- Лучше позволь мне иногда бывать здесь в твое отсутствие. Видишь ли, мой филологический труд часто требует полной изоляции, а в городской квартире добиться этого невозможно.
- Это не проблема. Ключи будут у Педро, - знаешь, охранник на въезде? Если понадобится машина - в гараже "Альфа-Ромео-33". Не новая, но все в порядке - страховка, техосмотр и прочее.
Кирк с несколькими запотевшими бутылями "Гролша" вернулся в беседку возле бассейна. Человек, придумавший холодный "Гролш" в жару, достоин Нобелевской премии в области медицины. Идея, равная, по меньшей мере, открытию пенициллина.
- Знаешь, амиго, ты, конечно, прав. - Охлажденный изнутри Кирк был склонен пофилософствовать. - Не надо тебе работать у меня. Не твое это. Финансы - дело скучное, кропотливое. Один процент успеха - талант, девяносто девять - просиживание штанов ради обработки полученной информации и анализа результатов. А твоя стихия - неожиданный причудливый виток фантазии, меняющий не столько результат, сколько изначальный посыл. В банковском деле тебе не было бы цены, но только при наличии хорошей школы и многолетней практики. У тебя же этого нет, не так ли?
- Верно, нет. - Я усмехнулся, вспомнив свои дипломы, полученные еще в эпоху исторического материализма. В одном я значился как "инженер по эксплуатации автотракторной техники", в другом - как "переводчик-референт с португальского и английского языков". От финансов далековато… - Каждый должен заниматься своим делом. Нести свой крест на свою Голгофу…
- Знаешь, амиго, разговор у нас какой-то странный, - резонно заметил Кирк. - Если у тебя проблемы - скажи, решим. Возможности, слава богу, есть, ты знаешь.
- Знаю, Кирк, знаю. - Просто я думал о своем. - Я, пожалуй, поеду, дела…
- Хорошо, амиго. - Кирк, конечно, понял, что мне хочется побыть одному. - Позвони через недельку, прощальный ужин закатим. На яхте, как ты любишь, идет?
- Идет, дружище, пока.
Дома я прежде всего прослушал запись на автоответчике, затем прочитал два послания, полученные по факсу. Ничего срочного: секретарша сообщила, что завтра опоздает на два часа, а двое контрагентов известили меня факсом, что получили все, что заказывали, и качество вполне соответствует заявке. Надеются, что в дальнейшем… И так далее.
Трудно с этими латинос. Знают же номер офиса - так нет, обязательно надо отправить все на домашний. Знак, так сказать, глубокого уважения.
Тяжело вздохнув, я взял маникюрные ножницы и вскрыл сарматовский конверт, из которого выпала фотография. Закружившись в воздухе, она спланировала под диван. Я крякнул, опустился на колени и принялся шарить рукой в толстом слое пыли. В конце концов нашел.
С фотографии на меня смотрело неуловимо знакомое лицо. Большие, чуть навыкате, глаза, залысины на лбу, тонкий, с горбинкой, нос. Хорошее лицо, умное. Только одна неприятная черта, но она портила его окончательно и бесповоротно. Жёсткий, колючий взгляд не сулил ничего хорошего тому, кто встанет на пути этого парня.
"…СПРАВКА
Божко Кирилл Игоревич, 1952 г.р., украинец. Родился в Киеве в семье видного советского дипломата. Закончил КГИМО по специальности "Международные экономические отношения". Стажировался в Англии, Швейцарии, Испании. В 1982 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме "О рентабельности советских, инвестиций в туристический сектор экономики стран Юго-Западной Европы". До 1985 года - ведущий специалист по Испании и Португалии Института мировой экономики АН УССР. В мае 1985 года неожиданно меняет профиль работы, начинает заниматься исключительно экономическими связями Украины со странами Ближнего и Среднего Востока, а также юридическим обеспечением этих связей.
