5 августа 1996 года. Москва
Султан аккуратно припарковал джип рядом с машинами своих земляков. Внимательно осмотрел площадь перед рынком, снял с заднего сиденья сумку, открыл дверцу, вылез… Зашел в кафе, и, кивнув повару Мамеду, уселся за столик. К нему подошел Гелани, хозяин кафе.
- Салям алейкум, уважаемый!
- Алейкум ассалям, дорогой! Как дела?
- Как семья? Дети?
- На все воля Аллаха, уважаемый Султан! Все в порядке. А у тебя?
- Тоже нормально, хвала Аллаху. Для меня что-нибудь есть?
- Пока нет, но еще рано. Сейчас принесу чай, сыр, лепешки. Посиди, подожди.
В кафе вошли двое, заказали чай, печенье, сели. Русские. Султан поморщился. Нельзя сказать, чтобы он не любил русских, нет. Но любой азербайджанец в Москве знал: Султан - сын очень авторитетного человека, одного из самых богатых людей в республике. А для русских он - пустое место, чурка с рынка. И никакой джип не в силах изменить это отношение.
Время истекло. Уже никто не придет. Султан обернулся - русские тоже уже ушли. Он бросил на стол десять долларов - Гелани любит доллары, - встал и пошел к джипу. Протянул руку к дверце - и вдруг какая-то сила подняла его в воздух и бросила на заднее сиденье.
Он оглянулся. Справа и слева от него сидели двое любителей чая с печеньем. Третий сел за руль.
- Что, уважаемый Султан, много денег в сумке? Сколько же ты, мразь, купил бы на них наркоты?
- В сумке полмиллиона долларов. Она ваша, а я и не приходил на рынок, идет? Берете сумку, вылезайте, а я прямо отсюда уезжаю в Баку.
- Другой расклад, Султан. Сумку-то мы берем, но ты садишься лет на восемь. Как минимум. Уловил?
- Вы что, богатые? Или совсем дурные?
- Мы, Султан, честные. Ты не знаешь, что это такое. В лагере у тебя будет время - возьми словарь, почитай.
- Да вам лечиться надо! А если жена узнает, что от таких денег отказался - не боишься?
- Нас набирают из холостых и неизлечимых.
"Влип, - подумал Султан, - это не менты. С этими ни Аллах, ни отец не помогут".
5 августа 1998 года. Амстердам, Нидерланды
Скоро совсем стемнеет. Эдгар увеличил скорость, оторвался от ехавших сзади машин и притормозил напротив бара.
Бармен опять новый. Но это не страшно. Он все равно ничего не знает. Его задача проста - взять у Эдгара портфель на хранение, а вернуть ему уже другой. Получить деньги за пиво, мило улыбнуться и попрощаться. Все.
Уже третий раз Эдгар проезжает мимо Пара. Что-то ему не нравится, а что - не ясно. Тревожно на душе.
Ладно. Тревога - тревогой, а дело - делом.
Он зашел, поздоровался с барменом, заказал кружку пива. А здесь не пусто… Две парочки - у входа. Возле стойки - два молодых спортивных англичанина, оценивают шансы "Манчестера" в Лите Чемпионов. Ждите, родные, ждите. "Аякс" все равно сильнее.
- Можно, я оставлю у вас на время портфель? - обратился к бармену. - Вечно забываю его под столом.
- Разумеется. Какие проблемы?
Он протянул портфель, и… бармен резко потянул его за руки, а один из "англичан" жестом фокусника защелкнул наручники.
Эдгар понял, что именно его смущало. "Англичане" и "бармен" выглядели "выпускниками одного инкубатора". И тут ему стало плохо.
6 августа 1996 года. Марсель, Франция
Вечер наступал быстрее, чем хотелось бы. Еще только восемь часов, а уже почти темно. Через час должен прийти Хорхе. Мишель еще раз спустился в трюм, проверил снасти. Все готово. Посмотрим, что там нашел этот испанец. Вообще-то Мишель уже два года не выходил в открытое море и сейчас согласился только за компанию. Рыбалка - просто повод. Испанец обещал привести с собой двух мулаток, которых привез то ли с Тринидада, то ли с Бермуд и которыми "угощал" теперь близких друзей. Вот, кстати, и он. Хорош. Настоящий пират. Высокий, здоровенный, загорелый. Только почему-то один.
