К столику подошёл высокий, тяжеловесный, румяный богатырь с пышными седыми усами. Весь его облик дышал осознанием собственного величия. Его пухлая шея тонула в мягком воротничке светло-зелёной сорочки, цвет которой прекрасно сочетался с цветом его туфель и брюк. И те, и другие были белыми.
- Здравствуйте, Михаил Григорьевич! - зарделась моя спутница. - Если я правильно понимаю, мы угодили в ваши владения.
- В мои, в мои. Рад вас у себя видеть. Почту, как говорится, за честь. Агафон Пантелеевич, моё почтение. Решили отдохнуть от богоугодных дел?
- Да, что-то в этом роде, - сдержанно пробормотал священник.
Взгляд хозяина "бистро" переместился на меня.
- Это мой друг, - сказала Наталья.
- А-а-а, понимаю, понимаю, - галантно расшаркался "богатырь".
Он передвинул свободный стул от соседнего столика и уселся подле нас.
- Ну что, Наташенька, ещё не надумали продавать свой маркет?
Глаза моей спутницы сощурились.
- Да зачем он вам нужен, Михаил Григорьевич? Что у вас, своих точек мало?
- Не мало, но новый прибыльный актив никогда не помешает. Если надумаете - обращайтесь.
- Хорошо, Михаил Григорьевич, учту.
Хозяин "бистро" дёрнулся, словно спохватившись.
- Ох, простите. Я, наверное, вам помешал…
- Нет, нет, вы нам нисколько не помешали, - успокаивающе промолвил отец Агафоний. - Разговор у нас был не таким уж важным. Так, земная реальность, мистическая материя.
В глазах "богатыря" вспыхнуло озорство.
- Агафон Пантелеевич, вы, часом, не про призраков опять рассказывали?
- Про призраков, - невозмутимо ответствовал тот.
Хозяин "бистро" картинно хлопнул в ладоши. Ему явно хотелось порисоваться перед публикой.
- Счастливый вы человек! Я вот, сколько на свете живу, так ни разу ни одного призрака и не встретил. А вам они на каждом шагу попадаются. Завидую.
На нас стали оборачиваться, но на лице священника не дрогнул ни один мускул.
- Если вы их не встречали - это не значит, что их не существует. Не замыкайте мир на самом себе. И на каждом шагу, как вы изволили выразиться, они мне не попадаются. Призраков можно увидеть лишь в строго определённых местах, - такие места называют аномальными, - где исходящая от земли энергетика серьёзно деформирует частотное волновое пространство, благодаря чему ушедшие в иной мир души и становятся видимыми нашему глазу. В обычных же местах, как, например, здесь, они, в силу своих свойств, для людей невидимы.
- И слава Богу! - насмешливо воскликнул хозяин "бистро". - Однако, вы излагаете так, будто вы не служитель церкви, а учёный-физик.
- Физика и религия в вопросах мироздания тождественны, - вскинул указательный палец святой отец. - Просто одни и те же вещи они объясняют по-своему.
- Хм! Вы хотите сказать, что языком физики можно объяснить существование потустороннего мира?
Священник положил газету на столик, чуть отодвинулся, уселся поудобнее, и по-деловому сплёл руки на груди.
- Давайте сначала определимся, что вы понимаете под термином "потусторонний мир".
"Богатырь" призадумался.
- Мир, в котором обитают те, кто уже умер, - наконец, пояснил он.
- В принципе верно, - кивнул отец Агафоний. - А теперь давайте я поведаю вам про потусторонний мир научным языком. Вы ведь признаёте только естественную науку. Я не ошибаюсь?
- Не вижу в этом ничего странного, - парировал хозяин "бистро".
Священник снисходительно ухмыльнулся.
- А я разве говорю, что это странно? Я просто стараюсь выбрать наиболее понятный и убедительный для вас язык. Так вот, вам известен закон сохранения энергии? Ничто не берётся из ниоткуда, и не исчезает в никуда.
- Он известен любому школьнику.
- Тем лучше. В таком случае вы не будете отрицать, что человек - это, по сути, энергетическая субстанция.
- Не буду.
