- Я же сказал, у нас нет времени, Уилер. Неужели вы не читали утренний выпуск "Трибюн"?
- Я никогда не читаю газет. Ужасно переживаю из-за этого типа, Хрущева. Я думаю, госдепартаменту следовало бы подарить ему вигоневый пиджак. Это их последний шанс.
- Прочитайте! - проворчал Лейверс и бросил мне газету.
На первой странице была статья с кратким описанием убийства Нины. Автор провел связь между Ниной Бут и Линдой Скотт, перебросился на окружного шерифа, разбирая его по косточкам. Все было сделано очень хорошо, умело, с ехидными риторическими вопросами.
Насколько я понимал, это нельзя было расценить как клевету в прессе. Но по окончании чтения становилось абсолютно ясно, что все это - настоящая пачкотня. Она была подписана Рексом Шафером.
- Ну! - отрезал Лейверс. - Так вам нужны еще двадцать четыре часа, в течение которых мы не должны предпринимать решительных шагов?
- Да, сэр, - ответил я.
- Уилер, - устало сказал он, - временами у вас, как у всякого идиота, бывают вспышки гениальности, но не на этот раз. Нужно смотреть в лицо фактам: вы до сих пор еще не добрались до сути ни одного из убийств. Ясно, как дважды два, учитывая улики, которые у нас есть, что за эти два убийства отвечает Флетчер! Если бы я не арестовал его сегодня утром, то вполне заслужил бы эту статью.
Я открыл было рот, чтобы продолжить спор, но тут же закрыл его. Выражение лица Лейверса ставило точку. Я вспомнил, что все еще держу между пальцами незажженную сигарету, поэтому зажег спичку и глубоко затянулся.
На лице Лейверса появилось выражение некоторого удивления. Он ожидал, что я тоже взорвусь, и никак не мог понять, почему я этого не сделал. Ответ же был очень прост: у меня не было желания… да и просто не было права.
- Он вот-вот будет здесь, - раздраженно объявил шериф. - Я позвал сюда все газеты.
- А вы получили разрешение "Трибюн" позвать другие газеты, шериф? - спросил я.
- Убирайтесь отсюда, Уилер! - крикнул он. - Убирайтесь к черту, чтобы я вас не видел! Я ничего не хочу от вас слышать!
- Хотите, чтобы я вернулся?
- Только не сюда, - резко ответил он. - Если отдел убийств захочет вас вернуть, Мареке даст вам знать. Но я не хочу вас здесь больше видеть никогда! Ясно?
- Громко и ясно, - согласился я и пошел к двери.
- На этот раз, Уилер, - добавил он спокойно, - я сделал то, что хотел! Если вы еще раз войдете сюда, вас вышвырнут!
Я тихо закрыл за собой дверь и увидел, что возле Аннабел расположилась целая компания - около дюжины парней. Шафер сидел на письменном столе, лениво покачивая ногой. Посмотрев на меня, он усмехнулся.
- Я вижу, сегодня офис ярко освещен, лейтенант!
- Лишь "Трибюн" омрачает картину, - заметил я. - Догадываюсь, что теперь вы управляете службой шерифа, и, значит, я всегда сумею получить работу в газете.
- Вы могли бы заведовать каким-нибудь отделом, - предложил он. - Назовем его хотя бы "уголок поэта". Правда, великолепно?
- Да, а после того сторожа в Чикаго спалить шерифа округа - сущие пустяки, верно? - спросил я развязно.
Глаза Шафера чуточку расширились.
- Спасибо, что напомнили, - сказал он хрипло. - Ведь я еще не взялся за вас, лейтенант. Может быть, написать и о вас статью?
Как раз в этот момент в приемную вошли Полник с Флетчером. Шафер, забыв обо всем, бросился в толпу, окружившую экс-крупье из Лас-Вегаса.
- Лейтенант, - страдальчески завопил Полник, когда его прижали к стене, - помогите!
- Вы набрали не тот номер, сержант, - грустно ответил я. - Наберите "Ш" и пригласите шерифа.
Я прошел мимо них и вышел на улицу.
Итак, стояло чудесное ясное утро, светило солнце, а мне абсолютно нечего было делать. Я сел в машину и снова подумал о том, что делать мне нечего. И тогда у меня появилась одна идея.
