся к ней с обезоруживающей улыбкой. - А я думал, что моя! Это ведь сороковая квартира?
- Тридцать шестая, - поправила Анна Ивановна красивого незнакомца. - Сороковая на следующем этаже.
- Спасибо, - брюнет шагнул к ней, неожиданно схватил за шею и потянул к двери.
- Что вы… - начала Укропова.
Она хотела сказать: "Что вы себе позволяете, немедленно прекратите, иначе я вызову милицию", - но сильная мужская рука так сдавила шею, что ничего из этого не получилось.
Анна Ивановна в прежние годы иногда мечтала о сильной мужской руке, но вовсе не в таком смысле!
Дверь квартиры оказалась открыта, незнакомец втолкнул туда хозяйку и вломился следом.
Закрыв дверь за собой, он выпустил Анну Ивановну и грозным голосом спросил:
- Где?
- Что? - так же лаконично переспросила Анна Ивановна, когда смогла говорить.
- Сама знаешь! - рявкнул мужчина и ударил Анну Ивановну в глаз.
" Глаз немедленно заплыл, и женщина с ужасом подумала, что завтра ей в таком виде придется идти на работу, а вполне возможно, что ее даже вызовут в комитет по культуре…
- Где? - повторил брюнет, грозно вращая глазами.
- Деньги в тумбочке, под ящиком, - жалобно призналась Анна Ивановна, мысленно прощаясь с новыми зимними сапогами.
Брюнет выдернул ящик, увидел приклеенные к нему скотчем две стодолларовые бумажки - все накопления Анны Ивановны за последний год и еще больше рассвирепел.
- Ты надо мной издеваешься? - зарычал он, как медведь, который вместо меда нашел в дупле пустые банки из-под пива.
- Больше у меня нету, - честно призналась Укропова, в ужасе следя за огромными кулаками грабителя.
- Где чемодан? - не отступал тот.
- Чемодан? - удивленно переспросила Анна Ивановна. Она уже совершенно ничего не понимала.
- Чемодан! - повторил этот странный грабитель.
- Чемодан у меня на антресолях! - честно ответила Анна Ивановна.
- Доставай! - бандит снова показал ей кулак.
Анна Ивановна испугалась, что сейчас он ударит ее снова, и заплывет второй глаз. С одной стороны, получится симметрично, то есть несколько лучше с эстетической точки зрения, но с другой - подбитый глаз едва открывался и очень плохо видел, а если оба будут плохо открываться, Анна Ивановна практически ослепнет.
Поэтому, не дожидаясь, пока угроза будет приведена в исполнение, она схватила табуретку, подтащила ее к стене и полезла на антресоли.
Там у нее хранилось множество бесполезных вещей, выбросить которые было почему-то жалко, или просто не доходили руки. В том числе старый коричневый чемодан из искусственной кожи. В этом чемодане лежали неизвестно откуда взявшиеся в доме детские гантели, комплект журнала "Агитатор-пропагандист" за пять лет, с одна тысяча девятьсот семидесятого по одна тысяча девятьсот семьдесят четвертый, когда Аня Укропова по возрасту вышла из комсомола, набор для выпиливания "Василек", школьные тетради племянника Владимира, сломанный фотоаппарат "Зоркий-5" и еще очень много странных и никому не нужных вещей. Вещей было много, и все они были очень тяжелые, поэтому чемодан вообще с трудом можно было сдвинуть с места. Как его затащили в свое время на антресоли, Анна Ивановна уже не помнила, но вынимать его оттуда она никогда не пыталась.
Она не представляла, зачем этот старый чемодан мог понадобиться ворвавшемуся в квартиру бандиту, но задавать тому какие-нибудь вопросы боялась. Пыхтя от напряжения и чихая от многолетней пыли, она подтащила чертов чемодан к краю антресолей и повернулась к стоявшему внизу грабителю:
- Держите чемодан! Мне одной его не спустить!
Бандит подошел ближе и поднял руки, готовясь принять чемодан. Анна Ивановна еще раз дернула за ручку, допотопное кожзамовое страшилище перевалилось через край антресолей и полетело вниз.
Черноволосый злоумышленник явно не был готов к огромному весу чемодана. Несмотря на хорошо развитую мускулатуру, брюнет удивленно вскрикнул и рухнул под его неимоверной тяжестью. Чемодан обрушился сверху, придавив грабителя, как могильная плита.
Анна Ивановна стояла на табуретке, удивленно глядя вниз. Из-под чемодана не доносилось ни звука.
Непонятный злодей ворвался в ее квартиру в поисках чемодана, под которым ему было суждено закончить свои дни!
