Бадди увидел заключенных, сбившихся в группки и наблюдающих за побегом. Такое впечатление, весь лагерь прибежал полюбоваться на побег. Охранников видно не было. Тогда он сказал себе, что пора вылезать из машины и быть начеку. Хочет он этого или нет.
Он снова перевел взгляд на девушку, которая тыкала ружьем в двух грязных, только что вылезших из-под земли зеков, приказывая немедленно поднять руки. Никому она помогать не собиралась, это точно. Но кто же она такая? Пара латиносов у земляной дыры явно не знали что делать, - черт, свобода была так близка. Они посмотрели на луч прожектора, обшаривающий территорию, потом на главные ворота, из которых уже выбегали вооруженные охранники, и, приняв некое решение, вдруг бросились к дороге. Девушка, эта красотка в короткой юбке, подняла ружье - Бадди знал, что с такого расстояния промахнуться просто невозможно, - но стрелять почему-то не стала. Ах вот в чем дело, пятеро охранников с винтовками и дробовиками уже открыли огонь, и на глазах у Бадди беглых зеков срезали пули. Охранники смотрели в сторону, где упали зеки - они не могли не видеть девушку с ружьем, но ее присутствие, судя по всему, совсем не удивило их, и Бадди понял, что здесь ее знают. Куда больше надзирателей интересовала дыра, из которой вылезли заключенные. Все столпились вокруг нее, направив вниз стволы, но вдруг одновременно отпрянули назад, столкнувшись плечами.
Из тоннеля появилась голова в фуражке охранника, потом показались плечи, парень сказал что-то, возбужденно затряс головой. Лицо под козырьком фуражки разглядеть было невозможно - оно было все вымазано грязью. Один из охранников забубнил что-то в рацию. Другой протянул парню ствол винтовки, чтобы помочь выбраться, но тот вдруг заорал, показывая рукой в темноту, в сторону апельсиновой рощи. Охранники бросились туда - пнув по пути застреленных заключенных, чтобы окончательно убедиться, что те мертвы. Парень, чуть выждав, вылез из ямы.
Бадди знал, что это Фоули - тот решил поиграть еще немного, постоять, качая головой в нахлобученной на глаза фуражке, прямо вылитый добропорядочный надзиратель. Бадди вышел в свет фар и было махнул ему рукой - как увидел наведенный на себя ствол ружья. Он поднял вверх ладонь:
- Эй, эй, милая, все в порядке, мы - хорошие ребята, - сказал он, стараясь не терять самообладания и надеясь, что никаких проблем с этой красоткой не возникнет. Наверное, сотрудница службы пробации, осуществляет надзор за условно освобожденными, вот только он не слышал, чтобы эти копы ходили с оружием.
- Что вы здесь делаете? - спросила она, вернее, не спросила, а произнесла эту фразу так, как цедят ее полицейские, которые абсолютно уверены, что именно ты здесь делаешь.
Она обернулась и посмотрела на Фоули. И все поняла, в этом не могло быть никаких сомнений, но с двоими ей было не совладать. Чумазый, похожий на мутировавшую болотную тварь Фоули двинулся прямо на нее, а Бадди, воспользовавшись подходящим моментом, подскочил сзади и схватил ее за шею. Она, конечно, сопротивлялась, даже попыталась врезать ему прикладом в живот, но подоспевший Фоули вывернул из ее рук ружье. Они оттащили ее за "шевроле" и спрятались за поднятой крышкой багажника. Вдоль ограды, мимо темнеющего силуэта сторожевой вышки пробежали охранники, но скоро они скрылись в апельсиновой роще. Раздались выстрелы, потом все стихло.
- Готов поспорить, больше никого не пошлют, - сказал Фоули. - Иначе некому будет охранять тюрьму.
- Может, потом об этом поговорим? - предложил Бадди.
В свете фар "кадиллака" Фоули и девушка смотрели друг на друга - причем ни один из них не выглядел ни испуганным, ни озлобленным.
- Ты же еще совсем девчонка… - удивился Фоули. - Откуда у тебя ружье? Зарабатываешь на жизнь, расстреливая заключенных?