Защищает докторскую диссертацию по Международному торговому праву. Параллельно создает и запускает в работу значительное количество акционерных обществ и товариществ, направленных в основном на импортно-экспортную деятельность. На территории бывшего СССР широко использует имя и политическое влияние отца, известного в прошлом дипломата, за рубежом - остатки советских внешнеторговых структур и обширные личные связи. Фактически монополизировал целые отрасли торговли на территории Крыма, украинского и российского Причерноморья. Личная собственность учету не поддается, так как почти вся недвижимость и коммерческие структуры зарегистрированы на подставных лиц.
При возникновении конфликтных ситуаций, связанных с появлением конкурентов, использует личную охрану, целиком состоящую из бывших сотрудников КГБ СССР и МВД Украины и России и объединенную в частное сыскное агентство "Скиф". Некоторые сотрудники "Скифа" до сих пор пользуются значительным влиянием в различных спецслужбах, что практически сводит на "нет" все немногочисленные усилия правительственных органов, направленные на раскрытие финансовой нечистоплотности г-на Божко. Кроме того, известно, что г-н Божко тесно связан с верхушкой уголовного мира Украины и России, некоторые воры в законе называют его своим другом.
В настоящее время К. И. Божко постоянно проживает на юге Португалии, где владеет рядом коммерческих структур и недвижимостью. Разведен. Дочь, 20 лет, живет с матерью в Калифорнии…"
Не понял… А от меня-то что требуется? Источники дохода - более чем очевидные. Налицо весьма удачливый бизнесмен, человек, безусловно, незаурядный, талантливый, энергичный.
Связи с уголовниками? Просто анекдот… Пусть мне покажут хотя бы одного постсоветского нувориша, который их не имеет, - обещаю до конца жизни дважды в день молиться за него.
Немного подумав, я распростился с последними надеждами на то, что мои заказчики - частные лица, защищающие собственные финансовые интересы. Людей, сопоставимых по возможностям с Божко, - единицы. Сармат на них работать не станет. Вывод неутешителен: он работает на Организацию.
Я принял добрую дозу коньяка. Внутри сразу потеплело.
Есть еще, конечно, Дед. Кстати, где его телефон? Вот он.
- Привет, Дед! Узнал? Извини, что так долго молчал. Как здоровье?
- Привет, привет. Здоровье нормальное. Но важно другое. Я знаю, зачем ты звонишь. Сармат рядом?
- Нет. Я вижу, ты осведомлен обо всем. Колись.
- Уверен, ты уже все решил. Совет первый - о заказчике не беспокойся. Здесь все чисто. Совет второй: хорошо подумай, прежде чем дать Сармату ответ. И последнее: наколку на тебя дал я. Извини.
Вот так. Ничто в жизни не могло заставить Деда указать на меня пальцем. Ничто, кроме совести. Значит, он что-то знает про Божко. Моя задача - найти это "что-то". Подсказки здесь неуместны.
Настроение сразу улучшилось. Сармат оказался именно тем, кем я его считал. Более того: вероятно, он тоже ученик Деда, ученик, прошедший с ним до конца. Значит, в экстремальной ситуации - но только в самой экстремальной! - я могу рассчитывать на поддержку Деда. Уже кое-что.
…Работа. Я в возбуждении вышагивал по квартире. Внутри, где-то в области солнечного сплетения, чуть-чуть начинаю покалывать. Столь знакомое прежде и, казалось, навсегда уже забытое ощущение опасности. Адреналин наполняет мускулы, сжигая все болячки, нажитые за четыре года бездействия. Четыре года одиночества, позорного бегства от самого себя. Долгие четыре года, в течение которых я пытался убедить самого себя, что живу. Как глупо и бездарно…
Стоило Сармату мелькнуть перед глазами и поманить пальчиком - и все. Весь небоскреб лжи и самообмана рассыпался, как карточный домик. Прав Сармат. Тысячу раз прав. Тошнит меня от самого себя, когда гордо, по-алгарвийски выпятив нажитое брюшко, расхаживаю я по Виламоуре в поисках ресторана, в котором еще не жрал.