- Привет, Мишель! Убери пузо, а то девушек перепугаешь!
- Привет, Хорхе! А где те, кого я должен пугать?
- Они на яхте у босса. Мы подберем их прямо в море.
- К чему такие сложности?
- У них же нет никаких документов, не говоря уже о визах. Они и живут на яхте. Между прочим, условия там лучше, чем в "Шератоне".
- Твой босс - большой человек, да?
- Есть и повыше. Господь Бог, например. Или султан Брунея.
Фонарь яхты босса они заметили около двух часов ночи. "Английская королева свою "Британию" тоже называет яхтой, - мысленно усмехнулся Мишель, - хорошо бы познакомиться с хозяином этой пироги".
Хорхе, закончив махать фонарями, подошел к Мишелю.
- Босс приглашает тебя в гости. Давай швартоваться.
- Месье Лебеф, насколько мне известно?
- Да, месье..? - Мишель вопросительно смотрел на собеседника. Лет тридцать пять-сорок, высокий, спортивного сложения, не француз и, конечно, не испанец. Скорее, американец или немец.
- Называйте меня просто Кирк.
- Тогда я - просто Мишель.
- Ну и прекрасно. Что будете пить?
- Можно немного красного вина?
- Конечно. Только выбирайте сами. Вы француз. А мы, англосаксы, знаем толк только в крепких напитках. О Хорхе не беспокойтесь - он с девушками уже на вашем катере. А у нас с вами будет серьезный разговор.
Мишель насторожился. О чем можно говорить в два часа ночи, в ста милях от берега, с совершенно незнакомым, судя по всему, безумно богатым иностранцем?
- Расслабьтесь, Мишель. Условие только одно: при любом вашем решении все сказанное в этой каюте должно остаться между нами. Речь пойдет о вашем профессиональном мастерстве. Посмотрите на эти фотографии.
Работа. Деньги. Мишель в душе ликовал. При удачном раскладе можно будет выкупить закладную на дом. Может быть, и еще что-то останется.
- Вынужден вас разочаровать, Кирк. Два года назад суд лишил меня права оперировать. Я безработный.
- Если бы Вы догадывались, Мишель, меня интересует только ваше искусство. Надеюсь, вы не разучились оперировать?
- О нет, Кирк! Более того, я так истосковался по настоящей работе, что сейчас могу из крокодила сделать слона!
- Так взгляните на этого крокодила.
Мишель внимательно посмотрел на фото. Южнославянский тип лица, при этом кое-какие семитские, скорее всего еврейские, черты. Волевой подбородок, залысины на крутом лбу.
- Это лицо трудно изменить до неузнаваемости.
- Его нужно изменить до узнаваемости. Вот до этой.
Индоевропеец. Какая-то дикая помесь индуса и галла, индусского больше. Очень, очень сложно, но реально. Надо поторговаться.
Боюсь, Кирк, что это невозможно. Сегодня пластическая хирургия…
- Мишель! Я вас пригласил как профессионала, а не для торга.
- Можно. Но - очень дорого. И - палата, свет, наркоз, инструменты, ассистент. Затем - полтора-два месяца ухода. Потом - следы от швов. Их будет много. Не на лице, конечно, но останутся.
- Я слышал, что после ваших операций таких следов практически не остается.
- Я всегда делал из одного человека другого. Любого другого. И никогда - совсем другого, но очень определенного другого. Это сложно, Кирк, поверьте. Без всякой торговли.
- Верю. Назовите цифру.
- Учитывая все обстоятельства - секретность, незаконность, мой личный риск и так далее - полтора миллиона франков.
- Договорились. Вот закладная на ваш дом. Я ее выкупил вчера. Вот решение суда об отмене запрета на профессиональную деятельность. Вот чек на полмиллиона франков. Будем рассматривать это как аванс.
