3
Моим офисом были две проходные комнатки на шестом этаже Кахуэнга-билдинг. Первая из них всегда была открыта на тот случай, если появится слишком нетерпеливый клиент. На двери был звонок, который я мог включать или выключать, сидя во второй комнате - здесь я обдумывал свои дела.
Я осмотрел приемную. Никого и ничего, - только неприятный запах пыли. Я открыл одно окно, отпел дверь между комнатками и вошел в свой кабинет. Три стула, вращающееся кресло, письменный стол, покрытый стеклом, пять зеленых футляров для дел, причем в трех из них ничего не было, на стене - календарь и в рамке разрешение на право заниматься розыскной деятельностью, телефон, умывальная раковина в забрызганном деревянном шкафчике, вешалка, не бог весть какой ковер на полу, на открытых окнах - тюлевые занавески, которые от ветра оттопыривались то туда, то сюда, словно губы спящего беззубого старика.
Не первый год я видел все это. Серость и убогость, но это все-таки лучше, чем тент на пляже.
Я повесил шляпу и пиджак на вешалку, сполоснул руки и лицо холодной водой и, закурив сигарету, положил на стол телефонную книгу. Адрес Илайши Морнингстара был такой: Вест Нинс-стрит, 422, Белфронт-билдинг, 824. Я записал адрес и номер телефона, который был тут же указан, взялся за телефонную трубку, и вспомнил, что забыл включить звонок. Только я успел включить его, как услышал, что дверь приемной открылась.
Я отложил листок с адресом и пошел посмотреть, кто вошел в приемную. Посреди комнаты стоял высокий, худой, самоуверенный тип в тропическом шерстяном костюме серо-голубого цвета с искрой, черно-белых туфлях и рубашке цвета темной слоновой кости. Галстук и декоративный платок в кармане пиджака были красно-фиолетового цвета. В правой руке, обтянутой белой перчаткой из свиной кожи, он держал длинный черный мундштук и морщил нос при виде вытертого старого ковра на полу, стульев, журнального столика с древними журналами - всего того, что говорило о самом скромном бизнесе.
Лицо его было загорелое, рыжеватые волосы зачёсаны назад, удлиняя узкий череп. Над верхней губой - тонкая ниточка рыжих усов.
Обернувшись в мою сторону, он уставился на меня своими сонными, бесцветными глазами, сидящими у самой переносицы.
Он не спеша, и с явным неудовольствием рассматривал меня, затем деликатно выдохнув дым, спросил с легкой усмешкой:
- Вы Марло?
Я кивнул.
- Вы меня разочаровали, - сказал он, - я ожидал увидеть какого-нибудь типа с грязными ногтями.
- Заходите, присаживайтесь, - сказал я, - сидя острить будет гораздо удобнее.
Я придержал дверь, и он прошел в комнату, стряхивая пепел средним пальцем левой руки. Мы уселись по разные стороны письменного стола, он снял с правой руки перчатку и, сложив вместе с левой, положил перчатки на стол. Выбив окурок из мундштука, загасил его в пепельнице, вставил новую сигарету, и прикурив ее большой спичкой из красного дерева, откинулся в кресле с улыбкой скучающего аристократа.
- Номер окончен? - осведомился я, - дыхание и пульс нормальные, холодное полотенце на голову не требуется?
Ему не надо было презрительно кривить губы, потому что он это сделал в тот момент, когда перешагнул порог моего офиса.
- Частный детектив, - сказал он, - первый раз вижу. Ловкий бизнес, должно быть. Подглядывать в замочные скважины, собирать сплетни и прочее, и прочее.
- Вы здесь по делу, - спросил я его, - или миллионер из любопытства посетил трущобу?
В ответ он робко улыбнулся, словно толстая дама, попавшая на бал к пожарникам.
- Моя фамилия - Мердок. Вероятно, это о чем-то говорит вам.
- Вы оказались здесь как раз вовремя, - сказал я и стал набивать трубку.
Он смотрел, как я это делаю, затем медленно проговорил:
- Я узнал, что мать наняла вас и даже выписала вам чек.
