Зеки лениво потянулись в бараки, срезая угол через ворота. Фоули смотрел на них и думал: "Время пошло, мой мальчик".
Вернувшись в часовню, он поставил доску у скамьи и накрыл ее сверху джинсовой курткой. Чино был уже внизу, в тоннеле, - наверное, наставлял своих ребят вести себя тихо и терпеть, пока не стемнеет.
Фоули обернулся, услышав, как открывается дверь. Вошел Пуп и внимательно огляделся. Оружия при нем не было, только рация и фонарик. Фуражка надвинута на глаза. Надзиратель, явно нервничая в темноте, протянул руку к выключателю.
- Не стоит, - предупредил Фоули и приложил палец к губам.
Колеса машины закрутились, и все вот-вот должно было свершиться.
- Пуп, они прямо под тобой, в тоннеле.
Надзиратель отстегнул рацию с пояса.
- Подожди. Рано еще, - сказал Фоули.
2
Карен выехала из Уэст-Палм около пяти, долгие мили ехала в сторону заката по шоссе, вспарывающему заросли сахарного тростника, но фары включила только на стоянке у тюрьмы. Лучи осветили полоску травы, дорожку, еще одну полоску травы, ограду из колючей проволоки, увешанную звукоуловителями, темные фигуры в белых футболках по другую сторону ограды, кирпичные бараки, похожие на казармы, складные столы и беседки, которыми пользовались в дни свиданий. Высоко на башнях загорелись прожекторы, залив светом дорожки и лужайки. Ночью тюрьма выглядела не так плохо. Карен закурила и набрала номер на мобильном телефоне.
- Алло, это снова Карен Сиско. Рей еще не появлялся?.. Да, я пробовала. Если позвонит, будьте добры, передайте, что я смогу с ним встретиться не раньше семи. О’кей?
С минуту она наблюдала, как заключенные в лучах прожекторов беспорядочной толпой бредут прочь со спортивного поля, проходят сквозь ворота и расходятся по своим баракам, потом снова взяла телефон.
- Папа? Это Карен. Хочешь оказать мне большую услугу?
- А вставать придется? Я только что налил себе выпить.
- Я сейчас в "Глейдс". А в шесть мы с Реем Николетом должны были встретиться. И мне его не найти…
- Это с которым? С федералом-антитеррористом?
- Папа, террористами он больше не занимается. Его перевели, и сейчас Рей работает на штат, в правоохранительном департаменте Флориды.
- Но он по-прежнему женат?
- Формально. На самом деле они разошлись.
- О-о. Он уже отдельно живет?
- Пока не переехал, но вот-вот.
- Не похоже на развод…
- Может, ты попробуешь его найти? У меня не получилось. Передай, что я задержусь. - Она назвала номер пейджера.
- А что ты делаешь в "Глейдс"?
- Выполняю судебное предписание. Поступила жалоба. Пришлось сюда ехать…
Лучи фар ударили в зеркало заднего вида - позади, в следующем ряду, остановилась какая-то машина. Фары погасли, но тут же зажглись снова, и Карен повернула зеркало, чтобы свет не бил в глаза.
- Пришлось ехать сюда, потому что какому-то зеку, приговоренному к пожизненному, не нравятся макароны с сыром. Он подал иск, заявив, что у него нет выбора, а это нарушает его гражданские права.
- Ну, что я могу тебе сказать? Большую часть времени ты будешь выполнять предписания, обеспечивать безопасность, болтаться в залах суда, доставлять заключенных на слушания…
- Конечно, конечно, ты же меня предупреждал…
- Не повредит напомнить.
- Пап, больше года я в Уэст-Палм не задержусь. Если не переведут на работу с ордерами, уволюсь к чертям.
- Девочка моя, ты, как всегда, упряма… Ты ведь в любой момент можешь перейти ко мне на постоянную работу. Мне тут как раз одно дельце подкинули, на карту поставлены права жертвы…
- Папа…
- Парень вломился в дом, избил старушку и забрал все ее сбережения - восемьдесят семь тысяч. Его поймали, адвокат договорился с прокурором штата: от двух до пяти и полное возмещение ущерба при освобождении. Так вот, парень отсидел пятнадцать месяцев, освободился досрочно и скрылся в неизвестность. Меня нанял сын старушки - хочет отыскать его.
