Парень приезжал по Лонг-Айлендской железной дороге, сходил и разъезжал на автобусах и метро, чтобы найти съемные квартиры.
Каким-то образом копы выследили его и пасли от одного дома к другому, пока не получали список наших квартир. Затем, стоило им только заметить наши машины припаркованными, как они вламывались внутрь.
Спустя четыре месяца меня впервые арестовали за прием ставок по телефону. Стоял август 1967-го года, и копы, вломившиеся к нам в квартиру, заявили, что мы проворачиваем операции на сумму в два миллиона долларов в неделю.
Хотелось бы. Копы пригрозили, что если мы не откупимся, то окажемся за решеткой. Нам не оставалось ничего другого. Копы оформили все, как надо. Никаких наручников и арестов.
После того, как нам выписали штраф, мы пригласили копов отужинать на Маллбери-Стрит, и вслед за тем отправились в ночной суд, чтобы пройти слушание. Когда мы прибыли туда, там уже находился Эл Ньюман, наш поручитель. Я взял такси домой.
Милти подвезли копы. На следующий же день мы продолжили наши операции, но уже на другой квартире. Нас прижали и на время оставили в покое. Джон Сатлер, мой адвокат, в течение года мотался по судам, пока меня, наконец, не признали виновным. Меня оштрафовали на сто долларов и отпустили домой. Умора.
Город тратил миллионы долларов на копов в штатских, чтобы те ловили букмекеров, но было понятно, что система устроена так, чтобы выжать из нас деньги. Копам не хотелось выводить нас из игры, не больше, чем резать курицу, несущую золотые яйца.
Именно в это время подвернулся другой вариант. На Квинс-булевард, неподалеку от Форрест-хиллс, находился великолепный ресторан "Сьюит". Его владелец, Джои Роззано, был заядлым игроком.
Парень нуждался в деньгах. Мы условились, что я возьму себе ресторан, но в документах останется его имя. Я заплатил ему кое-что и взял на себя его долги.
Я знал нескольких из его кредиторов, и они не имели влияния. У них не было авторитета. Я знал, что мне не придется платить. Я просто силой заставил их отказаться от денег. А что еще им оставалось делать? Если при тебе Поли и твоя команда, ты мог послать на хрен любого из городских шестерок. Я заставил их подавиться своими долгами.
К тому же Карен понравилась идея о легальном заведении. Нашему первенцу, Джуди, уже исполнилось два с половиной года, а Рут было шесть месяцев, и Карен настаивала на том, чтобы я подумал о возможности открыть бизнес.
Она знала про сигареты и краденые товары, знала про "Эйр Франс". Она знала, что у меня есть деньги, и хотела, чтобы я вложил их в стоящее дело. В её представлении тотализатор не был хорошей идеей.
Она знала, что меня арестовали и что я проигрывал почти все деньги, которые зарабатывал в своем офисе. Мы все делали ставки.
Мы получали наводки от тренеров и владельцев лошадей и добавляли пару штук собственных поверх ставки. Когда делаешь это как букмекер, то лишь вопрос времени, когда прогоришь. Покажите мне букмекера, который сам играет, и я покажу вам парня, который в долгах у ростовщиков.
Прежде чем решиться стать владельцем "Сьюита", я перетер это с Поли. Идея ему понравилась. Она ему так понравилась, что он приказал своим парням не прикасаться к этому месту. Он сказал, что там следует вести бизнес чисто. Он не хотел превратить его в заведение, подобное "Робертсу".
Я находился там каждый день, с утра до вечера. Карен приводила детей и помогала вести книги.
Книги продаж и для налогового управления, черные книги. Я привел отличного шефа и договорился с Кейси Розадо, который возглавлял профсоюз барменов и официантов в аэропорту, попросив прислать мне своих соглядатаев, чтобы знать, насколько меня обворовывают бармены. "Сьюит" был большим заведением, и я держал шесть барменов, по три в смену.