Небольшая идейка, заложенная в пакет с этикеткой "динамит". Я осторожно развернул ее и внимательно рассмотрел. После этого она выросла на пару футов, и тогда я еще раз рассмотрел ее. Можно попробовать, подумал я. Что терять-то?
Было 11.30, когда я вошел в свою квартиру. Габриель, сидящая на кушетке, посмотрела на меня и нахмурилась.
- Если ты собираешься вести себя таким образом часто, лучше скажи об этом сразу. Я могла бы пригласить сюда мужчину!
- Уверен, что только хозяина, - заметил я. - Он не любил меня, даже когда я вел себя прилично.
- Ты - прилично? - Она рассмеялась. - Милый, я могла бы поверить чему угодно, но только не этому.
- Не смейся, - сказал я. - В колледже меня называли "человек успеха"! Или - "Помеха"? Мне хотелось бы, голубка, чтобы ты сейчас кое-что сделала для меня.
- Ах! - сказала она нежно. - Ты такой дикарь, такой пылкий юноша!
- Не пойми меня превратно, - поспешно перебил я. - Я просто хочу, чтобы ты сказала, что нечто произошло вчера ночью, хотя на самом деле ничего не произошло.
- Я не помню ничего, что произошло вчера ночью, - взволнованно сказала она. - И о чем я должна рассказать?
- Я хочу, чтобы ты притворилась, будто что-то произошло, вот и все. Совсем небольшая ложь!
- Что?
У меня на лбу выступил пот.
- Ну, - нервно засмеялся я, - у нас впереди еще много времени, чтобы поговорить об этом. А пока почему бы не выпить кофе?
- О’кей, - сказала она. - Если ты хотел кофе, то почему же не сказал сразу?
- Я запутался. Просто переволновался.
- Эл! - Она посмотрела на меня с сияющей улыбкой. - Я не знала, что ты меланхолик! А во что ты вчера играл с той рыжей? Я думала, ты однолюб.
- Я схожу с ума, - сказал я, слабея. - Как насчет кофе?
- Конечно. - Она прошла в кухню.
Вот тогда я и понял, что есть много честных поэтов. Был один парень, который написал "Оду греческой амфоре". Бедра Габриель так и просились в сонет.
Десять минут спустя появился кофе. Когда Габриель наклонилась, чтобы передать мне чашку, воротник ее блузки открылся, и я увидел зрелище, стоящее по крайней мере шести стансов. Потом она села напротив меня, небрежно скрестив ноги. Я собрался закончить эпической поэмой.
- Что же я должна сделать, милый? - спросила она весело. - Этого мы еще не делали?
- О, вот ты о чем, - сказал я и сделал слишком большой глоток кофе, ошпаривший мне небо. - Я просто хотел, чтобы ты сказала, что не была здесь ночью.
- Я знаю! - Она гортанно засмеялась. - Это из-за хозяйки!
- Не совсем, - уклонился я от прямого ответа. - Не только поэтому. Я хочу, чтобы ты сказала, что была в другом месте.
- А какая разница?
- Большая, - ответил я. - Это очень важно для меня. Ты это сделаешь?
- Думаю, да, если это так важно, - ответила она. - Где же я была вчера вечером?
- У Говарда Флетчера, в его квартире, - сказал я и вовремя пригнулся.
Ее чашка разбилась на куски о стену за моей головой. Я наблюдал, как на новых обоях расплывалось бесформенное темное пятно, и размышлял, можно ли принять его за абстрактный рисунок.
- С Флетчером? - завизжала она. - Ты что, думаешь, что я шлюха?!
- Только для того, чтобы помочь мне. Мне нужно создать ему алиби в деле об убийстве Нины.
- Алиби! А может быть, убийца именно он! Я не понимаю, как у тебя хватает наглости подумать, будто я…
Она оглянулась вокруг, ища, что бы еще бросить, и я не понял, почему она лягнула мою голень. Ее кофе расплескался по мне, и я завизжал от двойной боли: ошпаренных коленей и ушибленной голени.