- Ну, отыщешь ты его, и что дальше? Заставишь совершить еще одно вооруженное ограбление, чтобы рассчитаться с бабушкой?
- Видишь? Тебя это дельце уже захватило, раз начала думать. На самом же деле сын старушки удовольствуется тем, что этот засранец будет избит до полусмерти.
- Мне пора.
- Когда увидимся?
- Если позвонишь Рею, приеду в воскресенье, вместе посмотрим игру.
- Ты, наверное, принарядилась ради этого парня…
- На мне костюм от Шанель, не новый, а тот, что ты подарил мне на позапрошлое Рождество. Как видишь, иногда я его надеваю.
- С короткой юбкой? Хочешь, чтобы Рей ушел от жены уже завтра?
- Скоро увидимся. - Карен повесила трубку.
Ее отцу исполнилось семьдесят, и вот уже сорок лет он возглавлял сыскное бюро "Маршалл Сиско Инвестигейшнс Инк." в Корал-Гейблс. Карен было двадцать девять лет, и она работала помощником судебного исполнителя в Уэст-Палм-Бич, куда ее недавно перевели из Майами. Она несколько раз помогала отцу, пока училась в университете Майами - в основном следила за подозреваемыми. А потом сыскная работа захватила ее, и Карен перевелась во Флоридский Атлантический университет, что в Бока-Ратон, дабы прослушать курс по уголовному праву. В университет частенько заглядывали агенты различных федеральных ведомств - ФБР, АБН, - читали лекции, присматривали перспективных новичков. Но Карен в то время курила травку и даже не рассматривала возможность работы в Агентстве по борьбе с наркотиками. Сначала она подумывала о том, чтобы записаться в федералы, но все агенты, с которыми ей довелось встречаться, были такими тормознутыми, что на любой вопрос отвечали: "По этому поводу мы должны проконсультироваться с Вашингтоном". А потом Карен познакомилась с парой судебных исполнителей. Приятные ребята, и относятся к себе куда проще, чем парни из Бюро. Вот Карен и стала судебным исполнителем, на что отец заявил: мол, дочка явно сошла с ума, если собирается посвятить жизнь этому бюрократическому дерьму.
Рост Карен составлял пять футов девять дюймов - если она надевала туфли на обычных каблуках, а именно такие она носила с черным костюмом от Шанель. Звезда судебного исполнителя и удостоверение лежали в сумочке на сиденье. Пистолет "ЗИГ-Зауер" тридцать восьмого калибра покоился в багажнике вместе с пуленепробиваемым жилетом, форменным кителем, несколькими парами наручников, кандалами, телескопической дубинкой, газовым баллончиком и помповым ружьем "ремингтон". Пистолет в багажник она положила, чтобы не сдавать его на входе в тюрьму. "ЗИГ-Зауер" был ее любимым оружием, она носила его с вечерними туалетами, и Карен не хотелось, чтобы какой-нибудь охранник хватал его своими грязными лапами.
О’кей, она готова. Карен сделала последнюю затяжку и выбросила сигарету в окно. Повернула зеркало, чтобы поправить прическу, но тут же отвела глаза - фары стоящей сзади машины были все еще включены на дальний свет.
3
Бадди заметил, как сверкнуло зеркало и взметнулись светлые волосы в свете фар. В стоящем впереди "шевроле-каприс" с флоридскими номерами сидела женщина.
Никого больше в машинах первого ряда он не заметил. Отлично. Зеки возвращались со спортивного поля, но надзиратели еще не носились как сумасшедшие, да и свистки молчат. Прекрасно, значит, он приехал вовремя. После безумной гонки можно было на несколько минут расслабиться. Ему и так повезло - успел найти Глена и сообщить, что побег состоится сегодня, всего через несколько часов. Не в воскресенье, а сегодня, сейчас. Глен захотел узнать, почему. Бадди сказал: "Нет времени трепаться, понял? Бери машину и жди там, где договорились. После шести. Машина должна быть белой. Глен, ты понял меня?"
Глен, естественно, не понял, при чем тут цвет машины.
