- Да-да, я, так сказать, профессиональный Би-Джей. - Он перестал смеяться и метнулся в угол к старому шкафу.
- Откуда ты знал Барри? - спросил я. Интересно, был ли Барри голубым?
- Да так, знаешь, пересекались, общались.
"Барри - Черный Ход. Педик долбаный".
- Где пересекались?
- В разных местах. Чаю хочешь? - спросил он, копаясь в недрах шкафа.
- Нет, спасибо.
- Как хочешь.
Я закурил, используя грязную тарелку вместо пепельницы.
- Вот, - сказал Би-Джей и подал мне из шкафа целлофановый пакет с логотипом магазина "Хиллардс". - Он хотел, чтобы это было у тебя, если с ним что-нибудь случится.
- Если с ним что-нибудь случится? - повторил я, открывая мешок. Он был набит картонными папками и желтыми конвертами. - Что это?
- Дело всей его жизни.
Я затушил сигарету в засохшем томатном соусе.
- Но почему? То есть почему он оставил это здесь?
- Да говори уж как есть - почему мне? - шмыгнул Барри. - Он заходил сюда прошлой ночью. Сказал, что ищет укромное местечко, чтобы припрятать все это добро. И что, если с ним что-нибудь случится, я должен отдать это тебе.
- Прошлой ночью?
Би-Джей сел на кровать и снял куртку.
- Ну да.
- Постой-ка, я же тебя видел прошлой ночью, да? В Пресс-клубе?
- Да, и ты был со мной не слишком-то любезен, правда? - Его рубашка была покрыта тысячами маленьких звездочек.
- Я был бухой.
- А, ну тогда - другое дело, - ухмыльнулся он.
Я снова закурил. Меня дико раздражал вид этого мелкого педика и его звездной рубашки.
- Так что у тебя за дела такие были с Барри?
- Понимаешь, я видел кое-какие вещи.
- Не сомневаюсь, - сказал я, глядя на отцовские часы. Он вскочил с кровати.
- Слушай, я совсем не хочу тебя задерживать.
Я встал.
- Извини. Садись, бога ради. Извини.
Би-Джей снова сел, вид у него был все еще обиженный.
- Я знаю людей.
- Конечно, знаешь.
Он снова вскочил и затопал ногами.
- Да нет же, мать твою, знаменитых людей!
Я встал, замахал на него руками.
- Я знаю, я знаю…
- Послушай, мне доводилось сосать члены и лизать яйца у самых могущественных людей в этой стране.
- Например?
- Ну уж нет. За просто так я не скажу.
- Ладно. За что?
- За деньги. А ты как думал? Ты думаешь, мне нравится быть таким? Жить в этом теле? Посмотри на меня! Это - не я. - Он стоял на коленях и мял свою звездную рубашку. - Я не педик. Здесь, внутри, я - девушка, - закричал он, вскакивая на ноги, сдирая со стены один из плакатов Карен Карпентер и швыряя его мне в лицо. - Она знает, каково это. Он знает. - Он повернулся и пнул проигрыватель. Песня Зигги со скрежетом оборвалась.
Барри Джеймс Андерсон повалился на пол рядом с проигрывателем. Он лежал, зарывшись головой в свое барахло, его била дрожь.
- Барри знал.
Я сел, потом снова встал. Я подошел к скомканному юноше в рубашке с серебряными звездами и бордовых штанах, поднял его с пола и осторожно положил на кровать.
- Барри знал, - снова прохлюпал он.
Я подошел к проигрывателю и опустил иглу на пластинку, но песня была грустной, и пластинка заедала, поэтому я выключил музыку и снова сел в затхлое кресло.
- Тебе нравился Барри? - Он вытер лицо, сел и уставился на меня.
- Да, но я не особенно хорошо его знал.
Глаза Би-Джея снова наполнились слезами.
- Ты ему нравился.
- А почему он считал, что с ним что-то должно было случиться?
- Ну ты даешь! - Би-Джей вскочил. - Это же было очевидно, е-мое.
- И почему это было очевидно?