Получив известия от Кейси, я всех их уволил. Кейси сообщил, что бармены обкрадывали заведение на тысячу долларов за ночь, не считая сотни, которую они получали чаевыми, и ста пятидесяти долларов, что платил им я.
Пару месяцев все шло прекрасно, но затем по одному стали заявляться ребята. Первым повидать заведение пришел Джимми. Он пришел с Микки и принес цветок с поздравительным плакатом. Томми ДеСимоне заскочил перекусить.
Наведался Анджело Сепе. Марти Крюгман, знакомый букмекер, который держал магазин париков всего в двух кварталах от ресторана, тоже начал крутиться в баре. Заявились и Алекс с Майки Корчионе, как и Энтони с Томми Стабиле, пока Томми не загремел в тюрьму за вооруженное ограбление. Коротышка Вик Орена, лейтенант в семействе Коломбо, тоже стал постоянным клиентом заведения. Даже Поли с остальными Варио сюда зачастили".
В шесть месяцев "Сьюит" стал местом встречи Генри и его друзей. Он стал обязательной последней остановкой. Кутилы в основном заходили после полуночи, когда раздавали свои двадцатки и пятидесятки каждому бармену, официанту или гардеробщице в городе.
В итоге в ресторане Генри они ели и пили в долг. Генри как-то раз заглянул в книги и увидел, что лучшие друзья доводят его до разорения. Конечно, большинство долгов в конце концов платили, но оплата часто приходила в виде сворованного спиртного, коробок только что украденных креветок, кредитных карт и дорожных чеков.
Хотя "Сьюиту" не удалось заменить "Робертс" как штаб-квартиру для угонных операций, он стал служить местом грязных сделок, встреч мошенников и аферистов. Вскоре Генри вовсю продавал трансатлантические билеты, сбытые ему подкупленными туристическими агентами.
Он привлекал крупных игроков к игре в кости, которую Варио проводили на своей новой квартире неподалеку от Квинс-булеварда. Генри иногда сам приводил на квартиру простаков, прикидываясь, что проигрывает вместе с идиотами по шесть тысяч. На следующий день Генри, конечно же, получал назад "проигранные" деньги с надбавкой в десять процентов от проигрыша идиотов.
Теперь, имея в своем распоряжении клуб и ресторан, а, следовательно, доступ к легальным кредитам, предоставляемым в обычном мире бизнеса, Генри получил безграничную возможность делать еще больше денег. Он начал "выбивать" только что украденные кредитки.
Стакс Эдвардс и другие дельцы кредитками первым делом шли с украденными кредитками в "Сьюит". Зная, что карта еще не объявлена украденной, Генри немедленно использовал её, чтобы снять сотни долларов по несуществующим счетам.
"Вместо того, чтобы упростить мне жизнь, "Сьюит" сделал мою жизнь еще более сумасшедшей. Я находился там почти неотлучно, но при этом мне приходилось приглядывать за своим вложением у Милти. У меня всегда была куча денег. Я выжимал деньги любым способом.
А Карен, которая теперь оставалась дома с детьми, все больше злилась. Я снял дом на Айленд-парк, чтобы быть поближе к Поли, и с детьми она нуждалась в помощи по дому. Но меня не радовало, что по моему дому будет разгуливать незнакомец.
Я всегда хранил деньги дома. Временами у стенки лежал краденый товар. Даже оружие. Вы обнаружите, что большинству жен гангстеров, невзирая на то, насколько те богаты, приходится самим справляться по дому, поскольку нельзя ожидать от незнакомцев, что те будут держать рот на замке.
Но Карен не сдавалась, и наконец, я справился в "Сюите", знает ли кто человека, которому можно доверять. Мне не хотелось обращаться в агентство.
Эдди Риго, гаитянец, скупавший у меня краденые машины, пообещал, что сможет разрешить мое затруднение. Он добавил, что его семье уже доводилось оказывать подобные услуги друзьям.
У них были связи с горными регионами, где можно купить девушку у семьи. Затем девушек по туристической визе переправляли в Канаду, и их новые владельцы отправлялись за ними в Монреаль. Он сказал, что обычно это обходится в несколько тысяч долларов, но мне он устроит все по своей цене. Мне нужны были шестьсот баксов для отца девушки, и я получал собственную рабыню.