- Я федеральный судебный исполнитель, и вы оба арестованы.
Фоули продолжал пристально смотреть на нее, как бы обдумывая ситуацию и решая, что делать дальше. Боже праведный, судебный исполнитель…
- От меня воняет, да? - сказал он наконец. - Залезайте в багажник, пора сматываться отсюда.
5
Карен решила, что ее запрут в багажнике, а сами уедут, и потому постаралась поскорее нащупать свой любимый "ЗИГ-Зауер", чтобы потом не пришлось стучать ногами по закрытой крышке и молить о свободе. Она нащупала рукоятку, выдернула пистолет из кобуры и приготовилась действовать, стрелять, если понадобится. В обойме - шесть пуль с полыми наконечниками, одна - в стволе, должно хватить. Но зек в грязной форме надзирателя - нет, этого не может быть, просто невероятно, - подтолкнул ее и лег рядом, прижав к передней стенке и обняв рукой как в постели. Она не могла даже пошевелиться, не то что повернуться и направить на него пистолет.
Крышка багажника захлопнулась, и они оказались в полной темноте - ни лучика, ни пятнышка света. Тишину разорвал звук двигателя, машина тронулась с места, выехала на подъездную дорогу, а с нее - на шоссе. Карен хорошо помнила дорогу: апельсиновая роща, потом техническое здание, дальше - каркасные дома, в которых жил кое-кто из работников тюрьмы.
Она почувствовала на себе его дыхание, и совсем рядом раздался голос:
- Вам удобно?
Хладнокровный зек, терять ему нечего. Карен зажала пистолет между бедрами, юбка задралась почти до талии.
- Немного тесно.
- Ничем не могу помочь, места совсем нет.
Интересно, удастся ли оттолкнуться ногами от стенки, резко повернуться и сунуть пистолет прямо ему в рожу?
Может, и удастся. Но дальше-то что?
- Из меня получится неважная заложница. Откуда полицейским знать, что я здесь, в багажнике?
Она почувствовала, как его ладонь скользнула вниз по ее руке.
- Вы вовсе не заложница. Скорее, компенсация - временное наслаждение после пяти месяцев каторги. Вы не представляете, как я рад оказаться рядом с красивой женщиной, от которой приятно пахнет. Зато от меня воняет, как от канализационного люка. Прошу прощения, путь на свободу был нелегок, пришлось ползти по грязи и гнили.
Он пошевелился, устраиваясь поудобнее.
- Сколько у вас здесь разного хлама… Зачем вам эти наручники, кандалы, цепи?.. А в баллончике что?
- Освежитель дыхания, - ответила Карен. - Можете воспользоваться. Брызните немного себе в рот.
- Шутите? Это же нервно-паралитический газ, "мэйс"… А здесь у нас что такое? Дубинка? Охаживаете ею спины беззащитных преступников? А где ваше оружие? Пистолет?
- В сумочке, в салоне.
Его ладонь скользнула с руки на бедро и замерла там.
- Знаете, у вас нет ни единого шанса, - продолжила она. - Охранники уже прочесывают окрестности и обязательно остановят машину.
- Они сейчас гоняются по тростнику за кубинцами.
Его спокойный, даже безмятежный тон изрядно удивил ее.
- Можно сказать, я проскочил между двух огней. Уже готов был сам подать сигнал, поднять на весь лагерь тревогу, лишь бы вылезти из дыры в неразберихе. Господи, как там воняло…
- Верю, вы угробили костюм, что подарил мне отец. Между прочим, стоит он три с половиной штуки.
Ладонь скользнула дальше по чулку, ниже задравшейся юбки, она почувствовала прикосновение его пальцев.
- Готов поспорить, вы выглядите в нем сногсшибательно. Бога ради, расскажите, что же заставило вас стать судебным исполнителем. Я-то всегда считал, что все они сплошь этакие здоровяки, соль земли.
- Меня привлекла возможность ловить подобных вам негодяев.
- Хотите что-то доказать? Вы что, борец за права женщин? Жить не можете без того, чтобы не оторвать кому-нибудь яйца? Я много месяцев не был рядом с такой красивой, умной женщиной, подумал было, вот она, моя награда за чистую, безгрешную жизнь в тюрьме, а вы оказываетесь мужененавистницей. Скажите, что это не так.