- Тогда как бы вы ответили на такой вопрос: куда исчезает энергия человека в момент его смерти?
"Богатырь" снова хмыкнул, сцепил руки на животе и забарабанил по нему большими пальцами.
- Ну, и куда же она исчезает? - скривил губы он.
- Да в том-то и дело, что никуда, - тоном университетского лектора ответствовал отец Агафоний. - Иначе бы это противоречило признанному всеми закону. Покидая угасшее тело, энергия просто переходит в другое квантово-временное измерение, и продолжает существовать уже в нём. Что такое энергия человека? Это его сознание, его душа. После физической смерти тела она становится частью ноосферы и обитает в ней в соответствии с законами и иерархией иного, невидимого нам мира. Да-да, в этом мире есть свои законы. В нём есть и свои сильные, и свои слабые. В нём есть и свои угнетатели, и свои угнетаемые. В нём есть и своё добро, и своё зло. Ведь иной мир является отражением нашего мира. Пусть искривлённым, пусть деформированным, но всё же отражением.
- Нестыковочка! - крякнул хозяин "бистро". - Человеку для поддержания своего физического существования необходимо черпать жизненные ресурсы: что-то есть и что-то пить. А за счёт чего поддерживает своё существование эта ваша душа в так называемом потустороннем мире? Или она, как вечная батарея, не требует подзарядки?
- Отвечаю. Человеческий организм окружает сложная, многомерная структура с огромным количеством информационных единиц. Она и осуществляет подзарядку почившей души.
"Богатырь" картинно захлопал глазами.
- Не понял.
Отец Агафоний озабоченно кашлянул.
- Как бы вам это лучше объяснить? Давайте оттолкнёмся от понятия "сознание". Сознание - это не материя. Это функция мозга. Но мозг не является генератором сознания. Он всего лишь его коммуникатор, его проводник. Когда мозг перестаёт функционировать, сознание не затухает. Оно продолжает существовать вне мозга…
Докончить свои доводы священнику не удалось. Пространство сотряс грубый окрик.
- Слушай, папаша, прекращай, а! Люди сюда отдыхать пришли, а не выслушивать всякий бред!
Недовольство исходило от пребывавшего под лёгким хмельком невысокого, коротко стриженного крепыша, поглощавшего пиво в компании двух размалёванных девиц. Его инициатива встретила широкую поддержку. Со всех сторон стали раздаваться возгласы:
- Да, и в самом деле, хватит… Уже уши вянут… Мало ему церкви, он ещё тут решил проповедовать… Не кафе, а дурдом… Психушки на него нет… Бармен, сделай погромче музыку!..
Хозяин "бистро" спасовал. Явно обрадовавшись возможности красиво завершить инициированную им же самим беседу, он вскочил со стула и виновато развёл руками.
- Ничего не поделаешь, воля клиента - закон. Договорим в другой раз.
"Богатырь" направился к барной стойке, а святой отец, тяжело вздохнув, засобирался домой. Он поднялся, взял свою газету, пожелал нам с Натальей хорошего вечера, вышел из-под навеса и скрылся за ближайшим поворотом.
Я сочувственно посмотрел ему вслед. Мне стало его жаль. Всё, что он говорил, представлялось мне разумным и интересным. Но место для подобных тем было явно не подходящее.
Я придвинулся к своей курортной знакомой и, понизив голос, спросил.
- А что это за история, которая с ним связана?
Моя спутница неодобрительно покосилась на галдевшую вокруг публику и наклонилась к моему уху.
- Несколько лет назад отец Агафоний решил провести ночь на Любавиной топи, чтобы проверить, правда ли всё то, что о ней говорят. Когда на следующее утро он вернулся из леса, на нём буквально не было лица: бледный, испуганный, осунувшийся. Поначалу он ни на какие вопросы не отвечал. Но, спустя несколько дней, всё же поведал прихожанам о том, что с ним произошло. По его словам, легенды о Любавиной топи - не выдумки. Там действительно по ночам бродят призраки. И он их не просто видел, он с ними даже общался. Причём, вступал в контакт чуть ли не с духом самой Любавы. После той ночи он сильно изменился. Стал более богопочтительным. Нет, он и раньше искренне веровал в религию. Но в его службах всё же было больше искусственности, обязательности, которую накладывал на него духовный сан. А сейчас его вера исходит из самого сердца. Она как бы есть его нутро. Естественно, эта история молнией разнеслась по всему городку. Но поверили в неё далеко не все. Многие откровенно крутили пальцем у виска. Отец Агафоний стал предметом насмешек. Сейчас всё это уже как-то поутихло, но тогда ему просто прохода не давали. Как он только смог это выдержать - ума не приложу.