Помню, я тогда вернулся домой и рассказал все Карен, а она взглянула меня так, словно я рехнулся, но промолчала. Я дал Эдди деньги, и до рождества 1967-го года он сообщил, что девушка в пути.
Он дал мне имя девушки и название отеля в Монреале, где она остановится. Когда я добрался туда, то чуть разрыв сердца не получил. Когда рабыня открыла дверь, оказалось, что она ростом под два метра и весит не меньше ста килограмм. У меня колени подогнулись. Она была больше Поли Варио.
Она была такой страшной, что всю дорогу до Нью-Йорка я делал вид, что мы незнакомы. Когда мы приехали домой, я оставил её снаружи, чтобы предупредить Карен. Мы не могли держать её дома. Дети при виде нее плакали. Он провела у нас два дня, пока мне не удалось уговорить Эдди забрать её назад.
В придачу Карен начала получать странные телефонные звонки. Началось это в первых числах декабря, и нам пришлось сменить номер. Он не был включен в телефонную книгу. Но звонки продолжались.
Она звонила мне в "Сьюит" и рассказывала о звонках, а я сходил с ума. Я рассказал о них Джимми, и мы попытались разобраться, не из ребят ли кто звонит. Я подозревал всех, но Карен не могла распознать его голос.
Мы записали его пару раз, но тоже не смогли определить. Тогда я решил, что когда он позвонит в следующий раз, Карен начнет с ним заигрывать и попросит о встрече. Если Карен будет достаточно убедительна, то, может, парню хватит смелости заявиться. Я не мог дождаться.
Стояла первая неделя января, когда Карен позвонила мне в "Сьюит" и сообщила, что только что говорила с парнем, сказав ему, что мужа нет дома, и через час он приедет на квартиру.
Спустя мгновение я уже был дома. Мы везде выключили свет, оставив освещенной одну комнату. Я затаился возле выходящего на улицу окна и стал наблюдать. В кармане моей куртки лежал револьвер. Клянусь, я собирался замочить парня прямо на месте.
Я прождал больше часа. Снаружи повалил снег. Я спросил Карен, заявится ли он, по ее мнению. Она сказала, что да. Я продолжил наблюдать. И тут заметил, что одна машина уже второй раз медленно проехала мимо нашего дома.
Я ждал. Падлой буду, если он вновь не проехал. Очень медленно. На этот раз я рассмотрел водителя. Им оказался мужчина, и он был один. А смотрел он прямо на нашу дверь. Хотел убедиться, что все спокойно. А мне ужас как не терпится его успокоить. Он завернул за угол, но я знал, что он вновь появится.
Чтобы не потерять парня, я решил подождать его на улице. Я спрятался за припаркованной машиной. Карен наблюдала из окна.
Дети спали. Снег валил мне в лицо. И тут я вижу, как парень вновь выруливает из-за угла. Я весь в нетерпении. На этот раз он останавливается перед нашим домом. Я вижу его лицо. Он опускает окно и вглядывается в номера домов.
Стоило ему остановиться, как я подбежал к открытому окну и приставил к его морде пушку. Я был вне себя от ярости. - Тебе что-то нужно? Ищешь кого-то? - крикнул я изо всей мочи.
Парень решил тронуться с места, и тут я его пистолетом по физиономии. Он выскочил с другой стороны, а я бросился вдогонку. Я повалил его и принялся молотить пистолетом по морде. Я не останавливался.
Раздались крики соседей. Они хорошо меня знали. Я понимал, что мне влепят арест, но это меня не останавливало.
Заслышав сирены, я, наконец, оторвался от урода и запихнул пистолет под бампер припаркованной машины. Обычно там под бампером небольшая полочка, куда можно кое-что припрятать.
Прибыли копы, и оказалось, что избил я не того парня. Он не был безумным шутником. А оказался каким-то педиком, который искал дом своего друга. Пока его вели в больницу, он все вопил о том, что у меня был пистолет.