- Это не могло так дальше продолжаться. Он же столько всего накопал на стольких людей.
Я подался вперед.
- Джон Доусон?
- Джон Доусон - всего лишь вершина этого айсберга. Ты что, ничего этого не читал? - Он махнул рукой в сторону целлофанового пакета, лежавшего у моих ног.
- Только то, что он отдал в "Пост", - соврал я. Он улыбнулся:
- Ну так вот, все шила - в этом мешке.
Я ненавидел этого мелкого содомита, его игры, его квартиру.
- Куда он поехал от тебя прошлой ночью?
- Он сказал, что собирается тебе помочь.
- Мне?
- Он сказал, что да. Что-то насчет той маленькой девочки в Морли и того, что он мог связать все это вместе.
Я вскочил.
- Что ты имеешь в виду? Что насчет той девочки?
- Больше он ничего не сказал…
У меня в голове смешались крылья, вшитые в ее спину и два мячика вместо груди у него под рубашкой. Вне себя я кинулся через всю комнату на Барри Джеймса Андерсона.
- Думай!
- Я не знаю. Он ничего не сказал.
Я вцепился в звезды на рубашке и вдавил его в кровать.
- Он еще что-нибудь говорил насчет Клер?
Его дыхание было таким же затхлым, как его комната, он дышал мне прямо в лицо.
- Какой Клер?
- Погибшей девочке.
- Только то, что он собирался ехать в Морли и что это должно было тебе помочь.
- И как же, твою мать, это должно было мне помочь?
- Он не сказал. Сколько раз повторять?
- Больше ничего?
- Ничего. А теперь отпусти меня.
Я сгреб рукой его рот и сжал.
- Ни хрена. Говори, зачем Барри тебе про это рассказывал, - сказал я, сжимая его лицо изо всех сил, прежде чем отпустить.
- Может быть, потому что у меня глаза открыты. Потому что я вижу, что происходит, и помню. - Его нижняя губа кровоточила.
Я посмотрел на серебряные звезды, которые все еще сжимала моя вторая рука, и бросил их на пол.
- Все ты знаешь.
- Как хочешь, так и думай.
Я встал и подошел к мешку.
- Так и сделаю.
Я взял мешок и пошел к дверям. Открыв дверь, я снова обернулся на эту адскую квартиру еще с одним, последним вопросом:
- Он был пьяный?
- Нет, но выпивши.
- Сильно?
- От него пахло спиртным. - По его щекам текли слезы.
Я опустил мешок.
- Как ты думаешь, что с ним случилось?
- Я думаю, что его убили, - шмыгнул он.
- Кто?
- Я не знаю имен и знать не хочу.
В голове крутилось: "Отряды палачей есть в каждом городе, в каждой стране".
- Кто? Доусон? Полиция?
- Не знаю.
- А почему?
- Из-за денег, конечно. Чтобы утаить шило вот в этом самом мешке. Похоронить его.
Я смотрел через всю комнату на плакат, где Карен Карпентер сидела в обнимку с огромным Микки-Маусом.
Я взял мешок.
- Как с тобой связаться?
Барри Джеймс Андерсон улыбнулся:
- 442 189. Скажи, что звонил Эдди, мне передадут.
Я записал номер.
- Спасибо.
- Есть за что.
Обратно по Спенсер Плейс бегом, на полном газу до Лидса и по шоссе М1 в надежде, что я никогда больше его не увижу.
Планета обезьян, Побег из темноты - версии проносятся одна быстрее другой:
Дождь на лобовом стекле, луна сгинула.
Ближе к делу:
Я знал человека, который знал человека.
"Он мог связать все это вместе…"
Ангелы как дьяволы, дьяволы как ангелы.
Главное:
ДЕЛАЙ ВИД, ЧТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
Я смотрел на мать, спящую в кресле, и пытался связать все это вместе.
Не здесь.
Вверх по лестнице, папки и фотографии из пакетов и конвертов - на кровать.
Не здесь.
Я сгреб все чертово барахло в большой черный мешок для мусора, набил карманы отцовскими иголками и булавками.