- А как ты сама отнеслась к его истории? - полюбопытствовал я.
- Лукавить не буду, на веру не взяла, - призналась Наталья. - Но и приписывать ему белую горячку тоже не стала. Знаешь, я принадлежу к тому типу людей, которые пока не увидят - не поверят. А я, как и Михаил Григорьевич, ни призраков, ни какой-нибудь другой чертовщины пока воочию не наблюдала…
Мы гуляли до самого вечера, и вернулись домой лишь к сумеркам. Наталья пошла организовывать ужин, а я, чтобы не тратить время зря, решил привести в порядок покосившийся забор. Прибив к нему новые подпорки, и хорошенько закрепив их в земле, я устало опустился на траву и вытер выступивший на лбу пот.
Солнце зашло за горизонт. В воздухе повеяло ночной прохладой. Со всех сторон застрекотали сверчки. Находиться на улице было приятно, поэтому с возвращением в дом я не торопился. Обхватив руками колени, я поднял глаза и задумчиво уставился на звёзды. Тут до меня донеслись приглушённые голоса. Мимо проходили две старухи.
- Видала, Буцынская себе опять кавалера с курорта притащила, - произнесла одна. - Он к ней, вроде, как благоволит.
- Сбежит, - ехидно усмехнулась другая. - Так же, как и остальные. Как предъявит она ему свой сюрприз - так сразу и сбежит. Он, поди, ещё ничего не знает.
Бабки противно захихикали. Я насторожился…
Глава шестая
Наступил последний день моего пребывания в Навалинске.
Мы встали, позавтракали. Наталья уехала по каким-то своим делам. Я же стал бесцельно слоняться по дому в поисках какого-нибудь занятия.
И почему всё хорошее так быстро кончается? Отпуск завершён, - утёк, точно песок сквозь пальцы, - и мне снова предстоит вернуться в своё серое, однообразное бытие: дебеты, кредеты, счёт-фактуры, накладные, брюзжание вечно чем-то недовольного руководства. Господи, как мне всё это надоело!
А может и вправду остаться у Натальи? Может действительно решиться на столь крутой жизненный поворот?
"Неужели тебе не опостылела такая жизнь? - убеждала меня накануне она. - Неужели ты не устал от одиночества? Переселяйся. Этому дому нужен хозяин. Вольёшься в мой бизнес. Почувствуешь свободу, достаток. Приобретёшь семью"…
Моё внимание привлекла запертая дверь. Почему моя курортная знакомая никогда не открывает эту комнату? Что она там прячет?
Во мне взыграло любопытство. Я наклонился к замочной скважине и отвернул заслонку. Увидеть мне удалось немногое. Напротив двери находилось окно, которое было наглухо завешено шторами. Слева просматривалась деревянная спинка аккуратно застеленной кровати. Справа виднелся письменный стол.
Здесь явно кто-то жил. Может попробовать посмотреть с улицы?
Я обулся и вышел на крыльцо. В будке привычно заворчал Нигер. Он всё ещё продолжал воспринимать меня чужим. Я обогнул дом и остановился подле нужного окна. Но снаружи мне ничего увидеть не удалось. Плотно сомкнутые друг с другом шторы не содержали даже узкой щёлочки. Разочарованно вздохнув, я повернул обратно. И тут меня словно обожгло. За забором стояла и пристально смотрела на меня "чёрная ведьма", - так я про себя окрестил Гоманчиху, ту самую бабку, что проживала на краю улицы. Взгляд её тёмных, с желтоватыми белками, глаз резал острее скальпеля.