Весьма некстати. Копы принялись искать пистолет в снегу, и один из полицейских, знавший про бамперы, отыскал его. Меня арестовали за нападение и незаконное хранение огнестрельного оружия. Остаток ночи я провел в участке, пока Эл Ньюман не освободил меня под залог.
Телефонные звонки прекратились, когда я наконец узнал, как говнюку удавалось вычислить наш номер каждый раз, как мы его меняли. Я вышел наружу, осмотрел дом с каждого угла и понял, что в бинокль легко можно было разглядеть номер на телефоне, который висел на стене кухни.
Мы сменили номер и уже не записали его на телефоне. Звонки прекратились. Мне следовало с самого начала так поступить, вместо того, чтобы загреметь под арест за избиение невинного. Это было глупо, но так мы вели все свои дела. Сначала замочи уродов, а потом будь, что будет.
Глава десятая
Для большинства парней убийства были в порядке вещей - неотъемлемой частью повседневности. Рутиной. Помню, как гордился Томми ДеСимоне, когда повел пацана Джимми, Фрэнки, на первое убийство.
Фрэнки Бурк был пугливым пареньком. Джимми часто жаловался, что пацан писается в постель, и что приходится выбивать из парня эту дурь. Джимми даже отправил его в военное училище, чтобы тот слегка заматерел.
Когда Томми повел его на убийство, Фрэнки шестнадцать-семнадцать лет было, и Томми сказал, что парень отлично держался. Джимми тогда гордый расхаживал. Можно было подумать, что парень медаль получил.
Убийство было единственным способом заставить всех оставаться в строю. Абсолютным оружием. Никто не был неуязвим. Ты выходил из строя, бац, и ты мертвец. Правила все знали, но люди по-прежнему преступали черту и их убивали.
Помните Джонни Маццолу, парня, с которым я ребенком сливал фальшивые двадцатки. Так вот, его сына убили за то, что тот грабил местных букмекеров и подпольные игры. Парня сотню раз предупреждали.
Предупредили отца, чтобы держал сына в узде. Сказали, что если тот решил грабить букмекеров, то почему бы ему не грабить иностранных букмекеров. Лишь из-за Джонни парню дали дожить до девятнадцатилетия.
Но парень, похоже, не верил, что его убьют. Мертвецы всегда не верили. И он тоже не верил, пока не схлопотал две пули в упор в сердце. В сердце стреляли из-за уважения к отцу. Лицо парня оставили нетронутым, чтобы можно было похоронить его в открытом гробу.
Однажды Джимми пришил своего лучшего друга, Ремо, когда обнаружил, что тот подстроил арест партии сигарет. Они были близкими друзьями. Ездили семьями на выходные. Но когда одну из небольших партий Реми прижали копы, он рассказал им все о грузовике с грузом, в который собирался вложиться вместе с Джимми.
Джимми насторожился, когда Ремо вложил лишь пять тысяч долларов в товар на сумму в двести тысяч. Ремо обычно скупал треть или половину всей партии.
Когда Джимми спросил Ремо, почему тот не вкладывается в эту операцию, тот заявил, что столько ему не нужно.
Конечно, грузовик остановили, и весь товар Джимми конфисковали. Тот факт, что Ремо по какой-то причине не вложился именно в эту партию, настолько возбудил подозрения Джимми, что тот обратился к своим приятелям в офисе окружного прокурора Куинса. Они подтвердили подозрения Джимми, что Ремо слил копам информацию про доставку в обмен на свободу.
Через неделю Ремо был мертв. Он понятия не имел, что его ожидало. Джимми мог тебе так улыбаться, что ты думал, будто сидишь вместе с лучшим другом.
А тем временем он копал тебе могилу. В ту самую неделю, когда Джимми его убил, Ремо подарил Джимми с Микки билет в оба конца во Флориду в качестве подарка на годовщину свадьбы.
Я хорошо помню ту ночь. Мы все играли в карты в "Робертсе", когда Джимми сказал Ремо: - Давай проедемся. Он жестом велел Томми и еще одному парню идти вместе с ними.