Не здесь.
Вниз по лестнице, поцелуй в материнский лоб, вон из дома.
Не здесь.
Педаль в пол, с визгом через утреннюю зарю над Оссеттом.
Не здесь.
Глава пятая
Рассвет в кафе и мотеле "Редбек", вторник, 17 декабря 1974 года.
Я проездил всю ночь и снова вернулся в это место, как будто сюда вели все дороги.
Я заплатил за две недели вперед и получил то, за что заплатил.
Комната 27, вход со двора, два байкера с одной стороны, женщина с четырьмя детьми - с другой. Здесь не было ни телефона, ни туалета, ни телевизора. Но за два фунта в день мне достались: вид на автостоянку, двуспальная кровать, шкаф, стол, раковина, и - никаких вопросов.
Я запер дверь на два оборота и задернул отсыревшие занавески. Я снял с кровати постельное белье, задрапировал самую плотную простынь поверх занавесок и придавил ее матрасом, прислонив его к окну. Я поднял с пола использованный презерватив и сунул его в недоеденный пакет чипсов.
Я снова спустился к машине, по дороге зайдя отлить в тот самый туалет, где я приобрел билет на эту смертельную карусель.
Я стоял там и мочился, не зная точно, был сегодня вторник или среда, но зная, что я подобрался очень-очень близко. Я стряхнул, затем пинком открыл дверь в кабинку, точно зная, что там нет ничего, кроме тающего желтого дерьма и граффитти.
Я обошел здание, зашел в кафе и купил два больших черных кофе с сахаром в грязных одноразовых стаканах. Из багажника "вивы" я вытащил черный мусорный мешок, отнес его и кофе в комнату 27.
Снова закрыв замок на два оборота, я выпил один кофе, после чего вывалил содержимое мусорного мешка на деревянный каркас кровати и начал работать.
Папки и конверты Барри Гэннона были подписаны. Я разложил их по алфавиту на одной половине кровати, затем перебрал содержимое желтого конверта, который дал мне Хадден, и распределил страницы по соответствующим папкам.
Некоторые имена сопровождались титулами, некоторые - званиями, но в основном это были обычные "мистеры". Некоторые из них были мне хорошо известны, некоторые - казались знакомыми, но основная масса имен мне ни о чем не говорила.
На другой половине кровати я разложил свои папки - три маленькие стопки, одна большая: Жанетт, Сьюзан, Клер - и справа - Грэм Голдторп, Крысолов.
В глубине шкафа я нашел рулон обоев. Взяв горсть отцовских булавок, я приколол обои к стене над столом обратной стороной вверх. Жирным красным фломастером я разделил бумажную полосу на пять больших колонок. Над каждой колонкой я написал пять имен красными заглавными печатными буквами: ЖАНЕТТ, СЬЮЗАН, КЛЕР, ГРЭМ и БАРРИ.
Рядом с таблицей я прикрепил карту Западного Йоркшира, взятую из "вивы". Красным фломастером я поставил четыре крестика и нарисовал стрелку в направлении Рочдейла.
Выпив второй стакан кофе, я собрался с духом.
Дрожащими руками я взял конверт, лежавший сверху в стопке Клер. Мысленно прося прощения, я разорвал его и вытащил три больших черно-белых фотографии. С пустым желудком и полным ртом булавок я подошел к своей таблице и аккуратно приколол три фотографии над тремя именами.
В слезах, я сделал шаг назад и взглянул на свои новые обои, на бледную кожу, на светлые волосы, на белые крылья.
Ангел, ч/б.
Три часа спустя с глазами, заплаканными оттого, что им пришлось прочитать, я поднялся с пола комнаты 27.
История Барри: три богатых мужчины - Джон Доусон, Дональд Фостер и третий человек, имени которого Барри не знал или не хотел называть.
Моя история: три мертвых девочки - Жанетт, Сьюзан и Клер.
Моя история, его история - две истории: те же даты, те же места, разные имена, разные лица.
Мистерия, история.
Связующее звено?