Я набил трубку, раскурил ее и, откинувшись на спинку кресла, выдохнул дым в открытое окно. Я ждал, что он скажет дальше.
Он слегка наклонился вперед и продолжал:
- Хитрить и изворачиваться - ваша профессия, но меня это не интересует. Мерль мне все рассказала, - она червяк, обыкновенный садовый червяк, которого все топчут, и который все-таки выживает, впрочем, как и я сам. Я шел прямо следом за вами. Ясно или нет?
- Угу, - сказал я, - только меня это совсем не беспокоит.
- Мне кажется, она наняла вас, чтобы найти мою жену.
Я фыркнул, не выпуская трубку из зубов.
- Марло, - сказал он, словно учитель, объясняющий задачу тупому ученику, - я изо всех сил стараюсь, но вы мне все же не нравитесь.
- Какая жалость, - сказал я, - плачу и рыдаю.
- Если вы позволите, от ваших избитых фраз и хамского поведения дурно пахнет.
- От вас пахнет еще хуже.
Он отклонился назад и сверлящим взглядом уставился на меня. Потом заворочался в кресле, пытаясь усесться поудобнее. Кто только не пытался устроиться в нем поудобнее, но даже у меня, как я ни старался, ничего не получалось.
- Зачем матери понадобилось искать Линду? - сказал он медленно. - Ведь она ненавидит ее, ненавидит до мозга костей. Впрочем, и Линда вела себя неправильно. Что вы о ней думаете?
- О вашей матери?
- Конечно. Ведь с Линдой вы не встречались.
- Эта секретарша висит на ниточке - болтает, совсем не думая.
Он резко кивнул головой.
- Мать об этом пока не знает. Ну, да все равно. Мать не может обойтись без Мерль. Ей ведь надо кого-нибудь тиранить. Она может ударить ее по лицу и орать на нее, но обойтись без нее она не может. Что вы о ней думаете?
- Недурна, правда, несколько в старом стиле.
Он нахмурился.
- Я имел в виду мать. Мерль обыкновенная маленькая девочка.
- Ваша наблюдательность просто потрясает, - сказал я.
Он забыл стряхнуть пепел с сигареты - длинный столбик пепла упал на пол.
- Так что вы думаете о матери? - повторил он нетерпеливо.
- Старый боевой конь, - ответил я. - Золотое сердце, причем золото зарыто глубоко и надежно.
- Зачем ей понадобилось искать Линду? Не понимаю. Ведь на это потребуются деньги, а мать скорее даст содрать с себя кожу, чем истратит лишний цент. Зачем ей нужна Линда?
- Послушайте, кто вам это сказал?
- Да вы сами… и Мерль.
- Мерль романтичная девушка, она все выдумала. Черт побери, она ведь вытирает нос мужским носовым платком, уж не вашим ли?
Он покраснел.
- Глупо. Послушайте, Марло. Будем разумны и вернемся к сути дела. У меня не так уж много денег, но пару сотен я всегда найду.
- А вот тут я вас огорчу, - сказал я. - Я вообще не намерен болтать с вами. Инструкции, знаете ли.
- Отчего же, скажите ради бога.
- Не спрашивайте меня о том, чего я не знаю, - у меня на это, естественно, нет ответа. И не стоит спрашивать о том, что я знаю - все равно я вам не отвечу. Где вы были всю вашу жизнь? Где вы видели, чтобы человек моей профессии, получив работу, отвечал на вопросы первого встречного?
- В воздухе скопилось столько электричества, - зло сказал он, - что человек вашей профессии вдруг ни с того, ни с сего получил две сотни долларов.
Пустое дело, конечно. Пустое праздное любопытство. Я взял из пепельницы спичку из красного дерева и принялся ее разглядывать. У нее были широкие желтые края, и на ней было напечатано: РОУЗМОНТ. Х. РИЧАРДС, 3, остальное сгорело. Я сломал спичку, сложил концы и выбросил в мусорную корзину.
- Я люблю свою жену, - сказал он вдруг и широко улыбнулся, обнажив зубы. - Сентиментальная история, но это чистая правда.
- У итальянцев такие все еще хорошо получаются.