Существует, конечно, и другая сторона медали. Тихий, размеренный образ жизни. Не очень большой, но твердый доход. Не любимая, но и не обременительная работа, отнимающая три-четыре часа в день. И - самое главное - полная, безграничная свобода. Ночи - без кошмаров, прогулки - без оглядки, друзья - без подвоха. Что это? Стабильность? Или болото? Готов ли я всего этого разом лишиться? Вопрос, конечно, интересный…
А почему, собственно, я должен это терять? Выполню задание - и вернусь… Н-да… Дважды в одну реку… Не лги, старик. Сам себе не лги. Слишком много "но". Во-первых: если вернусь. Существует "но", не так ли? Во-вторых: если захочу вернуться. Что отнюдь не факт. Я не португалец. Я русский. Сармат предоставляет мне шанс вернуться. Туда, откуда я так позорно сбежал, окрасив собственную обиду и бессилие красивыми словами, брошенными через плечо. А Сармат - тот остался, и Дед остался. И все четыре года они провели на самой верхней палубе судна, обдуваемые всеми ветрами, обливаемые всеми ливнями, но - у штурвала. А я, как прилипала, присосался к днищу, поросшему сладкой жирной травкой, и щиплю ее понемногу. Благо, надолго хватит. Только вот самый сопливый юнга смотрит на меня теперь брезгливо, потому что имеет на это полное право. Надоем, намозолю глаза - и сковырнут меня ржавым багром. И поплывут дальше… А мне уже их не догнать - мышцы атрофированы.
Все, хватит с меня психоанализа, плавно перешедшего в самобичевание. Так и расплакаться недолго. О своей горькой судьбе. Хм… Ехать пора. Сармат уже ждет.
- Алло. Да, я. Слушай внимательно. Доедешь до коммерческого центра "Мар-а-Виста" на набережной Квартейры. Центр - со сквозным проходом. На выходе поверни направо, в сторону центрального проспекта. На проспекте - еще раз направо. Метров через пятьдесят увидишь "Кадиллак-бар". Жди меня там.
- Понял, выхожу, - ответил Сармат, нисколько не удивившись. Значит, мои подозрения не беспочвенны.
Через десять минут Сармат прошествовал через узкий проход "Мар-а-Висты". Прошествовал, облаченный в костюм такого заядлого туриста, что меня охватила зависть. Подождав еще несколько минут и убедившись, что беременная негритянка, вошедшая следом за ним, "хвостом", безусловно, не является, я двинулся в "Кадиллак-бар".
Сармат потягивал пиво, со страхом поглядывая на экран, с которого прямо на него мчался спортивный автомобиль. Завсегдатаи бара решили, что два соседа-англичанина онемели от удивления, случайно встретившись в забытой богом и нормальными людьми Квартейре.
Разыграв спектакль, мы пересели за угловой столик, расположенный так, что подойти к нам незамеченным не мог никто.
Я знал, что ты согласишься, - обронил Сармат, все еще глядя на экран. Автомобиль летел в обратную сторону, выпуская густые клубы дыма.
- А с чего ты взял, что я согласен?
- Глаза, старик. - Он улыбнулся одними уголками губ. - Глаза у тебя теперь живые. Днем были оловянные.
- Фаш калор, - изрек я с глубокомысленным видом. Сармат с удивлением посмотрел на меня, но промолчал.
Я сделал заказ. Когда бармен удалился, Сармат спросил:
- Прочитал?
- Разумеется.
- Вопросы?
- Есть, - кивнул я. - Во-первых, источники доходов - совершенно очевидные. Торгует человек, и удачно. Во-вторых…
- Погоди. - Глядя в окно на вечерний проспект, Сармат принялся объяснять: - В Европе, в том числе в России и на Украине, уже несколько лет действует разветвленная организация наркодельцов. Они не связаны со старыми производителями и дистрибьюторами. Это не мафия, не триада, не южноамериканцы, не нигерийцы. Вообще непонятно, кто они такие. Есть косвенные - повторяю, косвенные - данные о том, что управляют организацией отсюда, из Алгарве. Мне кажется, тебе не надо знать источники этих данных: легко сбиться с правильного курса. Путем анализа мы отобрали: несколько кандидатур, наиболее вероятная из которых - Божко. Структура его предприятия "Ситас Импекс, С.А." более всех остальных подходит для выполнения подобных операций. Но дальше - тупик. Легальными методами к нему не подступиться. Кремень. Со всех сторон прикрыт. - Сармат склонил голову набок и развел руками. - Понимаешь, зачем ты понадобился?