Это была какая-то совершенно необъяснимая история. Она была выше понимания музейной дамы. Может быть, этот загадочный незнакомец сбежал из сумасшедшего дома?
Анна Ивановна слезла с табурета, испуганно покосилась на своего незваного гостя, погребенного под чемоданом, и бросилась к телефону. Она всю свою жизнь была законопослушным членом общества, и поэтому первым ее побуждением было немедленно позвонить в милицию. Что она и сделала.
Набрав известный с детства номер, дождалась ответа и трагическим голосом сообщила:
- Я убила человека.
- Одну минуточку, - равнодушно ответил низкий женский голос, и в трубке наступила тишина. Через какое-то время, показавшееся Анне Ивановне вечностью, трубка ожила и тот же голос проговорил:
- Что у вас, потерпевшая?
- Я убила человека.
Второй раз эта роковая фраза далась ей гораздо легче. Анна Ивановна выговорила ее на одном дыхании.
- Родственника, знакомого? - как ни в чем не бывало осведомилась дежурная.
- Нет, я его никогда раньше не видела.
- Что ж вы так, - пожурила Анну Ивановну девушка, - первый раз увидели - и сразу убивать…
- Так.., так получилось…
- Каким способом вы его убили?
Пару месяцев назад Анне Ивановне позвонила сотрудница рекламной фирмы и в течение полутора часов расспрашивала, какие йогурты она употребляет, где покупает и вполне ли ее устраивает качество и цена этих йогуртов. Сейчас ей показалось, что она участвует в таком же телефонном опросе, и дежурная начнет спокойно и деловито выяснять, часто ли Анна Ивановна убивает своих гостей, какое оружие предпочитает и как обычно избавляется от трупов. Однако природная законопослушность взяла свое, и Анна Ивановна честно призналась:
- Я его убила чемоданом.
Дежурная на мгновение замолчала, а потом возмущенным голосом произнесла:
- Женщина, вы что, шутки шутите? Вы, между прочим, звоните в милицию! Я вас серьезно спрашиваю!
- А я вам честно отвечаю! - ответила Анна Ивановна обиженным тоном. Недоверие дежурной задело ее до глубины души. - Говорю же - я убила его чемоданом!
- Та-ак.., дежурная снова сделала выразительную паузу и решила продолжить анкетирование:
- Фамилию, имя, отчество, возраст потерпевшего знаете?
- Документов он мне не предъявлял, а возраст.. - Анна Ивановна потянулась с телефоном в руках и выглянула в прихожую, чтобы еще раз взглянуть на своего незадачливого гостя.
Однако на прежнем месте, под чемоданом, его не было. То есть чемодан был, он никуда не делся, по-прежнему возвышаясь, как памятник бесцельно прожитым годам, но только лежал он теперь не на бренных останках мускулистого брюнета, а прямо на полу. Анна Ивановна удивленно моргнула. Она могла бы подумать, что загадочный грабитель просто померещился ей от переутомления, но подбитый глаз болел, несомненно доказывая подлинность происшествия.
Нервно сглотнув, Укропова вполголоса проговорила:
- Его больше нет.
- Чемодана? - переспросила непонятливая дежурная. - Орудия убийства?
- Нет. Самого убитого. Потерпевшего, как вы говорите.
- Понятное дело, что его нет. Вы же его сами убили. Осталось только мертвое тело…
- В том-то и дело! - трагическим голосом сообщила Анна Ивановна. - Тела тоже нет! Оно убежало!
- Женщина! - раздраженно выкрикнула дежурная. - Я вас привлеку за телефонное хулиганство! Вы что - пьяны?
- Как вы можете? Я никогда не пью! Я директор музея!
Последний довод Анна Ивановна привела как самый неопровержимый аргумент своей неизлечимой трезвости.
Дежурная пробормотала что-то неразборчивое, но явно непечатное, и раздраженно бросила трубку.
* * *
Мускулистый брюнет, покачиваясь, выбрался из подъезда. Выглядел он сейчас далеко не так импозантно, как полчаса назад. Голова повернута набок, кудрявые волосы спрессовались в темный войлок, стройная фигура скривилась, и вообще вид его стал каким-то пришибленным, что неудивительно, если учесть, что на него только что свалился многопудовый чемодан. Капризное, самовлюбленное выражение также исчезло с его красивого лица, сменившись детской обидой.
Кое-как доковыляв до темно-зеленой машины с тонированными стеклами, брюнет с мучительным стоном согнулся, чтобы забраться в салон.
Сидевший на водительском месте коротко стриженый шатен удивленно взглянул на своего подельника и спросил, высоко подняв брови:
- Что случилось? Ты попал под лошадь?
