Окно в вышине - Реймонд Чандлер

Содержание:

• Окно в вышине 1

• Дама в озере 41

  • 1. Вмешательство полиции нежелательно 41

  • 2. Тишина в доме 42

  • 3. Человек с протезом 44

  • 4. Труп 45

  • 5. Золотой браслет 46

  • 6. Мелтон повышает ставку 47

  • 7. Два козла отпущения 48

  • 8. Джим Тинчфелд, констэбль 49

• В горах все спокойно 50

• Примечания 60

Рэймонд Чандлер
Окно в вышине

В начале 30-х годов в Америке был очень популярен журнал "Черная маска", публиковавший произведения детективного жанра. В этом журнале и появились впервые рассказы Рэймонда Чандлера (1888–1959). К тому времени ему исполнилось 46 лет, за плечами у него был богатый жизненный опыт. За 25 лет работы в литературе Чандлер создал семь романов и несколько сборников рассказов. Хотя по количеству написанного Чандлер сильно уступает известным "детективистам" (А. Кристи, Е. С. Гарднеру и др.), его произведения написаны ярко, своеобразно и отличаются подлинной новизной. Этим и объясняется популярность Чандлера у широкого круга читателей. Известна также высокая оценка его произведений такими мастерами, как Сомерсет Моэм и Дж. Б. Пристли. В статье "Упадок искусства детектива" (1953) Сомерсет Моэм писал: "В произведениях Рэймонда Чандлера выведено множество лиц, действие развивается стремительно, а диалог остроумен и саркастичен". Считая, что современные детективные произведения все чаще становятся подражательными, а отсутствие таланта в них заменяется жестокостью и сексом, Моэм писал: "Я не знаю, сможет ли кто-нибудь занять то место в литературе, которое сейчас занимает Чандлер". Дж. Б. Пристли в рецензии на роман Чандлера "Младшая сестра" (1949) писал: "Читая его, испытываешь наслаждение, сравнимое лишь со вкусом спелой дыни. В то же время залитая ярким солнцем Калифорния под его пером становится царством крушения надежд, жестокости и тупого равнодушия".

Своеобразие творчества Р. Чандлера состоит в том, что он, как и его предшественник Дэнил Хэммет, "вывел детектив из мирка верхних классов, где герои проводят уик-энд в загородном доме с парком, розами перед домом и венецианской вазой в гостиной. Детектив вернулся на улицу, в нем появились люди, говорящие на грубом диалекте и совершающие убийство лишь под давлением крайних обстоятельств" (здесь и далее цитируется статья Р. Чандлера "Об искусстве детектива" (1950).

Герой всех романов Чандлера - частный детектив Филип Марло, от лица которого и ведется повествование. Избранная Чандлером форма повествования от первого лица позволяет писателю быть предельно искренним, но, конечно, создает громадные трудности, так как не дает возможности описывать сцены, в которых его герой не участвует. Писатель блестяще справился со всеми этими трудностями.

Действие всех романов Чандлера происходит в Лос-Анджелесе, быть может, самом американском городе США. В этом городе, в наиболее острой, кричащей форме отражены противоречия, раздирающие американское общество. В романах Чандлера мы видим кварталы, где живут такие богачи, как миссис Мердок из романа "Окно в вышине" (1942), и кварталы, где живут такие бедняки и изгои, как Хенч из того же романа. В этом городе есть шикарные ночные клубы, которыми владеют бывшие киноактеры, и мрачные притоны, в которых полиция сотрудничает с гангстерами.