- Да уж, - кивнул я, в задумчивости глядя на полупустой бокал. - Твоя неуверенность означает одно: что вас устроит любой ответ - и положительный, и отрицательный. Так?
- Правильно понимаешь. - Сармат поморщился. - Все правильно. Разумеется, если этот ответ будет подтвержден неопровержимыми фактами.
- Интересно, - покачал я головой. - А какими именно фактами?
- Хороший вопрос, - кивнул Сармат. - Сразу оговорюсь: о суде речь пока не идет и, боюсь, не пойдет в дальнейшем. Если это Божко нам его до суда не довести. Силенок маловато. Кроме того, твои доказательства в суде звучать не могут - сам понимаешь. Главное - подтвердить наши подозрения. Или опровергнуть. Наша задача - попросту уничтожить организацию. В методах и средствах мы тебя не ограничиваем. Более того, в случае необходимости мы сможем привлечь наших европейских партнеров. Обговорим это отдельно. Теперь - детали. Держи. - Сармат протянул мне ключ и карточку с номером сейфа в страховой компании. - Там найдешь все необходимое спецоборудование и снаряжение. Если чего-то не хватает оставишь там записку, через неделю доставят.
- А если мне понадобятся документы, визы, деньги, в конце концов?
- Все там. - Сармат загадочно улыбнулся. - Несколько паспортов, кредитные карточки. Правда, - он улыбнулся еще шире, - фотографии все разные. Но для тебя, насколько мне известно, это не проблема.
- Не проблема, - согласился я.
Октябрь 1995 года. Квартейра, Алгарве, Португаммя
Если когда-нибудь вы увидите рекламный плакат, с которого загорелые молодые люди с лицами жизнерадостных идиотов будут убеждать вас в том, что в Алгарве никогда не случается плохой погоды - не верьте. Спросите у меня. Я расскажу…
Я расскажу, как с середины сентября ежедневно шли дожди, прогонявшие с пляжей стайки припозднившихся туристов. Расскажу, как несколько раз в этом же месяце проносился над побережьем вихрь, срывавший последние жухлые листья с неприлично облысевших миндальных деревьев. Как горько пили весь месяц в прибрежных забегаловках рыбаки с продубленными ветрами лицами - в море нельзя, шторм. Как бригады "разномастных" строительных рабочих, спугнутых с лесов раскатами грома, выхлебывали в прилегающих к стройкам пивнушках все спиртное. Как часами бродил я вокруг здания, где расположен офис "Ситас Импекс. С.А.", бродил, запоминая лица сотрудников, выясняя график дежурств охраны, фиксируя едва уловимые пощелкивания и помигивания лампочек сигнализации в оконных переплетах, - словом, выполняя всю ту скучную, рутинную, но необходимую работу, предшествующую акции. Все это - с зонтиком в руках и с самым равнодушным видом, на какой только был способен.
Четыре дня назад дожди внезапно - для метеорологов - прекратились, и установилась погода, вполне соответствующая русскому "бабьему лету". Тепло, но не жарко. Сыровато, но не дождливо. Приятно, но скучно.
К вечеру ветер загнал скопившиеся было тучи в океан, и они тонули, взывая о помощи, сигнализируя своими рваными лохмотьями, окровавленными закатом. Растревоженный океан швырял на берег высокие злобные волны, и они шипели, пытаясь сожрать пляжи и подмыть тем самым основу основ алгарвийской экономики, построенной, без всякого преувеличения, на песке.
Откинувшись на спинку сиденья, я еще раз прокрутил в голове все, что собирался сегодня сделать. Только бы кто-нибудь был у Тейшейры. Есть. Очередная дама бальзаковского возраста плачется ему в жилетку по поводу последних двадцати лет, прожитых, по ее мнению, впустую. Похоже, не врет: С такой фигурой трудно было бы прожить их иначе.
- О! Мой друг! Какой сюрприз!
Тейшейра, владелец музыкального бара "Россио", поспешил прекратить разговор с дамой, благо повод появился. Познакомив меня со своей собеседницей, он в нескольких словах рассказал всю мою биографию. Затем усадил вашего покорного слугу за стол.