- Откуда вам знать, умная я или нет?
- Вот видите? Вы постоянно ставите меня на место. Да, мне следовало сразу понять, что вы - воинствующая дама, любите размахивать оружием и бренчать кандалами… Но хочу вас успокоить, даже долгие месяцы воздержания не заставят меня изнасиловать вас. В жизни не занимался подобными штуками.
Господи, да этот парень пытается произвести на нее хорошее впечатление…
- У вас все равно не хватит времени, - парировала Карен. - Скоро нас остановят полицейские, машину прокинут по компьютеру, и через пять секунд выяснится, кому она принадлежит.
- Это если посты успели расставить, - ответил он, и она почувствовала его дыхание на своем затылке. - В чем я сильно сомневаюсь. Кроме того, будут искать кубинцев, маленьких, черноволосых, а не здоровенного деревенского парня за рулем "шевроле". В этом деле я целиком полагаюсь на Бога, Спасителя и моего друга Бадди. Он - настоящая деревенщина. Знаете, как это можно определить? Никогда не снимает рубашку.
Ему явно хотелось поговорить. Карен предпочитала отмалчиваться.
- Я имею в виду, на солнце не снимает. Даже в тюрьме, что в солнечной Калифорнии, всего в нескольких милях от океана, он ни разу не разделся. Боялся обгореть на солнце, как фермер. Смотришь на него в душе, лицо и руки загорелые, а тело - белее снега. Хороший парень, посылал сестре письма каждую неделю, ни разу не пропустил. Сообщал, какая у нас погода. Она писала ему в ответ, какая у нее - примерно такая же. Его сестра когда-то была монашкой, из тех, что дают обет молчания и никогда потом не разговаривают. Бадди говорил, она до сих пор мало говорит, в основном пьет.
Карен лежала на твердом полу багажника подпрыгивающей на ухабах машины рядом с бежавшим из тюрьмы заключенным - причем не просто лежала, поддерживала с ним разговор. Скорость увеличилась. Машина шла по прямой, вероятно, выехали на шоссе 441 и свернули либо в сторону Уэст-Палм, либо к автомагистрали между штатами. Впрочем, с 441-го не было выезда на платную автостраду, где можно было развить достаточную скорость. Его ладонь похлопала ее по бедру всего в нескольких дюймах от руки, сжимающей "ЗИГ-Зауер".
- Бадди? Его в самом деле так зовут?
- Конечно. Именно так я его и зову.
- А как зовут вас? Все равно узнаю завтра из газет.
- Джек Фоули. Вы, наверное, слышали обо мне.
- Вы так знамениты?
- Когда меня арестовали в Калифорнии, ребята из ФБР попросили перечислить банки, которые я ограбил. Гарантировали, что это не для протокола, просто хотели закрыть старые дела. Ну, я перечислил те, что вспомнил, а они заявили, что я ограбил больше банков, чем любой другой преступник, занесенный в их компьютер.
- Сколько?
- Честно говоря, не помню.
- А если примерно?
- Я работал тридцать лет минус девять на отсидки в тюрьмах штатов и федеральной. Начал в Анголе. Знаете, где это? В Луизиане. В восемнадцать лет, едва успев закончить среднюю школу, пошел в шоферы к своему дяде Калли. Калли и еще один парень, его напарник, решили взять банк в Слайделле на границе штата Миссисипи. Парень прыгнул через барьер к кассирам и сломал ногу. Посадили всех троих. Я отмотал двадцать два месяца и научился бороться за жизнь. Калли же вышел через двадцать семь лет и вскоре умер в больнице богадельни - я думаю, из-за того, что слишком рьяно пытался наверстать упущенное за многие годы. Следующий срок я мотал в "Ломпоке" - семь лет. Но не в том "Ломпоке", куда после Уотергейтского дела посадили ребят Никсона, Холдемана и прочих. Те сидели в федеральном исправительном лагере, который еще называют Федеральным Клубом. Там у них ни ограды, ни злобных маньяков с ножами или бритвенными лезвиями с рукоятками из зубных щеток. Максимум треснут тебя по голове теннисной ракеткой.