Ремо сел впереди, а Томми с Джимми разместились на заднем сидении. Когда они выбрались в тихое местечко, Томми накинул ему на шею фортепьянную струну. Ремо начал бороться. Он дергал ногами и руками и весь обгадился, пока не умер.
Тело похоронили на заднем дворе бара, под слоем цемента рядом с площадкой для игры в бочча . После этого каждый раз, как Джимми с Томми играли, они говорили: - Эй, Ремо, как ты там?
Этим парням ничего не стоило убить. Им это нравилось. Они могли за выпивкой рассказывать о своих любимых убийствах. Они просто обожали об этом говорить.
Они смаковали это, без устали отмечая, насколько жалок был урод. И он всегда был худшим из ублюдков, кого они знали. Всегда был дерьмовым стукачом. И в большинстве случаев убийства даже не были связаны с бизнесом.
Они принимались спорить, и ты глазом не успевал моргнуть, как бац, один из них мертвец. Они все время стреляли друг в друга. Стрелять в людей было для них в порядке вещей. Обыденным делом. Тебе даже делать ничего не надо было. Стоило только подвернуться под руку.
Помню, однажды ночью, сразу после моего ареста за нападение на невинного парня, мы устроили вечеринку в "Робертсе" для Билли Бэттса. Билли только что вышел из тюрьмы, отсидев шесть лет.
Мы обычно устраивали парням попойку, когда те выходили на свободу. Еда. Напитки. Девочки. В общем, оттягивались по полной. Билли состоял в семье. Он стоял под Джонни Готти с Фултон-стрит и был связан с Гамбино. Мы тогда напились в стельку. Джимми. Томми. Я.
Билли вдруг обернулся и заметил Томми, которого знал еще до того, как загремел за решетку. Томми тогда только двадцать исполнилось, так что в их последнюю встречу Томми был еще пацаном. Билли принялся подшучивать над ним.
Он спросил, не чистит ли Томми по-прежнему ботинки. Это была просто грубоватая шутка, но никто мог безнаказанно шутить с Томми. Он всегда был на взводе. Один из братьев Томми несколько лет тому назад сдал ребят полиции, и Томми приходилось с этим жить. Он всегда должен был доказывать всем, что круче остальных. Всегда быть особенным.
Он единственным из всех ребят пил 'Ройял Краун". Канадское виски, которое не завозили с самого детства Томми. Он тайком завозил его. Он был настолько крут, что мог спустя тридцать лет после сухого закона отыскать бутлегерский самогон.
Я посмотрел на Томми и понял, что тот весь кипит от слов Билли. Томми взбесился, но ничем не мог ответить. Билли состоял в семье. Дотронься только Томми до Билли, и он мертвец.
Но я понимал, что он вне себя. Мы продолжили кутить и смеяться, и только я решил, что, быть может, все забудется, как Томми склонился ко мне с Джимми и произнес: - Я собираюсь замочить этого урода. Я тогда отшутился, но заметил, что Томми настроен решительно.
Спустя пару недель Билли пил в "Сьюите". Было поздно. Я молился о том, чтобы Билли отправился домой, как вдруг вошел Томми. Дальнейшее не заставило себя ждать. Томми тотчас же отослал свою подружку домой и переглянулся со мной и с Джимми. Вслед за этим Джимми стал обхаживать Билли Бэттса. Он начал угощать его выпивкой. Я понял, что он готовит Билли для Томми.
- Держите его здесь, я за мешком, - шепнул мне Томми, и я понял, что он собирается убить Билли Бэттса прямо в моем ресторане. Он отправился за полиэтиленовым мешком, чтобы Билли не запачкал кровью все заведение, после того как его убьют. Через двадцать минут Томми вернулся с мешком и тридцать восьмым. Мне стало дурно.
К этому времени Джимми отвел Билли Бэттса к уголку стойки бара. Они пили, и Джимми рассказывал ему байки. Билли отлично веселился. Когда стало поздно, все разошлись по домам.