Когда Тейшейра покупал этот бар - небольшой, на отшибе, в самом конце набережной, - многочисленные друзья недоумевали и разводили руками. Хитрющий Тейшейра молчал, утвердительно кивая головой: да, на отшибе; да, трудно найти; да, далековато от праздношатающейся толпы разноплеменных туристов. Довольно скоро все стало на свои места. Прямо через дорогу от этого единственного в квартале бара располагалась пожарная часть, и пожарники - люди, как известно, самые занятые на свете, - вскоре переселились к Тейшейре, где оставляли значительную часть своего жалованья. Пожары случались крайне редко, и Тейшейра с каждым месяцем все больше шутил, все лучезарнее улыбался, а мудрые друзья-советчики чесали в кучерявых затылках, удивляясь причудам экономической фортуны.
- Что будешь пить? Пока ничего? А когда начнешь? Может быть, минеральной воды? Как дела? Как бизнес? - Я молча улыбался, ожидая, когда у Тейшейры кончатся вопросы, ответов на которые он не ждет. - Как тебе вчерашняя игра "Бенфики"? Жоао Пинту - великий футболист, согласен? Да, конечно, у него нет поддержки, но хорош, правда? Что? Не Ромарио? При чем тут Ромарио? Я говорю про Жоао Пинту!
- Согласен, Тейшейра! - не выдержал я. - Жоао Пинту - маленький гигант большого футбола, но я предлагаю обсудить другую проблему. Час назад я подписал контракт, после чего могу несколько лет сидеть на берегу и плевать в море - беднее, не стану, а дома у меня есть бутылка коньяку, такого ты никогда в жизни не пробовал. Дай-ка мне на часок твою машину, и я со всеми возможными предосторожностями привезу ее сюда. Моя машина осталась возле офиса, - ключ куда-то запропастился.
- Какие проблемы! Держи! - Есть у Тейшейры очень хорошее качество: готовность всегда прийти на помощь. По крайней мере, если эта помощь - не деньги.
- Риту я тоже прошу принять участие в нашей дегустации. Обещаю, оцените. - Мне стало жалко даму. После долгой и теплой беседы с красавцем Тейшейрой - и в пустую холодную постель… Лучше уж пусть пьет всю ночь. Кажется, ей это нравится.
Так… Где его машина? Ага, вот она. Старенький "Сааб-Турбо". Вполне возможно, что это - излишняя подстраховка, но если служба безопасности "Ситаса" все же возьмет меня за кадык, то мою машину им не найти. Через нее обо мне можно узнать все необходимое за двадцать минут. А идти к "Ситасу" пешком - и вовсе глупо. Странно одетый дядя с рюкзаком за плечами - для ночной октябрьской Квартейры фигура слишком неординарная.
Оставляю машину у соседнего дома. Захожу в подъезд. Бегом поднимаюсь на верхний этаж, открываю дверь на террасу. Никого. Быстро переодеваюсь - надеваю спортивный костюм и самые заурядные китайские кеды. Всякие "Адидасы" и "Найки" больше подходят для дискотеки, чем для серьезных дел. Укладываю все снятое с себя в маленькое отделение рюкзачка. По пожарной лестнице - наверх. Разбег… А, черт! Вот они, облака табачного дыма, литры спиртного, тонны моллюсков, рыбы и мяса! Далековато… Да и разбег какой-то косолапый получается. Спорт - это жизнь, что ни говори. Лет шесть-семь назад я на такую мелочь и внимания не обратил бы, а сейчас…
Аккуратно, мелкими шагами вымеряю разбег. Как бы попасть на толчковую ногу? Проблема. Любовно поглаживаю свой животик, уговаривая его не мешать. Высота-то - шесть этажей. А внизу - мозаика алгарвийской мостовой с острыми столбиками - чтобы машины на тротуар не заезжали. Столбики эти кажутся мне сейчас противотанковыми надолбами.
Зажмурившись, мысленно произношу четыре известные мне слова из слышанной когда-то молитвы - и лечу. Долго, свободно парю над четырехметровой пропастью… Тюк!