- О боже, Кирк…
- Теперь - детали. Вылетаете послезавтра в Лос-Анджелес. На ваше имя забронирован номер в отеле "Билтмор", Гранд-Авеню, Южный Лос-Анджелес. Там с вами свяжутся. И главное: остаетесь там до тех пор, пока не снимете швы. После этого - сразу! - пулей в аэропорт и летите с первым же рейсом куда угодно: в Каракас, в Рио, в Сан-Пауло, в Мехико - туда, где есть крупный аэропорт. И только оттуда возвращаетесь в Европу. Поверьте, все это - ради вашей же безопасности. Здесь с вами свяжется Хорхе. А теперь… может, еще вина?
- Да, с удовольствием. Кстати, как мне называть этого человека?
- Никак.
- Понял. Извините.
8 августа 1996 года. Калифорния, США
- Да, Гросс, встретили. - Божко бросил быстрый взгляд на дверь, из-за которой доносился блеющий тенорок, напевающий какую-то французскую песенку. - Переоборудует одну из спален в операционную. Где ты его нашел? У него же рожа настоящего марсельского шулера.
- Не напрягайся, Кирилл! - хохотнул Гроссмейстер. - Этот парень - на хорошем крючке. И вообще, раньше надо было осторожничать.
- Пока жив - не поздно. Ты бы лучше друзей подбирал себе поаккуратнее.
- Если бы он не был моим другом, вряд ли у нас появилась бы возможность беседовать по телефону, - проговорил Гроссмейстер ледяным голосом. - Увиделись бы только на суде. А вообще - совет дельный. Я подумаю, Кирилл. Обязательно. Знаешь, - заметил он после недолгой паузы, - а ведь "амиго" дважды спасал мне жизнь.
- Очень трогательно. - Божко нахмурился. - Поставь ему памятник, приходи гуда по воскресеньям и окропляй гранит скупой банкирской слезой. На моей родине принято еще и напиваться на могиле. Это я так, в порядке информации.
- На твоей родине много странных обычаев. Например, голосовать на президентских выборах за десантных генералов и теоретиков марксизма.
- В этом есть свой резон. Во всяком случае, бабы у нас в стране по два срока не правят, какими бы "железными" они ни были, - огрызнулся Божко. - Кстати, я отправил в Москву фотографию твоего "амиго" на фоне твоей пижонской яхты. Вдруг кто-то опознает?
- В России? Португальца? - изумленно спросил Гроссмейстер. - Это у тебя, Кирилл, предоперационный мандраж. Говорят, очень влияет на воображение. Надеюсь, после операции все образуется. Пока.
- Пока!
Божко отключил телефон и налил себе кофе. Взял утреннюю газету и быстро просмотрел ее. Чушь собачья. Даже печать у них ущербная. Нация без прошлого. "Новости американской культуры". Филологический нонсенс. У Америки нет культуры, как нет и истории. Создали себе море эрзацев и назвали это "американским направлением в искусстве". Вместо философии Достоевского - пьяный бред Хемингуэя. Вместо балета Большого - мюзиклы Бродвея. Вместо театра Чехова - кинематограф Голливуда. Помпезно, дорого, бездарно. Нет, долго я здесь не протяну. А-а-а! Вот оно!..
"5 августа Интерпол при поддержке национальных полиций провел широкомасштабную акцию по задержанию и аресту наиболее активных членов международной преступной организации, занимающейся распространением наркотиков на территории 24-х стран. Аресты проводились одновременно почти в ста городах, что стало полной неожиданностью для наркодельцов.
Нашему корреспонденту удалось взять интервью у одного из руководителей акции, старшего инспектора Отдела по борьбе с наркотиками Французского отделения Интерпола:
- Г-н инспектор, каковы национальные корни этой организации?
- Организация, я бы сказал, принципиально интернациональная.
- Вы уверены в том, что обезвредили всю организацию?
- Чтобы убить змею, достаточно отрубить ей голову. Да, у нас есть такая уверенность.
- Кто стоял во главе организации?
- Обычно до суда мы на такие вопросы не отвечаем, но в данном случае это не секрет. Португальский бизнесмен русского происхождения.
- Он арестован?
- Нет. Мы не успели. Полмесяца назад он погиб во время взрыва на собственной вилле на юге Португалии. Вместе с ним погибли почти все видные члены организации.