- Ладно, - успокоился я, - забудь это, забудь все, что я говорил тебе. Пусть меня разжалуют. Я гожусь кое на что еще, кроме как быть копом. Я так полагаю, во всяком случае. Но для разжалованного копа довольно трудное дело - получить работу. Забудь! Я найду что-нибудь… может быть…
- Разжалуют? - спросила она.
- Забудь. Возьми себе другую чашку, милая. Мне следовало лучше подумать, прежде чем предлагать тебе…
- Это почему они разжалуют тебя?
- Потому что, как считаю я, Флетчер этого не делал, - ответил я. - Но теперь они арестовали его, а я был против. Нет шансов поймать настоящего убийцу, если Флетчер не будет освобожден. Но пусть это не беспокоит тебя, милая, я всегда смогу копать канавы… Их еще требуется копать?
- Эл, милый! - Она упала на колени рядом со мной. - Почему ты сразу не сказал, что это так важно?
- Это теперь не важно. Может быть, муниципалитет учредил какую-нибудь новую бесплатную кухню, о которой я еще не знаю. Я выживу, ведь сейчас лето… А сон на открытом воздухе мне не повредит.
Я закашлялся глубоким сухим кашлем, и эхо, отразившееся от стены, разжалобило даже меня самого.
- Я сделаю это! - сказала она, исступленно обняв меня за шею обеими руками. - Я сделаю это для тебя, Эл!
- Отлично, Габриель, - сказал я и похлопал ее по плечу. - Слушай внимательно. Ты пришла в его квартиру ровно в пять минут одиннадцатого вчера вечером. Как раз подойдя к дому, ты увидела, что из него вышел Джонни Торч и направился в противоположную сторону, но он тебя не видел. Ты ушла в полночь. И забыла об этом до сегодняшнего утра, когда услышала, что Флетчер арестован. Понятно?
- Я думаю, было бы легче найти место землекопа, - подозрительно сказала она. - Ну ладно, поняла.
- Прекрасно! - Я снова похлопал ее по плечу.
Потом я поднялся и направился к телефону. Сперва я позвонил в офис шерифа. Ответила Аннабел. Я сказал на октаву выше, чем обычно:
- Мне нужно немедленно поговорить с адвокатом мистера Флетчера. Это очень важно.
- Простите, - ответила она, - мистер Хозлтон уехал десять минут назад. Думаю, он вернулся в свою контору и вы можете перезвонить ему туда.
Я повесил трубку, полистал справочник и нашел номер адвоката. Он только что прибыл, сказала его секретарша, но занят и его нельзя беспокоить.
- Скажите ему, что звонит лейтенант Уилер. По делу Флетчера, и очень срочно.
- Я скажу ему, лейтенант, - ответила она, колеблясь. - Но сейчас он, правда, ужасно занят.
- Скажите ему: чем дольше он будет откладывать разговор со мной, тем раньше его клиент окажется в тюрьме.
Полминуты стояла полная тишина, потом послышался раздраженный мужской голос:
- Хозлтон слушает. Смотрите, Уилер, вы ведь работаете в службе шерифа, тратите его время, не мое.
- Я больше там не работаю, - заметил я. - У нас с шерифом возникли разногласия. Я не согласен с арестом Флетчера.
- О! - Голос выразил удивление и заинтересованность. - Почему вы решили сказать об этом мне?
- Потому что я нашел Флетчеру алиби.
- Вы нашли… что?
- Я в своей квартире, - сказал я. - Вам лучше приехать сюда и поговорить. Но сделать это надо осторожно.
- Вы не шутите, лейтенант?
- Я хочу подшутить над другими. Зачем мне дразнить вас? Это серьезно.
- Хорошо, - сказал он живо, - я сейчас приеду. Адрес?
Я дал свой адрес и повесил трубку.
Габриель сварила еще кофе. Она сидела на кушетке и задумчиво смотрела на меня.
- Я начинаю немного бояться, Эл!
- Тебе нечего бояться. Говори только то, что я просил, вот и все. Сделай заявление и больше ничего к этому не добавляй. С тобой рядом будет адвокат. Никто не сможет тебя опровергнуть.
- Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем влюбляться в копа, - обреченно произнесла она. - Лас-Вегас - глубокая провинция по сравнению с Пайн-Сити.