Стиснув зубы, он проговорил:
- Она меня не любит, да и с какой стати меня любить. Ей нравится веселый образ жизни, а у нас все скучно и мрачно. Но мы не ссорились. Линда - холодный тип. Ей, конечно, крупно не повезло с браком.
- Как вы скромны, - сказал я.
Глаза его сверкнули, но он сдержался.
- Скверно, Марло, и плоско. Держите себя приличнее. Моя мать не станет выбрасывать на ветер 250 долларов. Возможно, это и не Линда, может быть, кто-то еще, может быть… - тут он остановился и проговорил медленно, следя за выражением моих глаз, - может быть это Морни.
- Может быть, - сказал я с улыбкой.
Он схватил перчатки, и от досады ударив ими по столу, положил обратно.
- Будем надеяться, что все обойдется. Я не думаю, чтобы мать узнала об этом. Если, конечно, Морни не звонил ей, ведь он обещал…
Мне стало весело. Я спросил:
- Сколько вы ему должны?
Кажется, неожиданный вопрос вызвал в нем подозрение.
- Если бы он позвонил ей, то сказал бы сколько, а она сказала бы вам, - заметил он.
- А может быть, это и не Морни, - сказал я, и мне вдруг очень захотелось выпить. - Может быть, кухарка ждет ребенка от мороженщика. Ну, а если все же Морни, то сколько?
- Двенадцать тысяч, - сказал он, опустив голову и покраснев.
- Угрозы?
Он кивнул.
- Пошлите его к черту, - сказал я. - Что он собой представляет? Он крепкий парень?
Мистер Мердок смотрел на меня, лицо его стало суровым.
- Конечно. Возможно, эти типы все такие. Он ведь снимался в кино в роли громил. Много мяса, ну да наплевать. Линда работала у него, пела в джазе. Знаете, если она вам понадобится, вы потратите кучу времени, чтобы ее найти.
Я вежливо улыбнулся.
- Так почему я потрачу кучу времени? Надеюсь, вы не зарыли ее тело на заднем дворе.
Его бесцветные глаза вспыхнули гневом. Он встал, опираясь на стол руками и немного наклонившись вперед, одним быстрым движением выхватил из кармана пистолет калибра 0,25 с ореховой рукояткой. Пистолет был как две капли воды похож на тот, который я видел в ящике письменного стола Мерль. Дуло пистолета угрожающе смотрело мне в лицо. Я не двигался.
- Если кто-нибудь захочет обидеть Линду, пусть начнет с меня, - сказал он твердо.
- В таком случае кроме пистолета вам, быть может, потребуется бомба - при таких навязчивых идеях.
Он убрал пистолет во внутренний карман пиджака и, бросив на меня злой взгляд, надел перчатки и пошел к двери.
- Все впустую, - сказал он, - кроме плоских острот от вас ничего не добьешься.
- Минуточку, - сказал я, и встав из-за стола, пошел к нему. - Очень прошу вас не рассказывать о нашем разговоре матери, хотя бы ради Мерль.
Он кивнул.
- Тут не о чем рассказывать, ведь полученная информация мизерна.
- Ну а то, что вы должны Морни двенадцать тысяч?
Он опустил глаза и сказал:
- Тот, кто попытается выудить у Алекса двенадцать тысяч, должен вести себя умнее, чем я.
Я подошел к нему и сказал:
- Если вернуться к сути дела, вы не очень-то обеспокоены уходом вашей жены, к тому же, мне кажется, вы знаете, где она. Она ведь убежала не от вас, а от вашей матери.
Он стал молча снимать перчатку.
- Возможно, она нашла работу, чтобы поддержать вас, - сказал я.
Опустив голову, он смотрел себе под ноги и вдруг повернулся, и его правая рука в перчатке сделала дугу снизу вверх. Я отклонил голову и, наклонившись вперед, перехватил его руку. Отступив шаг назад, он тяжело дышал. Тонкая кость, подумал я, сжимая его запястье.
Мы стояли лицом к лицу. Он был точно пьяный, рот широко открыт, губы растянуты. На щеках от гнева выступили красные пятна. Пытаясь вырвать свою руку из моей, он отступил еще на шаг назад. Каких-то два-три дюйма отделяло наши лица друг от друга.