"Чтобы мы были уверены, что это ты, а не какой-нибудь легавый с радаром. Да, и оставь свои очки дома".
Глен сразу принялся спорить, и Бадди пришлось намекнуть: "Мальчик, делай, как сказано, и у тебя все получится".
Бадди тоже предстояло найти машину - опять-таки белую, чтобы Фоули не бегал по всей стоянке и не искал его. А до тюрьмы из Майами почти три часа езды.
Шли минуты, и он вдруг подумал, не ждет ли женщина в "шевроле" кого-нибудь из кубинцев, делающих подкоп. Насколько ему было известно, кубинцы любят "шевроле", а женщина может быть их соотечественницей - только с крашеными волосами. Бадди повертел головой, проверил, не ждет ли беглых зеков кто еще. Так на пригородной остановке ждут возвращающихся с работы мужей верные жены.
Блондинка стояла на оговоренном месте. Фоули велел Адель припарковать машину напротив второго столба от сторожевой вышки, что рядом с часовней, - именно там они полезут из земли.
Бадди ненавидел вышки - даже когда находился по другую сторону ограды. Оттуда человек с мощной винтовкой следил за каждым твоим шагом. Фоули, подняв глаза на вышку, заметил как-то: "Представляешь, вот сидит он там и надеется, что кто-нибудь бросится на ограду и тогда вполне законно можно будет пристрелить заключенного. Сидит там и молит Бога о такой возможности. Что за люди?!" Бадди ответил ему, что таково большинство надзирателей - злобные и тупые.
Тогда они только-только познакомились, узнали, что оба занимаются одним и тем же делом, и стали друзьями на всю жизнь. Это произошло всего в пяти милях от Тихого океана, в федеральной тюрьме "Ломпок", переполненной крутыми калифорнийскими наркодельцами, мошенниками и жуликами… Фоули еще сказал тогда: "Бадди, что такие старые профессионалы, как мы, делают в этой собачьей дыре, вместе со стукачами, неудачниками и прочими тупыми задницами?"
Освободились они порознь.
Бадди вышел первым и остановился в Лос-Анджелесе у своей старшей сестры Реджины-Мэри, бывшей монашки, живущей на пособие, пьющей вишневое вино и ежедневно молящейся о Бадди и прочих заблудших душах, уже отдыхающих в чистилище. Выходя на охоту, то есть бомбя банки, Бадди звонил ей каждую неделю и высылал деньги. Однако, попав в тюрьму, он вынужден был ограничиться письмами, так как Реджина отказалась оплачивать разговоры по телефону.
Фоули освободился через три месяца с пятьюдесятью долларами выходного пособия в кармане и на автобусе приехал в Лос-Анджелес, где в угнанной по такому случаю машине его уже ждал Бадди. В тот же день они взяли банк в Помоне - впервые Фоули и Бадди стали партнерами, - сняли пять тысяч шестьсот с двух кассиров и отправились в Лас-Вегас, где славно потрахались и просадили всю добычу. Пришлось вернуться в Лос-Анджелес, и они несколько месяцев бомбили банки по южной Калифорнии. Работали только вдвоем, по кассиру на душу, даже соревнования устраивали - кому удастся забрать больше денег так, чтобы сигнализация не заорала. Бадди очень не хватало Фоули как напарника.
Когда Фоули впервые отзвонился по поводу побега, Бадди еще жил с сестрой в Калифорнии. "Черт возьми, что ты делаешь в тюряге?" - опешил Бадди.
"Ищу способ, как отсюда выбраться, - ответил Фоули. - Полоумный судья впаял мне тридцать лет, а мне здесь делать нечего. Полно идиотов и неудачников, но охрана слабая. Намек понял?" А еще сказал, что во Флориду его занесло потому, что хотел повидаться с Адель.
"Помнишь, она мне все время писала, пока мы сидели в "Ломпоке"?"
"Ага, писала. После того как развелась с тобой".
"Ну, хорошим мужем назвать меня трудно. Денег на домашние расходы не давал, алименты не платил…"
"Так ты ж официально двадцать центов в час зарабатывал. Откуда алименты?"
"Понимаю, но я чувствовал себя обязанным".