По улицам этого города ходит или ездит в дешевом автомобиле частный детектив Филип Марло. Филип Марло - современный Дон-Кихот, который в одиночку, на свой страх и риск борется с преступностью, коррупцией и жестокостью. Чандлер не скрывает от читателя трагизма этой борьбы. Он пишет: "В этом мире гангстеры управляют не только городами, но и целыми нациями, а отелями, жилыми домами и доходными ресторанами владеют люди, нажившие деньги на публичных домах. В этом мире кинозвезда может быть наводчиком банды грабителей, а милый человек, сидящий в уютном кресле, может быть заправилой преступного мира. В этом мире мэр города может покровительствовать гангстерам, потому что их можно использовать в политической борьбе, а судья, у которого дома целый склад спиртного, может осудить человека на несколько лет тюрьмы за глоток виски. В этом мире с наступлением темноты пустеют улицы, потому что закон и порядок существуют только на бумаге, а свидетелю преступления, совершенного белым днем, лучше всего незаметно скрыться в толпе, потому что у преступников длинные руки, а если он заявит об увиденном в полицию, то для него это еще более опасно. В этом мире убийство - привычное дело, убийство - это разменная монета нашей цивилизации, и удивляет не столько сам факт убийства, сколько мизерность причин, которые его вызвали".

Филип Марло - человек чести и благородства, подобно Дон-Кихоту, помогает униженным и оскорбленным, таким, как Мерль Девис из романа "Окно в вышине", и ненавидит богачей, всех этих Мердоков и Морни.

Особенностью Чандлера как писателя является непривычная для детектива проработка деталей и образов. Каждый персонаж, с которым Марло встречается в ходе расследования, изображен ярко, выпукло и запоминается надолго. В качестве примера можно привести образы нумизмата Морнингстара и лифтера Грэнди из романа "Окно в вышине". Действие в романах Чандлера движет не только логика сюжета, но и логика художественной прозы. Прочитав Чандлера, вспоминаешь не интригу, а образы, ситуации. Именно этим и обусловлена высокая оценка, данная его произведениям Моэмом и Пристли.

Перевод романа выполнен по изданию: Raymond Chandler. The high Window. Pan Books. London and Sydney, 1979.

Окно в вышине

1

Дом находился на Дрезден-авеню в районе Оук-нолл Пасадены. Большой, солидный, неприветливо глядевший дом с темно-красными кирпичными стенами, терракотовой черепичной крышей, с отделкой из белого камня.

Дом был двухэтажный. Нижний этаж весь застеклен, в верхнем этаже - окна коттеджного типа с множеством каменных украшений в стиле рококо.

Прямо под окнами - цветущие кусты. Перед домом расстилалась прекрасная зеленая лужайка примерно в полакра. Отлого спускаясь вниз, она обтекала, словно прохладный зеленый поток огромный гималайский кедр, возвышающийся посреди нее, как скала. К дому вела широкая аллея. Вдоль нее росли красивые белые акации. Ни один листочек не шелохнулся в неподвижном, напоенном чудесным ароматом летнем утреннем воздухе. Бюро прогноза погоды обещало приятный прохладный денек.

Мне было известно, что в доме вместе с семьей проживает миссис Элизабет Брайт Мердок, которая, пригласив частного детектива, поставила одно единственное условие: чтобы он был хорошо воспитан и опрятен, например, не оставлял на полу пепла от сигар. Мне также было известно, что она вдова одного старого дурака по имени Джаспер Мердок, сделавшего кучу денег на общественных подрядах. Его фотография неизменно появлялась в местной городской газете к годовщине рождения или смерти с надписью: ВСЯ ЕГО ЖИЗНЬ - СЛУЖЕНИЕ.

Оставив свой автомобиль на улице, я пересек зеленую лужайку, ступая по шатким камням дорожки, и из кирпичного портика с остроконечной крышей позвонил.

От парадной двери и до начала подъездной аллеи шла низкая стена из красного кирпича. В конце ее - бетонный блок, на котором масляной краской был нарисован негритенок в белых бриджах, зеленой куртке и красной шапочке. Он держал в руке хлыст, у его ног было укреплено железное кольцо. Казалось, он слегка опечален, словно ждет здесь кого-то очень давно и потому приуныл. Дверь все не отворялась, я подошел к негритенку и погладил его по голове.