- А что, разве отец ничего вам не оставил, - ухмыльнулся я, - или вы уже все промотали?
Все еще пытаясь вырваться, он проговорил сквозь зубы:
- Хоть это и не имеет отношения к вашему гнусному бизнесу, я сообщу вам, что Джаспер Мердок мне не отец. Он не любил меня и не оставил мне ни цента. Мой отец, Горас Брайт, растратил деньги во время кризиса и выбросился из окна своего офиса.
- А вас легко подоить, - сказал я, - вот только молочко снятое. Простите, что обидел вас, сказав о жене. Мне просто хотелось вас разозлить.
Я отпустил его руку и вернулся к столу. Он продолжал тяжело дышать, но голос уже стал спокойнее.
- Ну что ж, вам это удалось. Вы довольны? Теперь я пойду.
- Последняя любезность, - сказал я. - Не размахивайте пистолетом по пустякам, старайтесь сдерживать себя.
- Простите и меня за грубые манеры, - сказал он. - Надеюсь, я не причинил вам сильной боли.
- Не беспокойтесь, все в порядке.
Мистер Мердок вышел. Слышно было, как его шаги замерли в конце коридора. Итак, еще один псих. Пощелкав пальцами по зубам, я перевернул листок с номером телефона и поднял телефонную трубку.
4
Послышались долгие гудки, потом сквозь путаницу разговоров профильтровался звонкий девичий голосок и я услышал:
- Доброе утро. Офис мистера Морнингстара. Я вас слушаю.
- Старый джентльмен у себя?
- А кто его спрашивает?
- Марло.
- Он знаком с вами, мистер Марло?
- Спросите его, не хочет ли он купить одну из старинных американских золотых монет.
- Подождите минуточку, пожалуйста.
Последовала пауза, необходимая для того, чтобы известить пожилого человека в другом конце офиса о том, что кто-то хочет поговорить с ним по телефону. Щелчок в трубке, и я услышал хриплый, словно пересохший от жажды голос:
- Мистер Морнингстар слушает.
- Мне сказали, что вы, мистер Морнингстар, звонили миссис Мердок, в Пасадене. Речь шла об одной монете.
- Об одной монете, - повторил он. - В самом деле. Ну и что?
- Я так понимаю, вы хотели купить монету, но решили уточнить, не относится ли она к коллекции Мердок?
- В самом деле. А с кем я говорю, сэр?
- Филип Марло, частный детектив. Работаю на миссис Мердок.
- В самом деле, - повторился он в третий раз. Потом, откашлявшись, спросил:
- Так что вы от меня хотите, мистер Марло?
- Я хотел бы поговорить с вами об этой монете.
- Но я был информирован, что монета не продается.
- И все-таки мне надо поговорить с вами. Лично.
- Вы считаете, что она передумала относительно продажи?
- Нет.
- Тогда боюсь, что я не понимаю, о чем мы с вами можем говорить, - голос его звучал теперь очень сухо, официально.
И тут я вынул козырь и бросил его.
- Вся штука в том, мистер Морнингстар, что вы знали заранее, что монета не продается.
- Интересно, - сказал он медленно. - Как?
- Не знаю, стоит ли объяснять, ведь вы деловой человек. Из прессы известно, что коллекция Мердок не может быть продана при жизни миссис Мердок.
- А…а, - сказал он, - а…а.
Последовало молчание и затем:
- В три часа, - быстро и неразборчиво сказал он, - я буду рад вас видеть у себя в офисе. Думаю, что вы найдете сами. Вас это устраивает?
- Буду обязательно, - сказал я.
Я положил трубку, закурил и долго сидел, уставясь в стену. В голове у меня бродили разные мысли. Я достал из кармана фото Линды Мердок и снова принялся его разглядывать. Теперь ее лицо казалось мне самым обыкновенным. Я запер фото в ящик письменного стола, и, взяв из пепельницы вторую спичку, оставленную Мердоком, прочитал - Топроу. В. Д. Райт, 36.
Я бросил спичку в пепельницу и подумал, что это могло бы дать. А вдруг она поможет найти ключ?