- Месть конкурентов?
- Не могу ответить на ваш вопрос. Это - в компетенции полиции Португалии.
- Итак, господа, Интерпол еще раз доказал, что умеет расходовать деньги налогоплательщиков прямо по назначению, Я свободный мир еще раз убедился, что русская угроза - не пустой треп психопатов, помешанных на холодной войне".
Божко отбросил газету, подошел к окну, Сквозь жалюзи была видна вилла, которую шесть лет назад он купил своей бывшей жене. Каждый день он видит и ее, и дочь, Каждый день видит какого-то нелепого толстого хмыря, который приезжает за Людмилой вечером, а привозит ее назад в полночь, а то и позже. Слава богу, сексуальные похождения жены не интересуют его уже лет десять. Другое дело - Верка. Ей ведь только двадцать. Или уже двадцать? Судя по всему, в монахини она тоже не собирается. С занятий ее привозит парень на огромном джипе полумафиозного вида. Этакий Лоренцо Ламас лет тридцати с лишком. Короткий хвостик на затылке, тонкие усики, приросшие к носу черные очки. Ни дать, ни взять - торговец наркотиками из Тихуаны. Какой-нибудь мексиканец или пуэрториканец. Надо к нему получше присмотреться.
Почти две недели наблюдает Божко за виллой. И не покидает его чувство, что наблюдает не он один. Но кто еще? Никакого подозрительного движения на улице он ни разу не заметил.
Конечно, глупо рассчитывать на то, что Интерпол поверил в его смерть и прекратил поиски. Еще глупее думать, что ФБР станет Интерполу помогать. Они будут искать его сами, чтобы приписать себе все заслуги. Они, конечно, идиоты, но кропотливы и старательны, как вьетнамцы. Сядут на "хвост" - не скинешь. И еще проблема - Фицсиммонс.
Чутье подсказывало, что эта проблема - главная. Почти все деньги, заработанные за пять лет, находятся в его банках. Забрать их можно только по доброй воле Кирка. А проявит ли он ее?
Ну вот, опять…
- Что за чертовщина? Доктор, вы не переборщили со своим светом?
- О нет, месье, я все рассчитал!
- Тогда делайте, черт вас подери, что-нибудь! Плевать на телевизор, но вдруг во время операции вырубится опять! И кто это там маячит? Да не здесь! Вон, за забором!
- Сейчас спрошу.
Это уже начало раздражать. Свет во всем доме выключался четвертый раз за сегодняшний день. Этот чертов доктор Лебеф устроил в одной из комнат самую настоящую операционную. Конечно, такого количества сверхмощных ламп никакие предохранители не выдержат.
- Месье, там человек из электрической компании. Это он обесточил дом. Ему надо поменять предохранители в трансформаторной будке. Говорит - текущая профилактика.
- Почему не предупредил?
Из-за спины Лебефа вышел какой-то горбатый очкарик с чемоданчиком.
- Сэр, я звоню вам в дверь уже полчаса. Звонок не работает. Если я проторчу здесь еще час, неприятности на работе гарантированы.
- Меняйте, и поживее. Потом зайдите ко мне.
Монтер зашел через десять минут.
- Пойдемте. - Кирилл провел его в операционную. - Видите эти лампы?
- Сэр, как представитель компании, я обязан вас предупредить…
- Помолчите. Мне надо, чтобы вся эта иллюминация проработала трое суток. Вопросы есть?
- Но, сэр…
- Вот деньги. Столько вы не заработаете и за полмесяца. Сколько уйдет времени, чтобы все устроить?
Монтер то краснел, то бледнел, наконец пошел багровыми пятнами. Абсолютно круглые глаза, готовые выскочить из-за линз, с вожделением взирали на купюры. Казалось, он решил пустить слезу, но вовремя одумался.
- Все лампы выведены на один предохранитель. Он будет перегорать каждые полчаса. Если вам нужно на трое суток, я поставлю времянку. Не возражаете? Это займет примерно сорок минут.
- Действуйте.
- Минутку, сэр. Я бы очень не хотел, чтобы это дошло до руководства компании.