Наконец, средних лет карга в одежде служанки приоткрыла парадную дверь дюймов на восемь и вытаращила на меня глаза-бусинки.

- Филип Марло, - сказал я. - К миссис Мердок, по делу.

Она стиснула зубы и, поморгав, сказала сварливым, способным раздробить камни голосом первых поселенцев.

- Вы к кому собственно?

- Э… э…

- К какой миссис Мердок? - проскрипела она.

- К миссис Элизабет Брайт Мердок, - сказал я. - Я не знал, что есть еще другая.

- Есть, - отрезала она. - Дайте-ка вашу визитную карточку.

Она высунула из щели нос и протянула сухую жилистую руку. Я вынул бумажник, достал из него свою визитную карточку и подал ей. Рука и нос тотчас исчезли, и дверь захлопнулась.

Я подумал, не поискать ли мне черный ход.

Прошелся вдоль стены и опять погладил негритенка по голове.

- Вот так-то, брат, - сказал я. - Знаешь, ведь мы с тобой - братья.

Шло время, уйма времени. Я сунул в рот сигарету, но не зажег ее. Мимо проехал бело-голубой фургон, владелец которого был, наверное, весельчак, потому что его шарманка играла "Индюшку, разрешающуюся от бремени". Большая черно-золотая бабочка, ловко спланировав, приземлилась на кусте гиацинта у самого моего локтя, посидела на листочке, медленно поднимая и опуская крылышки, потом с трудом оторвалась и, покачиваясь, точно пьяная, исчезла в неподвижном, полном ароматов воздухе.

Дверь вновь отворилась и карга сказала:

- Можно.

Я вошел и оказался в большом квадратном зале. Здесь было прохладно и сумрачно, как на дне, и тихо, как в церкви. Запах был, во всяком случае, такой же. На шероховатых оштукатуренных стенах висели декоративные ткани, снаружи на высоких окнах были железные решетки в виде балкончиков, у стен стояли тяжелые кресла с плюшевыми сиденьями и ткаными спинками, по бокам которых висели кисти с потускневшей позолотой. Во всю ширину задней стены было окно из витражного стекла размером чуть не с теннисный корт и застекленные створчатые двери с занавесом. Старомодный, затхлый, раздражающе благопристойный зал. Какая страшная скука - сидеть в таком зале и ждать приема. Еще я заметил мраморный столик на гнутых ножках, на котором стояли позолоченные часы, какие-то статуэтки из мрамора…

Да, не хватит недели, чтобы очистить этот хлам от пыли! Куча денег, растраченная попусту. А лет тридцать назад в богатом, роток-на-замок провинциальном городишке, каким была тогда Пасадена, этот зал был, наверное, предметом зависти.

Мы прошли через зал, потом вошли в холл, и карга, открыв дверь, махнула рукой: мол, давай, проходи.

- Мистер Марло, - сказала она у меня за спиной отвратным голосом и удалилась, вероятно, скрежеща зубами.

2

В маленькой, меблированной под офис комнате, с окнами, смотревшими в сад позади дома, с жалким красно-коричневым ковром на полу было все то, что вы нашли бы в любом небольшом офисе. Худенькая хрупкая блондинка в очках с тонкой оправой сидела за письменным столом, на котором стояла пишущая машинка. Ее руки касались клавиш, но бумаги в машинке я не заметил. Мое появление в комнате вызвало на ее лице напряженное, и какое-то жалкое выражение, словно она, смущаясь, позирует перед фотоаппаратом. Нежным, чистым голосом она предложила мне сесть.

- Я - мисс Дэвис, секретарь миссис Мердок. Она просила меня узнать у вас имена тех, кто может вас рекомендовать.

- Имена?

- Совершенно верно, имена. Почему это вас удивляет?

Я положил свою шляпу на стол, а незажженную сигарету - на поля шляпы.

- Вы думаете, что, послав за мной, она ничего обо мне не разузнала?