- Я понимаю, о чем вы говорите. Вы сидели в федеральной тюрьме. Мне приходилось доставлять туда осужденных.
- И вы в самом деле приковывали себя наручниками к какому-нибудь идиоту?
- У нас был самолет, но приятного все равно мало.
- После полудня с океана приходил туман, накатывался волнами и зависал над двором. Итак девять лет - в Анголе и "Ломпоке". Если добавить месяцы, что я провел в окружных тюрьмах, ожидая слушаний в суде, и в дыре, которую мы только что покинули, то получится больше десяти лет тюремной жизни. Мне уже сорок семь, и сидеть я не собираюсь.
- Уверены?
- Если вернусь, отсижу тридцать от звонка до звонка. Можете себе представить такую перспективу?
- Нет необходимости, я же не граблю банки.
- Уж лучше меня как собаку пристрелят на улице, чем помереть за тюремной оградой.
- Считаете себя отчаянным парнем?
- Не знаю. - Он помолчал. - Никогда так о себе не думал. Хотя, может, сам того не понимая, невольно копировал знаменитых парней прошлого. Видели фотографии Клайда Барроу, как он носил шляпу? Было в его облике что-то этакое, мол, "а пошли вы все…".
- Шляпу не помню, но я видела фотографии его трупа - после того как он столкнулся с техасскими рейнджерами. Вам известно, что он был без ботинок?
- Правда?
- В Клайде, Бонни Паркер и машине, на которой они ехали, насчитали сто восемьдесят семь пулевых отверстий. Бонни перед самой смертью ела сандвич.
- А вы знаете массу интересных фактов…
- Это случилось в мае тридцать четвертого рядом с Гибслендом, штат Луизиана.
- Северная часть штата, далеко от Нового Орлеана, где я родился и вырос. Стоит только уехать из Большого Кайфа, все города становятся похожими друг на друга, словно все Штаты - это сплошной Арканзас. Кстати, Бадди родом оттуда, потом переехал в Детройт, поработал на автозаводе, но душа к этому не лежала, и он отправился в Калифорнию. А кино я увидел, когда вышел из тюряги в Анголе и уже грабил банки самостоятельно. Помните эпизод, когда их застрелили? Уоррена Битти и… актрису не помню.
- Фей Данауэй. Она мне больше понравилась в "Сети".
- Да, превосходно сыграла. А мне понравился парень, который сказал, что ему на всех наплевать.
- Питер Финч.
- Верно. Вернемся к сцене, где их расстреливают. Помню, тогда я подумал, что это не такой плохой конец, если деваться некуда.
- Истечь кровью на проселочной дороге…
- Согласен, потом все выглядело мерзко, - кивнул Фоули. - Но представьте себе, вы сидите в машине, едите себе сандвич, и вдруг… Тут даже понять не успеешь, от чего умер.
- Откуда у вас форма надзирателя?
- Снял с охранника.
- Предварительно убив его?
- Да нет, просто дал по башке, ему не повредит, более тупого человека в жизни не встречал. - Он снова помолчал. - Наверное, мне стоит рассказать, как так я снова загремел в тюрьму… Только я взял банк в Лейк-Уорте и вот стою на перекрестке, хочу сделать левый поворот на шоссе Дикси… Впрочем, нет, это слишком долгая история. Я ведь во Флориду приехал лишь затем, чтобы кое с кем повидаться. Лучше я помолчу.
- То есть вы ограбили банк и уехали на машине, которая была зарегистрирована на ваше имя?
- Я не настолько туп. Но вы правы, все это из-за машины… В общем, я попал в глупейшую ситуацию в своей жизни.
Пальцы Фоули легонько поглаживали ее бедро, голос был совсем тихим, совсем рядом.
- С вами легко говорить. Интересно, если бы мы встретились при других обстоятельствах и заговорили друг с другом, что произошло бы потом?
- Ничего.
- А если бы вы не знали, кто я такой?
- Вы бы сами все рассказали. Ведь не удержались бы, верно?