- Все ясно. Даю слово.
Кирилл подумал о предстоящей встрече с Веркой. Как же ей все это преподнести? Ее реакции совершенно не предсказуемы.
- Готово, сэр! Проработает до тех пор, пока не перегорят лампы. Гарантирую.
- Спасибо. Вот еще двести баксов, купи детям сладкого.
Если монтера и не хватил удар, то только из-за боязни потерять эти деньги.
- Благодарю вас, сэр! Если нужна будет какая-то помощь - звоните! Всегда к вашим услугам!
Интересно, а куда ему звонить? Хитрец, хоть бы карточку оставил.
Монтер вышел на улицу. Прошел метров сто до серебристого "Бьюика". Остановился, осмотрелся. Открыл багажник и бросил туда чемоданчик с инструментами. Потом завел мотор, снял очки и медленно отъехал от тротуара.
12 августа 1996 года. Москва
Во всех газетах - одно и то же. Франция, Бельгия, Испания и т. д. приветствуют и поздравляют Интерпол с блестящим завершением грандиозной по масштабам операции против наркомафии. Гип-гип - ура! Ай да Интерпол! Ай да сукин сын!
Деду было не по себе. Разумом он все понимал, но сердце не принимало этого. Какой-то заколдованный круг - мир не должен знать в лицо своих настоящих героев, не может даже посмертно отметить их. Все, что сделал Хантер, - незаконно, хотя и сделано во имя Высшей Справедливости. Будь он жив, то считался бы сейчас преступником. При получении вида на жительство в Португалии он скрыл свою причастность к спецслужбам СССР - раз. Вид на жительство он получил не по своим настоящим документам - два. Незаконно занимался розыскной деятельностью на территории Португалии и прочих стран - три. Незаконно проникал в помещение частной фирмы - четыре. Есть еще пять, шесть и т. д. Если бы он все делал законно - ни о какой борьбе с наркомафией и речи бы не шло. Что неправильно - законы или их интерпретация?
Наверное, миру пора понять: ради общего блага должны существовать хантеры, люди с высшим индексом социальной ответственности, с правом - по обстоятельствам - вершить суд в одиночку. Нельзя бороться с волком, будучи Красной Шапочкой. Надо быть, как минимум, лесорубом и иметь топор.
Дед усмехнулся, представив себе реакцию Госдумы на такие его рассуждения.
- Алло, генерал? Сармат. Есть новости. Да. Через двадцать минут.
А Сармат выглядит молодцом. Постоянные перелеты "Москва - Северный Кавказ - Москва", ежедневные переговоры, уточнения, согласования, срочные ночные вызовы в Совет Безопасности, - словом, вся официальная часть его работы никак не отражается на нем внешне. Как будто только что из полноценного отпуска.
- Вот, генерал. Вам известен этот человек?
Дед достал из футляра очки, аккуратно водрузил их на самый кончик носа и внимательно посмотрел на фотографию.
- Григорий Призетко? - Он вопросительно взглянул на Сармата. - Да, конечно. Григорий Призетко, бывший сотрудник центрального аппарата МВД. Сейчас, кажется, на пенсии?
- В смысле государственной службы - да, - кивнул Сармат. - Но трудоустроен, и неплохо. Ныне - один из руководителей частного сыскного бюро "Скиф", которое принадлежит Божко. - Сармат прошелся по кабинету, достал из своего кейса конверт и продолжил: - В Москву прилетел вчера. Прямо из аэропорта отправился в МИД, где имел получасовую беседу вот с этим персонажем.
- Тоже знакомый, - прищурился Дед. - Кажется, ближневосточный отдел?
- Последние несколько лет - да. - Сармат вытащил из конверта лист бумаги, развернул его. На листе красным фломастером были обозначены страны, числом с десяток, и напротив каждой - список каких-то предприятий, фирм, контор и так далее. - Очень долгое время этот импозантный господин служил под непосредственным началом Божко-старшего. Во всех странах, где он нес непосильное бремя дипломатической ответственности, создавались невнятные совместные предприятия, немедленно попадавшие под контроль Божко-младшего, Кирилла.
- Достаточно. Давай соль.