"И потому ограбил банк во Флориде".
"Эта муть напомнила мне о том случае, в Пасадене, когда я вышел из банка, а машина не завелась".
"Ну да, ты твердил об этом семь лет подряд, - кивнул Бадди, - и все никак не мог понять, почему не оставил двигатель включенным. Только не говори, что то же самое случилось во Флориде".
"Нет, конечно, но очень похоже. Мои самые крутые залеты связаны с машинами".
"Попал в аварию?"
"Расскажу при встрече".
После этого разговора связь с Фоули держала только Адель и только из телефона-автомата.
Когда дата была определена, Бадди уехал из Калифорнии и снял однокомнатную квартиру в "Шаламар Эпартментс" в Халландейле. Прямо на берегу океана, к северу от Майами.
Потом позвонила Адель, сказала, что все назначено на сегодня, и ему пришлось пошевеливаться. Нужно было дать пинка Глену и найти машину. Идеальная тачка подвернулась на Даниа-стрит - белый "кадиллак-седан-девиль-конкорс". Бадди уже было собрался взломать дверь, как вдруг увидел выходящую из универмага "Винн-Дикси" даму средних лет в жемчугах и на высоких каблуках. Она толкала перед собой тележку с продуктами - сама управлялась, видимо, не хотела давать на чай бедному, приплывшему на плоту гаитянину, дежурившему у универмага. Бадди сунул "фомку" сзади за пояс, подождал, пока дама откроет багажник, и подошел со словами: "Позвольте вам помочь, мадам". Она как-то неуверенно посмотрела на него, но позволила переложить пакеты в багажник, закрыла его, вынула ключ из замка и только потом сказала: "Я о помощи не просила, так что на чаевые не рассчитывай".
Бадди небрежно махнул рукой: "Все в порядке, мадам, я просто возьму вашу машину", сел за руль и укатил. Дама, наверное, кричала, но стекла были подняты, кондиционер работал на полную мощность, и он ничего не услышал. Бадди впервые в жизни угонял машину подобным образом - прямо из-под носа хозяина, этакий карнэппинг.
Без четверти шесть. Если события пойдут так, как говорил Фоули, все должно начаться с минуты на минуту. Почти все зеки ушли со спортивной площадки, последние заключенные лениво перебирали ногами в свете прожекторов.
Бадди снова посмотрел на женщину в "шевроле". Увидел ее руку, выбрасывающую окурок из окна, и снова подумал, что она явно знает о побеге и готовится. Потом она подняла другую руку, и снова сверкнуло зеркало, как и в первый раз, когда он только заехал на стоянку. Через несколько секунд огни "шеви" погасли. Бадди был уверен, что она вот-вот выйдет из машины.
Ему не терпелось увидеть, какая она из себя.
4
Фоули смотрел, как Пуп осторожно идет по проходу меж скамей к передней части часовни, опустив взгляд вниз и вслушиваясь в звуки из-под земли.
- Ничего не слышу, - сказал он. Естественно, он ничего не слышал.
- Пуп, они сейчас не копают, тоннель давно готов. Мы говорим, а шестеро зеков сидят внизу и готовятся к побегу.
Фоули немного подумал, нужно ли еще что-нибудь добавить, и спросил:
- А каковы твои действия, если тебе вдруг сообщили о побеге?
- Прежде всего я должен объявить "янтарную тревогу". Ты уверен, что они там?
- Сам видел, как ныряли в лаз.
- Где кончается тоннель?
- У второго столба ограды, что возле башни. Сам можешь посмотреть.
Пуп повернулся к нему спиной и прошел мимо передних скамей к окну. Свет прожекторов отражался от стекла и окрашивал тени в грязно-желтый цвет.
- Ничего не вижу.
Фоули, взяв куртку с завернутой в нее "битой" из двухдюймовой доски, также подошел к окну:
- Скоро увидишь.
- В это время на шестой башне никого нет.
- Думаешь, они этого не знают?
Он встал за спиной надзирателя. Туго натянутая на плечах рубашка… Здоровый у этого кабана живот. Выпустив куртку из руки, он прижал доску к ноге.