- Видите, вот что значит "легко говорить". Вы не ходите вокруг да около, не несете всякую чушь, а честно высказываете то, что думаете. Лежите в темном багажнике с мужиком, который только что сбежал из тюрьмы, от которого несет как из унитаза, и совсем не боитесь. Так, во всяком случае, мне кажется.
- Ну да не боюсь…
- Но не подаете виду.
- Мне что, начать кричать? Вряд ли поможет.
Он печально вздохнул, и она снова почувствовала его дыхание.
- Я все-таки думаю, если бы мы встретились при других обстоятельствах, скажем, в баре…
- Шутите? - усмехнулась Карен.
На протяжении нескольких миль они молчали, а потом Фоули сказал:
- Есть еще одна роль Фей Данауэй, которая мне нравится. Это в "Трех днях Кондора".
- С Робертом Редфордом. В молодости я была без ума от этого фильма, особенно от диалогов. Помните, Фей Данауэй там говорит - это происходит на следующее утро после того, как она переспала с ним, хотя почти не знала его… Вернее, сначала он спрашивает, не окажет ли она ему услугу, а она отвечает: "Я тебе хоть в чем-нибудь отказывала?"
- Да… - сказал Фоули.
Она ждала, что он продолжит, но машина сбавила скорость, запрыгала по щебню обочины и остановилась.
Карен приготовилась.
- Понятия не имею, где мы. Так же как и вы, - промолвил Фоули.
Все еще за городом, Карен была уверена в этом - может, на полпути к Уэст-Палм, а может, ближе.
- Вы там еще живы? - услышала она голос второго, Бадди.
Крышка багажника поднялась.
Карен чувствовала на себе руки Фоули, потом они исчезли, и она услышала его голос, уже снаружи.
- Где это мы, черт возьми?
- Там автострада, и Глен с машиной.
Глен.
Карен повторила про себя это имя и запомнила его.
- А как мы до него доберемся? - поинтересовался Фоули.
- Пройдем через кусты и поднимемся на насыпь.
- Вылезайте, - услышала она голос Фоули, раздавшийся над самым ее ухом.
Карен оттолкнулась от стенки, перекатилась с левого бока на правый и, сжимая обеими руками пистолет, наставила ствол на двух приятелей. Было темно, но Бадди и Фоули стояли совсем рядом, два темных силуэта.
- Руки вверх и медленно повернитесь ко мне спиной.
- Вот дерьмо! - воскликнул Фоули.
Они одновременно шарахнулись в стороны. Карен увидела, как опускается крышка, успела почти в упор выстрелить из 38-го, потом багажник захлопнулся, но она продолжала стрелять, оглушая себя в темноте.
Они так быстро отреагировали, что скорее всего она промахнулась. Карен не слышала ни звука, но почти не сомневалась в том, что они сейчас возьмут ее ружье и вернутся.
6
Бадди сказал, что в этой суете совсем позабыл о пистолете, хотя видел, как она бросила его в багажник, прежде чем достать ружье. А потом добавил, что, может быть, стоит оставить ее здесь, ведь эту машину они все равно бросают, какая разница.
Но Фоули уже решил для себя, что девушка поедет с ними. Он ведь еще не закончил разговор. Как ему хотелось посидеть с ней, поговорить, как разговаривают обычные люди. Начать все с начала, помыться, пусть она взглянет на него другими глазами. Однако, даже если бы время позволяло, он не смог бы объяснить Бадди, почему ему хочется продолжить это знакомство. Он сам этого не знал, а потому ограничился короткой фразой:
- Она поедет с нами.
Бадди как-то странно посмотрел на него и нахмурился:
- Черт, чем вы там занимались? Я понимаю, ты столько не трахался, и тебе, наверное, хочется, но у тебя же есть Адель?
- Возьми ружье и ее сумочку. Хочу узнать, кто она такая.
- Это я тебе и так скажу. Ее зовут Карен Сиско, как знаменитого Сиско Кида.
- Карен Сиско… - повторил Фоули и дважды кивнул. - Интересно, ее когда-нибудь звали Сиско Кидом?