- Что вы хотели? - крикнул я.
Старуха, ничего не ответив, направилась в сторону своей хибары. Рядом с ней шагала девочка. Она несколько раз обернулась, пытаясь что-то высмотреть во дворе, но, так и не обнаружив искомого, сосредоточила своё внимание на дороге.
Наталья вернулась после полудня. Она приехала не одна. Вместе с ней порог переступил чернявый, похожий на цыганёнка, мальчик. Увидев меня, он в нерешительности остановился и крепко прижал к груди какую-то маленькую красную пластмассовую фигурку.
- Ну, что же ты? - ласково проговорила моя курортная знакомая и легонько подтолкнула его вперёд. - Чего ты испугался? Не бойся. Это дядя Серёжа. Подойди и познакомься.
Она взглянула на меня. В её глазах мелькнуло беспокойство.
"Так вот в чём заключается тот самый сюрприз, о котором говорили те старухи! - подумал я. - У неё, оказывается, есть ребёнок!".
Мальчик хмурился и продолжал топтаться на месте. Атмосфера грозила превратиться в угнетающую. Чтобы её разрядить, я решил взять инициативу на себя и, состроив приветливую мину, шагнул ему навстречу.
- Привет. Как тебя зовут?
Ребёнок молчал.
- Ну, чего ты застеснялся? - удивлённо воскликнула Наталья и погладила сына по макушке. - Назови своё имя.
Мальчик опустил голову.
- Дима, - выдавил он и нехотя обменялся со мной рукопожатием.
- А меня Сергей, - бодро представился я. - Сколько тебе лет?
- Девять.
- Девять? О, да ты уже взрослый. А что это у тебя такое?
- Спайдермэн.
- Любимая игрушка, - пояснила моя курортная знакомая.
- О-о-о, знаю, знаю. Смотрел о нём фильм. Хочешь быть таким же ловким, как он? - спросил я и дружелюбно потрепал ребёнка по плечу.
Он отстранился. Его лицо продолжало оставаться кислым. Он повернулся к матери.
- Можно я пойду погуляю?
- Можно, - разрешила Наталья. - Но только сначала пообедаешь и переоденешься.
Она подошла к запертой двери и просунула в неё ключ. Так вот, оказывается, кто обитает в этой комнате. Я вернулся в гостиную и плюхнулся на диван.
Во мне бурлила целая палитра чувств. Прояснившиеся реалии хотя и не перевернули всё с ног на голову, однако сделали ситуацию, которая до сих пор казалась ясной и понятной - сложной и неоднозначной. Я был ошеломлён. Я был растерян. Я пылал обидой и чувствовал себя обманутым. Нет, я не был детоненавистником. Но я, как, наверное, и любой другой человек, не пылал восторгом от перспективы воспитывать продукт чужой любви. Ведь чужие дети - это не свои. Как себя ни настраивай, как себя ни заставляй, но той привязанности, которую дает родная кровь, однозначно не будет. Это не зависит от характера, от воспитания, от устоявшейся морали. Это природа! А против неё, как известно, не попрёшь. Да и мальчишка тоже вряд ли меня примет. Он уже не такой маленький. Он уже многое понимает. Чужой дядька так и останется для него чужим дядькой, как бы тот ни старался выглядеть его отцом. И он мне это уже убедительно продемонстрировал.
Когда Димка умчался на улицу, Наталья зашла в гостиную и уселась подле меня, явно ощущая неловкость. Я придал себе непринуждённый вид, но по озабоченному выражению её лица понял, что от неё не укрылось терзавшее меня раздражение.
- Да, это мой сын, - чётко расставляя слова, тихо произнесла она. - Он был в летнем лагере. Сегодня приехал.
- Ну, сын - так сын, - пожав плечами, пробормотал я, неуклюже попытавшись загнать вглубь свои истинные эмоции. - Мне это, в общем-то…
Тут я запнулся, почувствовав, что ляпнул не в ту степь. Термины "всё равно", "безразлично", "без разницы", обычно употребляемые после такого начала, принимая во внимание наметившуюся серьёзность наших с Натальей отношений, однозначно сюда не вписывались.