Я положил небольшой столбик монет на телефон-автомат в фойе "Редбека".
- Сержанта Фрейзера.
Фойе было желто-коричневым, прокуренным. Через двойные стеклянные двери я смотрел, как какие-то малолетки играли в бильярд и курили.
- Сержант Фрейзер слушает.
- Эдвард Данфорд говорит. До меня дошла новая информация о воскресном вечере, связанная с Барри…
- Какого рода информация?
Я зажал трубку между шеей и подбородком и чиркнул спичкой.
- Это был анонимный звонок. Мне сообщили, что Барри ездил в Морли в связи с Клер Кемплей, - сказал я с сигаретой в зубах.
- Что-нибудь еще?
- Не по телефону.
Рядом с аппаратом шариковой ручкой были нацарапаны слова "Молодой Хер" и шесть телефонных номеров.
- Нам надо встретиться до дознания, - сказал сержант Фрейзер.
На улице снова пошел дождь, и водители грузовиков побежали к кафе и сортиру, натянув пиджаки на головы.
- Где? - спросил я.
- В кафе "Анджело", через час? Напротив ратуши в Морли.
- Хорошо. Но я хочу попросить вас об одолжении. - Я поискал пепельницу, но не нашел и затушил сигарету о стену.
- О каком? - прошептал Фрейзер в трубку. В автомате запикало, и я бросил еще одну монету.
- Мне нужны имена и адреса рабочих, которые нашли труп.
- Какой труп?
- Клер Кемплей. - Я начал считать нарисованные вокруг телефона сердца, пронзенные стрелами.
- Ну я не знаю…
- Пожалуйста, - сказал я.
В одном из сердец кто-то красными чернилами написал "вмести навсигда".
- Почему я? - спросил Фрейзер.
- Потому что я думаю, что ты - порядочный парень, а мне нужна помощь, и я больше не знаю, кого попросить.
Молчание, потом:
- Чем смогу помогу.
- Тогда - через час, - сказал я и положил трубку, тут же снял ее, опустил еще одну монету и набрал номер.
Дез трахает жен зэков.
- Да?
- Скажите Би-Джею, что звонил Эдди, и запишите номер: 276 578. Пусть спросит Рональда Гэннона, комната 27.
Пошел ты, Кен порхатый.
Яположил трубку, снова снял, бросил еще одну монету, набрал номер.
Настоящая любовь - бессмертна.
- Питер Тейлор у аппарата.
- Здравствуйте. Кэтрин дома?
- Она еще спит.
Я посмотрел на отцовские часы.
- Когда она проснется, передайте ей, что Эдвард звонил, - сказал я.
- Ладно, - ответил ее отец так, как будто делал мне хрен знает какое одолжение.
- До свидания. - Я положил трубку, снова снял, опустил свою последнюю монету и набрал номер. В фойе из кафе вошла пожилая женщина, от нее пахло беконом.
- Оссетт, 256 199.
- Мам, это я.
- У тебя все в порядке, родной? Ты где?
Один мальчишка гонялся за другим вокруг бильярдного стола, размахивая кием.
- Да, все нормально. Я по работе.
Пожилая женщина села в одно из коричневых кресел напротив телефона-автомата и стала смотреть на грузовики и дождь.
- Мне, наверное, придется уехать на пару дней.
- Куда?
Парень с кием прижал второго мальчишку к сукну.
- На юг, - сказал я.
- Ты звони мне, ладно?
Женщина громко пернула, мальчишки в бильярдной перестали драться и прибежали в фойе.
- Конечно…
- Эдвард, я тебя люблю.
Мальчишки закатали рукава, приставили губы к рукам и начали ставить себе засосы.
- Я тебя тоже.
Пожилая женщина глядела на грузовики и на дождь, мальчишки плясали вокруг нее.
Я положил трубку.
ЛЮБОВЬ.
Кафе "Анджело", напротив здания администрации Морли, время завтрака - много народу.
Я сидел над второй чашкой кофе, состояние мое было далеко за пределами усталости.