У нее дрогнула губа и она прикусила ее. Не знаю, был ли то испуг или раздражение, а, быть может, отсутствие выдержки, но только вид у нее был далеко не счастливый.

- Ваше имя стало известно ей от управляющего отделением Калифорния-Секьюрити-банк, но лично он вас не знает, - сказала она.

- Заточите-ка карандаш, - сказал я.

Взяв карандаш, она показала мне, что он уже остро отточен, и приготовилась записывать за мной.

- Во-первых, сказал я, - один из вице-президентов того же самого банка, Джордж С. Лик. Его можно найти в главном офисе. Затем сенатор нашего штата Хастон Оглторп. Он бывает либо в Сакраменто, либо в правительственном здании в Лос-Анджелесе. Еще Сидней Дрейфус-младший из адвокатской фирмы Дрейфус, Тернер и Свейн при главном страховом управлении. Записали?

Она кивнула, продолжая быстро записывать и не отрывая взгляда от бумаги. В ее светлых волосах играло солнце.

- Еще Оливер Фрай из Фрай-Кранц-Корпорейшн, оборудование для нефтяного бурения. Фирма находится в районе Восток-9, Индустриальный округ. Наконец, если позволите, пара полицейских: Бернард Ольс из управления при федеральном прокуроре и Карл Ранделл, следователь при Центральном бюро по уголовным делам. Может быть, этого достаточно?

- Не надо усмехаться, - сказала она, - я ведь только выполняю то, что мне поручено.

- Двум последним лучше не звонить до тех пор, пока не станет известно, в чем заключается работа, - сказал я. - А смеяться над вами я и не думал. Жарковато сегодня?

- Для Пасадены не очень, - сказала она, доставая телефонную книгу и приступая к работе.

Я рассматривал ее, пока она отыскивала телефонные номера и звонила. Белокожая, как все блондинки, она выглядела вполне здоровой. У нее были жесткие волосы, сами по себе довольно красивые, но так туго обтягивающие ее узкую головку, что казались приклеенными. Тонкие брови каштанового цвета, удивительно прямые, чуть темнее волос. Бледный цвет ноздрей говорил о том, что она, возможно, страдает малокровием. Подбородок - маленький, узкий, какой-то неустойчивый. Следов косметики я не заметил, впрочем, губы были чуть-чуть подкрашены оранжево-красной губной помадой. Выражение больших, цвета кобальта глаз, казавшихся за стеклами очков еще больше, было рассеянным и неопределенным. Лицо было напряжено, уголки глаз приподняты, от этого казалось, что в ее лице было что-то восточное. Было в нем какое-то своеобразное очарование, которым обладают нервные люди. При искусной косметике оно стало бы неотразимым.

На ней было простое льняное платье с короткими рукавами и никаких украшений. Голые руки в веснушках.

Я не прислушивался к тому, что она говорила по телефону. Все, что ей сообщали, она стенографировала легким, уверенным росчерком карандаша. Закончив, разговор, и повесив на крюк телефонную книгу, она встала и, расправив платье на бедрах, сказала:

- Вам придется подождать несколько минут, - и направилась к двери.

Пройдя полпути, девушка вернулась, потому что забыла захлопнуть боковой верхний ящик письменного стола. Потом вышла. В наступившей тишине стало слышно жужжание пчел за окнами и вой пылесоса где-то внутри дома. Я взял сигарету и сунул ее в рот. Обойдя письменный стол, я приоткрыл тот самый ящик, который она закрыла.

Простое любопытство, не больше. Собственно говоря, какое мне было дело до того, что у нее в ящике лежит маленький кольт. Я закрыл ящик и вернулся на свое место.

Минуты через четыре дверь открылась, и она, появившись на пороге, сказала:

- Миссис Мердок ожидает вас.

Мы прошли еще один холл, и девушка, отворив двойную стеклянную дверь, отошла в сторону и пропустила меня вперед. Я вошел, и дверь за мной закрылась.