Хозлтон прибыл через пятнадцать минут. Он выглядел преуспевающим адвокатом, как раз таким, какого нанял бы Флетчер. Очень хорошо одетый мужчина, чуть старше тридцати, с аккуратными усиками и большими белыми зубами.
Я представился, потом представил Габриель. Он оглядывал квартиру, как терьер, готовый вцепиться в горло всему, что движется.
- Хорошо, - наконец выдавил он. - Где оно?
- Что?
- Алиби!
- Вы только что познакомились с ней, - сказал я. - Это Габриель.
Его глаза чуть расширились, когда он снова посмотрел на нее.
- Это самое лучшее алиби, которое я когда-либо встречал за годы своей карьеры!
Габриель чуть улыбнулась ему.
- Спасибо за комплимент, - промурлыкала она.
Я приготовил всем выпить, полагая, что это будет нелишне. Затем объяснил, кто такая Габриель, поведал про ее связь с Флетчером в Лас-Вегасе. Чем дольше я говорил, тем чаще он улыбался по любому поводу, показывая свои большие белые зубы. Постепенно его улыбка становилась все более искренней.
- Еще один вопрос, сказал я. - Почему Флетчер не сказал этого ночью? Почему он не сказал, что у него есть алиби? И даже больше: почему он не сказал этого сегодня утром, когда его арестовали?
- Не задавайте мне этого вопроса, лейтенант! - Хозлтон простер руку. - Я отвечу вам: это скомпрометировало бы леди, о которой идет речь. Это было долгом чести Флетчера! Он ни за что бы не запятнал чести леди даже для того, чтобы спасти себя!
- Вы с ума сошли! - сказал я. - С кем вы разговариваете? С присяжными? Вам нужно приготовить такую историю, чтобы ей поверили люди вроде Лейверса.
На мгновение его большие зубы исчезли.
- У вас есть лучшее предложение, лейтенант? - спросил он холодно.
- Надеюсь, да, - сказал я. - Прошлой ночью они подрались в квартире Флетчера. Это был конец, между ними все было кончено. Во время драки Габриель подбила ему глаз, доказательства - налицо. Потом она ушла. Единственная причина, почему Флетчер не упомянул о ней: после драки он был убежден - Габриель ни за что не поможет ему. Он подумал: если скажет полиции, что она была у него, она назло будет все отрицать.
С минуту адвокат жевал свой ус.
- Должен признаться, - произнес он наконец, - это звучит более правдоподобно.
- И вполне подходяще, - подхватил я. - Им нечем будет крыть. Но сначала вы должны дать знать Флетчеру. И оставайтесь поблизости от Габриель, когда они начнут задавать ей вопросы. Это вполне безопасная история до тех пор, пока никто не попытается детализировать ее.
- Я прослежу, - уверенно сказал он.
- Полагаюсь на вас, - сказал я. - У меня в этой игре есть собственная ставка.
Тот с любопытством посмотрел на меня.
- Почему вы это делаете, лейтенант?
- Мне нравится Говард Флетчер, - ответил я, одаривая его честным взглядом. - Это ответ. Не так ли?
Он подумал некоторое время и покачал головой.
- Нет.
- Я нашел алиби для вашего клиента, - сказал я. Вам нужны еще и причины?
- Конечно нет, - поспешно сказал он. - Я думаю, лучше всего отправиться в путь. Вы готовы ехать, мисс… э… Габриель?
- Думаю, да, - отрезала она. - Это очень надолго?
- Самое большее - на несколько часов, - ответил он. - Не стоит беспокоиться.
- Постарайтесь убедить меня! - с сомнением сказала она.
Я дошел с ними до двери.
- До свидания, милый! - почти со слезами воскликнула Габриель. - Они не станут при допросах применять ко мне третью степень?
- Только не к женщине, - уверил я ее. - Как сказал мистер Хозлтон, тебе совершенно не о чем беспокоиться!
Я закрыл за ними дверь, скрестил пальцы и добавил:
- Надеюсь!..
Глава 11
Я долго ждал. Выпивал каждый час и даже пытался сочинять поэму, но не пошел дальше двух строчек:
Габриель! Это имя звучит, как свирель,
Ты - весна, ты - апрель, соловьиная трель…
После этого у меня пропала охота к стихосложению. В конце концов, какой из меня Теннисон?