- Какая-то машина светит фарами… - Надзиратель вдруг схватился за рацию на поясе. - Черт возьми… - заорал он. - Человек за оградой! Рядом с шестой башней!
Какая там "янтарная тревога" - Пуп от волнения все нужные слова позабывал.
Фоули шагнул еще ближе. Темно-синяя машина освещала фарами ограду, за которой стояла белая машина - должно быть, Бадди, храни Господь его душу. Фоули приподнялся на цыпочки, он видел свободу, чувствовал ее совсем рядом, а Пуп орал в рацию, что, мол, говорит офицер Пупко, он, мол, наблюдает за периметром. Надзиратель поднял тревогу слишком рано - Фоули еще не был готов. Вдруг в свете фар возникла четкая фигура в синей робе, и он услышал пронзительный крик Пупа:
- Да я вижу его собственными глазами!
Прогнав ненужные сомнения, Фоули напомнил себе, что медлить нельзя, надо доводить начатое дело до конца - будешь медлить, все испортишь, - широко размахнулся, как бейсболист, и врезал Пупу доской по башке. Свалил одним ударом, отбросил от подоконника, надзиратель даже вякнуть не успел. Затем Фоули выглянул в окно, увидел две фигуры у ограды и быстро наклонился к валяющемуся без чувств надзирателю. Расстегнул пуговицы на рубашке, перекатил живое, но безжизненное тело на живот. Черт, с формой пришлось повозиться, от Пупа помощи ждать не приходилось. Завопил сигнал автомобиля, кто-то жал на клаксон не переставая, может быть, это Бадди подавал ему сигнал. Мол, давай, двигайся. Фоули понял, что на штаны времени не остается, придется рискнуть и уходить в своих, синих, даст Бог, никто не заметит в темноте. Он натянул слишком маленькую фуражку на глаза, схватил фонарик, выскользнул из дверей и скрылся в зарослях фикуса.
Карен взяла в руку судебное предписание и уже собралась было вылезти из машины. Последние заключенные покидали спортивную площадку, шли слева направо на некотором расстоянии от ограды. Она открыла дверь…
Минуточку.
Рядом с самой оградой возник какой-то тип - она могла поклясться, что еще секунду назад его там не было. Он был совсем рядом с сеткой, мог дотронуться до нее. То ли присел, то ли стоял на карачках. Карен включила фары, чтобы рассмотреть получше.
Нет, он не просто присел.
Парень вылезал из земли.
С этой стороны ограды.
Вот он наклонился, из земли появились голова и руки, и зеков стало двое.
Прямо у нее на глазах. В двадцати ярдах от машины. Пара зеков бежит, и никакой сирены, никаких тебе свистков, другие заключенные так и идут по двору, даже не подозревая, что происходит совсем рядом…
Карен нажала на клаксон и не снимала руку, пока оба латиноса не уставились на ее фары. Вдруг они замерли на мгновение и кинулись бежать вдоль ограды спортивной площадки. Когда из земли появились третий и четвертый заключенные, Карен выскочила из машины.
Бадди увидел их не сразу. Женщина надавила на клаксон, и это заставило его встрепенуться. Правда, он понял, что побег удался, лишь когда дамочка выскочила из машины и уставилась куда-то влево, вдоль ограды. Тут и он заметил двух зеков, перебегающих подъездную дорогу. Их вдруг осветил яркий луч света, направленный со сторожевой вышки в дальнем углу спортивной площадки, забухали выстрелы. Охранник открыл огонь, но зеки уже скрылись в апельсиновой роще. Бадди перевел взгляд на переднюю машину и увидел прямо перед собой женщину… нет, девушку со светлыми волосами и длинными стройными ногами - она открывала крышку багажника.
Сначала Бадди решил, что она хочет спрятать там зека, помогает заключенным бежать.
Она нырнула в багажник с головой и достала пистолет в кобуре. Автоматический вроде.
Ни хрена себе, да она, похоже, отстреливаться будет…
Бросив пистолет обратно, она снова нырнула в багажник и на этот раз появилась с помповым ружьем в руках. Передернув на ходу затвор, девушка обежала машину и уставилась в ночную тьму, но зеки успели скрыться из виду. Из-за ограды доносились пронзительные трели свистков.