Я достал из бумажника чек, подписанный миссис Мердок, сделал переводную запись, выписал себе деньги на расходы, достал банковскую книжку из письменного стола, а затем, сложив все это вместе и, стянув резинкой, положил все в карман.
Луис Маджик в телефонной книге не значилась.
Я раскрыл специальную часть книги, выписал телефоны полдюжины театральных агентств и стал туда звонить. Звонкие веселые голоса готовы были ответить на все мои вопросы, но никто из них не знал никакой мисс Луис Маджик, эстрадной артистки.
Я скомкал листок, бросил его в корзину и стал звонить Кэнни Хэйсту, уголовному репортеру из "Кроникл".
- Что ты знаешь об Алексе Морни? - спросил я его, когда мы вдоволь нашутились друг над другом.
- Владеет шикарным ночным клубом и игорным домом в Айдл-валли, это примерно мили две по шоссе в сторону холмов. Снимался в кино. Актер паршивый, но зато у него здорово подмазано в полиции. Не слышал, чтобы он кого-нибудь убил на площади в полдень, равно как и в другое время дня. Но вообще-то я бы в этом клясться не стал.
- Может быть опасен?
- Вероятно, если это необходимо. Знаешь, эти ребята привыкли изображать в кино боссов из ночных клубов и знают, как те себя ведут. У него есть телохранитель. Его зовут Эдди Пру, метр девяносто три ростом и тощ, как честное алиби. У него искусственный глаз после ранения на войне.
- Морни не опасен для женщин?
- Старик, не будь викторианцем. Женщины обожают таких мужчин.
- А не знаешь ли ты девушку по имени Луис Маджик, эстрадную артистку? Высокая, шикарная блондинка.
- Нет. Но мне бы такая подошла.
- Не остри. Что ты знаешь о человеке по имени Ваннье? Ты знаешь, никто из них не значится в телефонной книге.
- Я сейчас поговорю с Джерти Арбогастом, а ты перезвони чуть позже. Он знает всех аристократов из ночных клубов, равно как и карманников.
- Спасибо, Кении. Позвоню через полчаса, хорошо?
- Хорошо, - сказал он, и положил трубку. Я вышел и запер офис.
В конце коридора, в самом углу, прислонясь к стене стоял молоденький блондин в коричневом костюме, шоколадного цвета соломенной шляпе с яркой коричневой и желтой лентой и читал вечернюю газету. Когда я проходил мимо, он зевнул, и выпрямившись, сунул газету под мышку.
В лифт мы вошли вместе. Он вошел и закрыл глаза - так он, по-видимому, устал. Я отправился в банк, где перевел чек и получил небольшую сумму. Оттуда я направился в кафе и заказал сухой мартини и сэндвич. Человек в коричневом костюме устроился в другом конце бара и со скучающим видом пил кока-колу, складывая мелочь столбиком. На нем были темные очки, вероятно поэтому он считал себя невидимым.
Я не торопясь дожевал свой сэндвич, потом пошел звонить из телефонной будки в противоположном конце бара. Человек в коричневом костюме повернулся было в мою сторону, но тут же постарался скрыть это движение, снимая и надевая очки. Я набрал телефон редакции "Кроникл".
- О'кей, - сказал Кении Хейст. - Джерти Арбогаст говорит, что недавно Морни женился на твоей шикарной блондинке, на этой самой Луис Маджик. Никакого Ваннье он не знает. Он говорит, что Морни купил участок в районе Бель-эр и виллу на Стилвуд-Кресент-драйв, пять кварталов к северу от Сансет, у некоего Артура Блейка Попхэма, который недавно сел в тюрьму за мошенничество с налогами. Инициалы Попхэма все еще на воротах и, как говорит Джерти, вероятно и на туалетной бумаге. Ты ведь его знаешь? Больше нам ничего не известно.
- Большое спасибо, Кенни. Никто не узнал бы больше.
Я положил трубку и вышел из будки. Темные очки под шоколадной шляпой следили за мной.
Я повернул в другую сторону и сквозь вращающуюся дверь прошел на кухню, а оттуда прямо на улицу. Недалеко отсюда я припарковал свой автомобиль.