В комнате было так темно, что сначала мне ничего не было видно кроме лучей солнца, едва проникавших сюда сквозь густые ветви и занавеси на окнах. Это была веранда, под окнами которой рос густой и высокий кустарник. Комната была обставлена мебелью из тростника, на полу лежал травяной ковер. У окна стояло кресло-шезлонг. В нем, утопая в подушках (ими, наверное, можно было бы набить слона), сидела женщина со стаканом вина в руке. Сильный запах алкоголя я почуял еще до того, как ее увидел. Наконец, когда мои глаза привыкли к полумраку, я смог разглядеть ее.

Я увидел очень полное лицо, жирный подбородок, немилосердно завитые серебристо-белого цвета волосы, нос-клюв и большие влажные глаза, которым живое человеческое чувство было свойственно ничуть не больше, чем покрытым росой камням. Кружева закрывали ее шею, но, по-моему, ей бы больше подошла футболка. Полные руки в крапинках веснушек выглядывали из черного с серебристым отливом шелкового платья. В ушах были клипсы из черного янтаря. Рядом, на покрытом стеклом низком столике стояла бутылка портвейна. Маленькими глотками женщина потягивала вино из стакана, пристально глядя на меня и не говоря ни слова.

Так и не предложив мне сесть, она допила все, что было в стакане, поставила стакан на столик и вновь наполнила его.

Промокнув платком губы, она заговорила. Голос у нее был грубый, низкий, почти баритон, и по тону, каким были сказаны ее первые слова, я понял, что эта дама шутить с собой не позволит.

- Садитесь, мистер Марло. Пожалуйста, не курите - у меня астма.

Я сел в тростниковое кресло и сунул сигарету в нагрудный карман пиджака.

- Мистер Марло, мне еще не приходилось иметь дело с частными детективами, и я ничего о них не знаю. Сведения о вас, которыми я располагаю, меня пока удовлетворяют. Каковы ваши условия?

- А что я должен делать, миссис Мердок?

- Дело настолько конфиденциальное, что о полиции не может быть и речи. Я бы вызвала ее, если б это было возможно.

- Я зарабатываю 25 долларов в день, миссис Мердок, не считая, конечно, издержек.

- Это очень много. У вас, наверное, куча денег. - Она опять отпила из стакана. Я не пью портвейн в такую жару, но страшно приятно было бы отказаться, когда такие, как она вам что-нибудь предлагают.

- Вовсе нет, - сказал я. - Конечно, детектива, как и дантиста, всегда можно нанять за подходящую цену. Дело здесь обстоит точно так же, как с любой другой разрешенной законом работой. Только я ведь не связан ни с какой организацией. Работая в одиночку, я расследую время от времени то или другое преступление. Я постоянно рискую, иногда риск весьма велик. Поэтому я не думаю, что 25 долларов в день это много.

- Хорошо. Что представляют собой издержки?

- Разные мелкие расходы. Разве угадаешь заранее.

- Мне бы хотелось все-таки знать, - сказала она с иронией.

- И вы, конечно, узнаете, - сказал я, - все будет расписано черным по белому. Кроме того, за вами полное право возражать, если что-то вам не понравится.

- Какова сумма задатка?

- Сотня долларов, я думаю, меня бы устроила.

- Надеюсь, - сказала она и, осушив стакан, наполнила его снова, позабыв вытереть губы.

- Однако, имея дело с людьми вашего круга, миссис Мердок, я могу обойтись и без задатка.

- Мистер Марло, - сказала она, - я умная женщина и не будут вас пугать. Боюсь, тогда мне от вас не было бы никакой пользы.

Я кивнул и переждал очередную порцию портвейна. Она вдруг засмеялась и рыгнула. Легкая, приятная отрыжка, - ничего показного, - выполненная с привычным изяществом.

- Моя астма, - сказала она небрежно. - Я ведь пью вино как лекарство, вот почему я вам и не предлагаю.

Я подумал: не повредят ли эти возлияния астме.