Когда время подошло к четырем дня, я начал сокращать перерывы между порциями, но это привело лишь к тому, что выпивки стало меньше, а время тянулось все так же.
На моих часах было 17.30, когда наконец раздался звонок. Я весело сказал:
- Добро пожаловать… - И открыл дверь.
- Ну спасибо, лейтенант! - усмехнулся Шафер. - Вы уверены, что ждали меня?
- Вам что-нибудь нужно? - спросил я.
- Полагаю, я могу пробыть здесь несколько минут? - сказал он. - Вы не возражаете?
- Я перестал возражать с сегодняшнего утра. Думаю, что вы можете войти.
Он последовал за мной в гостиную и плюхнулся на стул.
- Выпьете? - спросил я.
- С удовольствием, все, что угодно, но без содовой.
Я дал ему стакан и сел напротив.
- Что у вас ко мне за дело, Шафер?
- Около получаса назад выпустили Флетчера, - сказал он. - Я думал, вам будет интересно узнать об этом.
- Выпустили? - Я попытался изобразить удивление. - Как же это случилось?
- Вы можете перестать паясничать, Уилер? - вскинулся он зло. - Это вы организовали?
- Думаю, вы не правы. Лучше расскажите все по порядку.
- Эта стриптизерша, - продолжал он, - эта Габриель… Она проделала все чудесно, но допустила одну ошибку…
- Ошибку?
Я надеялся, что мой голос звучал равнодушно.
- Это нисколько не повредило Флетчеру, - поспешно сказал он. - Вам не придется больше заботится о нем - его выпустили. Когда печатали на машинке ее заявление, ей задавали обычные вопросы: имя, профессия, адрес.
- Продолжайте!
Я уже понял, в чем дело.
- Ну, она и дала ваш адрес. - Шафер свирепо усмехнулся. - Вы бы видели лицо шерифа! Такое зрелище стоило месячного заработка… или даже карьеры копа.
- Итак, кто же вы? - спросил я. - Авангард похоронной команды?
- Рано или поздно вы об этом узнаете, Уилер. Я подумал, что хорошо бы первым оповестить вас. В этом городе вам не место, как, впрочем, и в любом другом. Думаю, вы довольно скоро убедитесь в этом. Поэтому можете вызвать плакальщиц и заняться собственным отпеванием.
Я допил свой стакан и закурил.
- Почему вы охотитесь за Лейверсом? - спросил я.
- Я за ним не охочусь, - холодно ответил он. - Единственное, что я хочу сделать, - это хороший репортаж, и я его сделаю. Я уже обещал написать и о вас, Уилер. И теперь у меня есть материал. Хорошая статья: увлекающийся коп, который не мог признать свою ошибку и поэтому состряпал алиби для убийцы. Просто чтобы доказать, что он прав.
- Сформулируйте это как следует, чтобы я мог подать на вас в суд за клевету, - попросил я.
- Клевета? - Шафер засмеялся. - Нужно иметь репутацию, чтобы быть оклеветанным, разве вы этого не знали? А какая у вас будет репутация после того, как я напечатаю свою статью? Девушка, чье показание сегодня освободило Флетчера, является стриптизершей в Лас-Вегасе и вашей любовницей. Вот факты, приятель! И вы считаете, что после этого у вас будет репутация?
- Ну, - сказал я, - спасибо за то, что вы наконец сформулировали свою мысль. У вас все?
- Вы были так упрямы тогда в баре, - тихо сказал он. - Самонадеянный лейтенант, честный парень из службы шерифа, который думает, что может поиметь меня и это сойдет ему с рук. Вы сделали грубую ошибку, Уилер, когда решили подразнить меня. - Неожиданно он поднялся. - Подождите завтрашнего выпуска газеты, приятель. Ваше имя появится там на первой полосе!
Он дошел до двери, открыл ее и повернулся ко мне:
- Знаете, Уилер, на этот раз вы заплатите за выпивку.
И он захлопнул за собой дверь.
Я подумал, что меня могли бы взять на работу в Вегасе вместо Макса.
Звонок зазвонил опять.