- Тебе что-нибудь взять? - Сержант Фрейзер стоял у стойки.
- Чашку кофе, пожалуйста. Без молока, и две порции сахара.
Я огляделся. Каждый столик охранял забор из заголовков и рекламок: "Торговый дефицит 534 миллиона фунтов стерлингов", "Газ подорожал на 12 %", "Рождественское перемирие ИРА" , фотография нового Джеймса Бонда. И Клер.
- Доброе утро, - сказал Фрейзер, ставя передо мной чашку кофе.
- Спасибо. - Я допил холодный кофе и глотнул горячего.
- Я сегодня с утра со следователем разговаривал. Он сказал, что дознание придется отложить.
- Неудивительно. Они дали себе слишком мало времени на подготовку.
Официантка принесла комплексный завтрак и поставила его перед сержантом.
- Ну да, ради родственников было бы неплохо закончить все к Рождеству.
- Черт, и правда. Родственники.
Фрейзер нагреб на вилку половину своего завтрака.
- Ты их знаешь?
- Нет.
- Милейшие люди, - вздохнул Фрейзер, подтирая куском хлеба желток и томатный соус.
- Да? - спросил я. Интересно, сколько Фрейзеру лет?
- Тело им отдадут, так что они хоть похоронить его смогут по-человечески.
- Похоронить - и дело с концом.
Фрейзер положил вилку и нож и отодвинул в сторону идеально чистую тарелку.
- Они вроде сказали - в четверг.
- Ясно. В четверг. - Я не мог вспомнить, когда мы кремировали отца: то ли в прошлый четверг, то ли в пятницу.
Сержант Фрейзер откинулся на спинку стула.
- Так что там насчет анонимного звонка?
Я наклонился вперед, понизил голос:
- Ну, как я уже сказал: посреди ночи, черт побери…
- Да ладно тебе, Эдди.
Я поднял глаза на сержанта Фрейзера: светлые волосы, водянистые голубые глаза, опухшее красное лицо, легкий ливерпульский акцент, простое обручальное кольцо. Он был похож на парня, с которым я сидел за одной партой на химии.
- Я могу говорить с тобой откровенно?
- По-моему, у тебя просто нет другого выхода, - сказал Фрейзер, предлагая мне сигарету.
- У Барри был источник, понимаешь? - Я прикурил.
- Ты хочешь сказать - осведомитель?
- Источник.
Фрейзер пожал плечами:
- Ну и?
- Вчера вечером мне позвонили на работу. Не представились. Просто - приезжай в "Радость" на Раундхей-роуд. Знаешь это место?
- Нет! - со смехом сказал Фрейзер. - Ну конечно, блин, знаю. А вот откуда ты, интересно, знал, что это не подстава?
- У Барри было много связей. Широкий круг общения.
- Во сколько это было?
- Около десяти. Так вот, я поехал и встретился с этим парнем…
Фрейзер сидел, наклонившись вперед, положив руки на стол, и улыбался.
- И кто это был?
- Черный парень, имени своего не назвал. Сказал, что был с Барри в воскресенье вечером.
- Как он выглядел?
- Как обычный негр. - Я затушил сигарету и достал еще одну - из своей пачки.
- Молодой? Старый? Высокий? Маленький?
- Черный. Курчавые волосы, большой нос, толстые губы. Что ты еще хочешь от меня услышать?
Сержант Фрейзер улыбнулся.
- Он не сказал, употреблял ли Барри Гэннон спиртное?
- Я спросил его - он сказал, что Барри был выпивши, но не в стельку.
- Где это было?
Я помолчал, думая, что вот здесь-то я и проколюсь к чертовой матери, потом ответил:
- В "Радости".
- Значит, были свидетели? - Фрейзер достал блокнот и стал записывать.
- Ну да - посетители.
- Я полагаю, ты не стал убеждать нашу темную лошадку обратиться со своей информацией к представителям местных правоохранительных органов?
- Нет.
- Дальше?
- Он сказал, что около одиннадцати Барри собрался в Морли. И что это было как-то связано с убийством Клер Кемплей.