- Она пришла домой, - ответил брюнет, устраиваясь на пассажирском месте.
- Кто - лошадь? - шатен усмехнулся.
- Хозяйка…
- Она что - мастер восточных единоборств?
У нее черный пояс по карате?
- Это чемодан… - неохотно протянул незадачливый грабитель.
- Чемодан? - шатен насторожился. - Так ты видел чемодан? Почему же ты его не принес?
- Это не тот чемодан… - брюнет потупился. Этот чемодан весил, наверное, тонну, и она его на меня сбросила…
- Хорош! - воскликнул шатен, презрительно оглядев своего незадачливого напарника. Спортсмен, настоящий мачо, железный Феликс!
Сбежал от слабой немолодой женщины! А ну, возвращайся назад и доведи дело до конца!
- Нет! - брюнет испуганно вжался в спинку сиденья. - Только не это!
Ему пришло в голову разумное соображение, и он немедленно поделился им со своим суровым напарником:
- Она вызвала милицию, так что нам лучше уносить отсюда ноги.
- Вот как? - шатен недовольно сверкнул близко посаженными глазами, но тут же повернул ключ в зажигании. - Однако быстро же ты умудрился все испортить!
- Это не та женщина, - убежденно проговорил пришибленный брюнет, - и нашего чемодана у нее нет. Поверь моей интуиции.
- Сначала ты стал слабым, трусливым и капризным, как женщина, теперь обзаводишься женской интуицией, - выруливая на улицу, шатен покосился на своего напарника. - Может быть, ты собираешься сделать операцию по перемене пола? Лариса будет в восторге!
* * *
Валентин Марленович Кулик вытер со лба холодный пот. Умер его сосед, тот самый, которому он уступил свою одноместную палату. Утром он казался достаточно крепким, ничто не предвещало такого трагического поворота событий Конечно, это вполне может быть случайностью, стечением обстоятельств. Еще накануне Валентин Марленович так бы и подумал, но теперь, после удара головой о железную стойку, что-то сдвинувшего в этой голове, а особенно после разговора с Ларисой, он воспринимал все события совершенно по-другому. С него как будто сняли розовые очки, которые плотно сидели на носу с самого детства, и теперь окружающий мир стал опасным и враждебным.
Отчего это внезапно умер тот мужчина? Не оттого ли, что занял место, предназначавшееся для него, Кулика? Может быть, для того и хотели перевести Валентина Марленовича в одноместную палату, чтобы разделаться с ним без помех и без свидетелей? Значит, убийца не знал Кулика в лицо и убил того, кто лежал в палате номер три… Но зачем кому-то нужно убивать его, такого безобидного, такого.., ненужного? За всю жизнь он не сделал никому ничего плохого… Так было до вчерашнего дня, тут же сообразил Валентин Марленович. До вчерашнего дня он действительно никому не навредил. Но вчера Лариса попросила его отвезти чемодан, в котором якобы были ее любовные письма. И только такой идиот, как он, мог ей поверить! Если бы не роковая случайность, он так и не узнал бы никогда, что в чемодане были деньги. Огромная сумма денег, раз Лариса так всполошилась, что не сумела удержаться и проболталась ему. И теперь он слишком много знает, потому что деньги эти - краденые, Лариса украла их у своего мужа, больше не у кого. Он сдуру рассказал ей, что отдал чемодан посторонней женщине и что ее координаты записаны у него на листочке, а листочек лежит в тумбочке. И все, Валентин Марленович больше Ларисе не нужен.
Мавр сделал свое черное дело, мавр может уходить! И чем больше мавр знает, тем скорее его нужно убрать…
Но если это так, то Валентин Марленович все еще в опасности. Очень скоро ошибка выяснится, врачи узнают, что убит не он, а другой человек, и скорее всего, это тут же станет известно убийце.
Значит, нужно бежать из больницы, причем бежать как можно скорее, пока ошибка еще не открылась. Нельзя тратить время на формальности вроде выписки. Тем более что, обратившись к врачам, Валентин Марленович тут же выдаст себя, сообщит убийце об его ошибке.
А без справки о выписке ему не отдадут вещи…
Что делать? Из личных вещей у него оставался только футляр с очками. Все остальное, включая кошелек, было на складе.
Валентин Марленович, крадучись, двинулся по коридору. Под действием опасности в нем проявились отсутствовавшие раньше инстинкты, необходимые для выживания во враждебном мире. Увидев дверь с надписью "Ординаторская", он воровато огляделся по сторонам и заглянул внутрь.
В дальнем конце комнаты разговаривали двое врачей. Они оживленно обсуждали какой-то сложный случай и не смотрели по сторонам.