- Но чем он может помешать? - с горечью воскликнула она, не пожелав скрывать, что понимает суть моих сомнений.
- А разве я сказал, что он может помешать? - деликатно парировал я и для убедительности вскинул брови. Но лучше бы я этого не делал. Жест вышел слишком картинным, и моя курортная знакомая это заметила.
- Серёжа, перестань притворяться, - попросила она. - По тебе всё читается.
- Что по мне читается?
- Что баба с "грузом" тебе не нужна.
Я нервно заёрзал.
- Ты неправильно всё восприняла.
- Да всё я правильно восприняла! - в сердцах воскликнула Наталья.
Она откинулась на спинку дивана и горестно воздела глаза к потолку.
- Господи! Что вам, мужикам, ещё надо? Есть баба, в которой уйма нерастраченной любви. Не уродина, обеспечена, не гулящая, и жаждущая только одного - твёрдого плеча и любящего сердца. Приголубь её - и она будет верной тебе до гроба. Ну и что, что она уже пользованная? Совершила глупость по молодости лет. Ну а кто в молодости не глупил? Зачем на неё из-за этого вечное клеймо ставить?
- Наташа, на тебя никто никакого клейма не ставит, - возразил я. - Разве я сказал "нет"?
- Но ты не сказал и "да".
- Не сказал. Мне требуется пауза. Да и тебе тоже. Это слишком серьёзный вопрос, чтобы решать его с бухты-барахты. Спешка здесь неуместна. Нужно всё хорошенько обдумать.
Моя курортная знакомая тяжело вздохнула.
- А и верно!
Она немного помолчала, после чего подалась вперёд.
- Как провёл время? Не скучал?
- Да нет, не скучал. Смотрел телевизор, - обрадовавшись перемене темы, соврал я.
- Никодим не заходил?
- Твой брат? Нет.
- Карасёва не звонила?
- Нет, не звонила.
- Значит в магазине всё нормально. А коли так, можно смело приниматься за стряпню.
Наталья посмотрела на меня, натужно улыбнулась, встала и направилась на кухню.
Ужин прошел довольно скверно. Не в смысле еды. Еда была хорошая: вкусная, сытная, аппетитно пахнувшая. Нехорошей была обстановка.
Мы сидели за столом втроём. Я держал себя легко, смеялся, шутил. Моя курортная знакомая старательно мне подыгрывала, но её сына это не веселило. Он по-прежнему был напряжён, угрюм и неразговорчив. Он вяло ковырял вилкой в тарелке и недружелюбно косился на меня.
- Ему нужно к тебе привыкнуть, - как бы извиняясь, произнесла Наталья, когда мы ложились спать. - Когда он к тебе привыкнет, всё будет хорошо. Вот увидишь. Он у меня спокойный, не хулиганистый, не избалованный. С ним не будет проблем.
- Не беспокойся, всё нормально, - с напускной непринуждённостью отозвался я, и смущённо добавил: - Меня сегодня ваша Гоманчиха напугала.
- Да? - удивлённо отозвалась моя курортная знакомая. - И каким же образом?
- Вышел во двор, смотрю - она за забором стоит. Взглядом, точно рентгеном, просвечивает. Кстати, а почему её так зовут?
- Её фамилия - Гоманцова. Отсюда и пошло.
- А что у неё за девчонка? Внучка?
- Какая там внучка! Какая может быть внучка при отсутствии детей? Приблудная. Она её в лесу где-то нашла. Уже второй год подле себя держит. Серафимой кличет.
- Эта Серафима хоть в школу ходит?
- Какая ей школа? Она же немая. Неужели ты не заметил? Ни друзей, ни подруг. Только с моим Димкой общается. Он её единственный приятель. Другие дети её не признают. А моему, вот, жалко её стало.
- Как же они друг друга понимают?
- Знаками, жестами.
- А он её бабки не боится?
- Сначала боялся. Потом, видимо, привык. Говорит, что она вовсе не такая страшная, какой сперва кажется.
И Наталья поведала мне историю "чёрной ведьмы".